23 апреля. Утро. Самое приличное заведение Порт-Рояла

Выйдя под утро из здания мэрии, Лиз и Уилл выглядели и чувствовали себя не лучшим образом. Тайну они так и не раскрыли. Или Элизабет просто не поняла этого и не все знала. Надо уточнить:
-- Слушай, Уилл, так зачем мы там торчали всю ночь? Неужели ей не проще было назвать нам имя?
-- Я и сам до конца не понял, - ответил Уилл совершенно нормально (видимо, Стелла решила отдохнуть), - то ли она не знает, то ли не помнит, то ли хитрит.
-- Да... - задумчиво протянула девушка.
-- А давай-ка позавтракаем! - вдруг просиял кузнец.
-- Было бы неплохо, - грустно отозвалась невеста.
Окрыленный "отдыхом" Стеллы и вновь ставший самим собой Тернер живо потащил губернаторскую дочку в ближайшую таве.....нет! В самое лучшее питейное заведение города, которое назвать таверной или кабаком было уже нельзя, но рестораном еще рано.
Вспомнив в последний момент о том, что он розыске, Уилл принял меры предосторожности - занял столик в углу и прикрылся меню и Лиз, которую посадил перед собой спиной к залу.
Что значит "приличное место"! Даже очень сильно пьяный джентельмен за соседним столиком был щегольски одет в военный мундир и держался, как раненый адмирал - чтобы никто из моряков не догадался, что их командир вот-вот свалится с ног. Моряков тут не было, вместо них официанты делали вид, что верят.
Военный повернул голову в сторону Уилла. Меню и сердце кузнеца разом упали....

Даже у самых злейших врагов всегда найдется, чему поучиться... Именно так думала и Арманда де Гонди, когда, боясь быть узнанной, входила в ту же самую таверну, переодетая в мужской костюм, как ее соперница в "Сирену". Поставив перед собой непрозрачный стакан рому, и незаметно для окружающих выплеснув половину прямо на пол, - а к чему следовать этикету? - она попросила служанку долить в свой стакан воды. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы не вырубиться раньше врмени, но не вызвать никаких подозрений. Девушка надвинула на слегка вымазанное грязью лицо широкополую шляпу, и постаралась сосредоточиться на разговорах присутствующих, вдруг она выведает что-нибудь полезное.
Она еще не капли не выпила, но ей уже показалось, что земля уже уходит из-под ног, когда ее взору, точно в ночном кошмаре, предстало до боли знакомое лицо.
Норрингтон! Злодей! Его-то каким ветром занесло в этот ад? Хотя это заведение не считалось в Порту злачным, Арманде оно показалось настоящим адом.
Что за дурацкий вопрос? Что значит "как занесло"? Наверняка подлый фальшивомонетчик пришел договариваться с очередным подельником!
Арманду охватила жгучая ненависть. Она тут же подбежала к врагу, по пути опрокинув пустую табуретку, и бросила ему на стол мешочек с фальшивыми дублонами. От удара о столешницу шнурок разорвался и фальшивые дублоны покатились по столу.
-- Отвечайте... - задыхаясь от ненависти, прошипела Арманда, выхватывая специально приобретенный для этого случая в оружейной лавке Порт Рояла нож. - Вам знакомы эти монеты? Откуда они у вас взялись?

-- У-у-у, - протянул Уилл, глядя на такой поворот событий. – Кажется, Командор гульнул, а расплатиться сполна забыл. Впрочем, как ты думаешь дорогая, такой мешок золотых наверное много за одну ночь?
Элизабет, обернулась и, увидев эту ужасную сцену, покраснела до корней волос. Она тут же цыкнула на Уилла, который сидел расплывшись в довольной улыбке, т.к. то, что Джеймс наконец предстал перед его возлюбленной в истинном своем обличье, его весьма радовало.
-- Что ты такое говоришь, или это Стелла вернулась?
-- А, да, да – это была Стела… - быстро соврал Уилл, поняв что перегнул палку со своими несколько вульгарными выводами. Видимо сказалось напряжение последней ночи, когда Элизабет была так близко, но он не мог даже попытаться дотронутся до нее…
«Черт, как бы этот Норрингтон не прознал, что в его теле теперь поселилась вздорная баба. Насмешек не оберешься…»
-- Надо ему помочь! – вскочила с места Элизабет, но Уилл быстрым движением перехватил ее за руку.
-- Постой, пусть сами разбираются! Милые бранятся, только тешатся…
-- Да ты что, у нее же нож! – вырываясь, крикнула Лиз.
-- Вот именно, и я бы не хотел, чтобы ТЫ на него напоролась! – Уилл схватил Лиз в охапку и тут проснулась Стелла.
-- Что за безобразие, чем от тебя пахнет дорогуша – лаванда? Терпеть не могу лаванду… - изящно сморщив нос заявил кузнец и отпустив Элизабет, даже чуть оттолкнул ее от себя и сев на стул, закинул ногу на ногу.
-- Я ничего не пропустила? – поинтересовался Тернер у удаляющейся спины Элизабет, которая уже бросилась к столику Командора.

Получив прошлым вечером краткую записку от вице-адмирала, что тот вынужден на некоторое время уехать, и не сможет прийти к командору в назначенное время (о том, что волновало Норрингтона более всего, в записке не было ни слова), и выругавшись про себя так, как не подобает джентльмену, он решил не откладывать более преследовавшее его весь день желание утопить свою отставку в горячительных напитках, и отправился в лучшую таверну порта, проведя там всю ночь.
По телу разливалось блаженная слабость, кружка приятно грела ладонь, глаза застилала легкая пелена бессонной ночи и выпитого спиртного... Когда неожиданно резкий женский голос с истерическими нотками ворвался в сознание командора.
Поморщившись и повернувшись (ибо до этого его блуждающий взгляд был уперт в одно из запотевших окон), Джеймс равнодушно сфокусировал взгляд на ноже, потом на Арманде, и только затем на монетах, которые, видимо, и являлись причиной, по которой его потревожили.
--Насколько я вижу, это монеты откуда-то взялись у вас, а вовсе не у меня, - резонно заметил Джеймс слегка заплетающимся языком. - И, кстати, не советую размахивать тут кинжалами - порт Роял не превратился в подобие Тортуги... по крайней мере, пока.

Сообщение отредактировал Morgana: Среда, 06 сентября 2006, 13:22:49

На языке ее вертелись тысячи слов, и ни одно из них так и не было произнесено. Как ей хотелось обозвать Норрингтона каким-нибудь хлестким словечком, унизить, как он унизил ее. Собственно, он уже и так был достаточно унижен. Он сам себя унизил, напившись до потери координации и представ в таком состоянии бывшей возлюбленной и ее жениху. Но этого мало… И вообще – что ни скажи она ему, всего будет мало, чтобы вознаградить обманутую девушку за полученные разочарования. Только кровь его дарует покой ее сердцу… Кровь, которую она прольет своей рукой.
Ложь, слетевшая с его уст, обозлила Арманду, и она яростно сжала в своей руке оружие, стараясь не смотреть в сторону Уилла и Элизабет, дабы они ее не узнали. Это было бы для нее худшим на свете унижением, сродни тому, коему подвергли ее командор вкупе с Гарсией.
Арманда долго смотрела на Норрингтона, не произнося ни слова, и как будто не решалась совершить то, что в последние дни составляло смысл ее жизни.
«Неужели я так слаба, что не могу вонзить нож в того, кто виноват во всем, что произошло со мною? Почему я не могу убить своего злейшего врага?»
Скорее!.. скорее!
Не желая медлить больше ни минуты, - чем раньше покарать врага, тем лучше, - Арманда быстро, преодолевая непонятный страх, неизвестно перед чем, подняла руку, в которой она держала нож, на уровень шеи своего врага.
-- И не говори, сукин сын, что ты не заслужил этого!.. – давясь от слез и ярости, простонала девушка. Положение лезвия ножа было очень удачным, чтобы не промахнуться с первого удара. Первый удар будет единственным… Если будет.
Убей его,и не мучь себя больше!
Нет!
Ее правая рука отказывалась ей повиноваться, и безвольно опустилась. Зловещий звон падающего на пол железного орудия разнесся по таверне, и Арманде казалось, что звон осколков, на которые разбилось ее сердце. Она с трудом отдавала себе отчет в том, что творится с нею, и ничего не видела – пелена слез застилала ей глаза. Все происходящее напоминало ей кошмарный сон.
Ворвавшийся в открытое окно таверны свежий морской ветер сорвал с ее головы широкую, скрывавшую лицо шляпу, и прекрасные, черные как смоль волосы, рассыпались по спине девушки.
Она все еще стояла перед ним, похожая на прекрасную фурию, красивая, гордая, хоть и обезумевшая от ярости, не зная, что ей предпринять – удрать, пока в дело не вмешались блюстители порядка, поднять нож и повторить попытку убийства, или наброситься на Норрингтона с проклятиями и оскорблениями. Но Арманда не сделала ни того, ни другого…

Лиз проследила за взглядом Уилла и обернулась.
-- Наших бьют...- и вновь посмотрела на жениха. Тот сидел довольный, как обклевавшийся зерна гусь и взирал на столик командора с неподдельным интерсом римского патриция на гладиаторских боях:
-- Два дублона на девку! - азартно произнес кузнец, точнее, Стелла.
-- Какие еще дублоны? - возмутилась Элизабет, но тут Уилл перехватил инициативу у Стеллы и влез со своей темой:
-- Значит Джеймс для тебя свой? А я тогда кто?
-- Конь во фраке! - ответил он сам себе голосом Стеллы!
-- Да ну вас обоих! - Лиз решительно подошла к столику Норрингтона и схватила Арманду за плечо:
-- Кто такая? Что здесь делаешь?
Это было очень опрометчиво! Нельзя пытаться гладить кошку, которая только что дралась с другой кошкой - по-инерции прокусит ладонь так, что сомкнет верхние и нижние клыки, даже не заметив, что это была рука хозяина! К тому же, Арманда не была кошкой Лиз...
Ярость Арманды выплеснулась на неожиданный источник раздражения - она резко развернулась и ударила ногой по рукоятке ножа. Орудие возмездия молнией взметнулось вверх и оказалось в занесенной руке брюнетки.
-----------------------------------------
ВД: Интересно, джентельмены, кто из вас первый бросится меня спасать?

ВД: Э… Спасать, от кого? Лучше посидим и посмотрим как в театре…
-----
В мгновение ока Тернер оказался радом со столиком, около которого происходила драма, но через секунду тело перестало ему повиноваться. Кузнец вместо того, чтобы помочь возлюбленной самым наглым образом уселся на стол перед Командором, спиной к дерущимся кошечкам и, проведя тыльной стороной ладони по слегка небритой щеке Норрингтона пропел слащавым голоском:
-- Не будем мешать дамам выяснять отношения, правда, милый. Мне кажется, если уж тебе досталось это золото, то лучше распорядится им по своему усмотрению. Я знаю здесь одно местечко, пошли вместе! – и Уилл озорно подмигнул изумленному и даже слегка протрезвевшему Джеймсу.
Эта сцена не могла не отвлечь Арманду и Лиз, не так часто мужчина на их глазах поступал подобным образом…

Слепая злость наконец отпустила Арманду, и девушка не без труда осознала тот факт, что нож ее направлен вовсе не на изменнника-командора, а на Элизабет. Да и Лиз узнала француженку только сейчас. Арманда отшвырнула нож в сторону.
-- Не бойся, не трону... Очень надо!
--Арманда де Гонди... - прошептала дочь губернатора. -Господи... как ты дошла до этого?
--Как дошла? Спроси у своего бывшего жениха, Джеймса Норрингтона! Это он довел меня до такой жизни!.. Он и никто другой.

"А не пошел бы ты сам в это местечко," - едва не вырвалось у командора.
Разыгравшаяся катавасия несколько выбила Норрингтона из колеи, и он на несколько минут потерял дар речи. Обозленная девушка, затем неизвестно откуда взявшаяся Элизабет, ошалевший вконец кузнец... собственно, поведение Уилла заставило Джеймса сильно усомниться, кто из присутствующих больше пьян и кто больше сошел с ума. Если уж выбирать между разъяренной фурией и сбрендившим кузнецом - Норрингтон после длительного раздумья предпочел бы фурию, но выбора особенно не было.
--Сначала хочет убить женщина, потом пристает мужчина... я предпочел бы наоборот, - нервно хмыкнул командор и шарахнулся назад, едва не обвалив при этом скамейку, стол и сидящего на нем Тернера.

-- Это не ОН пристает! - попыталась было объяснить Лиз, но этого уже не требовалось. Норрингтон был военным, поэтому быстро расставил все по своим местам: если растерялся, вспоминай Устав!
Он выпрямился во весь рост и четко произнес:
-- Вы арестованы, мистер Тернер, за содействие пиратам! - и пошатнулся (ром давал о себе знать), но устоял.
-- О! Люблю мальчиков-хулиганчиков! - эта фраза Стеллы была адресована Уиллу, но Джеймс решил, что кузнец издевается:
-- А также за оскорбление при исполнении!
-- Эй, а про меня вы забыли?! - подала голос Арманда.
-- Вы тоже арестованы, - произнес командор упавшим голосом и сел на скамью.