Туман перед рассветом.

— Ревнуешь, братец?
Роберт протянул брату стакан виски, затем усаживаясь в кресло напротив.
Натали и Эрин готовили на кухне ужин, и оттуда уже пахло просто невероятно, потрясающе аппетитно, запекаемым лососем. А Роберт поймал себя на мысли, что за всю жизнь у него не было стольких семейных ужинов и обедов как за весь прошедший месяц. Если не брать в расчет несколько последних лет с Флейм или детские годы, которые он помнил не так уж и хорошо. Да, они с родителями часто жарили рыбу на костре на пляже или прямо перед домом, но по большей части у него остались внутренние приятные ощущения от тех вечеров, чем точные воспоминания.
Натали же всегда была великолепна в готовке, еще во времена их брака. Стряпня Мэй Бофорт немного уступала ей, в том числе своей простотой, да и Флейм немного поднаторела в готовке за последние годы. Но он вполне искренне наслаждался каждым вечером в Мадриде, который не проводил в одиночестве.
— И к чему я должен ревновать?
— Что в поездку по Испании отправляюсь с Робертом я, а не ты.
Куинн отпил виски. Прошедший месяц показал и доказал ему, что поводов переживать за свой брак у него нет. Натали относилась к Роберту как к отцу ее сына, хорошему другу, но не более. Что скинуло с его души огромный груз. А вот Роба к родному отцу он ревновал по-прежнему. Только не доставит брату удовольствия понять это, потешаясь и иронизируя.
— Я не поехал бы в любом случае. Мне здоровье не позволит. Вместо тебя был бы Джейсон или Адриана. Так что засунь свое бахвальство куда подальше. И лучше переживай за Флейм.
— Зачем мне за нее переживать?
— Вдруг за время твоего отсутствия в ее безумной голове слетят последние винтики.
Роберт вместо ответа сделал еще глоток виски. Не видя смысла обсуждать Флейм с Куинном. Все ее винтики на месте, пусть не переживает. А вот тайну о ней, Эйдане и Данни хранить становится все труднее. Куинн знает о Флейм, как и Натали. Адриана знает о детях. Скоро ситуация превратиться в пошлый анекдот, в котором Роберт-младший все узнает последним.
— А на Сиренас ты с нами полетишь?
— Приглашаешь, братец?
— Ты никогда там не был, Куинн.
— И не стремлюсь.
— Совсем не хочешь увидеть место, где родился?
Куинн иронично хмыкнул, прежде чем что-то ответить. Считая забавным, что у них с братом разговор о Лас-Сиренас впервые состоялся лишь сейчас. Что в очередной раз напомнило, какая огромная пропасть пролегла между ними, пусть они и были идентичными близнецами.
— Это для тебя, Роберт, остров — сакральное место. Воспоминания о родителях и Иден. Не знаю, что там для тебя важнее. Для меня это просто место, где меня продали. Избавились…
— Мы не знаем, как все обстояло в прошлом. У наших родителей могло не быть иного выхода. Мы жили бедно…
— Я в курсе. Не надо их защищать передо мной. Что сделано, то сделано. Разве нет?
Обида на родителей была прекрасно различима в голосе Куинна. Он стал пить виски, явно не собираясь продолжать этот разговор. А Роберт думал, кто мог бы стать на Сиренас для него источником информации о том, что действительно произошло больше пятидесяти пяти лет назад. Интересно, жива ли до сих пор Рафина?
— Я иногда думаю об этом, Куинн.
— О чем? Родителях?
— Их мотивах. Я безумно любил Роберта-младшего, когда он родился. Старался не расставаться с ним в первый год его жизни, а потом… Вполне спокойно перенес разлуку, и вина меня не съедала.
— Но, после пяти лет, посвященным детям от Флейм, все иначе. Правда?
— Роберт не простит меня?
— Это кажется очевидным, братец, до тех пор, пока я не вспоминаю, что мне он простил твою смерть.
— Боюсь, твоих козырей у меня на руках нет, Куинн.
— Каких?
— Ты был рядом.

После окончания смены Чип отправился домой, но, подъехав к зданию, где они с Самантой арендовали квартиру, не нашел в себе сил выйти из машины. Разговор с Майлзом заставил его вспомнить прошлое, которое он старательно пытался забыть.
Закия. Длинные кудрявые волосы и темно-карие, почти черные, глаза. Смуглая оливковая кожа и стройная фигура. Ченнингу казалось, ее туманный образ давно выветрился из его памяти.
Он встретил ее примерно через полтора года после своего прибытия в Афганистан, когда их взвод закрепился на постоянной базе поблизости от города, в котором она жила. Город было слишком громко сказано для того едва ли не захолустного поселка, но тем не менее местные считали данное место городом.
В ту неделю выдалось хрупкое перемирие, и они сами устроили себе нечто вроде отпуска. Выходили группами в город в повседневной одежде, делая вид, что вернулись к прежней, мирной жизни. Местные держались от них в стороне. Учитывая, что почти на каждой крыше сидел снайпер, контролируя ситуацию в вверенном ему секторе. И так выходило, сегодня ты спокойно гуляешь по раскаленным афганским улицам, а завтра сидишь на крыше с винтовкой, чтобы твои товарищи могли насладиться глотком чего-то почти забытого.
Если и происходили какие-то непредвиденные стычки, лишь среди местных. И то бывали крайне редки.
Но именно так он и познакомился с Закией. Гуляя по одной из улочек, стараясь хоть где-нибудь отыскать тень, изнывая от окружающей его жары.
Городок не был примечательным или чем-то выдающимся, а после обстрелов и прилетов бомб и вовсе больше походил на римские развалены. Что влекло проблемы с электричеством. Мест, куда запросто можно войти и посидеть под работающим кондиционером, найти было нереально. Их просто больше не существовало.
Проходя по одной из улиц, он увидел, как какой-то придурок попытался отобрать у Закии сумочку, и не смог не вмешаться. Наподдал наглецу и тот убежал, не оглядываясь.
Закия привлекала к себе внимание сразу, мгновенно, потому что не была одета как местная. Никаких платков, никабов, накидок, паранджи. Лишь широкий шарф поверх кофты. Но при этом джинсы, сандалии на ногах, макияж на лице, современная причёска, серьги в ушах. Она была смущена его вмешательством, но все-таки искренне поблагодарила, из чего он узнал, что Закия отлично владеет английским.



И вот они уже стояли друг напротив друга, глупо улыбаясь. Он не мог оторвать от нее глаз. От ее волос и прекрасного лица. Не задумываясь предложил выпить кофе где-нибудь. Совсем забылся на секунду. Но Закия, конечно, посмотрела на него как на психа и отказала.
На том они и разошлись. Но позже ему удалось выяснить, что ее семья лояльна к ним, захватчикам, или просто делают вид, чтобы выжить, не потерять нажитое имущество. И поэтому Закия временами выступает переводчиком между пришлыми и местными.
Чуть позже он даже пару раз прибегал к ее услугам, уже отлично зная, где она живет. Не прошло и месяца, как они стали любовниками.
И Чип искренне верил, ничего из этого Сэм знать не следовало. Ни милого начала, ни кошмарного финала.
Да, Саманта была уже дома. В их квартире горел свет. Но Ченнинг так и не нашел в себе смелости выйти из машины и пойти к ней. Вместо этого завел мотор и уехал. Отправился в ближайший бар. Лишь алкоголь в данный момент мог заглушить терзающие его воспоминания.

— Почему ты мне не веришь?
Ченнинг потянулся, удобнее устраиваясь на подушке, затем посмотрев на наручные часы. Еще полчаса и ему пора уходить.
Руководство корпуса позволяло им периодические отлучки, но с одним четким условием, возвращаться вовремя и строго оговаривать, куда идут и где будут находиться. Пусть город и был под их полным контролем, но непредвиденных ситуаций исключать нельзя. Например, быть убитым или взятым в плен по собственной глупости.
Закия натянула на себя простыню и села, облокотившись спиной о подушку. В ее взгляде отражалось снисходительное неверие.
Когда выпадала возможность, они встречались у нее. В небольшой квартирке Закии, довольно убогой, требующей ремонта. Она сняла ее в тайне от родителей, что в почти опустевшим городе не оказалось большой проблемой.
— Заберешь меня с собой в Америку и женишься? Я давно вышла из возраста, когда веришь в сказки.
— Я действительно этого хочу.
Закия ответила мягкой улыбкой, словно он сказал что-то весьма наивное.
— А что скажет твоя родня на привезенную бог знает откуда иностранку?
— США — страна мигрантов. Не слышала о таком? Нечему особо будет удивляться моей родне.
— И твоя невеста или жена тоже не будет против?
Чип приподнялся, усаживаясь. Упрямство Закии и нежелание верить ему раздражали. Он был влюблен в нее. Искренне влюблен. Так много ужасного окружало его теперь. А она была его лучом света в непроглядной тьме. Поэтому ему страстно хотелось убедить ее в честности и правдивости своих намерений.
— Ни невесты, ни жены. Я говорил тебе. И не обманывал. Я совершенно свободен.
И разве он лгал? С Сэм они расстались задолго до его решения пойти в армию. Да, их чувства сохранились в какой-то мере. Она плакала перед его отъездом, не хотела отпускать его. Но какое это имеет значение? Из того, что он слышал от Адри, после Мэтта Саманта уже успела завести себе нового парня. Какого-то там Джансона или как его там. А значит, давно переросла их детский роман. Как и он сам.
— Тебе служить еще пару лет. И скоро ваш корпус переведут в другое место.
— Я отыщу тебя, когда мой контракт закончится. Заберу с собой, обещаю. Я люб…
— Не надо, Чип. К любви происходящее между нами не имеет отношения.
Ченнинг подвинулся к Закие и обнял ее. Крепко прижал к себе, заглянул в ее черные глаза. Не хотел, чтобы она думала, что их отношения для него просто секс.
— Прости. Знаю, что иногда бываю грубым и бесчувственным. Иногда перебираю с выпивкой. Но я искренне…
Закия не дала ему договорить, поцеловав. И он отчего-то был благодарен ей за это.

Чип всегда сходил с ума от безделья. Поэтому в выпавший неожиданный выходной решил отправиться к Закии, чтобы не болтаться без дела в казарме. Смотреть на опустевшие кровати тех, кому больше не доведется на них спать. Скоро эти места займут новички — новое пушечное мясо.
Пришел к Закии он уже порядком набравшись, но тем не менее прихватил с собой бутылку виски, не собираясь снижать градус отрицания того, чему был свидетелем за последние пару недель. Ошметки плоти, раздробленные черепа, кости и кровь. Много-много крови.
Закия отчего-то нервничала, но он не сразу придал этому хоть какое-то значение. Она без умолку щебетала, говоря о всяких глупостях и мелочах, мельтеша по комнате, то и дело задумчиво посматривая на него, раздражающе отвлекая от стакана с виски, в который он не забывал себе подливать янтарную жидкость.



Когда Закия по второму кругу стала рассуждать об очередной ерунде, по его мнению, он решил прервать поток ее слов и спросил на прямую, что происходит. И получил, на удивление, скорый и прямой ответ.
— У меня задержка.
Закия сказала это тихо, настороженно, с опаской, явно переживая о его реакции на свои слова. На ее лице открыто читались все ее сомнения и страхи.



Только он не сразу до конца осознал ее слова.
— Повтори?
— У меня задержка. Больше двух недель.
Задержка. Акцент Закии отчего-то превратил это предельно простое и ясное слово в приговор. Щелчок наручников, скрип тюремной решетки. И если бы он был трезв. Увы, вместо сочувствия, попытки понять и успокоить Закию, у него сорвало крышу. Он поднялся со стула и буквально заорал на нее:
— Я дал тебе таблетки, и ты должна была их принимать!
Чип был зол как черт, едва сдерживал себя, чтобы не схватить Закию и не вытрясти из нее правду. После тяжелой недели вылазок и сложных боев, чертовых смертей вокруг, последнее, чего ему хотелось, услышать плохие новости. У него не было никакого желания становиться папашей ребенка от этой афганской шлюхи, да и время совсем неподходящее.
Чтобы скинуть напряжение, он схватил графин с водой со стола и запустил им в одну из стен.
— Я принимала. И не планировала… Чип, послушай…
Закия отступила на несколько шагов, растерянно посмотрела на осколки стекла у стены, стекающую по облупившейся краске воду, затем перевела взгляд на него, уже явно пожалев, что оповестила его о своей беременности. А он был пьян. Черт возьми, был слишком пьян. Совсем себя не контролировал. Ведь как иначе снять напряжение после все этой крови, человеческих тел, разбросанных останков вокруг тебя, кусков мозгов твоих мертвых товарищей на твоём лице?
— Не ври мне… Не убеждай… Ты специально… Специально!
— Почему ты злишься? Ты ведь сам хотел когда-то…
— Чего я хотел?
— Увезти меня в Америку, жениться.
— Собираешься поймать меня на слове?
— Нет, ведь я никогда не верила тебе, Чип. Тебе удобно спать со мной. Не более.
Обида, прозвучавшая в голосе Закии, еще сильнее разозлила его. Как она смеет его в чем-то упрекать?! Он не страдал провалами в памяти, конечно, обещал забрать ее с собой в Америку когда-то давно. С тех пор прошел год. Романтические чувства к ней остыли, сексуальное напряжение спало, новизна давно приелась. Безрассудства тоже поубавилось. Саманта в далекой мирной жизни рассталась со своим парнем. А ему самому остался год службы. И Закия уже не вписывалась в его будущее. Тем более с ребенком.
— Ребенок существует, или это способ манипулировать мной? Проверка моих намерений?
— Я беременна, но ты можешь не верить.
— Если не врешь, реши проблему. Или я ее решу сам. Поняла?
Чип демонстративно положил ладонь сверху пистолета, засунутого в карман его брюк. Чтобы Закии стало очевидно, каким именно способом он решит проблему, если она сама не исправит ее.
— Что тут непонятного! Я смотрю на тебя, и думаешь… Мне хочется рожать от животного, вроде тебя?! Все вы, белые иностранцы, просто подлые…
Теперь Закия кричала на него. И смотрела с гневом и ненавистью. Казалось, еще немного накинется на него, чтобы вцепиться ногтями ему в лицо и расцарапает, даже зная, что расклад сил не на ее стороне.
— Необходимость убивать изменила тебя. Ты вообще не просыхаешь. Я неделями не видела тебя трезвым. И сейчас передо мной просто монстр… Посмотри на себя, Ченнинг. Ты монстр!
— Заткнись!
В этот момент последние остатки контроля прочь снесло в одно мгновение, словно огромными волнами цунами. Чип сделал шаг в сторону Закии, схватил ее за руки, с силой встряхнул так, что она, с округлившимися от ужаса глазами, уже полными слез, издала болезненный стон.
Затем Чип отшвырнул ее от себя, швырнул на пол. Замахнулся рукой для удара. Он покажет этой шлюхе, кто здесь главный. Чтобы она не смела открывать свой поганый рот и называть его монстром. Перестала врать о своей беременности, загонять его в ловушку.
Закия плача сидела на полу съежившись, от физической боли или морального унижения, или оттого и другого одновременно, обнимая себя руками, ожидая удара. Смотрела на него испуганно, как на монстра, которым только что назвала.
— Избавься от ребенка. Не заставляй меня снова причинять тебе боль.
Он опустил руку, отошел от Закии. Схватил бутылку виски со стола, которую принес с собой, и буквально вылетел из квартиры. Преследуемый монстрами, у которых было его собственное лицо.

Когда Чип вошел, Саманта сидела с ногами на диване, изучая материалы сегодняшнего заседания, стараясь отыскать просчеты и недочеты. Уже потратив на это пару часов. Она на автомате взглянула на экран мобильника, с досадой для себя отметив — Чип задержался со смены, а она и не заметила, настолько углубилась в работу.
— Все в порядке, Чип? Ты задержался.
— Неужели скучала, Сэмми?
Саманта, на автомате размышляя, что сейчас встанет и разогреет что-нибудь им с Чипом на ужин, из-за беременности ее аппетит резко усилился в последнее время, подняла голову и непонимающе посмотрела на Ченнинга. Его ответ прозвучал странно, с вызовом, с грубыми нотками. А взгляд светлых глаз выражал злость.
Саманта отложила в сторону папку с документами, с удивлением, не веря собственным глазам, разглядывая своего фактически мужа. Чип пьян? Несомненно, пьян. Блуждающий взгляд в попытке сфокусироваться на ней, легкое пошатывания тела, нарочито вызывающая поза.
Она впервые видела Ченнинга пьяным и на секунду решила, что заснула за работой. Вот в чем дело! Ей снится нелепый кошмар.
— Что случилось? — Спросила Сэм, вставая с дивана, собираясь подойти к Чипу.
Но в итоге застыла на месте.
Чип, правда не с первой попытке, скрестил руки на груди. Вся его фигура стала источать еще больше вызова и агрессии.
— А что могло случится, дорогая?
— Ты пьян.
— Не имею права?
Ченнинга забавляла растерянность Саманты и даже некий испуг. Конечно, раньше она не видела его пьяным. Но раз они собираются пожениться, ей следует узнать его немного поближе. Ту его часть, которую прежде он столь тщательно скрывал от нее. Ту, которую сам ненавидел.
— Проблемы на работе?
— На работе? Смешно.
— Скажи, в чем дело.
Саманту пугало происходящее. Такого Чипа она не знала, как и не знала, чего от него ожидать. Кто-то, выпив, мог пойти и просто лечь спать, а кому-то непременно нужно затеять драку. И именно последнего варианта она опасалась.
— В чем дело? С чего бы начать? Моя девушка не хочет за меня замуж, пусть и беременна от меня. Тянет. Тянет. И тянет. Потому что хочет замуж за другого, быть беременной от другого.
— И ты решил напиться потому… чтобы больше быть похожим на Джейсона?
Это сравнение-осуждение должно было бы его хоть немного отрезвить, но лишь сильнее вывело из себя. Чип сжал в кулаки скрещенные руки. Теперь во взгляде карих глаз Саманты не было страха. Он сменился презрением и жалостью. Ее глубокие осуждающие глаза сейчас так напоминали другие. Более темные, но такие же прожигающие насквозь, упрекающие, разочарованные.
Ченнинг с болезненной реальностью представил, что сейчас подойдет к Саманте и сделает то ужасное, что однажды почти сделал с Закией, ударит. Сильно, больно, наотмашь. За ее вранье, за ее любовь к Янгу. Чтобы не чувствовать себя ничтожеством перед ней. Рядом с ней.
И он подошел, но, конечно, только и всего. Не простил бы себе, если бы ударил Саманту. Не был настолько пьян, чтобы совершенно себя не контролировать.
— Даже это вряд ли помогло бы тебе меня полюбить.
— Но я люблю. Не прямо сейчас… И давно думать забыла о Джейсоне, а ты продолжаешь…
Ченнинг рассмеялся. Горько и вовсе не весело. Он стоял всего в шаге от нее, и ей снова стало страшно. Сложно просчитать действия незнакомца. А этот Ченнинг был ей совершенно не знаком.
— Тогда зачем ему звонила? Я знаю, что звонила.
Саманта часто задышала от удивления и возмущения. Сразу сообразила, отчего он настолько уверен в том, что она недавно звонила Джейсону. Это даже позабавило Ченнинга. С ее стороны глупо было бы отрицать свою вину, но, кажется, Сэм сейчас больше волнует его поступок, а не ее собственный, подлый и предательский.
Чип поднес руки к ее шее, словно собирался схватить и начать душить. От него исходил резкий и неприятный запах алкоголя, кажется, он был пропитан им с головы до ног, лицо выражало самодовольство, в светлых глазах застыло едкое ироничное обвинение. Сэм задержала дыхание, ее замутило. Она растерялась еще больше. Но в итоге Чип просто положил ладони ей на плечи. Его руки тяжелым металлом легли сверху, приковывая к месту.
— Как ты посмел копаться…
— Взял и посмел. Не строй из себя…
Чип сдвинул большие пальцы обоих рук от плеч Саманты к шее. Нет, вовсе не собирался душить ее или причинять иной физический вред, вспышка ярости уже отступила прочь, он проверял границы. Грани дозволенного в отношении нее.
Пальцы Чипа обхватили ее шею, слегка надавив на кожу. От него веяло явной и прямой угрозой. Хочет напугать ее? Лить слезы и просить прощения за звонок Джейсону? Ничего у него не выйдет. Наоборот, его мерзкое поведение придало ей смелости угрожающе прошипеть ему в лицо:
— Тронешь меня, и тебе придется искать работу в гареме где-нибудь на востоке. Я не шучу.
Вместо ответа Чип насмешливо усмехнулся, резко притянул ее к себе и поцеловал, продолжая удерживать за шею. Грубо, настойчиво, по-хозяйски размыкая ее сомкнутые губы, крепко держа, пресекая ее попытки сопротивляться. Очевидно, не воспринимая ее всерьез. Затем так же резко отпустил, убрав руки от ее шеи, отступая в сторону.
Саманте было невероятно горько и обидно от происходящего, поэтому, когда Чип отпустил ее, она замахнулась и ударила его по лицу. В ее голове сразу же пронеслось несколько вариантов того, что последует дальше, несмотря на искреннее негодование из-за поступка Ченнинга. Она уже почти ждала, что он все-таки ударит ее. Или схватит за руку и швырнет на пол. Только Чип, словно отключившись, теперь смотрел на нее столь пустым взглядом, что стало совершенно невозможно определить его эмоций.
— Думаю, мне надо проспаться.
Сказал неожиданно спокойно Чип, потирая щеку ладонью, тут же проходя мимо нее в гостиную.
— Отличная идея!
Резко бросила ему вслед Саманта. Испытывая не только злость, но и все-таки вину перед ним. Зачем она позвонила Джейсону? Снова все испортила. И так ли не прав Чип, ведя себя подобным образом? Психуя, напиваясь, не веря ей, ревнуя. Нет. Это уж слишком. Одернула себя Саманта. Что бы она ни сделала, это не дает Ченнингу права вести себя как животному. Напиваться, предъявлять претензии, хватать, угрожать, целовать против ее воли, вместо нормального разговора. Брать ее телефон и копаться в нем. Она не преступница, чтобы он следил за тем, что она делает. Ведь они действительно могли бы поговорить, обсудить…
Саманта снова себя одернула. Приложила руку к животу, не зная, как все исправить. Чётко осознавая, что не хочет для своего ребёнка такой жизни. Со скандалами, вечным недоверием и напивающемся от ревности отцом.

Джейсон еще раз внимательно и придирчиво оглядел себя в зеркале ванной. Отглаженные темный костюм и светлая рубашка, галстук в тон. Ничего — ни во взгляде карих глаз, ни в цвете кожи — не выдавало, что он ночью принимал экстази, а чуть позже кокаин. Волшебные утренние таблетки Холли подействовали как надо. И почему раньше он так настойчиво избегал метамфетамина? Столь чудесно он давно себя не чувствовал.
Нет, конечно, Джейсон знал простой ответ, почему избегал метамфетамина, побочки и последствия тот давал гораздо более серьезные, чем кокаин или героин, но сейчас ему было на это плевать.
От Холли он уехал полчаса назад, чтобы принять душ и переодеться из вчерашнего костюма в свежий, и теперь собирался ехать к Роберту, обсуждать дела.
Да, лишь начало седьмого, воскресенье — слишком рано, но одним из эффектов приема для него наркотиков всегда была бессонница.
Вернувшись в комнату, чтобы захватить со столика связку ключей, Джейсон задержал взгляд на брелоке. На нем висело две монеты. Пять лет трезвости, полученную им незадолго до встречи с Самантой, и три года трезвости. Вторую ему вручили совсем недавно, когда он отмечал трезвые три года после срыва в Санта-Барбаре. Специально носил обе монеты на связке ключей, чтобы не забывать, какой ценой обе достались ему.
Только после вчерашней ночи весь этот символизм перестал иметь значение. Он снова сорвался. То, чего так долго ждали все вокруг него. Ждали с ужасом и трепетом, без всяких сомнений, а значит, к черту.

Роберт проснулся рано, в половине седьмого утра, хотя они с Адри поздно пришли с вечеринки и уснули не раньше двух ночи. Адриана все еще крепко спала.
Роберт осторожно встал с постели, стараясь не разбудить ее. Он принял душ, бесшумно оделся и решил отправиться в кафе через дорогу, чтобы купить чего-нибудь им на завтрак. Каждый раз, приезжая в Лондон, они с Адрианой снимали один и тот же милый домик в престижном районе с уютным кафе напротив. Хозяева дома всегда с удовольствием шли им навстречу, сдавая дом, когда им это требовалось.
Подходя к кафе, Роберт застыл от удивления. За одним из столиков на открытой террасе сидел Джейсон, уткнувшись в какие-то бумаги, делая пометки карандашом. На его столике стоял кофейник, чашка и тарелка с типичным английским завтраком, который Роберт терпеть не мог.
Он, сгорая от любопытства, поспешил к другу.
— И что ты здесь делаешь?
Джейсон поднял глаза, рядом с ним стоял Роберт, вопросительно глядя на него. И удивленный вид приятеля его позабавил.
— И тебе доброе утро, Бобби.
— Доброе, Джей.
Роберт присел на свободный стул и взял в руки страницу документа, которую изучал Джейсон.
— Райдер «Роялс»?
— Я решил просмотреть, всё ли мы предусмотрели перед вашим отъездом. Как ты сам давно понял, они чрезмерно требовательны и щепетильны. Лучше предстоящие две недели тебе не наблюдать их кислые мины. Вот я и подумал, дождаться в кафе, когда вы с Адрианой проснетесь, чтобы обсудить некоторые детали. Ты против, друг?
— Вовсе нет, но семь утра не самое подходящее время…
— Почему? Я отлично себя чувствую и настроен на работу.
— Мы с Адри поздно вернулись, а ты, кажется, покинул вечеринку в компании прелестной дамы.
— Ее зовут Холли. Мы отлично провели время и едва ли спали ночью.
— У вас был секс?
Джейсон едва не рассмеялся другу в лицо. Он его действительно принимает за монаха и отшельника?
— Конечно, у нас был секс, Бобби. Ты же сам постоянно твердил, что мне пора прекращать вести затворнический образ жизни.
— Тогда завидую твоей бодрости. Мне необходимо пара литров кофе, чтобы прийти в себя с утра.
— Угощайся, Роберт. Завтракать будешь?
Джейсон подал знак официантке, чтобы она принесла чашку для Роберта. Конечно, он не мог сказать другу, что заряд его бодрости лишь следствие принятого им с утра метамфетамина, который дала ему Холли, чтобы побороть усталость и сонливость, а также купировать побочку экстази и кокаина. Роберт бы ему голову оторвал, если бы узнал, что он снова на наркотиках. Точно наябедничал бы Крейгу, и они бы снова заперли его в реабилитационном центре.
— Только кофе. Я пришел за завтраком для себя и Адри. Но ты можешь присоединиться, если хочешь.
Роберт взглянул на тарелку с едой Джейсона, к которой его друг, по всей видимости, так и не притронулся. Фасоль, сосиски и омлет лежали на тарелке столь же аккуратно, словно их только что принесли. Тосты не были надкушены.
— Лучше напишешь мне, когда будешь готов обсудить дела. Не хочу мешать вам с Адри. Кажется, после последних новостей о свадьбе брата, ей неловко в моем обществе.
— Не говори чепухи, Джей.
— Я ее понимаю, Бобби. Но, поверь, у меня не было в планах оказаться в сраном треугольнике вместе с Сэм и Кастилио.
— Кстати, о свадьбе. Она состоится через пять месяцев.
Джейсон, конечно, внутри удивился сказанному, но безразлично хмыкнул и пожал плечами. И на что друг пытается намекнуть? На проблемы в любовном гнездышке Саманты? Раз они с Кастилио отложили свадьбу, учитывая беременность Сэм? Только ему всегда казалось, что богачи, Кепвеллы в частности, любят грандиозные праздники. А свадьбу дочери губернатора Калифорнии точно не организовать за пару недель. О других причинах у него не было никакого желания думать.
— Это их дело.
Роберт абсолютно не верил в спокойствие и безразличие приятеля. Хотя тот хорошо отыгрывал свою роль. Джейсон прекрасно знал, о чем говорит отложенная свадьба. О сомнениях. Возможно, не только Саманты, но и Ченнинга, в правильности принятого решения. Пусть Адриана и считала, что отсрочка — дело ее кузины, а не брата.
— После свадьбы Чипа и Сэм…
— Бобби, серьезно. Я не намерен лезть в их отношения. Тем более, когда речь идет о ребенке, который у них родится.
— Ты, правда, нормально к этому относишься, Джей? Мне сложно поверить.
— Нам с Самантой не по пути, Бобби. Я давно с этим смирился, надеюсь, и она тоже. Раз выходит замуж. И какая разница, завтра, через месяц или полгода.
Роберт все-таки налил себе кофе. Не было похоже, что Джейсон врал. Его слова о Сэм звучали довольно холодно и в какой-то мере цинично. А он едва узнавал друга. Да, Джейсону свойственно отрицание, но чтобы ни одна эмоция не промелькнула на лице, это что-то новое и необъяснимое. Неужели все дело в той, с кем он провел сегодняшнюю ночь? Но не мог же Джей неожиданно влюбиться… Хотя… разве в этом мире не возможно абсолютно все?

Утром Чип проснулся с жутким похмельем и ломотой в теле, всю ночь проведя на диване в гостиной. Он совершенно не помнил, как отключился, да и их вечерний разговор с Сэм остался в памяти лишь обрывками, какими-то странными кусками. Больше эмоциями, злостью в основном, а не поступками. Одно он знал точно, что вчера повел себя как настоящая свинья. И теперь не понимал, дело лишь в Закии? В собственной вине? Терзающих воспоминаниях прошлого? Всем том, что происходило в Афганистане? Либо же призрак Джейсона Янга столь плотно стоит между ним и Самантой, что он просто не в силах изгнать его.
Вставая и отправляясь на кухню, Чип надеялся, что Сэм еще спит. Воскресенье как-никак, и еще нет восьми утра. Значит, у него должно быть время привести себя в порядок, принять душ, выпить кофе с таблеткой аспирина.
Но Саманта уже встала. Сидела за кухонным столом, хмуро ковыряясь вилкой в давно остывшем омлете, с бледной кожей, с кругами под глазами, явно не выспавшаяся. И все из-за него. Бредового спектакля, который он ей устроил вчера.
— Я идиот. Прости, Сэмми.
Сэм лишь презрительно хмыкнула в ответ. Ей явно не было дела до его раскаяния. Это не удивляло, но Чипу хотелось хоть как-то загладить свою вину, хотя никакие слова извинения сейчас не помогут ему.
На языке Саманты чесались тысячи саркастических замечаний, насколько ей плевать на вину и раскаяние Чипа, открыто читающиеся на его лице. Она все еще злилась. Едва спала прошедшей ночью. Нет, не потому, что ждала, что Ченнинг проснется и продолжит свой спектакль одного паршивого актера. А из-за его поступка и того, во что в итоге превратились их отношения.
— Завтра, когда буду в суде, заберу наше заявление на регистрацию.
— Сэм, прошу, не наказывай меня… Я не хотел…
— Разве, Чип? Ты не хотел пить, вести себя, словно… или копаться в моем телефоне?



Намерения Саманты были неприятны, но на самом деле Ченнинг не особо раскаивался, что залез в ее телефон несколько дней назад. Он чувствовал вибрации сомнений, исходившие от нее, после сообщения о своей беременности, поэтому и решил убедиться в причинах этих сомнений и не ошибся. Теперь знал правду, не мог больше отрицать или врать себе обо всем относительно Янга и Сэм. А вот напиваться ему точно не следовало.
— Я ни за что не обидел бы тебя.
— Но ты обидел. А я не хочу всего этого… дерьма. Таких отношений. Не для себя, тем более для нашего ребенка.
Готовя себе завтрак, пока Чип спал, Саманта намеривалась избежать новой ссоры с ним, хотела спокойно поговорить. Ведь он должен понимать, брак с пьяными семейными разборками, ее никогда не устроит. Что Ченнинг спокойно, осознавая собственную вину, примет ее решение расстаться.
— Поэтому свадьбу отменяешь?
— Ты сам в этом виноват.
— Тогда зачем звонила Янгу? Мы оба знаем, что звонила. Нет смысла отрицать.
Чип видел, у Сэм нет устраивающего его ответа. Она насупилась, ведь быть в роли жертвы ужасного монстра-животного гораздо проще, чем признать и часть собственной вины в происходящем.
— Просто глупый и импульсивный поступок.
— Или попытка схватиться за соломинку, чтобы сбежать?
— От тебя?
— Конечно, от меня, Сэм. А теперь, какое чудо, у тебя есть отличный предлог меня бросить, не неся на себе бремя коварной изменщицы.
Саманта не сразу нашла, что ответить. Направление их с Чипом разговора ей не нравилось. Совершенно. Это он ведь напился вчера и практически угрожал ей физически. Копался в ее телефоне без спроса, и вдруг жертвой оказался он. Как так вышло?
— Не перекладывай ответственность.
— Едва ли.
— И что это….
— Что было в Бикси с Янгом?
— Ты снова об этом? НИЧЕГО.
Саманта неожиданно поймала себя на мысли, что ничем не лучше Чипа. Да, он копался за ее спиной в ее телефоне, но она ведь изменила ему. И постоянно врет, что ничего не было.
— Поступай, как знаешь. Отменяй регистрацию. Сваливай к Янгу. Мне плевать.
Чип подошел к кофеварке, чтобы вымыть ее и заварить свежий кофе. План с кофе и аспирином он все еще собирался воплотить в реальность. Голова нещадно болела, раскалывалась, а разговор с Самантой лишь усилил боль.
Саманта растерянно смотрела на Чипа, возящегося с кофеваркой, не веря, что он серьезно. Они оба переборщили вчера и сегодня, перешли черту, но это не повод. Саманта четко и ясно наконец поняла, что окончательно запуталась в себе, в своих мыслях и чувствах и в целом в происходящем в ее жизни.

Чип взял трубку лишь со второй попытки дозвониться ему, что вызвало у Адрианы вполне осязаемую, настоящую всепоглощающую тревогу. Она ведь просила брата вчера не игнорировать ее.
— Ты где?
Это был первый вопрос явно обеспокоенной сестры, когда он принял звонок. Очевидно, звуки улицы отчетливо доносились до нее, пусть их и разделял целый огромный океан.
Бостон же — красивый и многообразный. Со своими достоинствами и недостатками. Монументальные здания, в том числе исторические, островки природы в виде парков и скверов, разнообразное население. И преступность. Большая проблема с преступностью.
Чип слишком привык видеть город из окна патрульной машины и редко имел возможность насладиться реальным местом, чаще смотря на окружающие его через призму долга копа.
— Вышел прогуляться.
— А Сэм?
— Осталась дома. Мы немного повздорили. Она сердится.
Ченнингу казалось, столь простого объяснения, почему он проводит воскресный день один, а не со своей будущей женой и матерью его ребенка, будет достаточным для Адрианы. Но как бы не так. Его младшая сестра никогда не была той, кто удовлетворялся простыми объяснениями в сложных ситуациях.
— Что случилось? И давай без увиливаний.
Адриана не собиралась удовлетворяться формальными объяснениями от брата. Ситуация и так весьма сомнительна. Незапланированная беременность Сэм, свадьба только через пять месяцев. Поэтому Адри четко понимала, что ссора брата и Сэм не так проста, какой Чип хочет выставить ее.
— Ладно. Перебрал я вчера.
— Ты пил?
Удивление сестры было вполне искреннем, она никогда не видела его пьяным. Да, в целом, он не любил алкоголь. Презирал и его, и то действие, которое оно оказывает на людей. Которое оказывает на него самого. Вытаскивая на свет ту его сторону, темную сторону, о существовании которой не хотелось помнить.
— Я ведь человек из плоти и крови.
— Сейчас ты человек, пытающийся заговорить мне зубы, Чип.
Адриана разозлилась на брата. Она пытается подставить ему плечо в сложный момент, посочувствовать, помочь разобраться и дать верный совет, а он просто уходит от прямых ответов.
— Саманта звонила Янгу.
— Когда?
— Несколько дней назад.
— Сэм сама тебе сказала?
Чипу очень хотелось бы солгать сестре, но в этом не было смысла. Саманта и Адри не просто кузины, они подруги и постоянно общаются. Адри все узнает в любом случае. О его попытке устроить пьяные разборки и обо всем прочем.
— Я стащил ее телефон и нашел его номер, запись о звонке.
Адриана уже собиралась уточнить, как Чип распознал номер Джейсона. Неужели у Сэм тот записан, как ни в чем не бывало? Но решила, на бессмысленные объяснения и выяснения не стоит тратить время. Поступок кузины, напротив, совсем не удивил ее.
— Ты же понимаешь, Чип, ничем хорошим это не закончится.
— Уже закончилось, Адри. Не переживай. Саманта отменит регистрацию в суде, и наша помолвка тоже расторгнута. Так что подружкой невесты ты будешь на ее свадьбе с Янгом, а не со мной.
— Но как же ребенок?
— Не знаю, сестричка. Действительно не знаю. Но я буду рядом. Никогда не брошу… Не дам Янгу… Не позволю ему…
Адриана была сильно расстроена всем тем, что только что услышала. Ее сердце болело за брата, болело за Саманту. Она заранее сочувствовала их нерождённому ребёнку. Ей даже захотелось рассказать брату, что вчера Джейсон ушел с приема с какой-то девицей. Что у них может быть все серьезно, по крайней мере, Роберт пришел к подобному выводу после общения с Джейсоном. Что речь не шла об интрижке на одну ночь. Адриане же хотелось вмешаться и хоть что-то исправить. Но она промолчала, вспомнив предупреждение-просьбу мужа, что им не стоит лезть в этот треугольник.
— Может, когда вы оба остынете…
— Сильно сомневаюсь, Адри, что Саманта простит меня за вчерашнее или когда-нибудь выбросит Янга из своей жизни.
Чип говорил вполне искренне. Он и прогуляться отправился, чтобы хоть что-то для себя решить. Пусть в итоге его прогулка сильно затянулась. Давно стемнело. А в Лондоне вообще уже ночь. Адриана спать должна, а не о нем беспокоиться. А ему? Следует позволить Сэм разрушить все разом? Не бороться за нее, не пытаться все исправить. Ченнинг совершенно не знал, что ему теперь делать. Саманта действительно поставила точку? Или у него есть еще шанс вернуть ее? Доказать, что вчерашний срыв никогда не повторится. А ее цепляние за Янга просто бессмысленно. Потому что он никогда… Никогда не выбирал ее.

После того, как Чип наскоро выпил утром кофе, приняв вместе с ним пару таблеток аспирина, очевидно из-за справедливо настигшего его похмелья, Саманта, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, вернулась к изучению документов по делу Вальтони, которые забросила вчера из-за прихода Ченнинга и их последующей ссоры.
Противоречивые свидетельства первых допрошенных с обеих сторон, попытка составить полную картину о Вальтони и Блайвли, отвлекли ее на большую часть дня.
Затем она заказала доставку еды на дом, не особо ощущая аппетит из-за плохого настроения, но не стала наказывать ребенка внутри себя из-за того, что отношения с его отцом теперь окончательно испорчены.
Интересно, до Чипа дошло, что она настроена серьезно? Она не психует из-за вчерашнего и не остынет чуть позже. Саманту действительно серьезно волновал данный вопрос. Лучше расставить все на свои места сейчас, до рождения ребенка, чтобы их с Чипом взаимоотношения устаканились до родов, а ребенок не занял место каната, который они начнут перетягивать каждый в свою сторону.
Она, еще учась в «Гарварде», успела изучить сотни дел о разводах, а, работая на Кэтрин, поучаствовала в десятке подобных семейных разбирательств, чтобы питать хоть какие-то иллюзии, как двое, когда-то искренне любящих друг друга, расставаясь, могут поливать бывших грязью и использовать общих детей в качестве живого щита. Для своего ребенка ей хотелось избежать всей этой грязи.
Поэтому остыть им с Чипом все-таки не помешает, хорошо, что он ушел. Только она не знала, как скоро Чип вернется и вернется ли вообще. И смогут ли они спокойно все обсудить. С холодными головами и без негативных эмоций.
Когда Саманта составила список дополнительных вопросов, которым стоило уделить внимание на судебном процессе завтра, она убрала документы в портфель.
Немного перекусила, попыталась посмотреть телевизор, чтобы отвлечься, но смертельная скука и тоска одолели ее.
Сначала она хотела позвонить матери, все рассказать, выслушать ее мнение, получить поддержку или увидеть взгляд с другой стороны. Но быстро передумала. Мама непременно задаст вопрос о Джейсоне, быстро нащупает главную причину проблем их с Чипом отношений, а очередную лекцию или нотации Саманта просто не выдержит. Адриане тоже не было смысла звонить. Несмотря на их дружбу, сейчас кузина будет на стороне брата. От идеи набрать самому Чипу, попросить его вернуться, чтобы они поговорили, Сэм тоже отказалась почти сразу. Нельзя бросить парня, отца твоего ребенка, а потом просить прийти, чтобы он решил, что она передумала. Она не своя мать, чтобы потакать пьяным выходкам того, кто якобы так сильно любит ее.
Последней и самой худшей идеей был звонок Джейсону. Она не имела права взваливать на него свои проблемы. Ее прошлый звонок уже наделал бед. Заставил Чипа копаться в ее телефоне, вести себя… Нет, звонить Джейсону точно не следует. Тем более в Лондоне уже ночь. С другой стороны, значит, сейчас он точно не на каких-то переговорах, она не отвлечет его от важных дел, ведь сейчас он в своей квартире, совершенно один, и, возможно, тоже думает о ней.
В трубке раздавались гудки за гудками, Джейсон к телефону не подходил. Саманта уже была готова сбросить звонок, когда на том конце все-таки раздался голос. Но не Джейсона. Женский, незнакомый ей, глубокий, томный, но с нотками недовольства. С явным английским акцентом.
— Телефон Джейсона.
— Кто это?
— Его подружка, милочка.
Саманта оцепенела, едва дышала, хотела спросить или сказать что-то еще, попросить все-таки позвать Джейсона, но, вместо всего этого, просто трусливо скинула вызов. Пару минут с ужасом ждала, что незнакомка перезвонит. Но звонка не последовало.
Смотря на потухший дисплей мобильника, по ее щекам полились слезы. Подружка. У Джейсона есть девушка. Которая ночует с ним и свободно берет его телефон посреди ночи. Наверное, поэтому он ей так и не перезвонил после ее первого звонка, несколько дней назад. А она — дура, ждала чего-то, надеялась. Бросила Чипа, причинила ему боль. Она…
Саманта бросилась на кровать и зарыдала. Ее сердце разрывалось от боли. Она не нужна Джейсону. Уже давно не нужна.