Вторая любовь

Ничего не ответив, Мейсон прошел вглубь гостиной, присел на диван. Взгляд его был каменным.
Мери присела рядом, погладила Мейсона по плечу. Она не спрашивала больше ни о чем, потому что поняла, что случилось что-то плохое, и ему нужно собраться с силами, чтобы рассказать ей об этом. Какое-то время они сидели молча.
- Скажи, как там по «Библии», это правда, что дети отвечают за грехи родителей? – вдруг спросил Мейсон.
- Почему ты спрашиваешь? – Мери удивилась его вопросу.
Мейсон горько усмехнулся. Настолько горько, что получилась не усмешка, а гримаса.
- Саманта ведь не сделала ничего плохого, - проговорил он. – Не могла сделать. Но она умирает. А Джулия сегодня чуть было не потеряла ребенка. Врачи сказали, что она может его не выносить. Ей ведь нельзя волноваться, а она переживает все время из-за Саманты. Как ей не переживать… Но если у Джулии случится выкидыш, то у Саманты не будет донора. И она умрет. И если моя дочь умрет, то в этом буду виноват я. Бог наказывает ее за мои грехи.
- Ну что ты, Мейсон! – горячо возразила ему Мери. – Ты ни в чем не виноват. Зачем ты предаешься самобичеванию? Ты никак не виноват в болезни Саманты.
- Прямо – не виноват, а если косвенно? Если это правда, что «Бог все видит», и за все в жизни предстоит расплата? Но только я не понимаю, почему… почему Он не накажет меня, почему должна страдать ни в чем не повинная девочка…
Лицо Мейсона исказилось от боли.
- Прекрати, - Мери взяла его за руки. – Мейсон, что на тебя нашло? Тебе плохо, ты переживаешь за Саманту, но тебе не стоит винить в ее бедах себя. Зачем ты так? У тебя нет никаких страшных грехов. Конечно, у тебя есть недостатки, как у любого человека, но, поверь, Господу не за что тебя так жестоко наказывать. Ты не сделал ничего плохого, это говорю тебе я, а я знаю тебя, как никто другой.
Мейсон с отчаянием посмотрел на Мери, затем мотнул головой.
- Нет, ты меня не знаешь, - сказал он. – Ты совсем меня не знаешь. Ты привыкла видеть в людях хорошее, и хочешь видеть меня таким. А я не такой. Ты не знаешь, на что я способен, и что я сделал.
- Мейсон…
- Мери, - он не дал ей ему возразить, резко убрав руки и посмотрев ей в глаза. – Это я заплатил тому эксперту, чтобы засадить Ханта за решетку.
От неожиданности Мери чуть не вскрикнула, но, посмотрев на несчастное лицо Мейсона, не посмела ничего сказать. Они сидели молча.
- Как там по «Библии»… - спросил Мейсон, - Что нужно сделать грешнику, чтобы Господь простил его?
- Нужно раскаяться в своем поступке.

***
Мейсон и Мери вошли в церковь. Мери вела Мейсона за руку, как маленького ребенка, как будто без нее он не мог идти. Впрочем, без нее он действительно сюда бы не пришел.
- Я был в церкви последний раз во время нашей свадьбы, - сказал Мейсон, оглядывая обстановку.
- Я знаю, - ответила Мери. – Мне так и не удавалось уговорить тебя приходить сюда. Люди почему-то вспоминают о Боге только тогда, когда в их жизни что-то случается.
Мейсон виновато вздохнул.
- Тебе нужно вон туда, - она показала ему рукой направление. – Святой отец исповедует тебя. А я пока помолюсь за Саманту, - сказала Мери. – И не только… - добавила она, когда Мейсон уже ушел.

***
- Крейг…
- Нет, Мери, я с тобой не пойду. Я подожду тебя в машине. Не беспокойся, я не заскучаю. Послушаю пока музыку, у меня тут и журнальчик есть...
- Почему ты не хочешь идти со мной в церковь?
- Я… знаешь… всякие церковные службы… я их не люблю. Они скучные…
- Крейг!
Он вдруг посерьезнел.
- Пожалуйста, не надо. Мери, не заставляй меня, ладно?
- Хорошо.
Она обернулась, собираясь уйти. Крейг удержал ее за руку.
- Постой. Я… объясню, почему я не иду. Нас монахини в приюте заставляли ходить на все службы, наказывали, если мы сбегали. У меня остался неприятный осадок. Стремление к Богу, оно ведь должно быть искренним, правда? И я смогу, может быть, потом… Но сейчас я не готов.
- Ладно, - Мери обняла Крейга. – Сиди в машине.

***
- Я был в церкви последний раз во время нашей свадьбы…
Мери вздохнула. Ну два сапога пара… И не только в этом.
Она посмотрела на икону.
- Господи, защити их обоих. Убереги их от бед и от плохих поступков…

- Мистер Кепвелл, это правда, что вы пожертвовали десять миллионов долларов в фонд помощи людям, больным лейкемией?
- Вы взяли деньги из средств «Кепвелл Интерпрайзис»?
- Как ваша семья отреагировала на этот ваш поступок?
- Скажите, это правда, что ваша внебрачная дочь больна лейкемией?
- Как ваша жена отреагировала на то, что у вас есть внебрачная дочь?
- Да отстаньте же от меня!
С трудом протиснувшись сквозь толпу журналистов, Мейсон вошел в палату и закрыл дверь на щеколду. Саманты в палате не было, ее как раз увезли на курс химиотерапии. Джулия сидела у кровати Саманты.
- Не журналисты, а стервятники, - пожаловался Мейсон. – Все им надо.
- Твой поступок произвел впечатление на общественность.
- Я устрою в фонде разнос за то, что они не умеют держать язык за зубами. Как Саманта?
Джулия улыбнулась.
- Ей стало лучше.
- А как ты?
- И у нас… - Джулия посмотрела на свой живот, - Тоже все хорошо. Ой! – вдруг вскрикнула она.
- Что такое?
- Он шевелится. Ребенок шевельнулся. Мейсон, он шевельнулся!
Глаза Джулии блестели. Ее возбуждение передалось и Мейсону.
- А можно… мне потрогать? – попросил он.
- Да, конечно.
Мейсон приложил руку к животу Джулии.
- Шевелится… и правда… надо же…
Джулия улыбалась. Мейсон тоже.
Ребенок перестал шевелиться, и Мейсон, еще раз проведя ладонью по животу Джулии, убрал руку.
- На УЗИ сказали, что будет мальчик, - сообщила Джулия.
- Мальчик… - повторил Мейсон, присев на край кровати. – Мальчик…
- Мейсон? – Джулия посмотрела на него. Ее удивили его улыбка и его взгляд, которые она раньше не видела.
- Я … Джулия… - Мейсон заметил, что она вопросительно смотрит на него. – Я раньше думал только о том, чтобы спасти Саманту, и воспринимал этого ребенка, как донора, как средство спасения. Но ведь он тоже живой человек, будущая личность, и он тоже мой ребенок. Такой же, как Саманта. Такой же, как Адам. Это мой ребенок…
- И как Ченнинг.
- Что? - Мейсон посмотрел на Джулию.
- Ты забыл Ченнинга, - сказала она.
- Да, я не назвал его, - Мейсон, похоже, сам был этому удивлен.
Но Джулия удивилась больше. И что теперь сказать ей, какое найти объяснение? Да и надо ли что-то придумывать… Если это перестало быть тайной для его семьи, стоило ли теперь сохранять эту тайну для остальных?
Мейсон встал, прошелся по палате.
- На самом деле Ченнинг сын Крейга Ханта, - сказал он.
Джулия молчала. Мейсон сделал еще несколько шагов, подошел к окну, поднял жалюзи, впустив в палату солнечный свет. Зажмурился, глядя в окно, но не отвернулся.
- И Мери до сих пор его любит, - проговорил он.
Джулия не видела лица Мейсона, а его голос звучал спокойно и ровно, но она чувствовала, что ему больно.
- Прости, - сказала она. – Мне жаль, что тебе пришлось рассказать мне об этом.
Мейсон мотнул головой.
- Не извиняйся. Рано или поздно ты бы все равно узнала. Я должен был тебе рассказать. Мы ведь друг другу не чужие, верно?
Верно? Джулия этого не знала. Но ей было приятно услышать об этом.
Мейсон подошел к кровати Саманты и сел рядом с Джулией. Она погладила его по руке.
- Хочешь дружеский совет? – спросила Джулия. Мейсон кивнул. – Отпусти Мери.
- Что?
- Не держи ее. Если ты чувствуешь, что она любит Крейга. Насильно мил не будешь.
- Может быть, я ошибаюсь, - Мейсон снова встал.
Джулия помотала головой.
- Ты знаешь, когда Мери упала на суде в обморок, а Крейг бросился к ней… - вспомнила Джулия. – И потом, когда он схватил тебя за руку, спрашивал, как Мери… То, что эти двое любят друг друга, было видно невооруженным глазом. Но Мери ждала от тебя ребенка, и это меня озадачивало. Мне казалось, что я чего-то не понимаю. Но теперь, когда ты сказал, что Ченнинг сын Крейга, все встало на свои места. Тебе больно это принять, Мейсон, но она любит его.
- Когда-то Мери любила меня.
- Да, это так. Но это осталось в прошлом. А цепляясь за прошлое, трудно стать счастливым. Нужно учиться принимать настоящее, чтобы иметь возможность строить будущее.
- Ты говоришь, как философ, - съязвил Мейсон.
Джулия опустила глаза, рассматривая свои руки.
- Извини. Я не хотела читать морали.
- Нет, это ты меня прости. На самом деле ты права. Права…
В дверь палаты постучали. Мейсон отодвинул щеколду. Врач ввел в палату Саманту.
- Сэмми, солнышко, у тебя уже закончились процедуры? – Джулия обняла дочь.
- Привет, принцесса, - Мейсон присел на корточки напротив девочки.

***
- Милая моя сестренка… - Мейсон вошел в кабинет.
Иден крутанулась в кресле президента «Кепвелл Интерпрайзис».
- Привет, Мейсон.
- Привет. Я вчера просмотрел финансовую отчетность компании и, знаешь, что я там увидел?
- Что показатели нашей деятельности позволяют изъять из оборота десять миллионов, чтобы пожертвовать их на благотворительность?
- Да, но не только это. «Барр Индастриз» больше не принадлежит «Кепвелл Интерпрайзис»!
- Сделка покупки была незаконна, поэтому ее аннулировали, - спокойно ответила Иден.
- Только не говори, что ты приложила к этому руку.
- Хорошо, говорить не буду.
- Иден, ты с ума сошла?! Ты хочешь разорить нашу компанию?!
- Ничего подобного. У «Кепвелл Интерпрайзис» достаточно имущества и без «Барр Индастриз».
- Но зачем ты это сделала? – Мейсон сел напротив Иден и посмотрел на нее.
- Я хочу вернуть Роберту его собственность. «Барр Индастриз» принадлежит ему по праву.
- Но Роберт мертв. Как можно вернуть что-то мертвому человеку?
- Нет, Роберт жив. Круз выяснил это.