Самый родной и любимый (Мейсон и, конечно, Мэри, а также СиСи, София, Идэн, Круз, и некоторые новые лица...)

Мейсон не задумываясь свернул к дороге ведущей на Парк Лейн – к особняку Кепвэллов. План в голове созрел мгновенно: во-первых, дома сейчас никого не должно быть (главное, что София, как успел он услышать еще вчера, повезла Брендона в летний лагерь); во-вторых, особняк – огромный и там есть охрана; в-третьих, ему нужно было всего лишь несколько минут, чтобы оторваться от этих головорезов из джипа и позвонить в полицию…
Летя на бешенной скорости по пустынным улицам Монтесито, Мейсон успел подумать, что ему в какой-то степени даже нравится эта волнующая теплота, разлившаяся по животу. Сердце бешено колотилось, но движения были как никогда четкими, и нывшая с утра голова вдруг сразу прояснилась.
«Игра выходит на финишную прямую. Что ж поглядим, кто кого, дядя. Поглядим…»
Ворвавшись в дом, Мейсон сразу же наткнулся на Розу, стоявшую с телефонной трубкjq в руке.
- Привет, Роза. Мне срочно нужен телефон!
-Ты вовремя. Тебя тут как раз кто-то спрашивает.
Мейсон подождал, пока Роза поднимется на второй этаж и медленно, сквозь зубы вымолвил:
- Мейсон Кепвэлл.
Сердце почему-то нехорошо зашлось – он почувствовал беду еще до того, как услышал в телефоне густой баритон Гранта, сообщивший ему, что Саманта находится у него «в гостях».
- Хорошо, я понял…Что мне нужно делать?
Мейсон сам испугался своего глухого голоса, который звучал будто откуда-то со стороны.
- Возвращайся в свою квартиру и жди там. Придет мой человек, с которым ты поделишься всей информацией, которую собрал обо мне. Вернее расскажешь, как до нее добраться… Думал переиграть меня, щенок?... И не вздумай шутить. Саманту ты не увидишь, пока я не удостоверюсь, что у меня в руках все подлинники – документы, негативы фотографий, пленки… Ты меня понял?! - рявкнул Грант.
- Да, - еще глуше ответил Мейсон. Прижав трубку к уху плечом, он одной рукой опирался о стол, а другой безуспешно пытался расслабить узел галстука.
- Если ты меня обманешь, я дам тебе возможность исправиться. Так сказать, второй шанс… Но запомни, что у Саманты, в отличие от тебя, уже никогда не будет второго шанса стать полноценным человеком, - Грант густо рассмеялся и нажал на отбой.

…………………………………………………………………………………………
Буквально взлетев по лестнице на второй этаж, Мейсон рывком открыл дверь в свою бывшую комнату. Он действовал на автомате, так словно у него был заранее приготовленный план на тот случай, если…
- Саманта…
Его маленькая девочка, его принцесса сейчас находится в руках у этих выродков, которые способны буквально на все…Глаза помимо воли стали влажными – от злости и от беспомощности… И от того, что на него с фотографии таким теплым и таким родным взглядом смотрела Мэри.
В такие минуты, как сейчас, он чувствовал ее отсутствие еще острее.
Мейсон осторожно вынул фотографию из деревянной рамки, нежно провел по ней рукой и на мгновение закрыл глаза.
«Помоги мне, Мэри! Пожалуйста, помоги! Ты и в земной жизни всегда была для меня ангелом… Не только для меня… А теперь…Я не знаю, где ты сейчас… Но, помоги мне, пожалуйста, помоги! Я, наверное, сейчас похож на язычника… Но я так и не научился молиться, как положено… Помолись ты за Саманту, Мэри… Я знаю, что ты меня сейчас слышишь… Помоги моей дочери…Пожалуйста, Мэри!...»…
Услышав свист шин от лихо кем-то припаркованного перед домом автомобиля, Мейсон вздрогнул, и осторожно сделал несколько шагов в сторону окна. Но, затем, передумав, остановился, и, взяв со стола карандаш, вернулся к книжной полке. На обороте фотографии он мелким почерком поспешно записал ряд цифр – код банковского сейфа. Затем, осторожно вставив снимок обратно в рамку, Мейсон положил сзади него маленький ключ, и, отойдя к самому выходу из комнаты, вновь остановился, словно собираясь с силами.
Действовать сейчас нужно было трезво и быстро. Этот банковский код и ключ от сейфа – единственный шанс вновь увидеть Саманту живой. Мейсон безуспешно пытался отделаться от жалящей мысли, что должен был предвидеть такой вариант событий. Но сейчас проклинать себя было поздно. Его дочь находится в руках людей, для которых миллионы долларов и жизнь маленькой девочки – несопоставимые вещи. . Мейсон знал, что играя по правилам Гранта, он больше никогда не увидит Саманту…. А поэтому он не будет вновь так глуп, чтобы действовать в одиночку.
Хорошо, что напоследок они условились с Сани о кодовом сообщении на телефон – получив его, Зейдан сразу же свяжется с ФБР и обо всем расскажет. А сейчас, главное делать вид, что он согласен на все условия Гранта…
Мейсон шумно выдохнул и потер виски и глаза. Как он ненавидел деньги своего отца и себя, за то, что так бездумно позволил из-за них подвергнуть риску жизнь Саманты! Он бы отдал все сокровища мира, только бы его принцесса была сейчас рядом…
Все еще с тоской и мольбой смотря на фотографию Мэри, Мейсон уже протянул руку к двери, как вдруг она резко распахнулась, больно стукнув его по голове и плечу. Отлетев от неожиданности к столу, он не успел даже обернуться, как получил новый резкий удар в бок. Упав на пол, Мейсон несколько секунд ошарашено наблюдал за энергично пинавшими его ногами в джинсах и кроссовках. Наконец, собравшись с силами, он отпрыгнул всем телом в сторону и на фоне светлого пятна окна, затянутого жалюзи увидел перекошенное лицо своего младшего брата.
- Тед?!
Как в тумане Мейсон наблюдал за тем, как Тед некоторое время постоял, раскачиваясь из стороны в сторону, а затем медленно наклонился, взяв его за грудки.
- Я тебя ненавижу! Слышишь?! Ненавижу! Я тебя убью! - прокричал он в лицо брату, обдав того крепким запахом перегара.
Волосы Теда были всклочены, глаза налиты кровью, а мертвенно бледное лицо покрыто капельками пота.

Самолет находился в воздухе уже почти четыре часа. Мэтью, положив голову на колени Мэри и завернувшись в плед, мирно посапывал на соседнем кресле. В следующем ряду у окна сидел их «провожатый» - огромного роста мексиканец с гладко выбритой головой и черной вьющейся бородкой. Всю время, проведенное в аэропорту и после, он молчал, тяжелым взглядом наблюдая за своими «подопечными».
Мэри не притронувшись к еде, и только сделав несколько глотков сока, не отрываясь, смотрела в иллюминатор. В поле зрения была часть крыла самолета и белая сверкающая бездна под ним. Сердце бешено колотилось, а в руках и ногах затаилась слабость. Как ни старалась, она не могла унять волнения. Впервые за четыре года с ней происходили перемены. Марк наконец-то не будет больше рядом. Но, что будет там, в Мексике, она тоже не знала. Только от одного вида «друга» Маккормика внутри все неприятно сжималось. Его лицо не выражало никаких эмоций, но в глубине темных зрачков, Мэри, только раз взглянув в них, прочитала сильный интерес, который явно не сулил ей ничего хорошего...
Хорошее было только в одном. По-крайней мере, теперь она будет на одном с Мейсоном континенте – в Мексике! Это же совсем рядом с Калифорнией! Вспомнилось, как Мейсон восторженно рассказывал ей об отдыхе в Канкуне и обещал показать древние заброшенные города индейцев. Как давно это было!...
«Мейсон… Мейсон…»…
Перед глазами всплыло его лицо – таким, каким она видела его в самый последний раз. Запавшие красные глаза, щетина, всклоченные волосы, небрежно заправленная рубашка… Мейсон перешагнул порог церкви со своей знаменитой серебряной фляжкой в руке, что-то невнятно проговорил, качнулся и, сделав внушительный глоток, тяжело опустился на скамью. Странным образом он смотрел именно в ту сторону, где в тот момент стояла она сама – в черном парике, шелковом шарфе скрывающем половину лица, и огромных темных очках.
Несколькими минутами раньше Мэри зашла в церковь с черного входа, зная, что в этот час там никого не будет. Ей просто необходимо было побывать в этом знакомом, успокаивающем мире... То, что она собиралась сделать, вернее уже сделала, было ужасным и ей хотелось попросить у Бога сил и прощения. Хотя знала, что ей теперь не видать ни того, ни другого… Но, выбор был сделан… И он был сделан ею сознательно и после долгих раздумий…
Не смея пройти дальше, она так и осталась стоять в одной из боковых комнат. Из-за приоткрытой двери виднелся проход между скамьями, на которых плясали желтые блики зажженных свечей. Мэри попробовала опуститься на колени, но сразу же отказалась от этой идеи. Сильно ушибленные ноги ныли не переставая, а боль от поломанных ребер порой так пронзала все тело, что страшно было сделать следующий вздох. С тревогой проведя ладонью по низу живота, Мэри в изнеможении вцепилась рукой в дверной косяк и сотряслась от беззвучных рыданий.
И, вдруг, из темноты, как приведение, возник Мейсон… Сев, он закрыл лицо ладонями и безвольно опустил плечи.
Она видела его пьяным, приболевшим, уставшим, злым… Но таким, как сейчас… никогда… Внутри что-то содрогнулось и, словно оборвавшись вместе с сердцем, затопило ее изнутри горячей волной любви, жалости и… вины. Весь его вид был надломленным, а из-за ссутуленной спины и небритых щек он, казалось, сразу же пострел на несколько лет. Он был какой-то другой… Совсем другой… Особенно сильно это было заметно на фоне того Мейсона, каким она помнила его в разгар их первого романа – деятельный, энергичный, забавный, со сверкающими лукавыми глазами и неиссякаемым потоком слов… А теперь… Он был похож на срубленное под корень дерево – все еще зеленое, но уже не чувствующее в себе жизни… Он был странный и потерянный…
И, действительно, потрясенно и одновременно с чуть ли не священным трепетом, он вдруг впился взглядом во что-то над алтарем. А затем еле слышно проговорил, обращаясь к кому-то невидимому:
- Я не знаю, зачем мне жить…
Содрогнувшись всем телом, Мэри рванулась к Мейсону, но затем осеклась и, прокусив до крови губу, все-таки опустилась, почти упала, на колени.
«Прости меня, пожалуйста, родной… Прости… Я так люблю тебя… Я все равно постараюсь найти способ вернуться к тебе. Ты главное держись сейчас. Пожалуйста, держись, Мейсон! Я верю в тебя! Я знаю, что ты сильный. Пожалуйста, родной! Умоляю тебя…».
Рыдая, Мэри каждой клеточкой своего тела пыталась передать Мейсону свои горячие мольбы… Он что-то тихо проговорил, будто беседуя с кем-то невидимым… Мэри не слышала его слов, видела только его бесконечно родное и мокрое от слез лицо, которое так хотелось прижать к груди…
Внизу живота появилась тупая жгучая боль. Продолжая рыдать, Мэри рывком поднялась на ноги…
- Нет, Мейсон я не могу оставить тебя… Я не могу!
Еще шаг и она бы оказалась в полосе света за алтарем, как вдруг в дверях церкви появилась Джулия… Это отрезвило ее, и не оглядываясь, она быстро выбежала из церкви…

Продолжение будет в субботу или может даже уже в пятницу - сорри,я немного приболела, а так как следующая часть будет иметь критическое значение для все истории, и так как там очень легко запутаться, я решила все же не спешить и не проверять это сейчас, на больную голову... Тем более, что опасаюсь ответной реакции)

Цитата

Я не Станиславский но...

Спасибо за продолжение!!! ждем, ждем.ждем!!!
интересно, а какой момент вспоминает Мери (когда по ней шла панихида)?

Цитата

Час от часу не легче...

Цитата

Цитата

Цитата

Цитата

Не думаю, что эти действия сочетаемы с точки зрения физиологии.
Мэри не робот и не мазохистка. Тем более она беременна.

Цитата

Ещё бы!
И в то, что Мэри садистка, я тоже не верю.

Цитата

Вот это трогательно... К кому ему ещё обращаться. Только к Мэри. Живой или мёртвой.

Цитата

Цитата

После этого не какое бы сердце не выдержало , не знаю какие были причины у Мэри так жестоко поступать с Мейсоном , уйти и дать любимому человеку загнуться или вообще умереть ( как она жила с этим потом) , а если бы он наложил на себя руки ( не очень понятна причина такой жестокости). Мэри слепо любила Мейсона и поступить таким образом с ним просто не смогла бы. ИМХО
Может я ошибаюсь, , но возможно мы просто пока не знаем продолжения, которое всё объяснит.

Julliana (Четверг, 03 декабря 2009, 12:55:32) писал:

Ага, Марк пошел по стопам Стива и угрожал перебить всю семью Мэри и зверски замучит мамину кошку