Часть 2.
— Иден? — Роберт был удивлен и обрадован, когда увидел ее на пороге. — Похоже, сегодня у меня будет удачный день, — улыбнулся он.
Иден, не говоря ни слова, зашла внутрь и бессильно рухнула в кресло. Только тут Роберт заметил чемодан у нее в руке, и улыбка на его лице сменилась растерянностью.
— Что-то случилось? — спросил он с тревогой в голосе.
Иден молчала, опустив глаза. Роберт по-настоящему испугался. Он подошел к креслу, присел рядом на корточки и взял Иден за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— Иден, милая, да что стряслось? Ты меня пугаешь. — Роберт легонько встряхнул ее, пытаясь вывести из оцепенения.
У Иден задрожали губы.
— Круз велел мне уйти, — наконец смогла произнести она. — Он сказал, что не может так больше жить, что я люблю тебя и должна к тебе вернуться. Я… — Иден хотела сказать что-то еще, но вместо слов у нее вырвалось только сдавленное всхлипывание, а глаза наполнились слезами.
— Ох, Иден, — Роберт порывисто притянул ее к себе. — Все будет хорошо, я тебе обещаю, не надо плакать…
Такого поворота событий он никак не ожидал. Ему, наверное, следовало бы радоваться, но он не мог, он слишком любил Иден и ощущал ее боль, как свою собственную. Особенно его трогали ее слезы. В такие моменты Роберт чувствовал себя совершенно беззащитным и беспомощным, он был готов без колебаний умереть в ту же секунду, только бы она перестала плакать.
— Все будет хорошо, поверь мне, — шептал он, гладя ее по волосам. — Я о тебе позабочусь, мы с тобой уедем куда-нибудь и…
— Нет! — Иден внезапно оттолкнула его и резко встала. — Роберт, ты не понимаешь… Круз не мог сказать это всерьез, он просто был не в себе, я причинила ему слишком много боли. Он говорил, что, вернувшись к тебе, я смогу понять, кто мне нужен, но я не верю, что он действительно так думает.
— А, может быть, он прав? — осторожно спросил Роберт, медленно приближаясь к Иден. — Может быть, тебе пора перестать сдерживаться и просто позволить себе делать то, что ты на самом деле хочешь? — он сделал ударение на словах «на самом деле». Роберт подошел к Иден вплотную, так близко, что ощущал ее дыхание у себя на щеке, и остановился, пристально глядя ей в глаза.
Иден на несколько секунд замерла, словно в трансе, и, казалось, даже перестала дышать. Но потом вдруг сердито тряхнула головой и отпрянула назад. Роберт тут же пожалел о сказанном, но было уже поздно.
— Знаешь, — начала Иден таким тоном, что ему стало не по себе, — я до смерти устала от того, что мне постоянно пытаются объяснить, чего я хочу на самом деле. Такое ощущение, что добрая половина Санта-Барбары считает своим гражданским долгом втолковать бедной заблудшей Иден, что же ей следует думать и чувствовать.
— Извини, я совсем не хотел на тебя давить, — Роберт попытался взять ее за руку, но Иден вырвалась и отошла на безопасное расстояние.
— Но именно этим ты и занимаешься, — в ее голосе появились стальные нотки, — ты и все остальные. Сначала любимый муж и отец моих детей фактически выгоняет меня из дома, утверждая, что на самом деле я тайно влюблена в тебя и должна тебе в этом признаться. Теперь ты пытаешься внушить мне примерно тоже самое. Приятно, что у вас с Крузом такое трогательное единодушие в этом вопросе! Вы не думали о том, чтобы вместе написать книгу «Тайные желания Иден Кастилио»? Она, наверняка, стала бы бестселлером!
От слез не осталось и следа. Разгневанная, раскрасневшаяся, растрепанная Иден была прекрасна. Она так напоминала воинственную, готовую к сражению амазонку, что Роберт испытывал непреодолимое желание зажмуриться и присесть, уклоняясь от воображаемых стрел. Он стоял перед ней, как провинившийся школьник, которого строгий учитель отчитывает перед всем классом, даже не пытаясь возражать и оправдываться. В глубине души он понимал, что Иден права — он действительно, пусть и не намеренно, старался убедить ее, да и себя тоже, что она его любит, любила 10 назад и продолжает любить сейчас, хотя и сам в это до конца не верил.
— И что ты собираешься делать? — наконец решился спросить Роберт.
— Пока не знаю. Но я точно знаю, чего я НЕ собираюсь делать. Я не буду делать то, что вы с Крузом от меня хотите. Я должна сначала понять, чего хочу я сама, понять без ваших подсказок. Круз дал мне месяц на размышление, что ж, я постараюсь провести его с пользой. Не провожай меня.
Иден развернулась, взяла чемодан и уверенной походкой направилась к двери. Роберт успел поймать ее за локоть.
— Иден, но куда ты пойдешь? Пожалуйста, останься, клянусь, я больше ни слова не скажу про нас с тобой.
— Нет, Роберт, мне нужно побыть одной. Я должна вернуться назад, к самому началу, чтобы понять, почему все так получилось, что я сделала не так.
— Пожалуйста, отпусти меня, — добавила она, понизив голос. Решимость в ее глазах сменилась мольбой, и Роберт на мгновение почувствовал себя палачом, которого просят о помиловании.
Он разжал руку.
— Обещай мне хотя бы, что с тобой ничего плохого не случится.
Иден неожиданно улыбнулась впервые за время разговора. Она подошла к столу и положила правую руку на лежавший с краю выпуск журнала Time c фотографией Роберта на обложке.
— Я, Иден Кастилио, урожденная Кепвелл, — нараспев проговорила она, приняв подобающее случаю торжественное выражение лица, — клянусь на этом журнале, что больше никогда не буду плавать в открытом океане без спасательного жилета, гулять по руднику без каски и кататься на катере, не узнав перед этим прогноз погоды. Ну, что, ты доволен?
Роберт только усмехнулся и покачал головой. Он наблюдал за этим представлением с двойственным чувством. С одной стороны, он был рад, что Иден окончательно пришла в себя и даже в состоянии шутить, а с другой — вдруг отчетливо осознал, что целый месяц ее не увидит и даже не будет знать, где она и что с ней происходит.
— Роберт, мне пора идти, — Иден вновь стала серьезной. — До встречи, — сказала она, подхватила чемодан и, не оглядываясь, вышла.
Роберт несколько секунд смотрел ей вслед, потом подошел к телефону и набрал номер.
— Алло, Ренфилд? Только что от меня вышла Иден Кастилио. Мне нужно знать, куда она направляется. Да, сразу перезвони мне, спасибо.
Роберт положил трубку, налил в стакан минеральной воды и задумчиво опустился в кресло.