У него не забирали душу. Он просто прекратил быть героем. Это слишком хлопотно. И герои умирают. Точно, он перестал быть героем, когда все умерли. Все герои, которых он знал. Не стало Истребительниц, вселяющих надежду; Наблюдателей, нарушавших правила ради друзей; храбрых охотников; демонов, боровшихся со своей трусостью; Богинь, сумевших стать человечными; вампиров, которые умели быть героями; школьных стерв, которые научились жертвовать собой.
Они все умерли. А Ангел (или Ангелус? или они оба?) просто не хотел умирать. И нет никакого шанса встретить знакомого с укоряющими глазами. Иногда это хорошо, что все умерли.
О, это Ангел проснулся. Нет, всегда хорошо, что все умерли. Полная свобода. Выпить эту миленькую шатенку? Почему бы и нет? У миленькой шатенки смутно знакомое лицо, хотя все лица уже стерлись из памяти. А еще у нее не плохой удар. Ангелус не догоняет, бежит она красиво пусть живет. Кто это сейчас решил? Ангел? (или Ангелус? или они оба?).
А лицо все же знакомое.
Школьные стервы умеют жертвовать собой, а герои умеют сдаваться.
С чего он вспомнил о Корделии? Когда-то Ангел был в нее влюблен. Возможно, потому, что долгое время она была единственной женщиной, которая была рядом. Замена Баффи. Ангелусу она нравилась, только когда была злодейкой. Ее лицо тоже стерлось из памяти. Слишком смуглая кожа, кто-то явно переборщил с солярием; неплохие темные волосы, которые она зачем-то перекрасила и остригла.
В общем, ничего особенного. Глаза не вспомнить. И зачем вспоминать? Стоп.
Шатенка, переборщившая с солярием? Девчонка, у которой не плохой удар?
Посланница высших сил решила спуститься с небес и прогуляться по Лос-Анджелесу? И почему этого должно его заботить?
Ангел (или Ангелус? или они оба?) выходит из своего пентхауса, нужно подкрепиться. Шатенка с неплохим ударом и глупой головой прогуливается рядом с его крыльцом. Ангелус хочет вцепиться ей в горло, кушать-то хочется.
Ангел, сентиментальный Ангел, против.
Но голодны они оба. Ладно, нужно наплевать на Корделию и пойти найти себе ужин. Корделия идет рядом. Она, конечно, и раньше не отличалась умом, но это уже чересчур. Ангелус скалится, Ангел мрачно ждет наставлений и причитаний. Но она не причитает.
Корделия трещит. Неустанно. Обо всем. И ни о чем сразу. Прошлое. Настоящее и будущее причудливо переплетается в ее рассказах, и у Ангелуса начинает болеть голова. Ангел жадно прислушивается к рассказам об обитателях рая, бывших Истребительницах, Наблюдателях, охотниках и вампирах. Серьезно, Спайк в раю? Ангел почти смеется. Ангелус скрипит зубами. Ангелу нельзя вспоминать. Ангелус загоняет Ангела куда подальше и хватает Корделию за шею. А глаза у нее карие, мягкие и всепрощающие. И его не должно колыхать это абсолютно. Корделия может стать очень вкусным ужином.
Корделия может напомнить Ангелу о добре. Корделия его ударила.
Корделия раздражает его безумно. И еще много причин, по которым Ангелус должен ее убить. Корделия слишком верит в ангела, а еще по непонятным причинам в Ангелуса, и это очень опасно.
Герои не живут долго. Они умирают на твоих руках. А ты таскаешься в одиночестве по Лос-Анджелесу, виня себя в том, что не смог спасти.
Герои – это глупо, это давно изжило себя.
Нельзя снова становиться героем. А у Корделии такая хрупкая шея, посильнее сжать руки, и проблема решена. Ангел (или Ангелус? или они оба?) разжимает руки, и отступает. Корделия продолжает трещать про героев.
Ангел терпеливо улыбается. Ангелус массирует виски и молится, чтобы голос Корделии была потише. Оба по ней скучали.
Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Суббота, 13 октября 2018, 16:26:08