Записки новичка

Сейчас, все что было до Отдела и казалось таким серьезным, нужным и правильным - выглядит жалким дилетантством. Жалким. Да, признаю, я была дурочкой и сожалею о том что творила. Да и кто бы не пожалел оказавшись здесь? Плюньте в лицо тому, кто это утверждает. Если бы могла все изменить, стала бы паинькой, лишь бы не оказаться в Отделе. Квинтэссенция возмездия.
Они походя смахнули все то, чем я жила последнее время, лишили смысла, точки опоры, и ничего не дали взамен. Вся моя предыдущая жизнь смята как ненужный клочок бумаги. И я сама чувствую себя такой же сжатой и изломанной, никому не нужной. Теперь уже совсем никому.
Зачем они свели мою татуировку? Я ищу ответ на этот вопрос, но не нахожу его. Единственное, что приходит мне в голову - это чтобы дать понять, что так же как от татуировки, они ничего не оставят и от моей прошлой жизни.
Постепенно и правда, мое прошлое уходит все дальше и дальше, так, словно оно и вовсе не существовало. Слишком разителен контраст между ним и моим теперешним бытием. И все же я отчаянно цепляюсь за обломки, остатки моего бывшего "Я". По большей части - почти безуспешно. Я просто пластилин, глина, из которой лепят... что-то. И сопротивляться этой властной силе совершенно невозможно.
Растерянность, смятение. И опять же жалкие попытки не показать этого. Я просто плыла по течению, иногда пытаясь выгребать против. Что-то, наверное здравый смысл, подсказывало мне - лучше не рыпайся, но я не всегда следовала ему, особенно в начале. Я очень быстро поняла, что здесь мои желания и нежелания никого не интересуют, но поняла - это не значит смирилась. Их не интересовали ни мои действия, ни мнения. Нежелательные с их точки зрения действия - физически пресекались, а мнения - пропускались мимо ушей. И далеко не сразу, но я научилась держать при себе и то и другое.
Как я и ожидала, со временем, все и правда разъяснилось. Но не скажу, что от этого стало легче. Получается, я оказалась во власти тех, с кем мы боролись. И меня это не радует. Кроме того, Первый Отдел - билет в один конец. Это действительно навсегда. И это несправедливо. Разве я заслужила такую судьбу? Мне так и не сказали почему я оказалась здесь. В чем причина? Я конечно далеко не идеальный член общества, но мои преступления уж точно не тянут на пожизненное.

Мой первый день занятий. В группе. С инструктором.
При моем появлении, похоже все кроме последнего, обменялись недоуменными взглядами. И я могу их понять. Кто-то был намного старше меня, кто-то нет, но старше были все. А я игнорируя всеобщее внимание, скромно прошла к единственному свободному месту на матах и села, с любопытством оглядывая огромный спортзал, в котором чего только не было. В то время, меня еще что-то интересовало, и предложение учиться и тренироваться я восприняла если и не с откровенным энтузиазмом, то без всякого неприятия.
Явно осведомленный о моих навыках тренер, представив меня, жестом предложил пройти довольно сложную полосу препятствий, видимо чтобы унять всеобщий интерес и перевести настроение в рабочее русло, ну и заодно, явно собираясь оценить мой уровень подготовки. Ну что ж, почему бы и нет. Я решила воспользоваться возможностью размяться.
Вытащив жвачку изо рта и прилепив ее к мату на котором сидела, я поднялась и пошла к полосе, по дороге ускоряясь и в итоге перейдя на бег. Пройдя полосу меньше чем за пару минут, назад я вернулась не обойдя ее, а пройдя еще раз, только теперь уже используя другие элементы, и в конце не удержалась и сделала парочку совершенно ненужных, но донельзя эффектных сальто. Скорее не для того чтобы произвести впечатление, а чтобы проверить, помню ли я еще как это делается. Помню. Кто бы сомневался. Почти не сбив дыхание, я вернулась на свое место.
Ну ладно, признаюсь, я выпендривалась и выделывалась. И у меня это вышло в полной мере. Недоумение во взглядах сменилось на изумление, причем даже у инструктора. А чуть позже, и на невольное уважение, когда не то что за пару минут, а и вообще, до конца полосу препятствий не смог пройти никто из группы. Что и немудрено. Без специальной подготовки это невозможно. Ну что сказать - приятно. Люблю когда меня оценивают по достоинству.

Как-то само собой, я стала неформальным лидером группы. Ко мне относились едва заметно, но иначе. Во многом благодаря тому, что в спортзале равных мне не было. Ну почти. Голый бой, без ножа и без возможности удрать, мне не очень-то удавался. И я почти всегда бывала бита. Но бита далеко не так, как остальные. Во время спаррингов со мной осторожничали. Возможно, из-за возраста. А может я была и не лидером, а скорее талисманом. И беречь меня считалось хорошим тоном.
В дальнейшем, занятия в спортзале стали единственно любимыми. Это и возможность размяться и если не уважение, то во всяком случае отсутствие неприязни к Сандерсу, нашему инструктору. Он строг, но справедлив. И в общем и целом, у меня нет к нему претензий, если не считать того, что он из стана врага. С остальными учителями мне повезло меньше. Ну или им со мной.
Другие дисциплины, а было их много, тоже могли бы даваться мне легко (умом я была не обделена и английский, на котором все здесь общались, знала почти в совершенстве - спасибо папочке) если бы не мое внутреннее отторжение и нежелание всем этим заниматься.
Все это вкупе с полнейшей и постоянной несвободой - здесь контролируется буквально каждый шаг, стало причиной все ухудшавшегося и ухудшавшегося настроения. Мне не хватало солнца, ветра и свободы. И если первое время я еще иногда улыбалась и шутила, то чем дальше, тем сильнее меня тянуло огрызаться и нарываться на неприятности. И чем яснее становилось понимание, что будущего у меня больше нет, тем яростнее вскипало у меня в душе сопротивление. И очень скоро за мной закрепилась слава бунтаря. Правда, как вы наверное уже понимаете, ненадолго. Бунтарей здесь любят. Ломать.
Какое-то время инструктор хмурился, но терпел и ничего не предпринимал, но и я в своем протесте все же не переступала черту. Но вскоре случилось и это. С моей стороны это была проверка границ дозволенного, помноженная на давно сдерживаемое раздражение и наглость. И я доигралась, слишком понадеявшись на свою кажущуюся неприкосновенность и особенность.

В тот день мы отрабатывали новый прием, и он мне никак не давался. Мне одной. Что донельзя злило и расстраивало. Не люблю проигрывать и чувствовать себя тупой. И когда мой спарринг-партнер Бенджи в пятый раз подряд приложив меня лопатками к полу, белозубо улыбнулся и подал руку чтобы помочь подняться, я проигнорировала его жест и буркнув что-то грубое, встала сама.
Сандерс наблюдавший за нашим поединком, явно намереваясь в очередной раз показать, как нужно выполнять упражнение и добиться наконец от меня толку, терпеливо повторил:
- Марешаль, смотри еще раз.
Не знаю что вдруг на меня нашло, почему я взбеленилась. Но насупившись, я отвернулась от него и с застилающей глаза обидой и яростью, а может и слезами, направилась в сторону моей любимой полосы препятствий. Почему они хотя бы на пять минут не могут оставить меня в покое? Что я вообще здесь делаю? И как мне все надоело...
В спину раздался оклик:
- Марешаль, вернись.
- Ага, счас, - не оборачиваясь и продолжая идти, ответила я, но потом все же приостановилась и обернувшись через плечо, с издевкой поинтересовалась. - А то что?
Брови Сандерса медленно поползли вверх, и он удивленно и похоже что даже с веселым недоверием, осведомился:
- Серьезно??
И двинулся в мою сторону. Но я, прекрасно понимавшая, что нечего ждать от непосредственного с ним контакта чего-то хорошего, резво рванула к полосе препятствий и в пару прыжков преодолев остававшееся до нее расстояние, птицей взлетела на двухметровую стену. И усевшись на небольшой площадке по-турецки, стала наблюдать за тем что будет дальше. Ну и что он сделает? Полезет за мной? Так я уже присмотрела пути отхода, и здесь я в своей стихии. Фиг он меня поймает.
Настроение резко улучшилось. Давненько у меня не было такого развлечения. Но в глубине души свербило смутное сожаление и раскаяние о том, что творю. Ведь Сандерс всегда относился ко мне в общем-то неплохо, а я плачу ему за это черной неблагодарностью.
Вопрос о том, что будет дальше, и чем обернется мой откровенный вызов, интересовал по всей видимости не только меня. Глаза одногруппников перебегали с инструктора на вашу покорную слугу, с затаенным ожиданием. И Сандерс напомнил мне в этот момент укротителя львов на арене цирка, где прайд так и ждет малейшей слабости, чтобы разорвать его на части. Но не в этот день.
Без видимых эмоций, но я прямо-таки почувствовала, как он подавив горестный вздох сожаления о том, за что ему досталось такое наказание как я, вернулся чуть назад, подхватил один из матов за угол, и потащил к стене на которой восседала я. Бросив его под стеной, притащил еще один, и еще. Я могла бы перебраться в другое место, но мне было жуть как интересно, что же он предпримет. Предложит спрыгнуть вниз на подготовленную им кучу? Что за маразм?
Но он не предложил, а достал пистолет и выстрелил в меня. И мои расширившиеся от ужаса глаза, наверное в должной мере вознаградили его за все мучения. А я успела увидеть только вонзившийся в предплечье дротик и отрубилась уже летя вниз.

Сообщение отредактировал DeJavu: Воскресенье, 12 мая 2019, 18:59:07

Проснувшись, я обнаружила себя в карцере, то есть это потом я поняла, что это карцер. Лежащей прямо на полу, за неимением того, на чем там еще можно было лежать. Только пол, потолок и стены. И все это не особо отличающееся друг от друга, уже знакомое - белое и кафельное.
После наркоза я жутко хотела пить, но похоже, это никого не волновало, а может было частью наказания. И как вы понимаете, отвлечься в такой обстановке мне было совершенно не на что. Я могла на выбор - стоять, лежать, сидеть или ходить. Ну и еще думать, но это от положения тела в пространстве не зависит.
Возможно в силу того, что в детстве меня, наказывая, постоянно запирали в моей комнате, я физически, до трясучки, не выношу повторения подобных ситуаций. Конечно, комната где я живу в Отделе, тоже запирается и свободно гулять по коридорам мне никто не разрешает, но это совсем другое дело. В ней хотя бы есть чем заняться, да и моральный аспект многое значит. Так живут все рекруты. Как мне смутно припоминается сказал кто-то из русских классиков - "Нет таких условий, к которым человек не мог бы привыкнуть, в особенности если он видит, что все окружающие его живут так же". А карцер - наказание, и до обидного похожее на наказание из моего детства. Уж лучше бы побили, честное слово. Невыносимо. Каждая минута растягивается в вечность, а стены давят. И еще сильнее давят обида и унижение. Противно.
Но хуже всего была полная неопределенность. Я не знала сколько продлится мое заточение. Может это вообще навсегда? Ко мне никто не приходил, ни одного звука не доносилось извне и лишь бесконечный яркий свет, отражающийся от кафеля и слепящий глаза.
Когда мне надоедало ходить, я садилась на пол прислонившись спиной к стене, а когда надоедало сидеть - ложилась, благо хоть одна хорошая новость - пол похоже с подогревом и не холодный. Но на его жесткость это никак не влияло, и под конец у меня болело все что только можно. Время тянулось, тянулось и тянулось. И когда мне стало казаться, что я провела здесь уже целую вечность, и если проведу еще хоть секундой больше, то точно свихнусь, дверь наконец открылась и на пороге возник инструктор. Я кажется никого еще в своей жизни не была так рада видеть. Обрадованно вскочив, морщась от боли в затекших мышцах, я медленно подошла к выходу. Сандерс некоторое время молча стоял, глядя на меня, а затем спросил:
- Достаточно? Ты все поняла? Или продолжить?
- Нет, не надо. Я все поняла. И больше не буду.
Он на это лишь кивнул и отвел меня в мою комнату.

На самом деле оказалось, что провела в карцере я всего лишь сутки. Но поверьте, это были самые долгие сутки в моей жизни, и я для себя решила, что больше в карцер не хочу ни при каких условиях. Все вроде бы вернулось на круги своя. Не скажу что я стала тише воды, ниже травы, но так откровенно уже не нарывалась, и какое-то время после наказания воспринимала обучение и муштру не как принуждение и ненавистную, навязанную мне обязанность, а как возможность общаться с людьми и двигаться. Больше всего мне не хватало именно движения - свободного, быстрого, ничем не ограниченного. Здесь с этим было не очень. Каждый шаг подчинен чему-то. А я хотела свободы. Физические тренировки давались мне легко, но постоянная, ежесекундная необходимость подчиняться, выводила меня из себя. Я, которая так хотела свободы, по иронии судьбы оказалась в месте, где это невозможно по определению.
И полученного урока хватило ненадолго. Раздражение и ожесточение вновь стали брать верх, и от того чтобы пойти вразнос, меня удерживал только страх. Но мое поведение явно оставляло желать лучшего. И я сама это понимала. Но ничего не могла с собой поделать. Последней каплей стало то, что мне сменили инструктора, видимо посчитав что Сандерс со мной не справляется. А я к нему уже худо-бедно привыкла и восприняла эту замену очень болезненно, заранее настроив себя против нового тренера, кем бы он ни оказался.
Возможно, это и стало причиной того, что мы не сработались. На первом же занятии я попыталась его, вернее её, порезать, а она засадила меня в карцер на неделю. Сбылся мой самый страшный кошмар. Мне тяжело дались даже сутки в карцере, что уж говорить о неделе. Это меня почти сломало. И окончательно научило уважать силу.
В группе я теперь больше не занималась, общаясь почти и только с одной Мари. Впрочем, это мягкое имя ей совсем не шло. И в тех редких случаях, когда мне нужно было как-то к ней обратиться, я ограничивалась одной фамилией, не в силах заставить себя выговорить имя. Я ее ненавидела, и хотя бы так, стремилась подчеркнуть свое отношение. Но ей разумеется, было наплевать. Бесчувственная сволочь.
Да, с Сандерсом ее было не сравнить. Малейшее неподчинение жестко пресекалось, а требования возрасли на мой взгляд, непомерно. Ни о каком особом положении говорить уже больше не приходилось. Если только со знаком минус. Она не сдерживала себя на тренировках, и теперь я постоянно ходила с синяками и заживающими ссадинами. И никакой скидки на возраст.
Но хуже всего было ее ко мне отношение - даже не как к вещи, а так, словно она меня ненавидит, хотя и пытается это скрыть. Пусть даже я сама дала ей повод, но я ведь отбыла наказание и извинилась. Разве этого мало? Разве это оправдание для вечной ненависти?
Логичнее всего в моей ситуации было бы пожаловаться Мэдлен. Она всегда относилась ко мне в общем-то неплохо. И я уверена, знай она о том, что творит Леклерк - пресекла бы это. Но во первых - где еще она, эта Мэдлен, я не видела ее уже очень давно. Ну а во вторых, поступить так, мне мешала банальная гордость. Я не доносчик. Даже на врага. Да, я сдала Криса и группу, но сделала это не по своей воле, меня вынудили. И это не считается.
Первое время я плакала от несправедливости и обиды, но очень скоро перестала. Не хотелось лишний раз унижаться перед этой стервой. Она словно только и ждала любого повода чтобы наказать, и я решила не доставлять ей такого удовольствия. Обиду окончательно вытеснила собой сухая и холодная ненависть. И на этом "топливе" у меня стало получаться лучше. Ненависть словно открыла во мне некие скрытые резервы, о которых я и не подозревала.
И несмотря на то, что Мэдлен кажется намного добрее, все же Леклерк чем-то напоминает мне её более молодую версию. Есть между ними что-то неуловимо общее, что-то, что нельзя выразить словами.
По странному совпадению, незадолго до того, как Леклерк стала моим тренером, я кое-что услышала о ней от одного из рекрутов группы. Тогда я не поверила рассказам, посчитав их за обычные рекрутские страшилки и отделовские легенды, но теперь, пообщавшись лично, склонна думать, что слухи скорее недоговаривают. Подставить человека - ей раз плюнуть. И убьет она без малейшего сожаления, кого угодно. А еще говорили, что после убийства подруги, она получила месячный отпуск - за преданность.
Сейчас я жалею о Сандерсе. И если бы меня вернули к нему, была бы рада. Все познается в сравнении. Да, будущего у меня больше нет, но есть настоящее и его могут превратить в ад, это я поняла со всей несомненностью, и о будущем больше не переживаю. До него еще дожить надо.

Сообщение отредактировал DeJavu: Среда, 15 мая 2019, 22:20:03

Ира , что со шрифтом.Очень интересно, что же будет дальше.

Я понимаю, что подсознательно пытаюсь завалить свою работу, чтобы у меня забрали Кло, и в то же время осознаю, что в Отделе так нельзя. Нужно хорошо выполнять все, что тебе поручили, вне зависимости от желания или нежелания этим заниматься. А с таким настроем как сейчас, я непременно завалю задание. Рано или поздно, мне предъявят претензии. И так и вышло.

Меня вызвала Мэдлен. Войдя в кабинет, я услышала ее сухое: "Садись", больше похожее не на приглашение, а на приказ. И хотя вызов не стал для меня сюрпризом, я ждала нечто подобное, и даже знала о чем пойдет речь, но все равно зябко передернула плечами.
- На тебя поступили жалобы за излишнюю жесткость в работе с рекрутом. И судя по тому что я увидела, они имеют под собой достаточно оснований.
Пожалуй только сейчас, под ее взглядом, исполненным холодного, давящего неодобрения, я начала в полной мере ценить ее пусть сколь угодно фальшивые улыбки. Уж лучше вежливое притворство, чем откровенное недовольство. Не спуская с меня глаз, Мэдлен продолжила:
- Я понимаю, что происходит, но хочу услышать твои объяснения.
Я ведь уже признавалась ей в чем дело. И она только что подтвердила, что помнит это. Так зачем опять начинать оправдываться? В некотором смысле, после всего что между нами уже было, общаться с Мэдлен в чем-то мне стало проще. И я сказала как есть:
- Мне нечего добавить. Если вы все понимаете, то зачем спрашиваете?
Мэдлен кивнула так, словно моя отговорка лишь укрепила ее уверенность в собственных выкладках:
- Вне зависимости от твоих внутренних проблем, необходимо соблюдать баланс. Перекосы в обе стороны одинаково нежелательны. Ты боишься привязаться к Кло и из-за этого поступаешь с ней необоснованно жестко. Ты должна быть беспристрастна. Неоправданная жестокость недопустима. Это последнее предупреждение.
И не дожидаясь моей реакции, она отпустила меня:
- Ты свободна.

Несмотря на то, что выговор Мэдлен был закономерен, злость на Кло лишь усилилась. Хорошо. Все что угодно лучше чем жалость и симпатия. И то, что теперь мне придется сдерживаться, послужит топливом для неприязни. И надеюсь, его хватит надолго.

Сообщение отредактировал DeJavu: Воскресенье, 19 мая 2019, 19:32:33

Блин, да на вас девушка не угодишь. Мари выполняет свою работу без соплей, подумаешь умазала девченку, та тоже хороша теперь недовольны её методами. А сами что с ней вытворяли А? Так и кто же этот стукач?Держа тапки в руках

Цитата

Ну, не совсем так. Мэд собственно именно этого и добивалась, но это не отменяет того факта, что

Цитата

Последний отрывочек - просто супер. Как Мэдлин расставила все по местам, убив зайцев немеряно.
Все в нужном ей тонусе - и Кло и Мари. Дело продвигается. Растет рекрут, растет смена.


Но от кого поступили жалобы, вот вопрос...

Сообщение отредактировал kuvshinka: Четверг, 23 мая 2019, 12:00:43

Цитата

Да может и не от кого. Не может же Мэдлен признаться, что сама спровоцировала ситуацию, а потом решила, что уже пора вмешаться.

И где обещанный романтический вечер с кавалером?

Явно не в этом эпизоде))) Этот уже закончен.