Мейсон пришел в себя и стал лихорадочно вспоминать, что он ни при каких обстоятельствах не должен забыть. «Мэри!!!» - в душе мгновенно отозвалось безграничным счастьем, и страшным отчаянием, за минуту как в кино перед ним пронеслась вся жизнь, где они были вместе, вплоть до последней встречи «У База». Самое важное он помнил, это хорошо. Теперь осталось восстановить в памяти, что он окружной прокурор Санта-Барбары. У него жена и дочь, он старший сын нефтяного магната СиСи Кепвелла. На работе он провалил громкое дело, и сейчас должен находиться в клинике Сан-Франциско, так как его возлюбленная не хочет знать правды о себе, или не хочет, чтобы правду знал он.
Значит, голова на месте. Но в последнем как раз он уверен не был. Что-то было не так. Точно, он совсем не ощущал тела. Ни головы, ни рук, ни ног, ни туловища. Были только мысли и чувства, как бы подвешенные в воздухе. Неужели он уже умер! И у него никогда не будет больше тела, он не сможет подойти к Мэри, взять на руки Саманту, провести ночь с Джулией, пойти на ненавистную порой работу, повздорить с отцом, да и просто напиться, когда невмоготу. Как это неожиданно. Он совсем не готов. У него отняли предсмертную боль и страх, возможность попрощаться с близкими, но главное, смириться с неизбежностью. Это последнее «прости, прощай» . Он даже не заглянул посмотреть на спящую дочку перед отъездом, и надо было обязательно остаться с Джулией объяснить все и успокоить, а вылететь следующим рейсом. А то, как он попрощался с Мэри…., если б он только знал, что это их последняя встреча! Надо же так прожить жизнь, чтобы в последний момент все сделать не так!
Как глупо, что он погиб именно сейчас, когда узнал, что Мэри жива. Они снова разминулись. Заочно он любил вечность, потому, что она сулила ему встречу с ней, но теперь оказалось, что он потерял любимую навсегда - захочет ли она в свое время придти к нему? Нет! Надо обязательно приобрести свое тело, если его не разобрали по частям, вернуться в жизнь и все поправить. Мейсону как никогда сейчас нужна была взаимность, Мэри не имела никакого права вычеркнуть его из своей жизни. Он должен знать, что она хоть через сто лет, но окажется рядом с ним, он не может в бесконечности жить только одними воспоминаниями. Ему вдруг отчетливо припомнился один сон на Рождество, где он видел свои похороны. Тогда никто не смог искренне оплакать его, неужели этот сейчас должно сбыться. Да, Джулия, как это ни парадоксально, но она единственный человек, для которого его смерть станет трагедией. Эта сильная независимая женщина полюбила его без всякой надежды на взаимность и готова была терпеть, что его сердце никогда не будет принадлежать ей, она вернула его к жизни и не стала требовать взамен ничего. Мейсон ощутил жгучую жалость к Джулии, к ее грядущему горю, когда она узнает о случившемся «Прости, родная. Но я опять заставляю тебя страдать. Спасибо тебе за все. За ночи, за дочку, за эти два последних года, за то, что одна плачешь обо мне. Если б ты знала, как это важно для меня!»
Саманта! Его маленькая дочурка, его продолжение на земле, его плоть и кровь, частичка его жизни. Он мысленно держал ее перед собою и не мог наглядеться на свое сокровище, последний подарок своей щедрой судьбы. «Я всегда буду рядом с тобой, Лисенок. Как только ты вспомнишь о своем папочке, я сразу же окажусь рядом и обязательно поговорю с тобой обо всем, обо всем. Ты только не забывай меня, когда вырастешь. Знай, что я очень люблю тебя!»
Душа Мейсона захлебывалась в слезах от тоски и от любви по ним троим, она не разрывалась в выборе, а вмещала всех, кого любила на земле, и кто любил ее. Мейсону показалось, что он слышит свой негромкий плач и чувствует соленый вкус слез. Он увидел белые стены, а не ожидаемые небесные кущи. Должно быть, сейчас начнется его вечная жизнь, он окажется совсем в другом месте и земля перестанет для него существовать.
Сообщение отредактировал ИЖЕН: Пятница, 15 мая 2009, 18:04:50