29апреля. Борт брига "Виктория"

Энрико начинала потихоньку раздражать дотошность капитана и то непонятное положение, в котором он оказался по собственной милости. Брата встретил, видите ли. Он уже успел пожалеть о своем поступке, который теперь посчитал излишне опрометчивым. Надо было все-таки раскрыть капитану глаза на пиратов, убрав куда-нибудь Диего с пути военных, тем более, что один прецедент уже был... Диего вряд ли согласился бы с его действиями... но кто бы стал его спрашивать?! А вот теперь он и сидит здесь, как дурак, благодаря собственным представлениям о чести, будь они неладны!
Энрико тряхнул головой.
- Я, кажется, уже сказал вам, что информация в письме ни в коей мере не затрагивает ни вас, ни ваш корабль, - проговорил он, пожалуй, излишне резко. - Кроме того, мне хотелось бы уяснить мое положение. Обязан ли я отвечать на ваши вопросы? Мне кажется, нет. Если я, как вы утверждаете, гость на этом корабле, ваши расспросы мне кажутся несколько неуместными. Если же я все-таки пленник, то у меня все равно остается выбор, отвечать или не отвечать на ваши вопросы, и я выбираю последнее, - после этих слов Энрико замолчал.

Евангелина улыбнулась в ответ на категорическое и гневное выступление гостя. Он ей нравился, чем-то напоминал брата - горячий испанец.
- ПРошу прощения, если чем-то задела вас. Вы совершенно напрасно беспокоитесь за свое положение. Мы обещали адмиралу доставить вас на берег - мы это сделаем. Видите ли, мы всегда держим данное слово, - Евангелина говорила без всякого вызова, мягко, как только могла. Ей так хотелось, чтобы неожиданная встерча братьев пошла обоим на пользу. - Если вы не желаете больше беседовать, не смею вас задерживать. Диего, будь добр, проводи нашего гостя в каюту. Надеюсь, вы не подеретесь.
- А... - Диего посмотрел на Жана.
Евангелина посмотрела на него выразительно, мол, я уже со всем разобралась. Диего пожал плечами.
- Тогда, мы пошли? - еще раз уточнил Диего.
- Иди уже, - Евангелина улыбнулась снова.
Гость встал. Выражение его лица показалось Евангелине слишком угрюмым. Жаль...
Диего топтался на месте, ему было неловко от тех уничижительных взглядов, которыми одаривал его брат.
- Пойдем, я покажу, куда идти.
Энрико вышел из каюты первым, Диего догнал, пошел рядом, указывая направление жестами, слова как-то не получались.
ТОлько когда они дошли до каюты под насмешливыми взглядами команды, только когда Диего открыл дверь и пропустил брата вперед, а после закрыл за собой дверь, он сумел выжать из себя.
- Как там мать?

ВД. Ээээ... продолжения не будет? У меня там столько всего впереди запланировано... обидно тормозить

ВД . Поскольку никто не отзывается, а у меня зуд, сама буду писать помаленьку:) Присоединяйтесь.

Брат не отвечал, Диего надеялся, что хотя бы наедине они смогут поговорить по-настоящему. Но Энрико был упрям, как всегда. Диего завелся. От взгляда брата ему становилось неловко, а он ужасно не любил чувствовать себя виноватым, тем более, когда вины за собой не чувствовал.
- Ты можешь молчать, можешь вообще делать все, что тебе угодно, только вот смотреть на меня вот так ты не имееешь права.
- А как я должен на тебя смотреть?
- МОжешь вообще никак не смотреть, если не хочешь. Я думал, мы с тобой поговорим, наконец. Мы столько времени не виделись. Я думал, нам есть, о чем поговорить, брат.
- Брат? - усмехнулся Энрико.
- А что, ты уже и братом меня перестал считать? А не поторопился? Помнишь, когда-то, давно, когда мы были еще детьми, мы с тобой клялись в верности друг другу. Я своей клятвы не нарушал.
- Да? А как насчет твоих лихих приключений с этой ....
Диего вскочил и перебил:- Осторожней. Еще одно слово, и я вынужден буду вызвать тебя на поединок. Я не позволю тебе оскорблять женщину!
- Ты? Меня? Вызвать?
Они перешли на повышенные тона. и, кажется, им обоим было наплевать на то, услышит ли их кто-нибудь.
- Если ты не попридержишь свой язык!
- Ну вот, то укорял меня в молчании, теперь требуешь, чтобы я молчал.
- Ты всегда вот так все переворачиваешь!
Энрико снова усмехнулся и замолчал.
Диего сел. После почти целой минуты молчания он произнес, наконец.
- На твоем месте, если бы я думал то, что думаешь ты, я бы, наверное, не стал бы себя защищать, я мог бы болтаться на рее на твоем адмиральском фрегате... Или нет, скорее всего, я дождался бы прибытия на Санта-Доминго, и там вызвал бы и заколол, - Диего говорил это спокойно, - Если бы я был на твоем месте, то я был бы таким же слепым болваном, который слушает не свое сердце, а чужие сплетни.
- Я верю не сплетням, а своим глазам, Диего. Я мог сомневаться до тех пор , пока не увидел сам.
- Что ты увидел? Что ты мог увидеть? Ты же ни черта не знаешь! Я ни в чем и никогда не шел против своих понятий о чести, воспитанных нашим отцом. Ни в чем и никогда.
- Очень интересно. Убийство испанского офицера, служба пиратам - это твои представления о чести? Я даже не стану ждать прибытия на берег, я заколю тебя прямо здесь!
- Давай, попробуй.
Они вскочили, но Диего вдруг остановился, закрыл глаза, сделал вдох и произнес сдержанно.
- Сначала ты должен все узнать. ненавижу оправдываться, но ты мой брат, черт побери, ты имеешь право знать все, даже если это выглядит так, словно я пытаюсь оправдаться.
Энрико сел, с удивлением рассматривая брата.
- Ты должен знать прежде, чем убьешь меня. Это началось еще тогда, когда я числился в королевском флоте. Я не знаю, как долго ты плаваешь в этих морях, но я столкнулся с этим не сразу... Военный корабль - это не только стычки и драки. Мы конвоировали торговые суда. Я никогда не интересовался, что там, это не мое дело. Но тот корабль грузили при мне. Я видел, Энрико, я не младенец, не вчера родился, я слышал об этом. но одно дело слышать - а другое видеть. Их было несколько сотен, черных рабов. Не только мужчины, но и женщины, даже дети. Они шли так, как ходит скот на бойню, опустив головы. Если сейчас ты мне скажешь, что это так и должно быть, или что это не люди, я просто пристрелю тебя...
Энрико молчал. Диего продолжил.
- Я К моему стыду, я просто пришел в замешательство, просто споткнулся, а потом просто напился, чтобы не думать. А потом нашему доблестному капитану прислали одну черную девушку, и я видел, случайно, видел ее глаза. Ты можешь сказать, что это чушь. Но тогда ты ни черта не смыслишь в женщинах. И ни черта не смыслишь в вопросах чести. но и тогда я тоже ничего не сделал, просто споткнулся. Но мне было стыдно. Не поверишь - тогда мне было стыдно. Стыдно подчиняться человеку, который мог вот так... А потом мы шли конвоем с торговцем. Два судна. И из тумана на нас напала "Виктория". Наверное, они расчитывали на неожиданнность, внезапность. Торговец, кажется, не понял, что случилось. Выстрелов почти не было - абордаж. И мне навстречу выскочила девушка. Я мог ее убить. Но я не дерусь с женщинами, ты это прекрасно знаешь. и плевать мне на то, кто она. Получилось так, что ... я не просто не убил ее6 я встал на пути капитана, который хотел пристрелисть ее. В спину, подло. я сказал ему, что это подло. А потом они исчезли. Потеряли своих несколько человек, торговец очухался, они удрали обратно в туман. И преследовать их не стали - побоялись, что они не одни, что это отвлекающий маневр и все такое. А на утро капитан меня судил. Он хотел меня повесить. Судить - да6 разжаловать - да. Это я бы понял. Но вешать? Меня? Испанского дворянина? Я немного пошумел, взял и заколол капитана, и в воду прыгнул. Уж лучше акулам на корм, чем веревка на шее. В меня стали стрелять. И тут снова появилась "Виктория". Там были скалы. Бриг прятался за ними. без капитана наш корабль взяли. Меня из воды вынули, я плохо помню, как шел бой, но одно я помню. Торговец пытался удрать. Ева догнала его. А потом мы отправились в Африку, брат. Зачем? Затем, чтобы вернуть домой тех, кого мы, испанцы, сделали рабами. И после этого мне будут говорить, что я нарушил клятву, данную испанской короне? Да я только тем и занимаюсь, что пытаюсь восстановить честь испанской короны, сражаясь с ее врагами, порочащими ее! На моем веку мы отбили три галеона с рабами. И я этим горжусь. Мы постарались научить их, как избежать повторного рабства, мы дали им оружие. И если ты считаешь, что я неправ, можешь, убить меня. Я даже сопротивляться не стану. Только лучше сделай это на берегу, чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Мать не переживет, если мы оба погибнем сразу. Все.
Диего замолчал. ему тяжело далась эта речь, но он должен был сказать. Честно оворя, он давно уже готовил эти слова. Он хотел их сказать кому-нибудь из семьи, чтобы там знали, что дель Торро никогда не уронит своей чести.

Евангелина вышла на палубу, облокотилась на перила, подставила лицо ветру. Ей нужно было подумать. В руки попал козырь. Но использовать его непросто. Эти братья безумно похожи, оба упрямые, оба неуправляемые. Еве нравились такие люди. Но как быть, если из-за этого упрямства, "Виктория" окажется в западне? нет, конечно, Энрико не стал бы врать, прямой опасности нет, да и откуда знать адмиралу о "Виктории"... Но косвенно... Если информация, содержащаяся в письме, не носит личный характер, то назревают какие-то важные события. не хотелось бы оказаться в центре каких-то важных событий, не зная о них заранее. Конечно, входить в порт под испанским флагом опасно. Можно попытаться изобразить одинокого торговца, как обычно. А если в письме упоминается, кто должен был доставить посла... Ловушка может образоваться сама собой. есть еще время подумать. И потом, глупо просто так отпускать такого ценного человека, как брат Диего. "Виктория" - не пассажирский транспорт. Взять бы и отобрать это злосчастное письмо. Так ведь не отдаст сам, не бить же ему морду, все-таки, почти родственник. Диего жалко, он не поймет. Ссориться с ним или растолковывать ему смысл поступков - пустое дело. Ждать, пока братья до чего-нибудь договорятся? А если они друг друга поубивают? С них станется... А тут еще это некстати разбушевавшееся сердце, будь оно неладно.
Евангелина тяжело вздохнула.

Сообщение отредактировал EVA RAY: Воскресенье, 07 декабря 2008, 16:41:30