Рождество. Часть V.
Пожалуй, единственное, что любил Мейсон Кэпвелл в Рождестве, это наряженная елка. Вернее, ему нравился момент превращения обычного дерева в сказочную красавицу. Было в этом что-то от волшебства. Ему нравилось чувствовать себя волшебником, способным несколькими движениями рук изменить окружающий мир.
Все остальное в Рождестве его не только не радовало, но скорее расстраивало. Взять, например, томительное ожидание праздника, когда за несколько недель до него, ты начинаешь ждать и надеяться, сам толком не понимая, чего ждешь, но всегда думаешь с радостью и волнением, что все будет замечательно, как никогда. Накануне праздника ожидание становится совсем невыносимым, и ты ходишь, погруженный в свои мысли и улыбаешься им и снова надеешься. А потом наступает утро, и ты понимаешь, что это такой же день, как 364 дня до него, что ничего не изменилось, и люди вокруг всё те же и слова они говорят такие же, как вчера, и ты сам прежний, а мечты так и остались мечтами.
Еще Мейсон не любил суету с подарками. Нет, конечно, ему нравилось, то, что ему дарили отец и София. И, конечно, ему нравилось придумывать самому, чем бы таким удивить младших сестер и Ченнига (полуторагодовалого Теда, к счастью, ничем удивлять было не нужно, он и так, познавая мир, всегда находился в состоянии бескрайнего удивления). Мейсона тяготил процесс дарения подарков отцу... и последующее наблюдение за их судьбой... Если бы можно было подложить подарок под дверь отцовской спальни и никогда больше не видеть его и не знать, что с ним случилось, Мейсон бы так и делал, что бы не расстраиваться лишний раз.
В этом году, как и в прошлом, Мейсон строго настрого запретил себе ждать и надеяться, а вопрос с подарком отцу отвалился сам собой при покупке Половичка у чумазого Энджела. Таким образом, от двух ГЛАВНЫХ рождественнских разочарований ему удалось избавиться, и мальчик чувствовал себя вполне довольным, приступая к самому лучшему событию Сочельника.
Сначала дети осторожно разобрали коробки с игрушками, просматривая каждую на наличие веревочек и креплений. Затем нужно было проверить две длинные электрические гирлянды. Делать это надлежало непременно в детской комнате, по однажды заведенной традиции. Дело в том, что в детской всегда были ковры с длинным ворсом. И гирлянда, лежащая на таком ковре, переливающаяся красными, синими, желтыми и зелеными огнями, всегда казалась Мейсону маленьким городком, раскинувшимся под крылом самолета совершающего ночную посадку. Так выглядела Санта-Барбара, когда возвращаешься последним вечерним рейсом из Лос-Анджелеса.
Сегодня обе гирлянды оказались исправны. А в прошлом году Мейсону с отцом пришлось полдня искать две перегоревшие лампочки, что едва не поставило под угрозу вообще все праздничные мероприятия (естественно, перегоревшей оказалась самая последняя лампочка).
Мейсон, стоя на табурете, развешивал на верхних ветках игрушки, которые ему подавали младшие Кэпвеллы. Вернее добросовестно помогала старшему брату только Келли. Иден и Ченнингу это занятие быстро наскучило, а флегматичный Тед, в своем манеже, посасывал палец, изредка вынимая его изо рта, что бы показать на какую-нибудь понравившуюся игрушку и сказать при этом глубокомысленное: "Ы?". Умаявшийся за день Половичок, упал спать прямо в середине комнаты, изредко взлаивая на кого-то в своих щенячьих снах.
В начале декабря Иден и София, во время одного из походов по магазинам, купили новые, совершенно необыкновенные, елочные шары. Все они были разных цветов, и на каждом из них белой краской были нарисованы замечательные крошечные домики. Если подержать шар достаточно долго на свету (лучше всего поднести поближе к лампе), а потом зайти с ним в темную комнату, или залезть с головой под одеяло, то домик начнет светиться и казаться совсем настоящим. Один из шаров так очаровал Иден, что она залезла с ним под стол, накрытый длинной скатерью, и сидела там, представляя себе, что она маленькая белочка, живущая в этом хорошеньком домике. Она представила себе, как она-белочка запасает на зиму орешки, а потом в Рождество щелкает их, сидя у камина, который непременно должен быть в таком домике.
Неожиданно скатерть приподнялась и под стол заглянул Ченнинг.
- Чего это ты тут прячешься?
- Не твое дело! - Иден отвернулась, ей не хотелось делиться с братом своей тайной.
- Мейсон, Иден забрала себе новый шарик! - не преминул наябедничать брат.
Иден вовсе не собиралась забирать себе шарик, ей просто хотелось с ним поиграть и она приготовилась защищаться. Но Ченнинг вдруг быстро протянул руку и выхватил из рук сестры игрушку.
- Отдай, дурак!
- Мейсон! Она меня дураком назвала! Сама дура!
- Мейсон, скажи ему, чтобы он отдал мне шарик!
- Мейсон, скажи ему, чтобы он отдал мне ша-а-арик! - ловко передразнил ее Ченнинг, - а ты догони и отбери! Ой, у девочки забрали шарик! Сейчас здесь будет море слезок, уа-уа!
Иден, разозлившись, решила не давать брату спуску, тем более, в драках, которые иногда стихийно разгорались в детской, пока родители не видят и не слышат, чем заняты их дети, ей не раз доводилось поколачивать его.
- Успокойтесь! Если вас сейчас услышит София, всем не поздоровится, - Мейсон, стоя не табурете, попытался цапнуть за воротник пробегавшего мимо Ченнинга, но тот, окончательно расшалившись, прибавил ходу. Иден не отставала ни на шаг.
Старший брат посмотрел сверху на эту беготню и махнул рукой. Разбираться, кто виноват, ему не очень-то хотелось, тем более он знал по опыту, что через две минуты после драки Иден и Ченнинг будут снова мирно играть, обвинив его, Мейсона, в том, что он лезет не в свое дело.
Келли подергала его за штанину, привлекая к себе внимание.
- Это последний, - сказала она, протягивая брату красивого ангелочка на верхушку елки.
- Спасибо, Келли, ты настоящий друг, а не поросячий хвостик! Не то что некоторые, - торжественно похвалил он её.
- А Ченнинг и Иден поросячьи хвостики? - уточнила Келли, хитро улыбаясь.
- Еще какие, - подмигнул Мейсон сестренке.
Этого ангелочка Мейсон помнил с раннего детства. В нем так красиво мерцали, преломляясь, и огоньки гирлянды, и солнечные лучи, что он казался сделанным из хрусталя. Именно он всегда парил над каждой рождественской елью в доме Кэпвеллов. Мейсон осторожно потянулся к верхушке... остался последний штрих, и елка будет готова...
Ченнинг, убегая от Иден, обернулся и показал ей язык. Вместо того, что бы смотреть под ноги, он больше интересовался тем, что происходит у него за спиной. Провод от гирлянды, который притаился на полу словно змея, неожиданно оказался на пути мальчика. Когда Ченнинг понял, что запутался, было уже поздно...
В полной тишине, которая мгновенно установилась в атриуме, было слышно, как жалобно звякнули друг о друга стеклянные бусы и игрушки, и елка начала медленно падать.
Мейсон опять безуспешно потянулся, пытаясь в этот раз ухватить ускользающие ветки. В одной руке он продолжал держать ангелочка, а второй, несколько раз цапнув пустоту, он был вынужден взмахнуть, удерживая равновесие, что бы самому не рухнуть следом за деревом.
Когда елка закончила свое падение, соприкоснувшись с полом, Иден, прижав руки к щекам, громко прошептала:
- Ченнинг, папочка же тебя убьет!
Тед вынул пальчик изо рта, показал на разгром и отчетливо сказал: "Бах!"
P.S. Одно меня радует - елка, наконец-то, упала!
Сообщение отредактировал Сэммис: Понедельник, 15 августа 2011, 18:24:08
0
Последние сообщения
Сэммис (Среда, 22 декабря 2010, 06:00:03) писал:
Её уже муж ублажил, а тогда видно было что она злая: потому что злиться на то, что всё идёт как идёт в нормальном состоянии не будешь. 
обалдеть просто!!! 
я их таких обожаю!!!! Мейсон лапочка просто!!! 
вот в каждой главе!!!! и где малыш еще совсем, и где постарше, и где вот совсем скоро взрослый.... )))))))))узнаваем на все 100%!!! хоть я маленького его и не видела в сериале, но верю, что все могло быть вот как раз так!!!! 
они мне так нравятся 
более емко и не скажешь!!!! 
вдвойне приятно и не менее интересно!!!))))))))
но такой милашка 
)! И очень в них верю, что они такие и были. Может быть поэтому они такие и получаются из-за любви автора. 
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
Среда, 22 июня 2011, 09:32:37
Наверх
