Мэри-Мейсон и другие

Это тоже оффтоп

"Родная душа - это тот, у кого есть ключи от наших замков, и к чьим замкам подходят наши ключи. Когда мы чувствуем себя настолько в безопасности, что можем открыть наши замки, тогда наши самые подлинные "я" выходят навстречу друг другу, и мы можем быть полностью и искренне теми, кто мы есть. Тогда нас любят такими, какими мы есть, а не такими, какими мы стараемся быть. Каждый открывает лучшие стороны другого. И невзирая на все то, что заставляет нас страдать, с этим человеком мы чувствуем благополучие как в раю. Родная душа - это тот, кто разделяет наши глубочайшие устремления, избранное нами направление движения. Если мы вдвоем подобно воздушным шарикам движемся вверх, очень велика вероятность того, что мы нашли друг в друге нужного человека. Родная душа - это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью... " (Р.Бах)

Я в курсе. А ты не в модераторы метишь?

Lucy (Среда, 22 декабря 2010, 22:26:07) писал:

Нееееееееее. Намекаю на приватный разговор в личке

Цитата

Соглашусь. Жить, получая от такой жизни удовольствие. Причём не только в хорошие времена.

267 на англ. появилась, но скачать её по скорости нереально.

Я, конечно, в технических вопросах ни бум-бум, но днём отлично качалось, когда там висело 4 пользователя. Щас нас двое, скорость атас - сутки качать.
Включайте ослика кто-нибудь ещё.

Вот интересно было бы написать фанфик про то, как Мери и Мейсон встретились в следующей жизни. И как у них постоянно было состояние "де жа вю".
Конечно, историю ММ придумали сценаристы, но мне кажется, это одна из немногих любовных линий в СБ, которая "жила" сама. Настолько точно прописано развитие отношений, начиная с легкого флирта, затем сама любовь, и заканчивая грубокими чувствами Мейса после крыши. Замечательно сыграли Лейн и Харли, что называется: "верю, верю сразу и на веки вечные".

А про встречу в прошлой жизни, может было так)))) Это я сочиняла для своего маньячнога удовольствия к празднику 9 мая)))) Но могло бы быть (имена в принципе другие можно было использовать)

*****
Утренний номер «New-York times» от 04.09.1945 г. Первая полоса.

«Американский летчик не позволил сорвать подписание акта о капитуляции Японии во Второй мировой войне!»

2 сентября 1945 года в 9:02 по токийскому времени на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе была подписана капитуляция последней страны-агрессора. Это знаменательное событие едва не оказалось под угрозой срыва. И только благодаря героизму и находчивости простого американского летчика – капитана ВВС США Мейсона Кэпвелла – подписание состоялось.
С утра ничего не предвещало беды. Согласно протоколу все высокопоставленные лица - участники этого исторического события – должны были быть доставлены с острова Хонсю на борт американского линкора «Миссури», пришвартованного в Токийском заливе. Однако в 08.30 по токийскому времени выяснилось, что:
- катер верховного командующего союзных держав генерала армии США Дугласа Макартура затонул во время ночного шторма.;
- у вертолета представителя США адмирала Честера Нимица крысы прогрызли проводку;
- на эсминце представителя Великобритании адмирала Брюса Фрэзера неожиданно вся команда заболела ветрянкой;
- а пилот самолета советского генерал-лейтенанта Кузьмы Николаевича Деревянко - Дима Наливайко, так перебрал накануне саке в местном стрип-баре, что его отстранили от полетов на полгода.
Японские министр иностранных дел Мамору Сигэмицу и начальник Генштаба Ёсидзиро Умэдзу тоже в растерянности бегали по пирсу, потому что своего транспорта у них не было и они купили билеты до линкора «Миссури» на вертолет адмирала Нимица.
Кроме того топливный кризис наконец-то докатился до милитаристской Японии, и во всех самолетах и вертолетах, катерах, подводных лодках и т.д. одновременно закончились: бензин, керосин, солярка, мазут, ну и все остальное, на чем они там плавают и летают.
Всех спас пилот самого знаменитого американского самолета Bell P-39 Airacobra, неунывающий капитан Кэпвелл. Оказалось, что третьего дня, он выиграл в карты у Димы Наливайко три канистры с керосином и еще не успел их загнать ему же по спекулятивной цене. Поэтому он быстренько заправил свою «Аэрокобру» и предложил услуги по авиаперевозке заинтересованным сторонам. Счастливые генералы, адмиралы и министр иностранных дел забились в кабину пилота, как шпроты в банку.
- В тесноте, да не в обиде! – пошутил герой. Захлопнув гермошлем, он сказал: - Поехали! – и взмахнул рукой.
Демонстрируя фигуры высшего пилотажа, самолет начал набирать высоту.
Неожиданно с земли в сторону резвящейся в небе «Аэрокобры» сверкнула яркая вспышка. Это был младший лейтенант войсковой разведки японских вооружённых сил Хиро Онода, которого забыли поставить в известность, что война закончилась, и его последняя граната запущенная им из рогатки, потому что у Японии не было на вооружении ручных гранатометов. Граната описала несколько кругов вокруг самолета, выбирая самое уязвимое место, и впилась в правое крыло!
Самолет начал терять высоту! Генералы и адмиралы заволновались, министр приготовился к самому худшему. Тогда Кэпвелл, улыбнулся всем белозубой улыбкой, подмигнул карим глазом и с криком: «Но, залётные!» выровнял однокрылый самолет в пространственно-временном континууме. На честном слове и на одном крыле дотянул летчик до «Миссури». Над палубой корабля он аккуратно нажал на кнопку катапультирования пассажиров, а сам лег на возвратный курс к острову Хонсю. Ни один волосок не упал с голов высокопоставленных дипломатов.
Всю обратную дорогу храбрый лейтенант напевал песню, которой его научил все тот же Дима Наливайко:
«…Мы парни бравые, бравые, бравые.
А чтоб не сглазили подруги нас кудрявые,
Мы перед вылетом еще
Их поцелуем горячо
Сперва разок, потом другой, потом еще!
Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом...
Пускай судьба забросит нас далеко, - пускай!
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго,
Мне сверху видно все, - ты так и знай!»
Уже на подлете к суше, Кэпвелл заставил многострадальную машину взвиться в высь и написать в утреннем небе надпись по-английски: «Я люблю тебя, Дима!», тфу, не так - «I love you, Mary!»
За проявленную находчивость на земле Мейсон Лемонт Кэпвелл был награжден Медалью Почета, а за героизм в небе - Крестом летных заслуг, а также ему присвоено звание полковник. Свои награды он посвятил невесте, ждущей его в Калифорнии – Мери Дюваль и своему отцу – мультимиллионеру СиСи Кэпвеллу. Страна должна равняться на таких героев!

Какая ж это прошлая жизнь - 1945?
Это, выходит, те ММ помереть так рано, в самом расцвете сил должны, чтобы наши родились?

Можно, я с утра задам интимный вопрос?

По поводу шатров и девственности Мэри.
Мэри же не знала, что Мейсон в курсе, что она до сих пор невинна. Ей было неведомо, что Кепвелл-разведчик побывал в клинике и откопал медкарту Марка. С врачом Марка у Мейсона разговаривать никакой нужды не было, да врач бы постороннему и не сказал ничего. А Марк не такой дурак, чтобы свою импотенцию с соперником обсуждать.
В монастыре явно разговора на эту тему быть не могло, по пути на ослике - тоже, в шатрах до переодевания - гм, вряд ли...
"Мейсон, ты знаешь, я должна... мне нужно тебе сказать..." охохохохонюшки......
Смогла ли бы она затронуть деликатную тему?
А, если не смогла, так ей ещё страшнее, хоть она и любит Мейсона очень. Она ведь думает, что он думает, что у неё с Марком было достаточно ночей... А получается - ни одной.
Пускай Мейсон и чуткий, и она это чувствует, но такой сюрприз со стороны Мэри предугадать сложно. Мейсон ведь мог в процессе шокироваться.