Возвращение - 1. - Фанфики по сериалу Ее звали Никита | La Femme Nikita - Fanfictions

Это из совсем раннего… Не знаю, что сподвигло выложить. Минутное желание… Ностальгия…(в свете ожидаемого показа «Никиты»). Было уже «Возвращение» – 2, а теперь вот - «Возвращение» –1. Все в обратном порядке . Я так читаю журналы – всегда с конца, двигаясь в начало…
И тема… та же – единственно меня вдохновляющая… Ничего нового. Так что простите. Может, кому-то будет интересно...

Возвращение – 1.

Во всей своей «красе» стояла поздняя слякотная осень. На улице уже холодно, с неба идет снег с дождем, и под ногами хлюпает та же смесь. Мерзкая погода… Никита не любила это время года. Да ещё настроение было подстать погоде… В душе у неё вот уже год, независимо от времени года, такая же осенняя погода… Она грустно улыбнулась.
И все же лучше уж под снегом и дождем здесь, на улице, чем лишние минуты ТАМ, в тепле и сухости, но где всё вызывает бОльшее отвращение, чем даже такая погода…
Она медленно шла, вдыхая прохладный сырой воздух, и думала. Думала о том, о чем думать не могла ни в Отделе – тогда работать не могла бы, ни дома – тогда и просто жить не смогла бы…
Вокруг неё жил вечерний город, проносились мимо автомобили, люди спешили домой. Торопливо проходя мимо, они порой бесцеремонно задевали странную, как им казалось, медленно бредущую в общей суете стройную молодую женщину. Некоторые недоуменно оглядывались потом, обогнав её, и, пораженные её красотой , забывали всё, что хотели или могли сказать, шли дальше, продолжая оборачиваться, не понимая, что заставляет их это делать…
Наверное, взгляд её голубых глаз, потухших, будто припорошенных такой глубокой печалью, что почему-то невольно сжималось сердце…От чего может грустить такая красавица?
…Она не должна была иметь квартиру в городе, жить вне Отдела (не полагалось по статусу) – ни один глава подразделения их организации не имел на это права, впрочем, по понятным причинам. Но она себе это право вытребовала, для неё это было жизненной необходимостью – надо было иметь отдушину, место, где можно спрятаться, забыть о работе… Очень быстро она поняла, что это иллюзия – от Отдела спрятаться невозможно… Но ей нужна была ЕЁ территория, а иллюзии помогают жить, когда ничего другого нет, - особенно если в них стараешься верить…
И квартиру оставила.
Она боялась признаться в этом самой себе… но была ещё одна причина, почему она это сделала… Слабая надежда (тоже почти иллюзия), что так её проще будет найти. Кому?
О нем-то она и думает в эти редкие спокойные минуты …о том, кто был смыслом её жизни последние восемь лет… «Целый год без него… боже мой… как это много… и как мало – сколько еще впереди? …А я уже не могу…»
Майкл. Она вздрагивает до сих пор, когда слышит это имя, и ей не помогает даже её хваленая выдержка и стойкость. Она слабеет при звуках этого имени…
«…А что было бы, если бы я услышала его голос? – подумала она с улыбкой. - …И помню ли его вообще? Помню – в этом-то и дело…» И голос, низкий, бархатный… И манеру говорить – медленно, кратко, с легким французским акцентом… И его руки – сильные, надежные, властные и, когда надо, нежные и осторожные… И его глаза – зеленые, порой холодные до синевы, для всех – строгие, а для неё – теплые, любящие, внимательные…
Она тряхнула головой, чтобы сбросить это наваждение, не утонуть в воспоминаниях и вернуться к реальности.
«…Его уважали, его боялись, ему подчинялись. Безропотно и безоговорочно. Как и я когда-то… Я никогда не смогу так влиять на людей… Но я никогда и не хотела этого и не стремилась к этой власти!» - с растущей злостью думала она.
Кто меня спросил? Никто. Опять со мной поступили, как с пешкой. И кто?! Собственный отец! Я, как жертвенный агнец, была с детства обещана Отделу. И меня вели по этому пути… И даже Майкл поначалу вписывался в их план: учитель, наставник, защитник… Даже наши чувства были им на руку: привязывали меня – к Отделу, его – ко мне… и нас обоих – к жизни. И к работе. Что и требовалось.
Только потом и наши отношения, и сам Майкл стали мешать задуманному: чувства стали брать верх над работой. И у кого! – и я их понимаю! – у Майкла, лучшего и, как им казалось, самого преданного Отделу оперативника.
«Этого у них в планах не было!» - со злорадством думала Никита. Любовь не включишь ни в один план. Они думали, что убили в нем человека, что навсегда отняли эту способность – чувствовать… думали, что он просто опять роль сыграет… А не получилось! Не все можно измерить, спрогнозировать, просчитать. А ведь именно на расчетах строится жизнь в Отделе.
... Я никогда не стану таким шефом, каким бы мог стать Майкл. Это его место – и по способностям, и по заслугам, и по праву… Но судьба распорядилась иначе. И я помогла ей.. А ему? Правильно ли я поступила, сделав это и не спросив его желания? И узнаю ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос? А, Майкл? Я ведь хотела, как лучше… как для меня бы на твоем месте было лучше… Но ты – не я…
«А что я-то здесь делаю? – будто очнувшись, подумала Никита. – Разве это моё дело? Разве это то, чего я хочу? …А чего, собственно, я хочу? – и подумав, - …а ничего. Всё, чего я хочу, связано с НИМ. А его нет… Так какая же разница, как жить и чем заниматься?! Вот и живу… существую, скорее…» - с горечью подумала она.
Неутешительный итог. А другого нет… Она подняла голову, взглянула в пасмурное небо, вдохнула воздух поглубже и медленно пошла дальше – стройная, хрупкая девушка, одинокая в этом огромном, неприветливом мире – с огромной, тягостной ответственностью на плечах за этот самый мир…

(необязательно в тот же день)…

Никита закрыла дверь и облегченно перевела дух.
Как она устала! Хотелось прямо здесь, на пороге комнаты, тяжело опуститься на пол и ничего больше не делать. А ещё больше – просто разреветься … от усталости, от жалости к себе…от безнадежности. Здесь этого никто не увидит, здесь себе это можно позволить – быть слабой. Здесь она была дома… Если вообще у неё может быть дом. Этими стенами она пыталась отгородиться от мира, где она должна быть жесткой, властной… Только здесь она могла быть самой собой – той Никитой, какой была когда-то и ещё оставалась внутри: открытой, искренней, беззащитной и трогательной, нежной и любящей... какой не могла быть в ТОМ мире, за этими стенами. Но и это ненадолго – до первого звонка ненавистного телефона…
Конечно, после всех последних событий, после её такого стремительного и неожиданного «продвижения по службе», от которого она ещё до сих пор не пришла в себя, ей пришлось сменить жильё, а прежде ещё и отстоять право иметь его вне Отдела, в городе. Почему ей всё-таки пошли навстречу? Она тоже удивлялась… Может, в память об отце… или она просто была убедительна. А она очень старалась, и на то были веские причины…
Впрочем, она особо об этом не задумывалась – главное, что всё получилось, и теперь у неё есть небольшая квартира в не очень богатом и относительно спокойном районе.
Никита обвела взглядом достаточно большую и единственную комнату, из которой и состояла её квартира. Она любила открытое пространство, и здесь рядом было всё, что ей необходимо в её одинокой жизни: слева - небольшая кухонька, которой она, кстати, нечасто пользовалась - для себя одной готовить в редкие свободные вечера она не хотела; справа, в углу – двуспальная кровать за небольшой ширмой, по центру – удобный длинный П-образный диван, перед которым – журнальный столик из прозрачного стекла, напротив него, в нише стенки – телевизор, который она почти не смотрела. И полки этой длинной стенки были почти пусты: ни книг, ни статуэток, ни ваз с цветами… и конечно – ни одной фотографии… Безликая комната… она могла бы принадлежать кому угодно. Никита вспомнила, что где-то там же, в углу одной из полок, валяется забытая ею сейчас, но неизменно переезжающая с ней коллекция солнцезащитных очков… Они о многом ей напоминали – и это сразу жгучей болью отзывалось в душе, но и избавиться от них не поднималась рука…
Ничто здесь ей не грело сердце - и благоустраивать свое жилище ей тоже не хотелось… Было ощущение чего-то временного. И как ни странно – ей это нравилось. Нравилось чувствовать, что это – не навсегда… что может быть и что-то другое…Когда-нибудь. Ей казалось – начни она всё делать здесь по своему вкусу – и останется здесь навсегда. ОДНА.
И всё-таки это место было порой её спасением - даже в такой, не очень уютной и полупустой квартире ей было комфортнее, чем ТАМ.
В идеале ей хотелось бы сохранить свою прежнюю квартиру… И не только потому, что там многое было сделано её руками… что там она иногда была счастлива… когда рядом был ОН… На то была и другая причин: хотя она гнала от себя это воспоминание, память все же услужливо его периодически вытаскивала - и в ушах в который раз начинало звучать: «… Адам вырастет, и я не буду ему нужен…» - « …мой адрес тебе известен…» - вселяя неоправданную надежду…
Никита смахнула щекотавшую щеку слезу…
Вот так всегда – стоит ей вспомнить о НЕМ, как ноги слабеют, глаза застилают слезы, зубы сжимаются, не давая вырваться стону… Она уткнулась лицом в колени и не стала сдерживаться – слезы хлынули ручьем…
«Как мне тебя не хватает! Твоих рук… твоих губ… внимательного и спокойного взгляда твоих зеленых глаз… твоего спокойствия и уверенности… твоей любви и тепла…
Как мне хочется опять почувствовать себя слабой рядом с тобой, сильным и терпеливым, ни о чем не думать, не беспокоиться, зная, что ты обо всем позаботишься…
В этой жизни без тебя мне самой приходиться быть сильной и уверенной… даже жестокой. Я думала – я смогу…
Но я… не хочу! Силы мои на исходе… Сколько я ещё выдержу… без тебя…
Я хочу к тебе, в твои надежные руки… хочу вцепиться в тебя, уткнуться лицом в твое плечо… хочу почувствовать, как успокаивающе бьется твое сердце, почувствовать твое тепло, отгородиться тобой от всего мира – и жить так вечно!
Нельзя… невозможно… какие до жути страшные слова! Я ПРОТЕСТУЮ! Неужели я ещё мало заплатила за то, чтобы когда-нибудь, хотя бы немного – побыть счастливой…
… Майкл… Любимый… Где ты…»
Никита сидела на полу, так и не включив свет. Слезы лились по щекам, но она этого уже не замечала – мыслями она была далеко… Так она могла сидеть часами – такое случалось всё чаще и чаще…
Но даже этого - просто поплакать немного – ей не дано: телефонный звонок будто только и ждал, когда ей станет легче, хотя бы от слез - и возвратил её в реальность. «Нигде от него не спрятаться», - с ненавистью подумала она об Отделе и взяла трубку: «Я слушаю…» - и сама себе удивилась: голос стал жестким, спокойным – ни тени слез. «И я теперь в маске… Но я смогу… я выдержу… я буду носить её, сколько нужно… Только бы знать, что это не напрасно… и я когда-нибудь увижу тебя. Ты сам об этом мне говорил… А тебе я - верю!»

****

…Никита лежала в полудреме, усталая и счастливая, нежась в тепле спящего рядом человека… Ей самой спать не хотелось совсем - было жалко тратить на сон эти драгоценные минуты, к тому же она слишком была взбудоражена событиями последних суток, а тело все еще горело от недавних ласк… Сквозь занавески на окне уже пробивались первые лучи солнца.
«Господи, -- думала она, -- мне ничего больше не надо, я ни о чем не хочу думать! Пусть всегда будет так, как сейчас. К черту Отдел, дела, операции! Я просто хочу жить и чувствовать то, что чувствую сейчас…»
… А то, что она чувствовала сейчас, можно было выразить несколькими словами: всеобъемлющий покой, который не испытывала давно, защищенность и полное умиротворение. Как будто лопнул нарыв, как будто закончилась гроза, как будто наступил тот момент, к которому ты идешь всю жизнь и – доходишь. Все. Желать и ждать больше нечего... пока, по крайней мере.
А все потому, что ОН вернулся… Тот, кто был ее наставником, учителем, защитником… Тот, кого она любила всю жизнь и больше жизни, и кого потеряла, – опять с ней. ВОПРЕКИ ВСЕМУ. НАЗЛО ВСЕМ. «…Другой вопрос, -- вздохнула она, – надолго ли?»
Сейчас об этом не хотелось думать – он здесь, рядом. А все остальное – гори синим пламенем! Он вернулся – и сейчас это самое главное.
Это безрассудство – она это понимала. Это ещё могло быть свойственно ТОЙ Никите, пятилетней давности. Но сегодняшней… Плюнуть на всё?! Забросить всё?! Это было непозволительной роскошью даже - и тем более! – для шефа столь могучей организации. Но в том то и дело, что сейчас она чувствовала себя не шефом грозного Первого отдела, а … просто женщиной. Счастливой женщиной. Будто «Шеф Первого отдела» - это не про неё, а про кого-то другого…
И она ничего не боялась сейчас, она чувствовала себя защищенной, как никогда. Вернее, как всегда, когда с ней был ОН – тот, который сейчас спал рядом. Хотя именно он был в данный момент беззащитнее неё в тысячу раз. Это ему было впору надеяться на её защиту… Вряд ли её начальство обрадуется его появлению, узнай оно об этом…

Она приподнялась и посмотрела на спящего.

Он вернулся. Внезапно, неожиданно … и всё-таки там, в глубине души - ожидаемо.
Она вспомнила, как это было…Это случилось вчера вечером, а ей сейчас казалось – вечность назад…

Продолжение следует...

Дельфик, это не претворение моей угрозы в жизнь!

Просто... мне захотелось! (см. вступление)