Круговорот - Фанфики по сериалу Ее звали Никита | La Femme Nikita - Fanfictions - стр. 5

Моник, что бы ты там не думала, а совесть у меня есть, и она меня периодически мучит.

Вот еще кусочечек.

Макс вдруг почувствовал себя маленьким, каким на самом деле и являлся. Ощущение чудовищного обмана захватило его с головой, и он все твердил себе, что она вернется, не может не вернуться, и что он больше никогда никому не будет верить… а может быть, будет? Ну пожалуйста, прошу вас, я сделаю все, что вы захотите, я буду вам доверять, только верните ее! Он не сказал этого вслух, не мог. Прежде ему не приходилось задумываться над своим существованием, но теперь, ища выход из собственных переживаний, он был вынужден это сделать. Разве это возможно – быть никем? Он взвесил на ладони карандаш, а затем сжал его в кулаке: «Он принадлежит мне, он мой, он существует для меня. Может быть, он существует, потому что существую я?» Макс перевернул руку ладонью вниз и разжал ее. Карандаш упал на пол. «А теперь он не мой, но он все еще есть. Можно ли быть ничьей вещью? Если он не мой, и я не стану думать о нем, он все еще будет той же самой вещью?» Мальчик подобрал с пола карандаш и прижал его к своей груди: «Она будет думать обо мне, конечно, будет! И я не исчезну». Но сердце было неспокойно – а вдруг? Широко раскрытые глаза Макса натолкнулись на внимательный взгляд Медлин. Она ни о чем не спросила, но он понял, что она знает, какие чувства его обуревают. Однако, Медлин не осознавала глубины отчаяния, которое переживал мальчик, она даже не ставила себе задачи разобраться с этим, экономя время и игнорируя саму возможность пагубных последствий своего решения. Он, безусловно, примирится с потерей и вскоре забудет о ней. Разве может быть иначе?
Все же переживания мальчика не остались незамеченными. Магдален потянула его за рукав.
- Пойдем, мы должны еще позаниматься.
- У меня и так все получается. – буркнул Макс.
- Все равно надо.
- Зачем?
- Это же симуляция! Тебе всегда нравилось.
- А теперь нет.
Мегги помолчала пару секунд, а потом тяжело вздохнула:
- Это из-за Нелл…
- Не твое дело! – он отвернулся.
- Ты прав. – согласилась она.
Макс снова повернулся к ней лицом и сказал:
- Я не хотел тебя обидеть.
- Я знаю, – она едва заметно улыбнулась. – а теперь пойдем.

Пол правильно рассудил, что тема исчерпана и больше не стоит ее касаться, Медлин справится сама. Ему хотелось бы поддержать ее, но он не мог придумать способа это сделать. Новая орхидея? Память услужливо воскресила ее взгляд, который в полной мере выдавал впечатление от его последнего подарка. В ее композиции этого цветка он так и не увидел, однако, войдя под каким-то предлогом в ее апартаменты, заметил его в освещенной нише в углу комнаты. Он стоял один, уже отцветший, его красота на время померкла, но он был здесь как божество, которое прочно заняло свое место, которому, может быть, поклонялись… Нелепая мысль! В кабинете она держит целый пантеон. Возможно, поправил он себя, это они поклоняются ей, принося в жертву свою красоту… Очень легко перепутать раба с господином, они слишком привязаны друг к другу.
Она была погружена в работу, как ему показалось, и не обращала внимания на то, как он расхаживает по ее кабинету. Однако, он знал, что стоит ему посмотреть на нее более внимательно, чем обычно, как она немедленно обернется. Нет, не нужно отвлекать ее, с ее территории и без того легко быть изгнанным. И все же, каким бы тихим он не старался быть, Медлин не любила его бездеятельного присутствия, т.к. праздность порой вызывала у него ненужные размышления и побуждала нарушать давно установленные границы. В этом состояла одна из основных причин их разногласий – он не признавал чужой территории, даже если это касалось внутреннего мира, она же не терпела бесцеремонного вторжения в свое личное пространство. Он удивлялся, почему она не хочет сдать свои позиции, она не могла понять, почему он никак не угомонится, и положить этому конец ни один из них не был в силах. И вот снова Медлин охватило знакомое предчувствие – Пол замер за ее спиной и, видимо, в ближайшее время она будет вынуждена прокладывать себе путь к отступлению. Это было скучно, но требовало душевных усилий и эмоционального напряжения – невыносимое сочетание. Кроме того, ее отговорки всегда выглядели неубедительно.
- Я так давно не говорил тебе… - начал он.
- Не надо. – она слегка качнула головой, не оборачиваясь в его сторону и стараясь придать голосу как можно больше равнодушия.
- Но я хочу.
Плохо, справиться с его «хочу» ей не всегда было под силу, куда легче было пережить диссонанс между собственными долгом и желанием.
- Нет. – твердо сказала она и сделала вид, что вернулась к работе.
Пол замолчал и через пару минут вышел. Все кончено, он отвергнут и какое-то время не станет просить. Видеть его просящим было выше ее сил, что за нелепая картина… Это сравнимо с пыткой стыдом, жгучим и яростным стыдом, который охватывает, когда кто-то самый близкий совершает непоправимую оплошность, и ее нельзя загладить и забыть. Невозможно будет вести себя по-прежнему и делать вид, что ничего не произошло, и не потому что такие слова требуют ответа, а потому что они, несомненно, изменят приоритеты, поставят на высшую ступень то, чему там не место, и это станет началом его гибели. Нет, пусть другие совершают эту ошибку, а она не допустит, чтобы он повторил ее. «Только не тот, кем я дорожу, не он, не тот, кого…»
- Не надо. – вслух сказала она себе, как будто успокаиваясь звуком собственного голоса. Взять на себя его тяжелую ношу было просто, это было ничем в сравнении с ужасом, испытываемым ею каждый раз, когда она видела, что он снова готов разбередить старые раны, что он уже залечил те, которые она нанесла ему прежде. Нужно бить снова и снова, только так можно вернуть его на исходную позицию. Они были как хищник и жертва: каждый изобретал все новые уловки, чтобы атаковать и защищаться. Могла ли их локальная эволюция длиться бесконечно, она не знала, но собиралась продолжать ее до тех пор, пока это будет в ее власти. А впереди так много всего…

Продолжение будет.