***
Майкл вздохнул, напряженным взглядом скользнул по залу вообще и главному входу в частности и снова заглянул в горящие вызовом глаза Никиты.
«Но в плане ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была ошибка!»
«Объясни!»
«…Мы неправильно оценили характер Амбер, ее ум и настойчивость. Это она добивалась меня, а не наоборот. Она лидер, доминанта. Зная все это, ты действительно думаешь, что она поверила бы в то, что вдруг притомилась и тут же заснула?! »
В напряженном молчании Никита смотрела на Майкла, мучительно признаваясь себе в том, что что-то в этом было. Она знала по собственному опыту, как это бывает… Стоит ей понять, что она снова хочет Майкла и ничто, кроме миссии пожалуй, не может остановить ее. И даже на работе она старалась сделать все возможное, чтобы склонить фортуну на свою сторону.
«Я не мог рисковать. Если бы Амбер рассказала о столь примечательном инциденте своему крайне подозрительному брату, он сообразил бы, что раскрыт. Мне ПРИШЛОСЬ изменить план»- он снова посмотрел на вход, вглядываясь во что-то вдалеке.-«Это был только секс, Никита…»
Через мгновение все его внимание снова сконцентрировалось на ней:
«…Это никак не влияет на мои чувства к тебе»
Такой подход заставил Никиту взглянуть на проблему иначе. Пристально глядя ему в глаза, она ответила и в голосе ее прозвучало сомнение:
«Ты действительно так думаешь?»
Майкл спокойно выдержал ее взгляд, его глаза молчаливо подтверждали его искренность, свидетельствовали о его невиновности.
В знак мира, она вернулась в его объятия, и они продолжили танцевать. В ее голосе прорезался ядовитый сарказм:
«В следующий раз постарайся не так страстно отдаваться работе!»-это было верным признаком того, что она поняла…
Майкл крепко прижал ее к себе и спрятал улыбку в золотых волосах. Все идет лучше, чем он ожидал… Его руки вновь заскользили по ее платью, на этот раз забираясь под ткань и касаясь кожи, нежность которой поспорила бы с шелком.
Губы Никиты коснулись его шеи, игриво прихватили мочку уха, медленно заскользили дальше по его коже… пока не встретились с губами Майкла в очень медленном, нежном, сладком поцелуе. Мир вокруг них перестал существовать.
Условный сигнал вернул их в реальный мир. Ксандер пришел. Майкл мгновенно выпрямился, разжал руки и полностью сосредоточился на миссии… Никита приходила в себя дольше. К тому моменту, когда она поняла, что появился Ксандер и операция началась, Майкл уже был у служебного выхода и прикрывал Мовена и Гию.
Ее уязвило, как легко он оставил ее, и сомнения снова ожили в ее душе: уж не играл ли он с ней…снова…
Как ему это удавалось? Он все время думал об операции и одновременно соблазнял ее? Что он чувствует на самом деле?… Ее радость от осознания того, что с Амбер он спал только по необходимости, мгновенно испарилась, безжалостно вытесненная тревогой, ставшей ее постоянной спутницей.
***
Миссия прошла успешно. Как и предполагалось, Ксандер вошел в клуб один. Мовен и Гиа успешно «сопроводили» его к служебному выходу. Шеф и Медлин получили необходимые сведения. Все идет к тому, что Гаррет Карсон не отвертится, DEA позаботится об этом. Почему же ему так муторно на душе?
Казалось, Никита наконец поняла, почему он вынужден был так поступить с Амбер, но почему тогда на обратном пути она опять была такой далекой… Вместо того, чтобы снова сиять, она казалась измотанной. Сломленной. Когда он пробовал заговорить с ней, она практически игнорировала его. Что не так?
Все было хорошо, пока не появился Ксандер… Все было хорошо, пока он не оставил ее, чтобы заняться миссией. Она рассердилась на то, что Отдел стоит на первом месте? Она так и не поняла, что это единственная возможность выжить?
Чего она ожидала?
***
Никита свернулась калачиком на диване, снова и снова прокручивая в памяти события последних суток. В дверь постучали. Она не удивилась. Она знала, что он придет. После того, что она вытворяла, начиная с сегодняшнего утра, он не мог не прийти.
Она медленно встала, вздохнула и пошла к двери. Открывать не торопилась – неожиданно она поняла, что не знает, чего ждать. Кажется, в этом и кроется проблема… она любит его, но не понимает… Мысли и чувства Майкла по-прежнему были загадкой. Если бы он хоть немного рассказывал ей о себе, сейчас, наверное, она бы понимала его лучше. Знала бы, чего ждать… Но такой жертвы он приносить не желал, это ведь ограничит его способность манипулировать ею во благо Отдела. А как он снова и снова повторял – работа прежде всего.
Что за причуда судьбы заставила ее полюбить его? Он постоянно, осознано, расчетливо лгал ей… Даже зная, что он делал это ради ее же пользы, каждая его ложь убивала маленький кусочек ее души. Что же привлекло ее к нему? Может быть, та внутренняя боль, которую она почувствовала в нем… Сочувствие и любопытство… А потом в игру вступила химия…изначальная, непреодолимая, волшебная… И мыслить здраво стало уже невозможно…
Взяв себя в руки, она распахнула дверь и обнаружила там Майкла в привычном черном костюме с обычным, непроницаемым выражением лица. Взгляды встретились, безуспешно пытаясь прочитать мысли друг друга.
«Можно войти?»- спросил он без всякого выражения, никак не комментируя причины своего визита.
«Конечно» - как обычно ответила она, шире распахивая дверь.
Молча войдя в квартиру и, окинув комнату внимательным взглядом, он устремился на свое любимое место в дальнем углу у окна. От предложения выпить что-нибудь Майкл наотрез отказался и принялся высматривать что-то за стеклом. На самом деле он разглядывал ее отражение, но Никита этого не замечала…
Она подошла к столу, налила себе воды и облокотилась на столешницу. В отличие от прежних случаев, когда ему тяжело было внятно объяснить, что привело его к ее порогу, она молчала. Она ждала.
Время шло, она опустошила свой бокал, а он продолжал тупо смотреть вперед.
«Чего ты ждешь от меня?» - наконец едва слышно спросил он.
Начало положено, вопрос был задан, но ясности относительно его эмоций он не внес.
Мысли Никиты метались от одного возможного ответа к другому, но только один был искренним… Неожиданно она решилась:
«Пусти меня в свою жизнь»
Майкл наконец повернулся к ней, на его лице отразилось полное замешательство. Пустить ее?
«Ты давно уже там…»
Никита ответила грустной улыбкой. Конечно, именно это он и должен был сказать… Хуже, он сам в это верил… К сожалению, их определения жизни и сопричастности ей кардинальным образом отличались друг от друга.
Как объяснить? Она поставила бокал на столешницу и опустилась на диван. В ее голосе зазвучала усталость:
«Майкл, ты говорил, что хочешь быть со мной, но хочешь ты этого только на собственных условиях…»
Он открыл рот, чтобы ответить, но она жестом остановила его.
«…Сначала ты рискуешь всем, чтобы спасти мне жизнь, а потом не желаешь меня видеть. Ты говоришь, что любишь меня, а я даже имени твоего толком не знаю… Я не понимаю, где заканчивается Отдел и начинаемся мы… У меня не получается разделять мои эмоции…, я не знаю, как…. » - ее голос совсем затих и прервался… Что она говорит? Разве он может что-нибудь понять из ее сбивчивого монолога….
Майкл увидел ее замешательство, ее растерянность. Чего она ждала? Счастливого финала? В Первом Отделе это невозможно.
«Начинай учиться» - резко ответил он, надеясь, что она поймет, что только в таком раскладе их отношения имеют будущее.
От его тона Никита вся съежилась… Он показался ей таким жестким, таким чужим, таким холодным…
А Майкл вспоминал сравнительно недавние события …Когда Шеф и Медлин позволили им быть вместе, условия были прописаны абсолютно четко – он может быть с Никитой только если Отдел всегда будет на первом месте. В день, когда он подвергнет опасности миссию из страха за ее жизнь или ее чувства, они оба будут приговорены. ЭТО она поняла? Вот ведь вопрос… Или она считала, что как только он скажет, что любит ее все сразу волшебным образом наладится?! И они никогда больше не ранят друг друга?!
«Симона научилась?»- тихо спросила она.
Это было неизбежно, рано или поздно она должна была спросить. Он бы предпочел «поздно», хотя, наверное, правильнее было бы «рано». Возможно, настало время разуверить, объяснить ей, что в Отделе любить без боли невозможно.
«Думаешь, мой брак с Симоной был безоблачным?» - мягко поинтересовался он, опускаясь рядом с ней на диван. Глядя на удивление, написанное на ее лице, он понял: именно об этом она и думала. Она сравнивала их отношения с самостоятельно придуманной сказкой о его браке с Симоной. И, естественно, считала себя обиженной.
Он не скажет ей, что она единственный смысл его жизни, что ее он любит сильнее, чем кого-либо когда-либо в своей жизни… Это было правдой, но такое признание даст ей слишком большую власть над ним. Зато он может рассказать ей об отношениях с Симоной. Скорее всего, та боль, которую она испытала от его предполагаемого предательства, была сущей мелочью по сравнению с тем, что им еще придется пережить.
«Не был»- медленно сам себе ответил он.- «Сначала мы стали любовниками, потом решили, что любим друг друга…поженились…»
Никита откинулась на спинку дивана и смотрела на него в немом удивлении. Майкл не видел ее, его взгляд был устремлен в прошлое. Самое удивительное, что он действительно говорил о себе, о своей жизни, о своих чувствах. Этот переломный момент она будет помнить всю жизнь.
«Мы часто и подолгу не виделись» -между тем продолжал он- «Отдел старательно заботился о том, чтобы наши миссии совпадали крайне редко. А когда это случалось, нам приказывали лгать друг другу, манипулировать друг другом…Мы ругались по самым незначительным поводам… Но в конце концов поняли, что при всем при этом в те редкие мгновения, когда нас оставляли в покое вместе нам было лучше, чем порознь… »
Он задумался, голос его затих. Его мысли вернулись к тому времени, когда он был с Симоной. Им было хорошо, но… были ли они когда-нибудь счастливы? Тогда ему казалось, что были…он оплакивал ее, горевал о ней… Потом появилась Никита, как-то само получилось, что он стал заботиться о ней… А сейчас, анализируя свои чувства, он задавался вопросом: любил ли он Симону вообще?
Они и Симоной были абсолютно похожи, одинаково представляя себе свой долг и свои обязанности. Именно преданность работе сблизила их. Симона никогда не протестовала против его валентайн-миссий, принимая их как часть его жизни. Его поведение тоже редко ранило ее, видимо, из тех же соображений. Совсем не как Никита. Или Симона тоже не любила его…
Никита все еще была загадкой, которую он пытался разгадать. Она была полной противоположностью Симоне: импульсивна там, где Симона была бы расчетливой, самоотверженна, тогда как Симона – эгоистична. Если бы на место Симоны в плен Стеклянного Занавеса попала бы Никита, Майклу хотелось верить, что она предпочла бы уйти с ним, а не осталась бы ради самоубийственной мести. Да, Никита была полной противоположностью Симоны и …его… , а потому была ему жизненно необходима, как давно потерянная половинка его души. Она исцеляла его, дополняла, рядом с ней он снова оживал.
Майкл оторвался от своих раздумий и посмотрел на Никиту – та все еще сидела рядом с ним на диване и с сочувствием улыбалась ему. Она всегда так ревновала его к памяти Симоны. И в то же время радовалась, что когда-то он любил и был любим. Ее сердце сжалось… Она и представить себе не могла… Он не лгал тогда, когда они сидели в клетках Красной Ячейки… он действительно не знал, что такое любовь…
Никита протянула руку и нежно дотронулась до его руки, напряженно сжимающей колено, ее ладонь накрыла и согрела ее. Она простила.
Она простила. Сейчас инцидент с Амбер казался ей незначительным, а тревога, посетившая ее в клубе – необоснованной…
«Вы были друзьями?»-спросила она.
Ее вопрос поразил Майкла, он, пожалуй, никогда не задумывался над этим, а задумавшись…
«Нет»- ответил он.
Их отношения с Симоной были очень страстными. Сейчас ему даже казалось, что они использовали друг друга только чтобы доказать себе, что все еще живы, что в принципе все еще способны чувствовать. Но они никогда не делились своими сокровенными мыслями так, как это делают друзья… Непозволительная роскошь в Отделе…
«А мы?»- осторожно спросила она - «Мы -…друзья?»
Были ли они друзьями? Как описать словами всю уникальность их с Никитой отношений. Само ее присутствие, мимолетная улыбка наполняли его желанием жить. Они иногда говорили, но главным образом потому, что Никита заставляла его. Симона уважала его молчание. Он никогда не рассказывал ей ни о Рене, ни о сестре.
«А ты как думаешь?»
Она помедлила с ответом, вспоминая давний разговор с Медлин:
«Я думаю друг – это тот, кому доверяешь»
«Ты мне доверяешь?»
«Кажется, нет, раз не поняла, почему ты решил переспать с Амбер»- грустно улыбнулась она. – «Я полностью доверяю тебе свою жизнь, Майкл, вот только не знаю, могу ли доверить тебе мое сердце…»
Майкл закрыл глаза, ее слова острым лезвием полоснули по сердцу. Он не смел винить ее, но больно было слышать, что она утратила веру в него…, в них.
«…но я хочу попробовать…»
Глаза Майкла распахнулись, на лице была написана надежда. Он посмотрел на свое колено, где поверх его руки лежала рука Никиты. Он протянул другую руку и ласково погладил ее запястье:
«Я тоже…»- сказал он тихо, едва слышно
Никита услышала. Почувствовала душой и телом. Его слова ласкали ее душу так же, как и ее улыбка – сердце Майкла. Когда он потянул ее к себе и усадил на колени, Никита позволила себе расслабиться и раствориться в его объятиях. Они замерли, смакуя так трудно завоеванный покой. Казалось, прошла целая вечность…потом Майкл произнес:
«Семюэль»
«Что?»-рассеянно спросила Никита
Он улыбнулся и целомудренным поцелуем коснулся ее лба. Его жест был совершенно невинным, и в то же время невыносимо желанным.
«Мое имя – Майкл Семюэль»
Никита вознаградила его признание лучезарной улыбкой и еще плотнее прижалась к нему. Нежно поцеловав его шею, она прошептала:
«Это начало…»
Оба надеялись, что это так.
КОНЕЦ
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Пятница, 10 ноября 2006, 15:00:02
Цитата
Этого еще будет предостаточно!
, но если ты имеешь в виду «patented blank stare» или «фирменный пустой взгляд»– то это не изобретение Caro (при всем моем к ней уважении). Я впервые увидела эту действительно, lfn- идиому, в английском скрипте ко второму сезону. Кажется, это прозвучало из уст Никиты. 
Наверх
Не станет же она с ним прерикаться,а тем более драться при такой то ...легенде!
