Перейти к содержимому

Телесериал.com

Анналы.

Крис, Уай, их родители, Коул, Фиби и т.д
Последние сообщения

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 32
#21
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Отражение. 4 июня – 24 июля.
Как-то очень уж быстро жизнь вошла в привычное русло – вылазки, поиски выживших, налаживание связей с другими группами. Времени рефлексировать, переживать, обдумывать и вспоминать не осталось. Особенно, когда собственный крисов отряд вырос до многозначительных ста двух человек, а еще начала вырисовываться дырявая пока, с прорехами сеточка отрядов по всей Европе. Небольшие группы сумевших обустроиться и приспособиться в новых условиях людей. Магов, в основном, но помаленьку начали подтягиваться и простецы. У самого Криса было теперь четверо таких не-магов. В частности, отряд пополнился еще одним медиком, Ирвином, мужчиной лет тридцати. Его знания оказались просто неоценимы, поскольку сам мистер Баррет слабо ориентировался в «человеческой» фармакологии. Плюс две женщины, сестры из Аахена, Марта и Фрида, говорящие исключительно на немецком, поэтому сначала их совсем невозможно было понять. Но уже через пару дней тыканья и мыканья началась выработка «языка международного общения», как с юмором называл систему из исковерканных английских и немецких слов, а так же условных знаков Питер. Женщины взяли на себя обязанности по готовке и уборке. Последним в отряде появился студент филологического отделения Валеры, бодро шпарящий на четырех языках и при любых обстоятельствах улыбающийся – чуть смущенно, словно извиняясь, но до крайности тепло и добродушно. При том, что его родители погибли на его глазах под обломками его же дома, а о судьбе младшей сестры он ничего не знает до сих пор.
Отряды активно пополнялись, формировались новые. Питер был прав – едва отхлынул первый шок, крисова фамилия «заработала» вовсю: договариваться со стихийно выдвигающимися лидерами вновь образующихся групп и отрядов стало легко. Стоило только представиться. Свою роль тут, разумеется, сыграло и заявление нового повелителя мир – Крис был-таки объявлен государственным преступником со всеми вытекающими последствиями – от кругленькой суммы за сведения о местонахождении «преступника» до сразу засиявшего, что начищенная пятицентовая монетка, ореола избранности, героизма и почти святости вокруг имени младшего Холливела. Как мистер Баррет и предсказывал, Криса тут же пометили ярлычком «главного хорошего», на долю Уая же выпал, вероятно, «главный плохой». Типа «хороший и плохой полицейский», хороший и плохой лидеры. Люди настолько привыкли к стереотипам, что бороться с их слепотой не было решительно никакой возможности. Ну, какой из Криса лидер?! Курам на смех! Однако обнаружились целые сотни людей, желающих иди за невнятным символом – «Холливел со знаком плюс».
И все бы хорошо, да запасы продовольствия мизерные, а «последователей» меньше не становилось, и не становилось меньше людей. Нуждающихся в помощи. Тревожным алым загорелись, зачадили «очистительные» костры в марселе, в Мармарисе, в древней Каппадокии, в еще более древнем, обветшалом в какие-то две недели больше, чем за предыдущие три тысячи лет своего существования, Каире. После первой, сокрушительной темной волны начала Эпохи побежали волны поменьше, но почаще и погуще. Уайет прекрасно знал географию и великолепно разбирался в геополитике. Азия – у ног повелителя через десять дней. Шестьдесят миллионов погибших. Говорят, трупы сначала скидывали в реки, и теперь в Китае, Вьетнаме, Лаосе и Камбодже свирепствуют дизентерия и холера. И это по злой, несправедливой иронии отпугивает вампиров и прочих любителей поживиться свежей человечьей кровушкой. Они больными, умирающими от голода и болезней «продуктами» брезгуют.
У Криса был визор, официальная волна вещала теперь круглосуточно, круглосуточно же бормотал, нес бред и плевался угрозами ставший ненавистным хрустальный шар на неказистом, выстроганном в полдня столе невольного «лидера». В отстроенном в неделю деревянном сарае «базы». Крис научился не слышать и не обращать внимания на все реже прокручиваемые ролики о нем самом, о Крисе – «особо опасном государственном преступнике, сколотившем незаконное бандформирование с целью свержения легального строя». Научился не вдумываться в ликующие сообщения о принятии новым повелителем присяги правительств Австралии, глав темных Кланов, главы вампиров, Мартина фон Найткнехта, зимбези Африки, ниррити лесов Амазонии и прочая, и прочая… Но он не мог, хоть убей, хоть зажимай уши пальцами, хоть глаза завязывай – ну не мог не обращать внимания на картины пылающих поселков, мечущиеся в дыму и удушье, панике и ослепленном безумии крошечные фигурки ни в чем не повинных жителей попавших под указ об уничтожении городов. Появились такие… «расстрельные списки»… не людей, целых городов, чем-то его величеству не угодивших. И Крис нервно вскакивал – с постели ли, если картины случались ночью, с табурета ли – если среди дня, и в волнении бегал по лагерю, расталкивая, принуждая спешить телепортистов, недовольно ворчащих «боевиков» (к этой категории вопреки прежней классификации Сил теперь отнесли всех, способных более или менее метко метнуть файер или обрушить на голову противника ливни, молнии или хотя бы камешек потяжелей – с помощью телекинеза) и мчался спасать из пожаров и лап Тьмы всех без разбору, и совершенно не думая о меняющемся не в пользу собственной крисовой группы соотношении «количество припасов – число голодных ртов». Впрочем, в самой группе оседало не так много народу – спасенные день-два оправлялись от шока, приходили в себя и отправлялись дальше – в глухие леса, в девственные тропики, в холода полярных станций Аляски и Сибири. Лишь бы подальше от оставшихся за спиной ужасов. Лозунг «бороться до победного» их большей частью не вдохновлял. Если Криса гнала вперед его вина (…mea culpa, mea maxima culpa…), а таких как Питер, Стэн, Тэдди. Сирил – надежда и жажда мести, то эти – перегорели, им хотелось только покоя. И, возможно, оно и к лучшему…
***
В очередной раз пожары «зачисток» заполыхали в фальшивого хрусталя глубине в половине шестого утра, когда и так уже нужно было вставать. Натренированный, ставший чутким к треску и шипению репортажей с «мест подлого неподчинения» слух Криса не обманул – м-визор не столе сиял зловещим алым глазом «чистки» в Нью-Лоредо. А по «базе» уже плыл сытный запах каши. Педантичные немки, хоть их никто не принуждал, поднимались первыми – в пять утра, и к подъему основной части группы помешивали уже готовый завтрак в двух медных котлах над очагами. Но теперь уже на завтрак рассчитывать бессмысленно – Лоредо корчится в агонии, а его жители молятся своим глухим богам о спасении. Крис вскочил, натягивая куртку, привычно выкрикнул:
- Боевая группа, тревога!
Пять минут, с опытом пришедшая размеренность и методичность в сборах – колы. Зелья, арбалеты и атами – и на базе из ста человек остается всего сорок. Десять телепортов, и Крис в привычной, заученной до автоматизма «связке» с Питером и Энтони. И под ногами – брусчатая мостовая старинного «Нового Лоредо». И сразу в нос ударил привычный до рвотного рефлекса запах гари и тухлятины.
В Лоредо царила ночь, впрочем, слишком ярко для этого времени суток расцвеченная – горели рекламные щиты и кустарник, в окнах домов сновали язычки пламени, это же самое пламя … лилось сверху. Кажется, прямо с неба. Ближайшая крыша двухэтажного домика протестующе затрещала лопающейся черепицей, щедро разлетаясь острыми брызгами, и послушно вспыхнули декоративные плетеные циновки на окнах и балконах. И Крис еще успел отпрыгнуть сам, и утянуть за собой своих спутников под ненадежный заслон куцего козырька над входом в магазин. И только тогда задрать голову – увидеть наконец, на что, разинув рты, ошарашено распахнув глаза, как иудеи на Воскресение, пялились Питер с Тони. И сам в полном офигении застыл….
Страшное чудо высоко в небе величаво и лениво взмахнуло медно-золотистыми крыльями раз, другой, делая широкий круг над городом, и спустилось ниже, давая возможность разглядеть себя во всех подробностях. Дракон. Живой и вполне настоящий. Значит, не все из них вымерли в глубокой древности. Как о том пишут в учебниках? Громадные, на полнеба кожистые мощные крылья, массивный хвост, блеск чешуи – темной на спине и совсем светлой, прозрачно-медовой на брюхе животного, длинная гордая шея, чуть лошадиная удлиненная морда. И льющий из ноздрей и пасти жидкий огонь, тающий в воздухе, пока еще не успевающий достичь земли. И не замеченный ранее силуэт наездника на спине рептилии. И вместе это – ошеломительно красиво. Кофейная гуща неба в росе звезд, медь чешуи и алые бутоны огня, и бахрома горящих крыш. Сюрреальное, фантазийное полотно, ожившая сказка из тех, которыми пичкал доверчивое человечество одержимый Судным днем Иоанн Богослов. Но дракон фыркнул, нарушая восхищенное оцепенение зрителей - рык и огненный вал покатились до далекой окраины города – замотал мордой, отчего силуэт наездника заполошно замахал руками, крылья потеряли свою ленивую плавность, забили в воздухе. И злое животное быстро истаяло вдалеке, превратившись сначала в золотистую каплю, а после и вовсе исчезнув, как и не было.
И тогда Крис подобрал ...хм… челюсть, перехватал восхищенно разбредающиеся мысли и вспомнил, как и зачем он оказался в Лоредо. Нашарил в ножнах атами, хлопнул себя по груди, проверяя наличие в карманах куртки склянок с зельями, огляделся и скомандовал, перекрывая грохот:
- Налево! К тому зданию! Возможно, там кто-то еще жив!
И побежал первым. Могло быть такое, что показалось – мелькают какие-то тени в подъезде многоэтажного казенного вида здания. А могло и не показаться. Перебежка через дорогу – до следующего козырька, оглядеться по сторонам… Снова перебежка – до очередного прикрытия, завернуть за угол, а там…
Там были бедлам и хаос. Десяток, кажется, демонов наседал на группу Светлых, зажатую в тупик между домами. Демонов было в два раза больше, но маги пока держались. Хрупкая светловолосая девушка с необычной для ее возраста сноровкой – выглядела она лет на семнадцать, не больше – отправляла в воздух каскады мелких. Почти бисерных, но ярких файеров. Демона такими не уничтожишь, но вот сбить с толку, ослепить при должном старании вполне возможно. Девушка же отдавалась своему пчелиному труду со всем прилежанием. Кроме девушки дрались еще четверо магов мужского пола, но Крис на них сначала и внимания не обратил: прикипел взглядом к светловолосой. Маленькая, минимум на голову ниже Криса, юркая и совсем пока не похожая на беззащитную жертву уайетовых безумств, она не выглядела испуганной или ошарашенной. Но все равно демонов было десять… то есть уже девять – одного «осиные» девушкины файеры все-таки вывели из боя, и теперь Темный жалко скулил в сторонке. А магов всего лишь пятеро.
Энтони уже засветил ладони, готовясь к своему фирменному «полету бабочки», Питер зашел слева, обнажая кинжал. Крис ломанул напрямую. В абсолютном безмолвии – эффект неожиданности, знаете ли. Минус три демона. Дальше вообще пошло как по маслу. Через полторы минуты в тупике остались лишь чихающие от носящегося в воздухе пепла Светлые… Крис теперь уже внимательно оглядел спасенных, подмечая множество важных деталей: у девушки на поясе, на широком декоративном «дискотечном» ремне лакированной кожи неуместные ножны длинного кинжала, почти тесака, а у ног – битое стекло склянок из-под зелий. А еще непогашенный файер на ладони лежит уверенно, спокойно, солидно, совсем не так, как он должен лежать в ладони перепуганной, застигнутой врасплох магички-студентки. Что намекает на обширный опыт в обращении. И девушка очень красивая, но это, кажется, к делу не относится. И четверка парней с ней. Тоже не спешат прятать оружие, удобно сверкающее в руках – кинжалы, арбалет один, какая-то из «Беретт» у самого высокого из парней. Нет. Однозначно непохожи ребята на обычных «невинных», самых частых «клиентов» групп спасения.
- Мне кажется, вам следует отправиться с нами, мисс... и вам, ребята, - нерешительно предложил Крис, не отрывая взгляда от лица девушки. До чего красивая, даже под слоем копоти видно. Глаза такие… Чистые, как ручьи – серо-голубые, прохладные, мирные. И все лицо тонкой лепки, одухотворенное, как греческий хорал или витражи Нотр-Дама. – У нас вам помогут и…
- А ты еще кто такой? И какая еще помощь? – фыркнула девица, загасив все же файер и упирая руки в боки. Разглядывания полуангела она прекрасно заметила и теперь отдарила с лихвой - и недружелюбным, настороженным тоном без тени благодарности, и пронзительностью ничуть не смущенного взора. Она тоже изучала Криса. Во всех подробностях. Хорошо, что темно – у Криса заполыхали уши: щеки тоже грязные, а рубашка в бою растрепалась и выпросталась из брюк, и, наверно, вид дикий и непрезентабельный… Но девушка задала вопрос…
- Помощь? Ну, у нас есть база, а я вроде как командир. Тут оставаться опасно…
- Командир.., - насмешливый прищур, лучше любых слов выражающий мнение спасенной о грязном, неопрятном парне, набивающемся ей в начальство. – И, кстати, помощи мы не просили. Сами бы справились! – та же напористость в тоне, то же недружелюбие.
Тут хмыкнул Питер, напоминая о своем существовании.
- Мисс, насчет просили или не просили, будем разбираться позже. А сейчас уже определяйтесь – идете с нами или остаетесь. Нас ждут другие нуждающиеся в помощи.
Девица тем же независимым презрительным взглядом «осчастливила» и Питера, но с медиком номер не прошел – с того что с гуся вода. Тогда незнакомка фыркнула и обратилась к спутникам:
- Ну что, ребята. Поглядим их базу? Как думаете?
Нет, красивая. Но очень уж самоуверенная. И все равно Крису девушка понравилась, вся такая воинственная и непримиримая. Хвала свету, хоть спутники ее оказались куда покладистей – покивали головами и попрыгали с Крисом на базу, где были сданы с рук на руки Энди и надолго забыты за более важными делами – спасти предстояло еще многих. Следующие сутки представляли собой дурдом, помноженный на зоопарк со сбежавшими тиграми и змеями, да с приплюсованным сюда гибридом детского сада и приюта взбесившихся хомячков. Новеньких нужно было пристраивать, распределять, кормить и обеспечивать всем необходимым. При этом повседневные заботы никуда не делись.
А еще в отряде пусть временно, пусть только на пару дней, но появились дети. И выглядело это весьма нервотрепательно…
- Дядя Крис! А что это у вас на столе? Круглое? А можно потрогать? – пристает бойкий шестилетка, ускользнувший от бдительного присмотра прилегшей отдохнуть матери.
- Дяй! – вторит старшему братцу серьезный и деловитый парень лет двух, уже старательно обсосавший край столешницы и теперь целеустремленно тянущийся к м-визору. «Дядя Крис», у которого голова идет кругом в шуме и гаме, долго меланхолично созерцает гостей своего скромного закутка, отгороженного от общего зала картонной ширмой. И соображает, что детям нужно что-то ответить. Но гости к долгому созерцанию и терпеливому ожиданию ответа не склонны, и «дяде» остается только успевать в последний момент выуживать из очага едва не свалившегося в него младшего и уже, запоздало хватаясь за сердце и пристраивая на локте «мелочь пузатую», махать рукой на завладевшего-таки вожделенным визором старшего.
И снова:
- Дяй! Хотюююю! Мама!
- Дядя Крис…
- Дяй!
И обнаружившаяся у «цветов жизни» трехмесячная сестричка, орущая благим матом уже второй час. И «дядя» сходит с ума, пока не прибегают немки с их «Die netten Kinder». Где они видели «netten»?! Или мистер Баррет, или задиристая девушка Эллин Браун, или сама усталая сонная мамаша с «очень извиняюсь, эти шалопаи мешают вам работать»…
И забирают малышню. Только через четверть часа детишки вновь оказываются за ширмой полуангела, словно им тут медом намазано… Переворачивают уже успевшую скопиться гору хлама – бумаг, фломастеров, карт – попутно снабжая записи Криса ценными комментариями и иллюстрациями; внимательнейшим образом изучают новости по м-визору, сбивая с таким трудом опытным путем установленные настройки; переворачивают кружку драгоценного кофе на единственные крисовы джинсы. Крису остается только проявлять свою ангельскую сущность и терпеть… И ждать, когда высохнут брюки, которые он отказался бы снимать даже под страхом смертной казни – чем-то их заменить нет никакой возможности. И помечать в блокноте – раздобыть еще одни джинсы. А то ведь забудется, если не записать.
Наконец, с беженцами дела были улажены. Но, как выяснилось, проблемы только начинались. Это новое приобретение отряда, девица с красивым именем Эллин и скверным характером, оказалась тем ещё подарочком. Но, при всей несговорчивости, все же соизволила поведать свою историю. Оказывается, до Нью-Лоредо она кочевала по пригороду Парижа (куда, в свою очередь еще до катастрофы приехала погостить к подруге) в группе этих самых четверых парней, студентов школы магии в столице Франции. Пятерка чудом спаслась при захвате города, прибилась к отряду магов повзрослей и две недели жила с ними. Но потом отряды Уайета от чистки города перешли к прочесыванию прилегающих территорий. На группу напали среди ночи, когда все спали. В составе группы, на счастье Эллин, был один телепортист, он распахнул спонтанный портал, не особо задумываясь, куда желает отправиться. Оказалось, поменяли шило на мыло – в Нью-Лоредо тоже было уже тогда весьма неспокойно. Но, как бы то ни было, воспользоваться перемещением успели только Эллин, Дэйв, Кай, Мартин и Рэнди, а что под Парижем происходило дальше, так и осталось загадкой – телепорт «обрезало», и все. Скорее всего, ничего хорошего… Потом ребята бродили вокруг Лоредо, тоже искали «своих», но поиски их успехами не увенчались. Ну а потом – Крис и его отряд, база… Так вот, Эллин Браун, похоже, с первого взгляда невзлюбила полуангела, при чем его фамилия на девушку первую и единственную из всех не произвела ровным счетом никакого впечатления. И почему-то из сотни с лишним человек группы она избрала усталого, издерганного парня мишенью для своих ядовитых острот и едких замечаний. Крис между делом припоминал, не обидел ли девушку первым – не специально, разумеется, а случайно, мимоходом? Хотел даже выбрать момент и спросить напрямую. Но момент никак не подбирался. Да и робел Крис странной девушки, если честно. При том что с остальными членами отряда Эллин была неизменно мила, а Питер в ней вообще души не чаял, поскольку кроме колючести языка у девушки обнаружилась куча достоинств – исполнительность, ответственность, готовность взяться за любое, даже самое неприятное дело, искренне желание помочь всем и каждому. Даже постоянному объекту нападок – Крису.
Парень за последнюю неделю привык уже – если все идет криво и косо, и никак не складывается, то Эллин придет – выпрыгнет, как черт из табакерки, скажет что-нибудь обидное, на что сердиться не останется уже никакой возможности ввиду кошмарной загруженности. А после все-таки избавит от затруднения – заберет от «дяди Криса» раздражающий источник суеты, тихий ужас и бурное умиление всей группы, малышей Тима и Джонатана; притащит еды, когда Крис настолько увлечется, что позабудет про ужин; возьмется сама отслеживать и записывать новости по визору, пока Крис будет спать. И то, что она проедется по крисовым умственным способностям (впрочем, они во все времена были невелики…), по его боевым навыкам (а здесь вообще претензий к эмпату-зельевару быть никаких не может – не его «профиль») – казалось даже малой ценой за неоценимую помощь.
Черт, да он становился зависимым - от умения мистера Баррета устроить быт, от поддержки ребят, а больше всего все-таки от колючей, но такой необходимой помощи нового бойца группы… Ну что с того, что каждый день начинается теперь с утреннего обмена почти граничащими с оскорблениями остротами, продолжается под насмешки и завершается вечерней триумфальной перепалкой, и вся группа притворно жалеет Криса, попавшегося на глаза этой «языкастой» первым? Зато Эллин Браун помогает с зельями, точит колья идеально – не короткие и не длинные, а как раз по росту, по замаху, удобно ложащиеся в ладонь; а еще ловко штопает продравшуюся одежду, чертит план-карты по памяти и разбирается в боевых искусствах. И, вот смех – когда Крису хотелось отдохнуть, подумать о чем-то чем-нибудь приятном, не связанном с собственным прошлым, он почти против воли начинал думать о «ежике» Эллин. Ну. просто думать, ничего такого…
Просто представлять, как она жила раньше, чем занималась, какие фильмы смотрела. Какую музыку слушала… Было утешительно думать, что-то хоть кто-то жил спокойно, счастливо, в любви и уюте. Во всяком случае, Крис надеялся. Что она хоть раньше была счастлива. Потому что сейчас девушка однозначно страдает не меньше остальных. Это видно даже по нападкам ее бесконечным. Таким агрессивным, словно за ними Эллин пытается скрыть собственную боль… А ведь второй месяц пошел от катастрофы. Боль должна была уже если не исчезнуть – такое вряд ли возможно, то притупиться, стать привычной. Жизнь не налаживается, но обрастает бытом и повседневностью… И перегруженная память милосердно затирает страхи в подсознание, замалевывает слоем новых впечатлений пережитые кошмары. Время лечит всех. Кроме Эллин.
В общем, Крис жил одним днем, планировал, решал, все больше вживаясь в роль, тосковать по прежнему укладу было некогда, плакать в подушку – не только не в привычках полуангела, но и не моглось – уставал так, что засыпал раньше, чем успевал на эту подушку упасть. А еще продолжал употреблять зелье-блокатор, а оно теперь уже значительно «заравнивало» собственные эмоции эмпата – побочный эффект нарастал, но здесь уж выбирать не приходилось. Разговаривать с Уайетом снова Крис не имел никакого желания, особенно после появления первого «расстрельного списка» из двадцати городов. Почему-то именно тогда полуангел начал осознавать, что вот этот светловолосый, родной, далекий в визоре – больше не брат. И на знакомом до мельчайшей черточки лице – чужие, злые, холодные и колючие глаза человека, на совести которого уже около миллиарда невинных. Уайет, который стал…. кем-то, кого Крис ни понять, ни принять не мог. От осознания пролегшей между прежней и нынешней жизнью пропасти, между прежним и ТЕМ Уайетом – Крис чувствовал – могло переклинить, поэтому парень старался не поменьше думать, побольше делать. На тридцать первый день над базой растянулась уже серьезная, трехслойная маскировочная сеть – самодельная, но почти гениальная по своей задумке. Не отражает, а поглощает и гасит любую темную магию. Придумали и сплели сеть Энди с Лиз, Рахиль, Тина и Ирэн принимали самое деятельное участие. А вот натягивали сеть уже все сто двадцать три человека тогдашнего полного состава группы. На сороковой отметили маленький юбилей – число отрядов «паутины» под руководством Криса доросло до кругленького числа пятьдесят. Это такая уйма народу… На сорок третий Крису предложили заявить себя лидером официально и выступить перед «своими людьми» с речью. Чем он и занялся на сорок пятый день – после долгих уговоров Питера «принять свой крест», после уверений Анны в явности крисовых ораторских способностей, после в кои-то веки без подколов серьезного совета Эллин: «сделать ход первым, пока за него это не сделал кто-то другой»… И на сорок пятый день полуангел встал еще пока просто Крисом Холливеллом, а лег спать – командиром Холливеллом, как решили Криса теперь величать его … подчиненные… Лег спать Крис… почти генералом? Или президентом? Или военным министром?
А на сорок седьмой день Крису в голову пришла ИДЕЯ, которая и была осуществлена на сорок восьмой… Продуктов не хватало катастрофически зато случайно попала в руки информация об организации Уайетом системы баз снабжения для своих Темных подразделений. Базы эти, склады, начали прорастать там и здесь, как грибы после дождя. И у Криса в предвкушении руки чесались, когда он представлял, СКОЛЬКО там должно быть еды. Поэтому информацией грех было не воспользоваться. Нашли одну базу… и распотрошили. Даже без жертв – разве что Энтони слегка потянул плечо, да Тэд глубоко пропорол запястье, натолкнувшись на колючую проволоку заградительного заслона. Взяли пятьдесят ящиков какой-то странной расфасованной по пачкам полупрозрачной сладковатой на вкус массы , оказавшейся очень питательной и сытной. Решили, что это какой-то концентрат, не шибко вкусно, но чтоб с голодухи ноги не протянуть, вполне сгодится. И – целых пятьдесят ящиков. Ввиду такой успешности операцию было предложено повторить. И название даже придумали для таких вот грабежей – красивое древнее слово (еще с черт знает какой революции, кажется) «экспроприация», сокращенно «экс». «Дубль-два» запланировали на двадцать второе июля. А объектом избрали склад в значительном удалении от базы М (так теперь официально, в алфавитном порядке. переименовали «сарай»), под тихим, робким и оттого уцелевшим Дельбрюком, что в Германии… Нападение должно было состояться перед самым рассветом, в четыре часа утра по местному времени – на М это уже день, солнце в зените, лето во всей красе… Жарко, поют кузнечики и шумит ветерок…
 

#22
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
***
- Я захожу справа, в одиночку, Энтони отправился дальше, за угол. Ждем его сигнала. По моей команде начинает выполнять инструкцию… - тихо прошептал Крис в крошечный динамик наручного коммутатора –смахивающего на часы сочиненного Энди и Сирилом нового средства связи. Такими «игрушками» снабдили всех бойцов, координировать совместные действия стало куда легче. – Питер, проведи перекличку по квадратам и доложи!
Крис растянулся в кустах, не обращая внимания на намокшие в луже штанины джинсов. В Дельбрюке прошел ночной дождик, небесная вода стоит в ямках и рытвинах, хлюпает при каждом движении. Но все равно тепло и душно, и мокрая одежда воспринимается скорей как спасение от перегрева, нежели действительное неудобство. За кустами, через густую листву и переплетение тонюсеньких веточек, слабо просвечивали кажущиеся черными в предрассветной мгле стены склада. Было тихо, только вдалеке надрывался какой-то сумасшедший жаворонок, битый час заезженной пластинкой распевающий одну и ту же мелодию. Коммутатор вновь замигал зеленым, что означало вызов.
- Перекличку провел, все на местах, - бодро доложил Питер.
- Хорошо, ждите сигнала… - теперь все зависело от Энтони, Стэна и Кая, которые должны были подпалить склады с трех сторон – тактика «выкуривания». Затем предполагалось «снимать» всех начинающих из здания выскакивать демонов охраны, хватать еду и быстро исчезать. Поглядим, пройдет ли этот номер во второй раз – план с прежнего «экса» не изменился. Только что-то долго ребята копаются. Но…сигнала и не требуется – «красные петухи» бойко взлетают по углам склада, сразу освещая всю поляну оранжевым теплым сиянием. И боевики выскакивают из укрытий с зельями «наизготовку» и напряженно замирают. На складе должна быть стандартная охрана из двадцати - двадцати двух Темных. Ребят на экс взяли двадцать пять. Должно быть достаточно. Дверь распахивается – нервы прыгают, как гитарная струна под пальцами музыканта – и поехали! Файеры, болты арбалетов, «Беретта» плюется пулями, смоченными в уничтожающем зелье и зачарованными на развоплащение вампиров….
Крис выскочил вместе со всеми и тоже швырял боллы, про себя считая – вот это третий, что выскочил на порог, на ходу одергивая мундир, дальше – черноголовка в одних только серых брюках, сияет голым торсом. Тот – пятый! И повалили – шестой, седьмой, восьмой! Десятый! Одиннадцатый!
В грудь тринадцатого прилетело сразу три болта и две пули. Пятнадцатый… Еще пять или шесть – Крис сбился со счета на двадцать третьем, а затем демоны вообще повалили скопом, словно их в тесном амбаре складов набито сверху донизу. Когда общее число «выкуриваемых» перевалило за четвертый десяток, Крис понял, что ситуация вышла из-под контроля. А еще через десяток – началась настоящая паника, и стало ясно, что никаких запасов взять не удастся. Тут хоть бы не досталось никому чего серьезного… Хоть не погиб бы никто… И Крис принял единственно верное решение:
- Отбой! Назад, на базу! Срочно! Повторяю – отбой! Спасаемся!
А коммутатор разрывался от протестов и нервных окриков, звона возбужденных голосов. И кричать пришлось до хрипоты:
- Отбой! Сваливаем! Кто еще не понял?! Живо!
И опять стало страшно, что не послушаются, как бывало страшно каждый раз. Когда отряд шел на «дело». Но возмущение исчезало в треньканье и хлопках порталов переноса. И Крис стоял, считал, сколько еще человек остается на поляне. Особо боевые все никак не могли успокоиться – Лайонел вот почти шагнул уже в серебристое «окошко», а все-таки обернулся и швырнул напоследок крупный файер в демона, насевшего на Тину. Питер ловко загнал под ребра черноголовки атами, полюбовался на предсмертные корчи Темного и обернулся к Крису, отделенному тридцатью ярдами поляны. Хотел что-то выкрикнуть – шевельнул губами, но понял, что шума ему не переорать, поднес коммутатор к губам:
- Крис, тоже уходи!
- Ты иди, я следом! Я должен убедиться, что все уйдут целыми и невредимыми!
- Хорошо. Но ты осторожней смотри! - озабоченно кивает медик и прыгает в телепорт вслед за Лайонелом. А Крису остается подсчитывать последних уходящих с поляны и мысленно ставить галочки – Тина ушла, близняшки ушли, Стэн прыгнул в связке с Алексой и Каем, почти все…
Остаются только возмущенно и зло гогочущие демоны, да Крис, ими не замечаемый, уже отступающий обратно в кусты. В воздухе кружатся первые светлячки переноса…. Ну и что, что не получилось – зато все, хвала Свету, живы и целы… Просто в следующий раз поточней все разузнать. Разведку пора налаживать. Светлячки стали гуще, сейчас вокруг вырастут стены базы М, но… За спиной затрещали ветки и зашуршала листва, Крис обернулся, недоумевая – разве кто-то из ребят еще остался? Все ж ушли! И тут же понял, что ошибался – в лицо пахнуло зловоньем и смрадом Подземки. И кольнуло в предплечье, какая-то трубочка прозрачная, и ухмылка демона рангом повыше обычного «черненького»… Еще успел судорожно дернуться, "скакнуть", только Сил не хватило. Искры полились в никуда... Болезненно ткнулся в жесткое, в локте хрустнуло до темноты в глазах. Кое-как перевернулся на живот... И все поплыло…

Голова кружилась, в горле пересохло, на языке – кошки свадьбу сыграли. И было жарко… Как в аду. Крис с трудом разлепил мокрые от пота ресницы, уставился в темно-голубое, усеянное бледно-сиреневыми блескучими стекляшками и стремительно светлеющее, и сообразил – небо. Небо-небо-небо…. Пойти дальше и сообразить, ПОЧЕМУ это небо, не получалось никак. Почему же так тошно-то?! И… где я?
Крис слабо шевельнулся, зашарил руками, отчего голова закружилась сильней и даже в ней что-то зазвенело и зашуршало, а с губ сам собой сорвался жалобный стон. Что, в общем, ситуации не прояснило – пальцы затекли и решительно не сумели нашарить ничего внятного, а память не возвращалась. И тело… не слушалось, телу было муторно, деревянно-вязко и ознобно-жарко, ныла каждая косточка, как при гриппе. И вообще парень ощущал себя тяжко больным, отравленным, или может – простуженным или подхватившим какую-то магическую дрянь вроде псевдококковой инфекции из Подземки. И еще – перенос не «слушался», словно после перенапряжения. Полная беспомощность. Абсолютная. Над головой беззаботно щебетали какие-то ночные птицы. Ветер шевелил ветви деревьев высоко над головой. Где же?... в голове зазвенело громче и закружилось совсем уж невыносимо, даже затошнило. И… тут от ужаса прошибло холодным потом.
Звон иссяк, на секунду – тишина, а затем:
«Крис?» - слегка неуверенно, со слабым раздражением прошептали в голове. Крис. конечно, узнал этот голос, не мог не узнать. И забились сумасшедшие, пугливые мысли: «Уайет?! Пил же блокатор! Пил с утра! О, Свет! Уайет?!»
«Привет, Крис, - уже уверенно продолжили в голове. – Как слышишь? Проверка Связи!»
Издевка и насмешка. Проверка связи ему, как в старинном военном фильме. А Крис не то что ответить – подумать ничего вразумительного не может.
«Вижу, ты несколько удивлен? Думаешь, зелье свое выпить забыл? Э, нет. Твое зелье с тобой, братишка…. Как чувствуешь себя? Голова не кружиться?»
Криса затрясло. Вдруг из жара зашвырнуло в холод, а оттуда – в панический ужас. Что же это происходит?! Уайет сломал блок?! Уайет… Почти два месяца не «слышались». И ментальный голос изменился – стал ниже на октаву и заледенел, как зеленая веточка при внезапно ударившем морозе. И в последних вопросах - ни грамма сочувствия или заинтересованности в самочувствии младшего брата, что-то другое, нехорошее. Словно бы… Озаряет:
«Так это ты со мной делаешь?! Ну, что мне плохо так?! ТЫ?! Зачем?! Что я тебе сделал?!» - от мысленного вопля опять звенит и плывет, и земля под лопатками начинает мерно покачиваться.
«Тише. Тише, тебе сейчас вредно волноваться. Не нервничай, - новая насмешка. – Оно обо всем по порядку. Так плохо тебе оттого, что мои парни вкололи тебе состав, дающий десятикратное усиление эмпатических способносей – чтобы снять твой дурацкий блок…»
Ох, тот инъектор?! Это стимулятор был?!
«Сволочи…»
«Молчи!.. Лучше слушай дальше. Тебе наверняка интересно, как мы тебя нашли. Да? Так вот, это было так просто, что даже смешно. После твоего нападения на склад мы просто оборудовали «тревожными» кнопками и автоматическими порталами переноса все склады без исключения. Выследить тебя после этого было делом времени.»
«Ум…но…»
«А то…. Так вот, блок снят, и мы с тобой наконец-то имеем возможность пообщаться… Или не рад, братишка?... Молчать! Не зли меня, Крис, я и так долго терпел… Так вот, мы отвлеклись. Тебе вкололи стимулятор, и все бы хорошо, но вот незадача: с утра ты выпил блокатор. А раз уж способный зельевар у нас ты, ты и скажи, что получается при его совместном употреблении со стимуляторами. Ну?»
«О-ох…» - это мысленно или вслух: такой придушенный, надрывный вздох? При смешении блокатора и стимулятора…. Бывает плохо. Очень плохо. Вплоть до отравления, до анафилактического шока, до… Организм начинает бунтовать, происходит реакция сродни агглютинации при переливании резус-отрицательному резус-положительной крови…. Свет…
«Вижу, ты хорошо учил физиологию. Так вот, слушай меня внимательно, Крис, повторять я не буду. – У голоса в голове через головокружение и жару интонации холодной ярости. – Ты возвращается ко мне. Без вариантов. Если тебе дорога собственная жизнь. У меня есть антидот к стимулятору. Без него в восьмидесяти процентах случаев наступает смерть. – Восемьдесят процентов…. Очень хотелось спросить, откуда такие точные данные. Крис догадывался, конечно, ОТКУДА. Но верить не хотел. И сил спрашивать не было. Крис промолчал, представляя, как проводились испытания…. - Поэтому ты возвращаешься. Сам. Возвращаешься КО МНЕ. И живешь со мной – младший брат Императора, принц Кристофер. Черт, да почему я должен тебя уламывать? Любой на твоем месте прибежал бы по первому зову… Один ты…! Мне надоели твои закидоны и игры в подполье! Ты должен быть со мной! Это твое место, твоя судьба! Понял?»
«Н-нет…»
«Что – нет? Не понял? – в голосе – змеиные шипящие ноты. Крис знал, что разговаривает с братом, потому что Связь у них только с Уаем, но прежнее ощущение родства, передающееся по «нитке» тепло куда-то пропали. Словно темное облако заволокло. И плыло, плыло в голове… Антидот. Восемьдесят процентов… Возвратиться… САМ… Нет.
«Не возвращусь… Никогда… и ни за что… Только если силой заберешь…»
«Не возвратишься – сдохнешь, как собака. – Крису почудилось – на «том конце провода» пожимают плечами. – Повторяю снова: без антидота с вероятностью в восемьдесят процентов ты отбросишь коньки. Это раз. Дальше – принуждать я тебя не буду, и уж тем более – забирать силой. Ты мне нужен послушным и благодарным. Или не нужен вовсе. Только твой выбор. Это два. И третье –своим предательством ты меня вынудил сам. Так что решай – да или нет. – В голосе звенит сталь… и вдруг – возвращается прежняя, до катастрофы которая, укоризненная мягкость. – Крис. ну погляди, до чего ты меня доводишь. Ну вот зачем ты ушел из дому? Зачем насобирал всякого сброду? Зачем грабишь склады? Это у тебя юношеский максимализм? Крис, Крис… А ведь ты единственный, кто у меня остался. И так меня обижаешь. Променяешь меня на каких-то оборванцев-авантюристов? Неужели они тебе важней родного брата?»
«Уайет, что ты натворил?»
«Ох, Крис, ну какой ты у меня упрямый… Может, прекратим уже этот цирк и пойдем заниматься более приятыми делами? – интонации мамаши, ласково пеняющей любимому сыну… - Ты знаешь, часть моего нового дворца я велел обустроить специально для тебя – лаборатория, библиотека, бассейн, тренажерный зал. Тебе понравится. Может, прекратишь уже дуться? Пойдем смотреть?»
«Ты их всех убил… Такие уймы народу… Так что… иди к черту, Уай! Убирайся… из моей головы!» - в ответ на мысленный вскрик гуляющая в голове отрава отзывается такими болью и головокружением, что слезы на глазах выступают.
«Крис!» - вкрадчивость и мягкость улетучиваются, как и не было.
«Уходи! Я не вернусь, после всего, что ты сделал! Я вообще не хочу с тобой разговаривать!»
«Значит – сдохнешь. – Спокойствие катящейся с горы лавины. – Придурок. У тебя всего восемь часов на раздумья, потом принимать антидот будет поздно».
«Придурок - ты! Убийца, маньяк, животное! Ты убил их всех – отца, тетю…»
«МОЛЧАТЬ! Ты ничего не понимаешь! Еще одно слово, и, клянусь…»
«Палач, изверг, моральный урод!»
В голове будто фейерверк взорвался...
«Я тебя предупреждал, Крис. Не зли меня!»
«Убийца…»
И снова под взрыв– каждый вдох начинает причинять жгучую боль.
«Я к тебе не вернусь… Ты убил всех, кто у нас еще оставался…»
«Ублюдок! Да как ты смеешь?!»
И дальше Крис кричал, наверно. Или не кричал – он не помнил, до того стало невыносимо. Так... больно в голове...Уай злился, шипел в голове, угрожал, что если Крис не вернется, то он Уайету больше не брат, и что Крис невыносим, и если снова посмеет лазить по складам, то с жизнью может попрощаться… Не надо, Уайет, пожалуйста… хватит…
«Никуда теперь не денешься, сам придешь. Нужно было не терпеть, а раньше дурь из твоей головы выбивать, революционер хренов…»
«Пожалуйста…»
«Запомнил? Восемь часов тебе на раздумья!»
Ооо… Как ногами… больно… И еще жар – все внутри выжигает, скоро останется одна выгоревшая пустая оболочка.
«Понял меня, осел?! Возвращайся! Уж я вправлю тебе мозги, раз по-хорошему ты не понимаешь…»
«Ни…за… что…» И снова в голове.....И Крис понял, что сейчас он умрет. Одним ударом больше…
«Уайет…»
И голос уже не изнутри, снаружи:
« Я жду тебя, Крис. Перенестись ты не сможешь – просто позовешь меня, и я снова приду. Все, оставляю тебя одного. До скорой встречи. Уходим…»
Через минуту примерно Крис сообразил, что Уайет приходил. Вот прямо сюда, на поляну. Что это он был сквозь расплывающуюся реальность леса. Ещё через некоторое время дошло, что если и приходил, то теперь на поляне абсолютно пусто. Крис попытался кого-то из ребят позвать, но вспомнил, что сам же их всех пересчитал, когда уходили. Что все ушли… А он остался… Нужно было кого-то позвать, но и коммутатора на руке не обнаружилось. Да и смысл, если они там, далеко, в Польше, а Крис – в Германии? Перенестись … Уай прав.. не получилось… Эмпатия… На помощь позвать… Чтобы Питер пришел… И Эллин… помогла бы… В последнем усилии вышло что-то тревожное, но Крис не был уверен, что «дотянется»… Сознание окончательно «поплыло», застлалось болью. Боль душевная – не только физическая… Уайет избил. Ментально. И бросил умирать… И требует… чего Крис не может сделать… Бросил умирать.

 

#23
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Вот. Семь страничек - по дням недели). На время отсутствия)
Как всегда - коммы приветствуются и приносят автору радость).

***
На базе стало весело и тесно, хоть экс успехом и не увенчался. Все суетились, шумели, сбрасывали извазюканную верхнюю одежду, вытирали атами, выставляли на стол оставшиеся склянки с зельями… Эллин тоже скинула куртку и принялась протирать свой клинок ветошью насухо. Но ей радостно не было – ее что-то тревожило, какое-то гнетущее, давящее ощущение. Она оглядела ребят, подумала, автоматически раз-другой провела по лезвию кинжала… И похолодела, осознав – Крис-то не вернулся! Нет его на базе!
Сначала Эл с надеждой предположила, что просто не видит парня за спинами ребят, поднялась с койки, даже на цыпочки встала, вытягивая шею – не было его в помещении. Он должен был уйти последним, как капитан с тонущего корабля. И на базе должен был быть… как же так? Это больше пятнадцати минут назад, если верить часам! И не заметил еще никто?! Эл беспомощно заозиралась, пытаясь понять, что же делать, как привлечь внимание, и встретилась взглядом с тревожно нахмурившимся мистером Барретом. И поняла, что медик тоже заметил отсутствие командира и уже всерьез встревожен. Он торопливо пересек помещение, расталкивая ребят, кивнул Эллин:
- Ты Криса видела?
- Нет. Мне кажется, он еще не возвращался… Что он там остался... - отчаянно покачала головой девушка. – Я его не видела после экса!
- Я тоже. Я сначала подумал, что он на улице… ну, по делам… э… Но его там нет и не было.
- И что теперь делать? Вдруг его схватили?! – с надрывом, её саму изумившим, вопросила Эл. И только усилием воли удержалась от заламываний пальцев. Спокойно… Нужно думать. Не о том, отчего зеленоглазый стеснительный парень-недоразумение, младший брат нового хозяина мира, заставляет… постоянно о себе вспоминать. Днем и ночью. Такой одинокий, такой загруженный и такой усталый. Заставляет… Эллин пугала эта новая зависимость, которой никак не удавалось подыскать определений. А Эллин привыкла бороться со своими страхами, вот и боролась, как могла. Думала, если уязвить парня посильней, уколоть побольней – пройдет. Не проходило. И чтобы никто о зависимости не догадался, приходилось все время – жалить, насмехаться, подшучивать, издеваться. А тянуло сказать ласковое, доброе. Сказать Эллин не хотела и не умела, зато знала, что может помочь, и помогала. А уязвимость росла. И теперь одно только предположение – командир мог попасть в лапы этим, которые наводнили города – приводила в ужас. А Питер хоть и волнуется не меньше, это невооруженным взглядом видно (вот еще один, которому Крис небезразличен…), но держит себя в руках и способности мыслить трезво не утратил:
- Погоди… Ещё пять минут подождем. Мало ли, что его задержало.
Эл кивнула, закусив губу, но знала – Крис не вернется через пять минут. Знала: тяжелое предчувствие давило почти осязаемо – на плечи, на грудь. Стрелки на часах ползли очень медленно, словно застревая на каждой секунде, надолго замирая… Да разве ж это пять минут?! По меньшей мере – час! Впрочем, медик тоже до окончания предложенного им самим срока не дотерпел. На четвертой минуте набрал воздуха побольше и заорал:
- Ребята! Тишина! Тишины прошу!!!
Заорал так, что бойцы на полуслове замолкли и обернулись к медику с удивлением и любопытством. В опустившейся тишине Питер уже негромко спросил:
– Кто-нибудь Криса на базе видел? Я имею ввиду – после экса?
Ребята пару секунд осмысливали вопрос… Стало еще тише… Безмолвие сделалось хрустящим и колючим. Ещё пару секунд бойцы вертели головами, осознавая, что Криса действительно нигде нет. Стэн открыл было, и закрыл тут же рот, не зная, что ответить. Сирил морщит лоб, Энтони хмурится, поигрывая атами. Рахиль прижала ладони к испуганному личику.
- Ясно. Не видели. Так я и думал. Получается, он там остался, в Дельбрюке, – тяжело, нехотя подытожил Питер. – Нужно его найти. У кого есть идеи?
Эллин с отчаяньем поглядела на часы – еще три драгоценных минуты потрачены зря. А вдруг Крис там… Черт, скорей! Скорей же!
- Нужно идти туда! Искать!
- Там сейчас демонов дофига… Опасно... - стыдливо пробормотали из дальнего угла.
- Вряд ли мы его теперь найдем. Взяли его уже, наверно... - басовито поддержал еще кто-то, Эл по голосу не поняла. А поняла бы – не знала, что сделала бы! Да они… они…
- Струсили?! Боитесь?! – зло и обиженно выкрикнула девушка, выступая вперед, на шаг всего, но толпа попятилась – с таким напором выдала Эл обвинение. Они… Неблагодарные… На глазах накипали злые слезы. Злые-злые, сейчас девушка вполне могла и с кулаками наброситься. – Вот вы, значит, как?! Что он для вас делает, и что вы – для него?! Ну, кто еще со мной пойдет?! Мне телепортист нужен! Кто?!
Тут толпу словно проняло – зашептались, возбужденно загомонили. Ещё полминуты, и тяжелое, сердитое дыхание медика в затылок. И первым помощь предлагает Энтони. Он не телепортист, но пример заразителен – маг перемещений Алек молча пожимает плечами и встает рядом с Энтони. А следом и Стэн, Тэдди и Энди предлагают свою помощь, но столько народу не нужно. Отсеивают двоих.
Алек открывает портал не к складу, а в отдалении, в кустах, где в последний раз видели Криса. Энтони, потом Стэн, потом Эл – торопится, спешит, паника гонит ее вперед. Замыкает Питер.

Криса в кустах, конечно, не обнаружилось. Склад опять погрузился в тишину, в разгорающемся утре он вообще казался необитаемым, ни звука не доносилось из-за плотно закрытой двери, в окнах – темно. Минут пять шепотом и жестами спорили, махали руками, все более распаляясь, решали, где искать командира. Эл в споре участия не принимала – нехорошо было как-то, и словно… Она знала – Крису плохо и нужна ее помощь. Как и почему она это знает – и не задумывалась даже. Инстинкт какой-то и тревога. Питер предлагал попробовать подобраться поближе к складу и заглянуть в окно. Стэн утверждал, что это бессмысленно – если Криса «взяли», то за сорок минут уж наверняка переправили к брату. Эл тоскливо поглядела на часы и попыталась разобраться в тянущем, зовущем, но оно не прояснялось. Тоже инстинктивно, без подкрепления хоть косвенными данными девушка могла с уверенностью сказать – в здании склада Криса нет. Но все равно он где-то рядом. Не совсем понимая, что собирается делать, Эл аккуратно развернулась – лишь бы ветки не затрещали – и поползла из кустов прочь, в противоположную складу сторону. За спиной изумленно замолчали, потом Питер дернул за полу куртки и сердито зашипел:
- Эй, ты куда?! Эллин?!
- Туда... - не очень понятно кивнула девушка и пояснила. - К Крису. Он где-то там…
- Что?! Эл, ты… Откуда?..
- Идемте! К Крису! – уже уверенно, разобравшись в своих ощущениях до конца, махнула рукой Эллин. Что-то властно гнало ее вперед, туда, за холмы. – Он там… Я чувствую, словно зовет кто-то…
- Эл, ты в своем уме?! – прошелестел почти возмущенно Энтони.
Но Питер отпустил полу и задумчиво кивнул:
- Кажется, я понял, что ты имеешь ввиду… Вы ничего не чувствуете? Зовут…
И тоже ломанул за девушкой, успевшей выбраться из кустов и уже подняться на ноги, в полный рост. Энтони пожал плечами, переглянувшись с Алеком и Стэном. И тоже полез следом. Эти двое впереди, кажется, знают, что делают.
За кустами начиналось ровное поле, пересекаемое вдали зеленеющими холмами. Шли долго, минут десять. В молчании, опасливо озираясь по сторонам. Даже Питер, что-то вроде зова или мольбы почувствовавший после слов Эл, начинал сомневаться – а не почудилось ли? Одна Эллин неслась вперед на всех парах с уверенностью и напором танка. Миновали холмы, перебежали укутанную утренним туманом, мокрую от росы пустошь, спустились в овраг, а Эл все не отвечала, долго ли еще или уже скоро. И вообще на расспросы не откликалась… Энтони уже начал подозревать, что «все это большая лажа, и девчонка с катушек съехала», о чем интимно шепнул Стэну. Но тут Эл замерла на месте, как вкопанная, провела по лицу тыльной стороной ладони, словно просыпаясь. Молча, растерянно огляделась, напоминая сомнамбулу… Питер тоже остановился и оглядывался. И вскрикнули они, кажется, одновременно, и одновременно же рванули налево и вперед. Тогда и остальные заметили нечто, сначала принятое за мешок или манекен…

Он лежал в том самом месте, что Эл и предчувствовала в своем странном озарении – на маленькой полянке, почти пятачке, зажатом в тисках кустов жимолости и пушистого орешника. Лежал, высоко заведя правую руку над головой и нелепо раскинув ноги, как если бы пытался вот так, не подымаясь, уйти. Э показалось, что он уже не дышит. Она не знала, что с ним сделали, но чувствовала – что-то нехорошее, больно ему было очень. Лицо было обычное, спокойное, только очень бледное, и от уголка закушенной губы змеилась тоненькая струйка крови. Эл очень испугалась, опустилась на колени, затрясла за плечо. И, наверно, больно сделала – он простонал протяжно, приоткрыл мутные глаза, не зеленые сейчас, а какие-то бутылочного стекла, дымчато-серые почти. Поглядел на Эл – девушка не поняла, узнал ли – шевельнул губами, силясь что-то сказать, не смог, только улыбнулся и снова отключился. А Питер уже расстегивал на парне куртку, что-то бормотал под нос, щупал лоб, тянул веко вниз, вглядываясь в пустой зрачок. Выругался заковыристо, одним движением, ловко подхватил полуангела под плечи и колени, выдохнул и толчком поднялся. Скомандовал:
- На базу, живо!
Алек тянуть не стал, прямо с места не сходя, растянул широкий прямоугольник портала…

База ждала настороженно, в нетерпении и становящейся нестерпимой тишине, тянувшейся резиной, у которой все равно, как ни крути, есть запас прочности. Вот она и лопнула. Оборвалась почти взрывом возбуждения, охов-вдохов и виноватых «что с ним?», когда мистер Баррет со своей ношей первым перевалился за рамку межпространственного окна. Медик, сам еще толком не разобравшийся, в ответ на все вопросы молча, мрачно прошагал сквозь расступающуюся толпу до крисова «кабинета», там только сгрузил пострадавшего. Шум и вопросы его не интересовали.
- Ирвина сюда! - рявкнул медик и выругался снова, обнаружив под курткой, под кое-как с помощью Сирила стянутой футболкой пациента – кровоподтек на груди, царапины и ссадины плечах, боках… наверно, это еще на эксе... Еще с укой что-то, нужно бы внимательней глянуть... Но ничего серьезного. Вроде... Так отчего же такое состояние?!... Потом Эл грубо сдвинули в сторону – со своей аптечкой прибежал Ирвин, дальше - командные окрики медиков прогнали всех любопытствующих, ширма задвинулась, отгораживая койку, стол, суетящихся медиков и Эллин, которую тоже было хотели прогнать, но она встала в углу, чтобы никому не мешать, и решила, что с места ее теперь не сдвинут. Питер глянул в ее замкнутое, решительное лицо, покачал головой и кивнул:
- Оставайся. Поможешь….
И она осталась и помогала. Мужчины стянули с бессознательного командира заляпанные грязью джинсы (Эллин аккуратно отложила в сторону – сегодня же постирать!), велели заварить какую-то траву, а сами, перебрасываясь непонятной латынью вперемешку со вполне понятной и весьма изощренной руганью, занялись исполнением своих прямых обязанностей. Эл следила за закипающей в котелке водой и параллельно – наблюдала за вдруг оказавшимися очень нежными, ласковыми и ловкими пальцами Питера, бегающими по телу пациента, смазывающими синяки и ссадины, перебинтовывающими руку Криса от предплечья и ниже, до самого запястья. Вроде вот оно – спасли, вытащили, лечат, но чувство тревоги не проходило, а продолжало нарастать… Ему вторили тихие озабоченные реплики:
- Но… ушибы… Перелом…
- Все равно – не объясняют … тяжелого состояния, коллега…
- Нужен нашатырь. Есть у вас? У меня последняя ампула месяц назад разбилась…
- Разумеется. Вы правы… привести в чувства… Сам скажет, что с ним…
***
В нос ударило резкой, режущей вонью, дыхание перехватило, и пребывать в уютной безболезненной вате забытья не осталось решительно никакой возможности. А жаль – вытряхнутым из ваты быть оказалось очень неприятно. Перед глазами все расплывалось, какие-то белые, мучнистые овалы, черт их знает…
- Крис? Мальчик, ты меня слышишь?
Насчет принадлежности овала уверенности не было, но голос был точно мистера Баррета.
- Да… Слы…шу, - в горле пересохло – бумага о наждачку. – Пить…
Там замотылялись, задергались. Овалы все-таки оказались лицами. Ирвин, Питер, Эллин. До чего хорошо снова их всех видеть. «И увидел Он, что это хорошо…» Значит – дома…
- Крис, ты помнишь, что с тобой случилось?
Такое, пожалуй, и через сто лет не забудешь, уж никак… Старательный кивок выворачивает мир наизнанку. А вместе с миром фокус пытается повторить и желудок.
- Спокойней, тихо… Не дергайся. Расскажи.
- Уайет... - горькая обида сжимает горло. Сказать, что поиздевался, вколол какую-то дрянь и бросил помирать? Немыслимо. Уайет никогда бы так не сделал! Аж холодом окатило. Он же мне брат… был.
- Крис, не молчи! Что – Уайет? Это он тебя так?! Проклятье! Как он вообще тебя отыскал? Крис, не спи!
- Уайет… нет. Демоны его… Стимулятор… Блок… Сломал… А он..
- Черт! Стимулятор?! Стимулятор пси-эм-способностей?! Черт-черт-черт! Это твой блокатор еще и стимулятором «заполировали»?! – и сплошь непечатная тирада. У них там, на медицинском, наверно, спецкурсы по ненормативной лексике были. Питер вообще слишком много ругается. И еще что-то не мне говорит, а Ирвину. Объясняет насчет сочетаемости стимулятора и блокатора. Ирвин тоже тот спецкурс прошел с отличием.
- Крис, он сказал, какой стимулятор? Сказал? Братец твой еще больший идиот, чем я думал…
- Эмпатия… Усиливает в десять раз. Восемьдесят процентов – смерть. Сказал – восемь часов… Чтобы я к нему вернулся… антидот.. у него…
Далее неразборчиво. Ни мне непонятно, ни им. Сквозь туман – перешептывания и чужая лихорадочная тревога. Перестали бы уже – бьют по нервам этими своими эмоциями!
- Так что – колоть? Температуру нужно сбить…
- Колите. А что делать, придется…. Если примерно через семь часов кризис… И всё-таки зелье-блокатор... Наверно. Иначе он тут всех с ума сведет.
- Ну, смотрите, вы в этом лучше разбираетесь. Я в этом вообще никак. Сколько ему лет? Сколько вводить?
- Семнадцать ему вроде. Или восемнадцать? Что-то около того.
- Бог мой, ребенок же совсем. Жалко, если…
- Прекратите! Выдержит…
Выдержит-держит-жит…
***
Не зря Эллин всегда доверяла предчувствиям - действительно было худо. Крису было совсем худо три следующих дня. После перевязки и инъекции жар, было, спал, но позже набросился с удвоенной силой, словно желая отыграться… Бред чередовался с моментами, когда казалось – Крис уже не дышит. Предсказанный мистером Барретом кризис наступил через семь часов, да так и длился. Дежурили по очереди, замучились укладывать на горячий лоб холодные мокрые тряпки, все равно скидывал.
- … Мам, это ты? – с мольбой вопрошал Крис, отчаянно вглядываясь в воздух перед собой. – А я думал, ты умерла…
Эл устало ссутулилась на табурете. Час ночи по местному времени. На базе тихо, и давит ощущение полной отрезанности от мира, беспомощности и потерянности. И никто не придет помочь. Позвать Питера, или пусть спит – он только час назад лег, а ему тоже нужен отдых. Или Ирвину сказать?
- Мам, но это точно ты?
Решила подождать. Отжала в котелке тряпку, принялась обтирать горячие плечи, грудь полуангела…
- Мам, но ведь Уайет не такой?! Он не мог так поступить? Это все неправда? Он ведь хороший? – Крис почти плачет, ловит обжигающими пальцами руку Эл. – Мам, скажи…
- Хороший, Крис, хороший… И ты хороший. И все хорошо будет, - соглашается Эллин. Ласково убирает со лба парня чеку, укладывает тряпку. Тряпка сочится ледяной водой – температурщики наложили на емкость несложное заклинание. Вода в емкости теперь не нагревается. Если опустить в нее руку – холод до костей пробирает. - Ты только успокаивайся. Спи. Спи, Крис…
Тогда Крис ненадолго закрывает глаза, затихает… Но вскоре вновь испуганно приподнимается, стряхивая тряпку.
- Он не мог так сделать! Не мог бросить меня одного!
- Конечно, не мог. Закрывай глаза, мой хороший. Вот умница. Вот так, отлично…
Дежурство – шесть часов. Тянутся невообразимо долго. Чтобы не задремать, Эл заштопала продранную крисову футболку, перебрала его бумаги на столе, полистала его книжку по пси-эм-магии, но не поняла ни строчки, а только спать захотелось сильней. Заварила еще чаю. Потом Крис опять принялся выспрашивать про этого придурка, братца своего, чтоб его… чего-нибудь, и побольней! Потом… плакал. Мама, отец, тетя – всех пересчитал. А отец у него, кажется, тоже … не очень. Никак не успокаивался. Разбудил спящего по соседству, за ширмой Сирила. Тот поднимался, заглядывал, спрашивал, чем может помочь. Ничем тут не поможешь. Ушел спать дальше, за ширмой тяжело вздыхал. Ближе к концу дежурства Эл, под утро, Крис вдруг сел на койке, уронил и так давно уже сползшую и нагревшуюся тряпку, сощурился:
- Эллин? Ты?
- Я. Ты меня узнал? – от радости, что очнулся, сонливость как рукой сняло.
Крис подумал, продолжая щуриться, будто у него двоилось в глазах. Поинтересовался, снова укладываясь, натягивая одеяло:
- Посмеяться пришла?
Эллин стало стыдно – вот, значит, кем он ее считает. Что ж, сама виновата!
- Нет, что ты! Я не буду больше смеяться, честно! Обещаю!
Крис утомленно прикрыл глаза, обморочно прошептал:
- Смейся… Только не уходи… Останься... Пожалуйста…
Эллин мигом летела с табуретки, опустилась у койки, взяла вялую ладонь в свои – чтобы знал, что не уйдет.
- Останусь! Обязательно останусь. Обещаю. И смеяться не буду, ты только выздоравливай…
- Не уходи…
Жар не исчез вовсе, но перестал быть таким изматывающим, к утру Крис забылся глубоким сном, так и продолжая сжимать ладонь прикорнувшей рядом девушки. Утром к своему дежурству пришел Ирвин. Растряс Эллин, отправил в койку. Днем Крис сквозь сон еще что-то шептал обиженное и жаловался на Уайета. Но стало понятно, что кризис миновал, теперь уже организм справится с встряской и выздоровление не за горами. В дежурство Питера Крис очнулся окончательно. Тускло поразглядывал стены, поинтересовался обстановкой на базах. Немного смущаясь, похлебал бульона с ложечки («как маленький…»), но раз уж столовые приборы он самостоятельно держать пока не мог…Уже самостоятельно проглотил свое зелье... Потом таинственно поудивлялся, что со своим-то везеньем попал в какие-то двадцать процентов. Робко, смущенно спросил про Эллин – правда ли, что здесь была ночью. Питер сдержанно кивнул, пряча улыбку, решив пока умолчать о том, что Эл его, собственно, и спасла. А полуангел снова спал. Питер расслабленно – тяжелый камень свалился с плеч – принялся разбирать саквояж. Встанет на ноги парень не раньше, чем через пять дней, а лучше – недельку в койке продержать. Питер, если честно, вообще не верил, что мальчик выживет. И этот жар, и ночные судороги… Но, видимо, запасы прочности у этого паренька больше, чем предполагаешь, глядя на изящность фигуры и несколько нервное сложение. Крис выжил и идет на поправку.
Пожалуй, когда Питер делал свои прогнозы, он несколько просчитался. Даже не в сроках – в предположениях поведения своего единственного на настоящий момент (Хвала Свету!) пациента…. Он и догадываться не мог, насколько привычно покладистый и уравновешенный командир станет вдруг беспокойным и раздражительным в роли идущего на поправку подопечного. Во-первых, это чудо-юдо желало, с постели не вставаючи, вести тот же образ жизни, что и до приключившейся с ним неприятности. А значит: работающий сутками напролет м-визор, против чего, например, Питер и полностью солидарные с ним Ирвин и Анна были категорически против. Основное занятие больного – отдыхать, отдыхать и снова отдыхать! А постоянно льющийся из шара негатив заставлял Криса нервничать и мешал спать, но на вполне резонные об этом замечания медика парень хмыкал и делал по-своему. Поскольку характер у этого полуангела обнаружился совсем даже не ангельский. Упертый похлеще ослиного, бескомпромиссный абсолютно… И не кричит вроде, и ногами не топает, и не ругается, а только как-то добился своего – м-визор работает постоянно, круглые сутки. Далее – его драгоценные бумажки с планами и картами, которыми мальчик успел обрасти, как лиса мехом к зиме. Крис пока слаб, как младенец (жар спал, но это не значит, что этот осел здоров!), однако, проснувшись уже на следующий же день, затребовал себе связь с командирами баз и отчеты по расходованию продуктов в письменном виде. А до кучи – данные по новым складам старшего брата, «расстрельные списки» за последние четыре дня, отчеты о военных действиях в Северной Африке и Юго-Восточной Азии. И опять – без криков, вставаний в позу и прочая, и прочая – настойчиво, но деликатно… Добился своего. Питер потом все уверял себя – сам бы медик ни за что не сдался, если бы не возмутительное поведение Эллин. Та даже спорить не стала (даже для видимости!), молча сгрузила командиру на кровать шар и бумаги. Самому все же читать не позволила – читала вслух, но… Питер сдался – исключительно из-за Эл! Или непрошибаемости Криса…
А еще Крис, как это часто бывает с выздоравливающими, стал очень раздражительным в мелочах – обижался на полный запрет употребления кофе вплоть до окончательного выздоровления, на строгий постельный режим – совершенно по-детски, «скучно» ему, видите ли, и «надоело бревном лежать». Чуть истерикой не закончилось предписание Крису слабого успокоительного, чтобы ребенок выспался наконец, перестал издеваться над организмом Уф…
Как только у Эллин терпения хватило – кормить-поить полуангела, помогать с бумажками, а еще – уламывать вовремя отдыхать и пресекать попытки самовольного прекращения постельного режима? Даже терпеливый Пит рехнулся бы. А Эл справлялась. Перебралась жить поближе к Крису, поменявшись койками с Сирилом, и теперь – круглые сутки рядышком. Впрочем, Питер уже начал подозревать, что «колючка» - так Эллин за глаза называла остальная молодежь – нуждается в общении с Крисом не меньше чем он – в ее помощи. И Пит не мешал. Пусть. Детки имеют право на тепло и уют.

4 июня – 25 июля 2022 года.
Чуть позже Уайета домой возвратился отец - и тоже ничего хорошего сообщать не поспешил. Повторил слова старшего сына насчет стихийных «ключей». А кроме – добавил то, чего Уайет знать не мог: Совет озабочен возможным обращением Избранного, и даже, как вариант, рассматривает возможность «понаблюдать» его до окончания опасного кармического периода на Небесах. То бишь подвергнуть своеобразному заключению. Со всем комфортом, разумеется, но… Уайет вскипел. То есть – натурально. Вскочил с дивана и, одарив отца взглядом а-ля «ты, конечно, мне отец, но твои друзья… подонки!» и возопил:
- Этого еще не хватало! Я что, полгода теперь у них в каталажке мариноваться должен?! На каком таком основании?! Меня в чем-то подозревают?! – и фыркнул, как еж.
И сам же понял, что последний вопрос был по меньшей мере излишен, а вообще-то – глуп и однозначен. Отец смущенно отвел глаза, замялся… В поисках поддержки обменялся взглядами с такой же смущенной супругой и пробормотал:
- На самом деле – да, подозревают… ты знаешь, в чем. И лучше меня, наверно. Тем более, что после вашего с Крисом приключения ты так еще и не прошел сканирования. Теперь уже они не просят тебя его пройти, они его ТРЕБУЮТ. Завтра с утра…
- Нда… Приятные новости и сообщать приятно... - «бурная» стадия негодования Избранного перешла в «тихую», стоило ему заслышать про подозрения и краем глаза уловить заметное напряжение в лице младшего брата. Уайет сел на место, беспомощно оглядел родственников. – Вы тоже меня подозреваете, да?
- Нет! Разумеется, нет, милый! – пылко возразила старшая Зачарованная. Пылко, да не слишком уверенно, словно саму себя пытаясь убедить. Всего одной нотой фальшиво, но Уайету и этого было более, чем достаточно.
- Не верите. Я вас понимаю. Но я правда не имею никакого желания переходить на темную сторону!
- Знаю. Мы знаем, – согласился Лео. Знать-то он знал, все ж таки родной сын. Но вот Старейшины теперь не верят и вечно делают Избранного крайним, приплетают везде, где только можно. Такая вот несправедливость. Тут своих проблем хватает, одни только крисовы кошмары чего стоят. Хранитель их вчера отгонял от сына со всем старанием – лезли, как назойливые мухи. Некоторые, хоть это и неприлично слегка, все же просмотрел – а какой отец прошел бы мимо, не выяснил бы, что именно тревожит сына? Сны были отвратительны. Так вот, мало было волнений за крисову психику, мало было непростых взаимоотношений сыновей – еще и пробуждение Темной энергии и подозрительные сверх всякой меры Светоносцы. А главное – и не сделаешь сейчас ничего. Сиди и жди.
В общем, семейный совет завершился припоминанием народной мудрости насчет утра, когда все проясняется, и смиренной готовностью Уайета принять любой удар судьбы кроме «каталажки» на Небесах. И, как Лео догадывался, основной причиной такой несговорчивости сына выступала абсолютная изолированность от мира «наблюдаемого», хотя визиты с ближайшими родственниками все же разрешались. Как в режимном заведении – раз в неделю по полтора часа. Так вот, Избранного пугала эта изолированность. В том числе от некоего двадцатитрехлетнего каштанволосого капитана оперативного отдела. Но порешили не заморачиваться раньше времени и разошлись по комнатам.
***
- Уайет, ты не занят? - без предупреждения перенесшийся в комнату Уайета Крис переминался на пороге с ноги на ногу, усердно разглядывая собственные ногти. Уайет оторвался от «Криминалистики», из которой сегодня все равно не понимал ни слова – мыслями он был слишком далеко. Даже по телефону толком поговорить с Анни не удалось: ее прямо во время разговора утащили на «оперативку». И до сих пор девушка не перезванивала.
- Нет, так сижу, читаю... - Уайет захлопнул книгу и отложил в сторону, всем своим видом выражая полную готовность общаться. Ведь младший для этого пришел? Вот счастье-то! А то Уай уже подозревал, что ради разговора по душам «горе придется идти к Магомету». – Заходи.
Неопределенный жест рукой был воспринят Крисом совершенно верно – как приглашение присесть на стул. Послушно сел, по привычке его «оседлав». Правда, прежде аккуратный братец сгреб с предмета мебели гору мятой одежды, которую методично разложил по стопочкам на кровати… Аккуратист.
- Так и что? Пора поговорить, ага? – Уайет тоже пересел. В кресло, поближе к Крису.
- Не совсем... - вздохнул гость. – Уай, помнишь, ты мне обещал?... Вчера?
- Эээ... - Уайет старательно припомнил. Действительно – обещал. Много всего – и не становиться Темным, и не причинять Крису боли, и не ввязывать больше брата ни в какие сомнительные авантюры, и быть тише воды, ниже травы. И, кажется, еще кучу всего – что приходило в голову, то и говорил. Так какое именно обещание интересует Криса? - Что именно?
- Забыл... - огорченно вздохнул Крис. Нервно отстучал по спинке стула какой-то мотивчик… Снова вздохнул и застенчиво сообщил. – Ты мне девушку обещал отыскать. По воспоминаниям…
- Ооо.. Точно. Извини, вылетело из головы с этой суматохой. Разумеется, отыщу, если это возможно. Когда ты хочешь заняться поисками? Завтра с утра у меня сканирование это… Брр! Весь день псу под хвост! Так когда?
- А… сейчас нельзя? В Новой Зеландии сейчас утро, я выяснял! И я только издали погляжу…
Уайет никогда не мог, не умел противиться убедительности щенячье-зеленых, честных и просящих глаз младшего. Просто потому, что дар убеждения у Криса – нечто феноменальное. А тут еще чувство вины. Да к тому же обещал… А еще радость – Крис снова доверяет, раз предлагает заглянуть в собственную память. Надо ли говорить, что через пять минут братья сидели на кровати, взявшись за руки и совершенно одинаково зажмурившись, а Связь между ними – звенела от напряжения. Крис вспоминал, а Уайет смотрел.
А вспоминаемая девушка была очень хороша и слегка нереальна, словно мечтательное воображение брата немного подкорректировало черты, добавив ей сходства с херувимом на рождественской открытке. Как бы то ни было, девушка играла в прошлой крисовой жизни очень большую роль, что подтверждал ее «отпечаток» - по-прежнему четкий и яркий несмотря на "смену реальности", поэтому «след» удалось взять сходу. Крис еще шептал:
- Ну что, получилось? Или еще показать?...
А под ногами уже мялась сочная новозеландская трава, а в глаза бил яркий утренний свет. И было жарко. Зеландия, чего вы хотели. Уайет огляделся, рядом вертел головой Крис. Разумеется, наученный обширным горьким опытом, Избранный постарался несколько скорректировать перемещение, чтобы не обнаружить себя посреди оживленной магистрали или в сутолоке супермаркета. Почти получилось – братья оказались в густых зарослях акации. Но – посреди, судя по шуму, городского парка. Издалека доносились протяжные, как рев печального бронтозавра, гудки автомобилей, шумели голоса, над головой мелодично перекликались какие-то полосатики. А шипы акации кололись сквозь тонкую ткань рубашки. Видать, и кусты не слишком рады внезапным визитерам.
- Пойдем, Крис, - кивнул Избранный, приходя к выводу, что совсем не обязательно терпеть лишения и мучения в этих кустах, если рядом – нормальная асфальтовая дорожка. Да и два парня, уединившиеся в густой растительности, грозят быть понятыми несколько неверно. А «цель» была близка, Уайет это чувствовал. Буквально в пятидесяти ярдах, и движется навстречу магам. Следом за Уайетом на аллейку выбрался и Крис, нетерпеливо оглядываясь:
- Где она?
- Ещё немного... - вон за тем поворотом, скрытая живым зеленым заборчиком. Ещё шагов двадцать – и вуаля! – Смотри…
Крис так и замер в изумленном восхищении - его память не слишком приукрасила действительность. Девушка, на вид ровесница младшему, оказалась настоящей красавицей. Даже издали. Что бы там ни было – Уайет знать не знал, что это за Эллин Браун такая и что ее с Крисом связывало – у младшего Холливела есть вкус. Девушка вывернула из-за поворота, торопливо прошагала мимо, даже внимания не обратив на двух парней, и успела уже ярдов десять протопать. Судя по всему, очень куда-то торопилась. А Крис так и продолжал стоять, разглядывая ее с выражением лица болезненно-счастливым и смятенным. И что, вот так и позволит ей уйти? Вкус у братца есть, а вот опыта – никакого! Непорядок!
- Ну же, Крис, иди! Познакомься с ней! – зашептал Уайет, весьма ощутимо пихая брата локтем – чтобы вывести из ступора. Но Крис не выводился, а продолжал пялиться в спину уходящей. Спину с веселеньким оранжевым рюкзаком, битком набитым чем-то объемистым. План созрел молниеносно. Окончательно выбравшийся на дорогу Крис нерешительно замер…а лямка рюкзака… внезапно предательски выскользнула из петли крепления, клапан – самовольно распахнулся, выпуская из нутра целую гору книг. Девушка охнула от неожиданности…
- Ну, Крис, пользуйся! – широко, щедро улыбнулся Уайет, для верности подпихивая не в меру стеснительного братца еще разок, и опять отступил в колючие кусты. И чего ради младшего не сделаешь?...
Наконец-то соизволивший выйти из ступора Крис не сплоховал – вмиг оказался у суетливо сгребающей книги Эллин, присел рядом, помогая. Дальше все развивалось вполне предсказуемо….
- Вам…э… помочь? – еще бы побольше уверенности в голос, и улыбочку твою фирменную! Ну!
- Спасибо, буду признательна... - несколько растерянно отозвалась девушка. Огорченно ойкнула. – Кажется, рюкзак порвался…
- Я посмотрю?
- Да, конечно…
Уайет для верности еще понаблюдал, довольно улыбнулся, и, никем в упор не замечаемый, отправился домой, к «Криминалистике», раздражению и нервам-нервам-нервам… Братец минут через сорок возвратится, и можно будет нормально поговорить насчет… Ох… Да, и еще не забыть сказать, что с девушками нужно поуверенней, не показывать своего смущения и не бояться показаться наглым или излишне настойчивым…


 

#24
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Так. Форум, кажись. заработал.
Выкладываю продолжение). Предупреждения:
1) появляется господин Тернер.
2) Вычитка производилась по пути домой, в машине с нутом на коленях... Могут быть пропущенные опечатки в чрезвычайном количестве.


***
Эллин была совершенно такая, какой Крис ее запомнил – красивая ослепительно, только непривычно легкомысленная. И этот оранжевый рюкзачок, и короткая клетчатая юбочка в складку, и маечка с мультяшным принтом – так непохоже на «бойца Браун» в вечной пятнистой безрукавке и черных свободного кроя брюках. И все-таки – Эллин, родная и близкая этой второй памятью. Оттого Крис и застыл, ее завидев – сравнивал, сличал ТУ и ЭТУ. А Уай с его подталкиваниями… У Криса пятки к земле примерзли, так старое и новое разнились. В старом Эл было семнадцать, и она постигала азы науки выживания. А потом ей было восемнадцать – от её решений зависели жизни двадцати человек, а между бровей уже пролегла навеки хмурая складочка озабоченности. И ей было девятнадцать – заместителю командира Холливела по Азиатскому и Тихоокеанскому регионам. Затем двадцать – подхватила ретровирус, сочиненный умельцами Уайета, едва не погибла, а после долго не могла оправиться, была бледной, худенькой до прозрачности и мечтательно-задумчивой. О, Крис такое состояние прекрасно понимал по себе, когда кажется – лечь бы, заснуть, и больше не просыпаться… А если бы вы заглянули в ее, двадцатилетней, глаза, вы не нашли бы там ничего, кроме усталости. В двадцать один к ней добавилась обреченность. В двадцать два исчезла, сменилась «ежиком» роскошь пшеничных, ниже лопаток спускающихся волос. ЭТА Эл была другой. Какой, еще предстоит разобраться. А Уайет.. Чтоб его! Ещё и этот дешевый фокус с рюкзаком…
От робости аж поджилки тряслись, Крис ожидал колкостей и ехидства, но только новая Эл оказалась куда мягче. А еще – большой любительницей книг. Помогая запихнуть в рюкзак тяжелую, как кирпич, стопку, Крис обнаружил «Прикладную пирокинетику» позапрошлого года выпуска, «Пси-сферу» и довольно редкое издания «Экзерсисов» Антема. Вокруг последних беседа и завертелась. Сначала – о книгах, потом – об учебе и хобби, затем – о библиотеке, куда Эл направлялась с утра пораньше, писать учебную исследовательскую. ЭТА Эл не потеряла ни грамма веселья и остроумия, только стала более легкой в общении и совсем не колючей, чего Крису подсознательно… если не хватало… то, просто постоянно ожидалось. Смущала необходимость изображать, что видит Эл в первый раз в жизни. А еще, тоже подсознательно, Крис все ждал от Эл ехидной ухмылки и заявления, что, дескать, «командир еще поглупел, хотя это и казалось почти невозможным» или что-то вроде. Но нет, Эллин зеленоглазого парня-мага видела первый раз в жизни, хотя сразу догадалась, что внезапный помощник не местный. Пришлось импровизировать, сочинять историю о неких делах по учебе, а потом – давать настоящий домашний адрес и номер телефона. И как-то само собой слетело с языка предложение сходить в кино. Это-то бойца Браун в кино приглашать?! Чудны дела Твои, Господи! Ещё чудней – Эл согласилась, не раздумывая. И дала свой номер телефона в ответ. Потом все-таки упорхнула в библиотеку, а Крис еще побродил по городу, поискал кинотеатры, и отправился домой. То ли делать выговор брату за самовольное вмешательство, то ли благодарить его за содействие?

Дома было уже совсем поздно, разница во времени одиннадцать часов. Но Уайет терпеливо ждал. Ждал, чтобы поговорить. И дождался. Разговор получился долги и трудным, ТОТ Крис, возбужденный общением с Эллин, снова проснулся и своими комментариями и фобиями существенно мешал плодотворному общению. Но Избранный распинался, объясняя, что теперь его не нужно бояться, что затея с зельями была глупа и что теперь Крис не должен ни о чем беспокоиться. Заботиться теперь - дело Избранного. Ну и, конечно, корил за беспечность: мама с папой очень волнуются. А потом разговор по душам как-то незаметно перетек в вечер воспоминаний, при чем – чужих, трудных и большей частью неприятных. А началось все с безобидного вопроса Уайета насчет найденной девушки:
- Слушай, а что это за Эллин Браун? Она не из Школы – ни ТОГДА, ни сейчас я ее не встречал. И она не из маминых знакомых. Где ты с вообще такую красотку раздобыл в прошлый раз?
Пришлось рассказывать, где и как. Затем Крису самому захотелось кое-что уточнить. И пошло, поехало…
- А те базы в Аризоне – твоих рук дело?...
- Я только одного не могу понять – как ты уломал вампиров?...
- Слушай, а вот на третьем году…
Все мрачней, все безрадостней. Чуть заново не переругались. Остановились, только когда обнаружили, что уже половина двенадцатого ночи. Крис помнил – завтра кино с Эллин. Отец опять сделал сон спокойным, а мама заботливо подоткнула одеяло, напоминая КАКАЯ реальность на дворе… А снилась Эллин. Разная.
И все бы хорошо, да… Среди ночи над ухом зашуршали, уронили что-то, зашипели раздраженно. Кто? Что? Ночь ведь на дворе! Зажгли ночник…
- Крис!
- А?! Что? Уайет? Что-то случилось?
Уай являл собой нечто взъерошенное, возбужденное до крайности – кое-как натянутая мятая футболка, в аналогичном состоянии джинсы, диковатый блеск в глазах.
- Что-то делается, Крис… Нехорошее что-то, прям чувствую…
- Что именно? – Крис сел, зевая. Мозги со сна соображать отказывались категорически.
- Не знаю. В том-то и дело, что не знаю! Вот уже часа полтора…
- Слушай, давай уже толком объясняй! Два часа ночи! – раздраженно перебил Крис. Ну, делается… Понятно, что делается. Отец еще с вечера сказал. И что, пробуждение очередного Темного ключа – повод человека будить?
- Не могу объяснить. Делается… даже знаю, где, а что именно – смотреть нужно. Я думал, пройдет. Нет, не проходит…
- Скажи родителям. Наверно, опять ключ проснулся, а оперативка ваша дрыхнет... - пожал плечами Крис, намереваясь вновь залезть в уют под одеялом и возвратиться к своим наконец-то приятным снам. Кажется, такое равнодушие окончательно выбило Избранного из колеи.
- Нет, Крис, ты не понимаешь! Нельзя мне к родителям! Они сообщат Старейшинам, а Старейшины… черт! Черт бы их побрал! Короче, так. Я по-быстрому смотаюсь погляжу. Только погляжу, ничего делать не буду. А ты сиди и не высовывайся. Выясню – позову Старейшин…
- Опяяяяять. Опять двадцать пять! Уай, у тебя настолько короткая память?
- Крис... Это правда очень серьезно! Честное слово!Черт побери, да пока до Старейшин достучишься, пока они начнут решать, что делать... Крис, если произойдет что-то фатальное - никогда себе не прощу! А оно произойдет - называй как хочешь, говори, что у меня нифига нет провидческих способностей - но я это знаю! Крис...
Ну и что оставалось делать? Когда брат, встрёпанный, почти в панике пребывающий, наматывает круги по комнате, как тигр в клетке? Крис не знал, зато сон слетел окончательно, даже намека не оставив, и надежды отхватить еще один кусочек увлекательнейшего сериала с Эллин в главной роли были теперь уже тщетны. А Уай - Крис пригляделся - выглядел несколько ненормально. Это он с недосыпу такой бледный и помятый, или от волнения пролегли синяки под глазами? С Уаем что-то творилось, и это что-то младшему Холливелу категорически не нравилось. Покачал головой:
- Ты, кажется, не совсем здоров. Во всяком случае, с мозгами у тебя явно не того. Никуда тебе нельзя идти. Тем более - одному. Не пущу.
Уайет замер. Слегка потерянно, как ребенок после долгого плача - огляделся по сторонам. Протер кулаками глаза, словно бы всё перед ним расплывалось. Ехидно, но неуверенно предположил:
- А что, костьми ляжешь? - и сам же понял, что шутка вышла неудачной. Особенно в свете "вновь открывшихся обстоятельств" - долбаная криминалистика уже не занимала, а только мешала мыслить трезво. - В смысле...
- Лягу. Костьми, - сухо подтвердил Крис, обдумывая - звать уже родителей, или еще рано? Слишком уж явно старший брат не в порядке. Крис чувствовал, что и на него накатывает непонятная дурнота - или это первые дни Переворота вспомнились? Когда Уай вот так же наказал сидеть дома, а сам ушел. Ушел, как оказалось, навсегда.
- Значит, не пустишь одного?
- Не пущу, - качнул головой, та, как по заказу, немедленно отозвалась болью. Если у Уайета не понять, с чего, то у Криса точно - от усталости.
Уайет поглядел странно, в задумчивости прикусил губу. Размышлял с минуту, наверно. А потом хмыкнул:
- А если не одного?
- Что ты задумал? Меня возьмешь? А знаешь, я не пойду! Это безумство...
- А кто сказал, что я возьму тебя? Нет, Крис, ты сидишь дома. Уж извини, но твое умение собирать все шишки на себя - притча во языцех. Там, где любой другой пройдет и не заметит - обязательно поскользнешься, ты же знаешь.
Опять этот жест - ладонью по глазам, затем пальцы впиваются в виски до белизны. Похоже, Уай тоже мается мигренью.
- Ну и? - поморщился. И почему все вокруг считают младшего Холливела этаким парнишкой-неудачником из старого фильма "Невезучие"? Да, липнут к Крису всякие мелкие недоразумения, с самого раннего детства липнут, то соседский крохотный незлобливый пинчер тяпнет за руку, то зелье против простуды перепутают с похожим по цвету уничтожающим составом - на полуангела, конечно, столь фатально не действует, но, как помнится. помучиться ребенку пришлось, аллергия на наперстянку. Так вот - да, не везло Крису. Но что теперь, каждый раз носом тыкать?
- Я всего лишь схожу к Анни! - торжествующе закончил Уайет. Коротко кинул разинувшему рот младшему:
- Раз уж ты так боишься. Она явно должна что-то знать. Может быть, отдел давным-давно занимается этой дрянью, а я и не знал. Ну а если не занимается, мы с ней вместе сходим посмотреть. Она приглядит за мной, уж поверь. Обещаю, без нужны никуда не полезу. Доволен? А родителям пока не вздумай говорить. Подожди полчаса. Если к этому времени не возвращусь, тогда можешь тревогу подымать. А сейчас сиди и не высовывайся.
Крис даже сообразить не успел - а уже звенит в воздухе тонко, неожиданно неприятно, а братский силуэт расплывается, распадается на тысячи голубых пузырьков, рябит в глазах. Только и сумел в это облако кинуть:
- Уай, осторожней! И связь не глуши!
И всё, остался один. С тоской поглядел на часы - стрелка аккурат на четверти третьего. Практика с завтрашнего дня. В восемь ноль-ноль собрание у музея естественной истории и уже там раздают задания. Что-то вроде магического ориентирования на местности. Предвкушением Крис жил последние полгода, когда на практику удалось проскользнуть вне очереди, на курс раньше срока. А теперь мечтал на нее попасть - с удвоенной силой. В ТОЙ реальности мирная крисова жизнь завершилась в ночь с последнего дня мая на первый день июня. ТОГДА Крис на практики не ходил. ТЕПЕРЬ должна была начинаться собственная нового Криса. Ничем не омраченная история, новые интересные дела, новые знакомства, походы с Эллин в кино, а не за припасами или новой партией "цветков" на уайетовы склады. Полуангел жаждал уже хорошего, доброго, светлого - как выросший на камнях цветок жаждет ухода, ласковой руки и мягкого грунта. Но... Уайет ушел. И велел ждать его. Намеренно или подсознательно, но в тех же формулировках, что и ТОГДА. "Не высовывайся" хлестнуло обидой.
Крис еще раз поглядел на часы. Старые, черт знает откуда откопанные, кажется, еще пра-прабабкой купленные в антикварной магазине ходики. Они уже больше не выбивают в полночь и в полдень тяжелый, с привздохами мотив, старенькие дверцы не выпускают хоровод фигурок, и даже гирьки их не раскачиваются в такт медленно бредущему времени. Не требуют чистки и регулярного завода. Нутро ходиков давно заменено электроникой, остался только корпус, да стрелки на пожелтевшем от времени циферблате блестят старой медью. Часы дороги семье как память...
Парень вздохнул и решил всё же подождать. Пятнадцать минут, не больше. В виске мерно тикало остренькой болью, сонливость клубилась перед глазами сизой кисеёй. Ну, Уай, ты мне еще должен будешь...
***
Счастливому отцу двух замечательных дочурок-ведьм и не менее счастливому супругу самой лучшей женщины на свете мистеру Коулу Тёрнеру не спалось. Под недовольное ворчание жены сквозь сон он дважды уже ходил на кухню попить водички, и намеревался пойти попить в третий раз. Но уже не водички. Мистера Тёрнера манил запрятанный в шкафу на верхней полки, подальше от любопытства дочерей, виски "Вайт хорс". Нет, склонностью к чрезмерному употреблению спиртного Коул не страдал, особой любви к виски, несмотря на демоническое прошло, тоже не имел. Просто именно сейчас ощущал, что вода не совсем то, что ему нужно. В мире что-то делалось, где-то ворочали солидными энергиями, и Коул об заклад готов был биться - энергиями явно не светлого происхождения. Сам Коул, и не маг уже теперь почти, так, пол-мага, ни определить местонахождение, ни как-то повлиять на свершающиеся в мире изменения не мог. Он всего лишь чувствовал - зудом по коже, бьющимся в горле сердцем. Чувствительность, оставшаяся мистеру Тёрнеру небольшим напоминанием после нескольких лет мытарств в Преисподней. Кстати, не один Коул ощущал - выла соседская собака во дворе, пока хозяева не загнали ее домой. Но и тогда доносились изредка тоскливые, полные страха и обиды повизгивания. Среди ночи же раскаркалась ворона. Ну откуда ей взяться-то в такое время? Да и Фиби, даром, что заснула, как убитая, а нет же - всхлипывает сквозь сон, дышит тяжело.
В мире что-то делалось, но, к раздражению Коула, точно определить источник беспокойства он не мог. Бессилие порождало глухую злость на себя, бесталанного, и желание выпить. Алкоголь снимает напряжение и иногда, если очень повезет, распахивает двери к закрытому ныне едва не полностью миру магии.
Коул тихонько поднялся, даже вон Фиби не потревожил - она наконец-то заснула спокойно, задышала ровно. Натянул джинсы и футболку, прихватил сигареты - сидеть на кухне он намеревался долго. Кстати, завтра встреча с клиентом с утра. Интересно, как отнесется серьезный и положительный мистер Барри к похмельному юристу? Плевать. Почему-то Коул ощущал, что если сейчас не разберется с происходящим, завтра на работу будет идти некуда. Ему нужно было срочно понять, что за херь творится в Подземке. Или это паранойя подкралась незаметно?
Коул закурил первую сигарету за эту ночь.
Коул размышлял.
***
Сегодня ночью даже в супружеской постели не удавалось найти успокоения и расслабления. А спрашивается - с чего бы? Да, вчера был бурный день. Вчера целый день был - пытка. Старший сын ходит мрачнее тучи, что-то у него на душе? Настроение младшего - вообще потёмки. При том настроение у Пайпер Холливел ниже плинтуса было всю среду - ох уж эта эмпатическая трансляция Криса. Напряжение всё росло и росло, в конце концов, к ужину, вообще стало ощущаться тупой зубной болью. Дальше так продолжаться не могло, Пайп понимала - у кого-то будет нервный срыв. У нее ли, уставшей гадать, что происходит в мозгах сыновей, у Уайета ли, который, хоть и молчит, но, кажется, всё-таки поссорился с Крисом... Нет, приставать с вопросами Пайп не стала, но глаза-то у нее есть!... А скорее всего - рассудком двинется младший полуангел. И, конечно, никакая мать не может смотреть равнодушно на мучения своего ребенка, и Пайпер намеревалась вызвать Криса на откровенность вечером после ужина, но судьба распорядилась иначе.
Никого на откровенность вызывать не пришлось.
Крис сам разрыдался, как ребенок. Никто, конечно, не заметил, все были слишком поражены - но Пайп тоже плакала. Это странно, да, и со стороны сильно смахивало на шизофрению, но... Она плакала с ТЕМ, прошлым Крисом. Тем усталым, обреченно-разочарованным парнем из будущего, как-то так получилось. Тот Крис так и не выплакался по-настоящему, а нынешнего слезы странным образом сделали старше.
Нет, Пайп никогда на самом деле не смешивала того и этого... Никогда. Для нее ее младший ребенок с самого рождения был ее младшим сыном, а не маленькой версией Криса из будущего. И она наблюдала за тем,как Крис-кроха постепенно взрослеет, становится старше, развивается - запрещая себе сравнивать. Между тем и этим не может быть никакой связи. Этот будет счастлив. Несмотря ни на что. Этот... этот никогда не будет плакать от горя и ужаса пережитого. Но - плакал. И Пайп поняла - вот оно, прорвалось. Прежний всё-таки возвратился. Спустя двадцать лет. И вот она сидела и утешала. И тихонько плакала о разбитой вазе несбывшейся жизни. Такое сумасшествие.
Как бы там ни было, вчера было трудно и тяжело. Но это было вчера.
Еще сегодня с утра с тревогой прислушивалась к в кои-то веки ровному эмоциональному фону дома, ожидая плотно придавленной тоски или чего-то подобного. Ждала - не дождалась. Всё тихо, спокойно, уютно. Младший сын встал поздно, зато выглядел куда лучше вчерашнего - круги под глазами стали заметно бледней, на щеки почти возвратился румянец, только и остались следы потрясения - чуть заострившиеся скулы. Ничего, откормим, заставим высыпаться и запретим перенапрягаться. У пси-эмов такая нетвердая психика. Старший сын, впрочем, тоже удостоился придирчивого внимания матери. И тоже никаких признаков болезненного состояния не явил.
И тут бы Пайпер успокоиться, так нет же... Весь день в ожидании чего-то, чего так и не случилось. В конце концов в без четверти полночь, подоткнув уже спящему Крису одеяло (ну не смогла удержаться, а он же спит, всё равно и не заметит!) и чмокнув Уайета в нос, ушла в спальню, в тепло собственной постели. Вскоре присоединился Лео, приобнял. Положил тяжелую руку на плечо, словно удостоверяя право собственности, но большего сегодня не потребовал. Задышал ровно, глубоко, однако не заснул. Чтобы это знать, Пайпер и смотреть не надо было. Она итак чувствовала. Чуть не впервые за годы супружества ощутила себя скованно, а совсем не защищенно под рукой мужа. И сама не спала, тоже притворялась. При чем и Лео не мог не заметить, что жена бодрствует.
Сколько длилось это пустое и раздражающее притворство, ведьма не знала. Но в один момент поняла - больше так продолжаться не может. Встала, встрепенувшемуся супругу сообщила, что пойдет выпьет воды. Сунула ноги в пушистые домашние тапочки и ушла. Сначала, как и говорила, на кухню. Пить ей не хотелось, поэтому просто постояла, поглядела в окно.
На улице давно стемнело, листва на деревьях трепыхалась в такт частым порывам ветра, с вечера наползшие тучи заволокли звезды белесой дымкой, луна едва-едва пробивалась бледным призраком сквозь рваные клочья. Такое небесное состояние обещало непогоду, и надолго.
Из раскрытой форточки потек ознобец, женщина торопливо запахнула халат. Еще немного понаблюдала за серо-серебристыми переливами ночного светила, пытаясь сообразить, чем же они ее тревожат. Так ничего и не надумала, ушла с кухни. Н к себе в постель не возвратилась - ноги сами вынесли по коридору вперед, заглянуть в гостиную, притушить оставленный включенным ночник, потом испугаться темного грубого абриса на фоне окна в комнате для гостей. Сообразить, что это "домашний демон" Эрни о чем-то грустит с видом вдохновенным и даже романтическим. Прислушаться к дому - тишина... Дойти до спальни Криса и убедиться, что этот упрямец не зачитался допоздна книжкой, а мирно и спокойно спит. Проверить, чем занят Уай - тоже спит, в щель под дверью свет не пробивается. Тоже спит. И тогда уже, полностью успокоившись, юркнуть обратно под одеяло и спать.
И ей уже даже начинал сниться сон - маленький Крис бежит к ней навстречу по густо-зеленой лужайке, смешно переваливаясь на пухленьких ножках и широко растопырив ручонки - когда заверещал сотовый телефон.
Пайпер аж подпрыгнула в постели, разом выбираясь из дрёмы, а Лео произнес на ухом такое неприличное слово, которых Старейшине и знать-то не положено.
- Алло! - агрессивно прошипела в трубку ведьма, тут только понимая, что звонит фибин супруг. Тут же, сходу, испугалась. Уж Коул-то по пустякам, оттого что в половине второго ночи стало скучно и захотелось почесать языком, звонить превычки не имеет. - Коул?! Что-то случилось? Что-то с Фиби или девочками?!
В трубке вздохнули.
- Пайпр, ты можешь говорить?
Вопрос был глуп, но тем не менее...Очень хотелось спать. А голос у Коула странный какой-то... Хрипловатый и глухой.
- Да.
- Это касается твоих сыновей...
Волшебная фраза, после которой спать расхотелось мигом. Ведьма напряглась, в темноте подала Лео знак, чтобы не отвлекал, не мешал разговору.
- Да. Я слушаю.
- Скажи, Уайет убил девицу, которая его похитила? - Пайпер уже настроилась на деловой лад, и всё же голос родственника продолжал смущать.
- Вроде бы. Он сказал - убил.
- Тогда - не сходится! - заявил Коул и... то ли хрюкнул, то ли так рассмеялся. - Не может она быть мертва.... Или, погоди... У сучки могли быть доверенные лица... Или завещание... Вот же дерьмо!
- Коул, ты вообще-то для чего звонишь? Узнать о судьбе какой-то Темной? а завтра нельзя было? Слушай, что вообще происходит... Свет, ты пьян?
Наконец-то дошло. Коул пьян. Судя по голосу - почти мертвецки, поскольку алкголеустойчивый юрист после пары после пары-тройки дринков виски выглядит трезвее всех трезвых, а после половины бутыли коньяка вполне прилично держится на ногах и не теряет способности к связной членораздельной речи. Сейчас же у родственника язык явно заплетается. Отсюда странности.
- Как сапожник! - честно признался мистер Тёрнер. Пайпер опешила, пока искала, что сказать, продолжил куда более уверенно и ровно. - Только это к делу не относится. Эта ведьма подтягивала силы, вот почему в Подземке было тихо. Теперь она подохла, но войска остались. Скорее всего, у нее действительно был помощник, какое-то доверенное лицо. Подумай об этом, Пайпер. Сейчас уже что-то происходит. В джунглях Африки, я думаю. Я два часа искал... Всё равно неточно. И твои сыновья в любом случае окажутся первостепенными фиурами... Либо у Уайета попробуют забрать силы, либо его начнут перетягивать на Темную сторону. Шантажировать скорее всего будут Крисом или кем-то из вас. Теперь думай. И приглядывай за сыновьями.
- Оооо... но кто мог встать во главе этого... этих сил? У тебя есть кто-то на примете?
- Никогда не общался с кланом Темных огней. Думай, ищи. Это где-то в районе Камеруна. Очень мощные энергии. В ближайшие три дня прорвутся. Чем смогу, помогу. А теперь мне нужно спать...
Заразительный зевок.
-Коул, погоди!
И короткие гудки. Связь прервана. Коул действительно пьян.
***
Через пятнадцать минут Уайет не возвратился. И через двадцать. Зато Криса потянуло в сон просто невообразимо, до дурноты и озноба. Состояние это Крису очень не нравилось, но тут уж о его желаниях никто не спрашивал. Тогда Крис решил, что позволит брату погулять еще минут десять, а сам пока приляжет, хоть глаза прикроет. Всё равно скорее всего Уай там с Анни этой своей обжимается... Если эти двое встретились ночью... Крис даже сквозь свое тогдашнее шоковое состояние - после взрыва в лаборатории - запомнил, каким нежным взглядом девушка-капитан одарила старшего братца. Нет, если Уайет не возвратился через полчаса, это еще ничего не значит. Если он действительно отправился к подруге. А если?...
Если-если...
Тогда следует сказать родителям...
Половина четвертого утра... На востоке уже должен прорезаться тоненький серпик солнца, только из-за туч не видно. Небо светлеет, а где-то далеко прогрохотал мобиль...
А еще дальше что-то шуршало...
И в окно задувал ветер... Негромкая мелодия на грани слышимости... Очень далеко...
Тепло под одеялом...
На практику к девяти... Времени еще полно...
Можно уже расслабиться... Ни о чем не думать... Чуть-чуть отдохнуть... И тут в голове замкнуло требовательным, громким, раздраженным - старшего брата:
- Крис, ты мне срочно нужен! Крис! Крис, прыгай ко мне! Крис!
Как если бы младший проспал, или опять заработался, а Уаю приспичило, вот срочно потребовался "толковый" крисов "совет" - читай, помочь с контрольной или сварить зелье к занятию... Теперь не отвертишься...
Ну Крис и прыгнул.


 

#25
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
ГЛАВА ОЧЕНЬ СПЕЦИФИЧЕСКАЯ. ВОЛНУЮСЬ, ВЫКЛАДЫВАЯ.
**
Капитан Анни доблестно выполняла свой долг. Во всяком случае, надеялась, что выполняет. Только вот с каждой лишней минутой, проведенной в баре "Сиреневый леопард", уверенность таяла. Бары Анни никогда особенно не любила, как не любила напиваться, ходить на дискотеки, "пудрить" нос новомодным "металликом" - вот же поветрие, даже среди Светлой молодежи! Потом,к стати, сплошные проблемы для доблестного отдела по борьбе с парапреступностью - дитё нанюхается и давай розовых слонов в натуральную величину сотворять. При чем своих силенок недостаточно, начинают тянуть со всей округи - под "металликом" любой с тормозов слетает. А лично командиру Анни потом носиться, унимать малолетнего любителя приключений и улаживать проблемы с обессиленными невинными. Так вот, в баре "сиреневый леопард" Анни совершенно точно не находила ничего для себя занимательного, более того, вульгарное оформление заведения к концу четвертого часа протирания задницей табурета раздражало неимоверно. К тому же к ближе к полуночи народ окончательно разошелся, растормозился до предела под воздействием того же "металлика" - наркотиком приторговывает из-под полы бармен, а Анни здесь под прикрытием, арестовать не может. Сейчас в баре шумно, накурено до сизой пелены, противно от липких взглядов - на Анни короткая алая юбчонка и топ с откровенным вырезом. За последний час с девушкой пытались познакомиться три раза и четыре раза - "снять". Шестеро гипотетических кавалеров удовлетворились вежливыми отказами, седьмого, одурманенного обильными возлияниями, пришлось приводить в чувства крепкой пощечиной. Ладонь до сих пор ныла. Хоть бы напарника выделили. Анни уже ненавидела судьбу, службу, проклятых Старейшин, мини-юбки, тяжелый амулет защитки, натирающий кожу на запястье, блузки с излишне привлекательными вырезами, свою грудь несолидного второго размера, почему-то привлекающую нездоровое внимание... Ан ненавидела нынешнее задание. К тому же было очень жарко.
Примерно шесть часов назад поступила информация, что где-то в районе Сакраменто зреет новый спонтанный источник, что он вот-вот неотвратимо прорвется на поверхность, как воздушный пузырь срывается со дна посудины и устремляется на волю. Выделили на карте несколько предполагаемых точек выхода. На одну из них закрепили дежурить капитана Юхансон. Не то чтобы Анни сумела помешать прорыву источника такой мощности - это и Кругу вряд ли по силам. Её задача иная - предотвратить панику среди укуренных запитых посетителей и возможные попытки использовать энергию на благо Тьмы среди местных ведунов и шаманов. Однако шел уже четвертый час дежурства - не происходило ровным счетом ничего. Девушка уже начинала скучать, защитка, чувствовала, помаленьку разряжается.
Одно время внимание привлекал странный субъект в самом дальнем углу, от него таки и исходили ментальные волны интереса, слишком уж ненормально сильного даже для латентного Темного, коим странный клиент бара скорее всего являлся. Потом Ан уверилась в полной безобидности субъекта - слишком уж слаб, вряд ли приносил клятвы и получал Силы - и переключилась на группку едва переступивших порог взрослости парней, галдящих у стойки . Пожалуй, есть даже пара ничего так, симпатичных, только Уайет... Ох, Уайет. Мальчишка ведь тоже. На четыре года младше. Раньше Анни на такого и не посмотрела бы. Она любила мужчин постарше. Поинтересней, поопытней, поласковей... И чем приворожил? Избранностью своей? Нет, пожалуй. За славой Ан не гналась никогда. Ореолом мужественности и силы? Обаянием? Трогательной стеснительностью? Искренностью? Всё еще юношеским пямодушием? Добротой, в конце концов? Всем сразу и ничем конкретно. Любовь не спрашивают, за что она случается. Влюбилась, как школьница.
Время шло, ничего не происходило. Анни посмотрела на часы и заказала еще один коктейль - чтобы не вызывать ненужных подозрений. Всё-таки вызвала. Бармен, подавая четвертый на сегодня стакан, низко склонился и поинтересовался:
- Крошка ждет конкретного клиента? Или крошка осваивается? Если осваивается, могу дать телефончик нашей "мамочки"...
Ну вот, уже и бармен за шлюху принимает! Дожились! А всё шеф! Он, видите ли , решил, что именно в таком наряде Анни не привлечет к себе внимания. Шефу под девяносто. Правда, выглядит он лет на пятьдесят... Но вот какие ассоциации обычно вызывают женщины в подобном "обмундировании", вообще про отношения полов неплатонической направленности - забыл еще полвека назад, кажется.
- Крошка никого не ждет. Крошка пришла отдохнуть и расслабиться, - прошипела Анни, взяла стакан и перебралась в угол поближе к давешнему латентному Темному. Он хоть телефончиков не предлагает.
Появилось беспокойство сродни мандражу перед сдачей особо важного норматива. Начинается? Прислушалась к защитке, характерной вибрации не расслышала. Однако мандраж не проходил... Иногда удавалось чувствовать будущее и неприятности, происходящие с близкими. Прикинула насчет будущего - да вроде безоблачно, норма. Близкие? Мама?Не то... Брат-студент? Опять набедокурил с зельями? Нет, не он... Кто тогда?... Уайет? Оооо... Точно. Аж в сердце кольнуло. Полезла в сумочку, хотела найти телефон - на людях пользовалась только "человечьими" средствами связи.
"...Ан...ни... Анни..., - прошелестело в голове. Сердце забилось как сумасшедшее. - Анни... помоги! Умираю... Аааан..."
Уайет?! Уай?! Ранен?! Свет!
"Помоги... Анни..." Прорвалось аж - и чужая боль, и ощущение стекающей по плечу горячей струйки крови, и соленый привкус во рту, и пляшущие перед глазами черные точки...
Мигом забыв про задание - всё равно ничего здесь не произойдет, всё спокойно! - прыгнула на слабеющий зов.

Отражение.
Эллин была странная. Еще куда более странная, чем все остальные девчонки, попадавшиеся Крису на пути. Она просто сбивала полуангела с толку. В чем странность, Крис разобраться так и не сумел, хотя долго наблюдал - во время его болезни Эл сутками из закутка не отлучалась. Сама похудела. Но, черт побери, с ней долгие ночи слабости и бессонницы пережить получалось гораздо проще. Даже как-то приятно становилось оттого, что она просто сидит за столом и разбирает бумажки. Бумажек этих стало - море. В одну тетрадочку Крис вклеил карту из атласа мира, на ней педантично отметил "расстрелянные" города, места дислокации войск Уайета и их передвижение, расположение собственной базы и групп единомышленников. Пока болел, в тетрадочке появились новые записи: даты крупных зачисток, переселений групп, важные события - когда, где и сколько человек присоединились к сопротивлению. На карте обозначились новые крестики - Эллин постаралась. Другая тетрадь - расход продуктов и перепись имеющихся боеприпасов. Тут тоже целые страницы исписаны чужим размашистым почерком. А пометки красным карандашом на полях - Питера. Медик приписывал то, что пропустила Эл. Приглядывает за детишками. Еще стопка листиков - отчеты командиров групп. Что командиры должны отчитываться Крису о проведенных эксах, числе раненых, убитых, присоединившихся и ушедших из сопротивления, о количестве припасов и их расходовании - придумал тоже Питер. Сам бы Крис, наверно, не додумался. Или додумался бы после множества набитых шишек. А так - читаешь недельные отчеты, сводишь данные в тетрадь (третью уже, с котенком на обложке и надписью "Наши любимые домашние животные", видать, должна была попасть в руки какой-нибудь юной, романтически настроенной особе, а досталась...) - и видишь всю картину. Потом еще накладываешь данные на карту и ощущаешь себя стратегом в компьютерной игрушке... Чертишь стрелочки, высчитываешь вероятности, определяешь затратность, риск... Потом переписываешь план вчистовую и даешь Питу на проверку. Тот подчеркивает красным карандашом сомнительные моменты, перепроверяет рядом расчёты, предлагает советы. Странно, но со временем красное из планов постепенно исчезает, Пит если и пишет, то только мелочи, всё реже критикуя планы в целом. Или Крис наконец научился, или Питу надоело уже...
Так вот, Эллин одним своим видом успокаивала, даже тем внушала уверенность, как называла командира "балдой" и "недотёпой". Как подсовывала крепкий чай или кофе долгими ночами, когда нужно прочитать все отчеты от всех групп и срочно (а их теперь не пятьдесят и даже не сто пятьдесят - к октябрю уже двести десять!). Как умела снять напряжение парой анекдотов ии крепким словцом. А на крисов день рождения, который случился в ноябре, подарила джинсы и свитер. То есть вручил Питер, но по секрету сообщил, что разыскала их Эл, на предпоследнем эксе, долго копалась в ворохе одежды, даже чуть не подставилась. Потом сунула медику и велела подарить Крису на день рождения. Строго наказала - не говорить, кто истинный даритель. А Пит сказал. А еще сказал, что имеет к командиру серьезный разговор. То есть не к командиру Холливелу, а, как выяснилось, к восемнадцатилетнему мальчишке Крису. И Крис определенно не был готов к такому повороту событий. И еще больше был не готов к тому, что Питер будет долго мяться и смущенно теребить тетрадочку командира, прежде чем начать.
- Крис, послушай... У тебя, можно сказать, отца толком и не было...
Ну да, не было. Объявился два месяца назад, красиво помахал ручкой, типа "Я жив, радуйтесь!" и смылся "решать проблему на благо Света".
- В смысле, близки вы с ним не были... И брат, наверно, тоже не очень... занимался твоим воспитанием.
Крис вежливо ожидал продолжения. Уай воспитывал младшего брата. В меру понимания. Чего друг мистер Баррет?... Правилам хорошего тона решил поучить?
- Ну... половым воспитанием. Я имею ввиду...
- Пит, откуда берутся дети, я уже знаю, ты не волнуйся, - Крис, кажется, покраснел. Какая муха Питера покусала, чего ради он затеял этот разговор? - И про секс тоже знаю. Даже, было дело, порнушку смотрел. Ну, так... из любопытства...Просто...
- Ээээ... хорошо. Но ты сам когда-нибудь... это самое... Пробовал?
- В смысле...заниматься сексом? - Тихонько, почти шепотом уточнил парень. Дальше краснеть было некуда. - Ммм... нет... А что? Какое это имеет отношение...
- Крис, у вас с Эллин...
Поспешно выпалил:
- Ничего нет! И вообще, она меня терпеть не может, кажется!
Питер хмыкнул скептически, одарил взглядом - посетитель зоопарка на редкое животное пялится:
- Ага. Точно. Терпеть не может. Так не может, что просто влюбилась. И, я вижу, ты отвечаешь ей взаимностью...
- Ничего я не отвечаю, я вообще... Она же дразнится постоянно, смеется надо мной...
- Ох, Крис, какой же ты еще... Впрочем, в любом случае - "изделия номер два" ...презервативы у нас есть. Хотя, сам знаешь, каждый на вес золота, - ага, это потому что в них "цветки" удобно упаковывать, чтобы под дождем не промокали и от пыли их не заклинило в самый неподходящий момент - вот ребята ухохатывались, когда в первый раз таким образом "упаковывали" боеприпасы. Потом вошло в привычку и стало казаться само собой разумеющимся. Уже даже не ассоциировалось с чем-то интимно-непотребным. Это Крис припоминал краешком сознания, пока основная его часть была занята тупым осознанием только что сказанного мистером Барретом... неприличия... До чего же... стыдно... - Но нам сейчас дети не нужны, к сожалению. Тем более дети от несовершеннолетних. Понимаешь? Я еще сварю зелье специальное, раздам все желающим, но...
- Ага, - на полупридушенное согласие Криса только и хватило.
- Надеюсь, я тебя не очень смутил, - излишне бодро закончил медик, подымаясь с деревянного ящика. Ящик, старательно изображающий табурет, скрипнул с явной насмешкой. - Просто об этом рано или поздно нужно было поговорить. Да, еще. Если на самом деле равнодушен к Эл, то хоть не морочь девушке голову. Она не заслужила такого издевательства.
"Чем я ей морочу голову, хоть объясни!" - хотел было взвыть Крис, но Питера и след простыл. Только спустя время, Крис понял, сколь сложно было медику даже начинать, не говоря уж - продолжать подобный разговор. Но в тот вечер... После, впрочем, Пит вел себя как ни в чем не бывало, а парень что-то уточнять или объяснять постеснялся. Но пачку "упаковочного материала" всё-таки стащил, положил в потайной карман куртки. Но и Эллин решил обходить десятой дорогой. Хотя без нее так... Привык, наверно. Но что сделаешь, если она такая... Ох, и умная, и красивая, и всегда под рукой... Только колючая. Это Пит ошибся, не могла она влюбиться в растяпу-командира, который сам мальчишка еще, как едва не сказал Питер. Ведь этот вздох "Какой же ты еще..." Пит хотел закончить "мальчишкой"? Наверно, обижать не хотел. Только ведь на правду не обижаются... Крис совсем не разбирался в женщинах и, честно говоря, страшился момента, когда... хм... ну, того самого.
В конце ноября было еще аномально тепло, поэтому Крис переплыл озерцо около базы дважды. Потом немного успокоился и возвратился к недочитанным отчетам командиров групп.
До чего... стыдно....

Сообщение отредактировал Агни: Вторник, 04 августа 2009, 21:42:22

 

#26
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Соразмерно ожиданию))).

***
И был январь. Восточная Европа, квадрат С-13, Финляндия. Почти что граница с Россией. Когда-то невозможно давно, в начале прошлого века, здесь проходила так называемая оборонительная Линия Маннергейма, и некоторые ее сооружения еще сохранились. Собственно, Крис с группой и занимались уже третьи сутки выяснением того, какие именно сооружения пережили войну и катастрофу и остались стоять. Сейчас, если верить старой карте, группа из шести человек находилась в районе Суммакюли, чему Крис был рад через полнейшее изнеможение - здесь должно было располагаться не менее трех ДОТов. И, соответственно, куча окопов и блиндажей, которые можно будет использовать в качестве баз и складов. Только что-то не находилось их пока - или разрушены и выровнены с землей, или чутье многоопытного топографа Анастази сбоит. Лично Крис, несмотря на радость, уже готов был упасть в снег - и будь, что будет. То есть умом-то он понимал - очень нужны эти базы, в Европе ничего северней Лодзи взять не удается, а на севере в любом случае легче - снег каким-то образом усиливает магию, резонирует или еще что-то... Так что магам лучше бы "на северах", если что-то серьезно планировать. Вот, кстати, интересно, все эти легенды про Санта-Клауса... Ладно, они здесь совершенно ни при чем... Тут самое важное - снег не только усиливает магию, он еще и "эхо" дает ого-го, поэтому "прыгать" отсюда не рекомендуется. Услышат... Поэтому же приходится идти пешком.
Опять же, если верить способности Анастази ориентироваться в старых картах, первый ДОТ, а вместе с ним убежище Sk15 всего в полукилометре вперед и чуть южней...
Крис с тоской оглядел унылые окрестности - голая равнина, серое небо перетекает на горизонте в серо-жемчужный снег, да пара старых горбатых ёлок, а больше ничего. Вздохнул - под ногами снег уже не серый, побурел и смялся драной простыней, вымесили идущие впереди Анастази и коренастый Кларк. Дальше Инга и поддерживающий ее под локоть Этан. Не потому, что Этан в Ингу влюблен, например, всё гораздо прозаичней - Инга, единственная в отряде девушка, вымотана до предела. Не привыкла так много ходить. Но без нее никак - телепортистка. Еще Кларк обладает магией перемещения, но куда как слабей. Очень уж нестабилен и в волнении может и к черту на кулички случайно утащить.
Замыкают Крис под руку с Джойсом. Крис к стыду своему опирается на предложенную руку всё чаще - вымотался до предела, еще неделя до экспедиции сумасшедшая была, выложился по полной программе, чуть не выгорел. До этого еще был какой-то вирус, от которого вся база чихала и кашляла, но полуангел-то думал - раз перенес на ногах, ничего серьезного. Однако Силы чуток барахлят до сих пор. Так что сейчас Крис шел, озабоченно поглядывая на кое-как бредущую Ингу - дотерпит до привала или не дотерпит? И размышлял, выглядит ли он со стороны так же жалко. Мерзли ноги, мерзла шея, а перчатки никудышные. Нужно будет всей группе раздобыть варежки. Русское поселение беженцев обещало обеспечить.
А потом почти что из ниоткуда - холм. Полуангел еще соображал, смаргивая с ресниц капельки растаявших снежинок, что за возвышение такое, более всего похожее на гигантский "грибок" кротовьего лаза, а торжествующий Анастази (не подвел, всё верно с картами вопреки сомнениям всяких там!) уже обернулся, проорал гулко:
- Командир, окоп Sk15! Что делать будем? - и отправил в рот полную пригоршню чистого вкусного снега.
- Этан, проверь местность на предмет ловушек. Кларк, на тебе маскировка. А остальные... Остальные...
Сели в сугроб. По примеру уважаемого командира.
Оказалось - полный порядок. Ни намека на ловушки и прочие "приятности". Немного странно, конечно, всё-таки Финляндия не так уж далека от того же Нов-Ажа, к примеру. Но, с другой стороны, три месяца назад обнаружили абсолютно безопасный, незанятый войсками империи райончик в нижнем течении Рейна. Так что может и ничего.
Холм действительно оказался тем самым. Тяжелые, заваленные снегом металлические створки, могильный холод в лицо - пронзительный даже на фоне финской зимы. Темнота провала вниз, Этан находит фонарик, но батарейки на морозе почти разрядились, свет дают настолько тусклый, что даже ступенек вниз - не разглядишь. Тогда слабый люмо-шарик, почти непозволительная роскошь...
Очень пыльно и очень грязно. Ничего, руки есть, прибрать сумеем. Гораздо важнее - есть койки, есть столы, есть даже, пардон, отхожее место. И, если повезет, найдутся арсенал и запасы еды. Еще с прошлой войны. Говорят, русские консервы не имеют срока годности.


 

#27
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
***
И всё нашлось. Чудо случилось.
Обнаружились и койки, и столы, и какие-то лежаки, и даже древнее, ветхое, но тряпье, которое в крайнем случае можно жечь. И, конечно, эти консервы. Чуток поколдовать над ними, и будут как новенькие.
Холодно, правда. Аж до костей холодно. Но раньше, чем Крис успевает сообразить распорядиться, Джойс чертыхается и в грубом очаге прыгают первые горячие всполохи. Следующие десять минут прошли в счастливых вздохах, довольном бормотании, нытье оттаивающих конечностей, в приятном запахе горячего пыльного огня.
Когда пальцы на руках возвратили чувствительность и стали напоминать Крису надутые горячим соком сосиски, а пальцы на ногах резануло теплом, опомнился.
- Надо дальше идти, - неуверенно сообщил. Идти никуда не хотелось. Никому не хотелось, это ясно читалось на истончившихся от мороза лицах.
- Надо, - согласился Анастази. Решительно, но без энтузиазма. – Мы с ребятами пойдем, а ты и Инга будете ждать нас здесь.
- Но…
- Инга не дойдет. Не оставлять же ее одну?
Ага. Вот такой вот элегантный способ деликатно отделаться от командира. Забота, черт бы ее подрал. Ах, командир еще не оправился, командира нужно беречь, он наше знамя, без него мы как без рук. Ах-ах. И даже известно, кто инициатор всех этих «ахов». Пит много на себя берет. Но, возможно, Анастази прав.
- Да. Наверно.
Это, разумеется, слабость. Но, так и быть, Крис со своей слабостью примирится.
- Мы идем до следующего ДОТа. Если он цел, то там и заночуем. А утром обратно. Если ДОТ завален, то пойдем северней. Тогда к утру не ждите, будем до вечера шляться. Так?
- Да. Отлично. Если не будете успевать к вечеру, рискните отправить мне сообщение. Просто короткий вызов без шифра. Не думаю, что кто-нибудь засечет. В крайнем случае врубайте аварийку.
Да-да. Все всё отлично знают. Все инструкции заучены натвердо.
Ушли. Люк скрипнул, ворвались в теплую тишину полчища снежных хлопьев из начинающейся метели.
- Может, обождёте? - крикнул Крис в спины уходящим. Но те уже не слышали, оглушенные воем.
Инга вздохнула. Инга, припомнил, года на четыре старше. Молодая привлекательная женщина - несмотря на бледность и вечный голод в глазах.
- Ложимся спать? С ног валюсь, если честно, - неловко пробормотал Крис.
Как-то... щекотливо.
- Да, наверно...
Инга кивнула, отвернулась к огню и принялась быстро расшнуровывать сапоги. В свою очередь вздохнув, Крис занялся сооружением постелей из древнего хлама.
Ночь протекла в треске огня. К утру огонь спрятался в угли и похолодало резко, как похолодать может только в сто лет нетопленом холодном блиндаже. Полуангел проснулся, стуча зубами от холода. Запалил крохотный люмо-шарик и узнал, что дыхание от губ отрывается паром. Шарил по углам, вспоминал, откуда Джойс брал дрова. Нашел, уронил на ногу полено. Ругнулся.
- Что там?! - сонно вскинулась Инга.
- Ничего. Хочу вот затопить...
- Ааа... А мне сон снился...- Инга вся еще была в полудреме, во власти приснившегося. - Про дом. У нас под утро, бывало, тоже остывало, аж зубы стучали...
- Сейчас станет теплей.
- … Я просыпалась, хватала одеяло и бежала к сестре. Спина к спине засыпали...
- Сейчас, погоди. Будем дальше спать. Еще только... - сверился по часам, - половина шестого. Наши если придут, то не раньше одиннадцати.
Дрова разгорались неохотно, были они промерзшие и отсыревшие. Джойс пирокинетик, ему-то легко было, а вот вот Крису с пси-эмом не очень-то. Снова застучал зубами. От земляного пола подымался могильный холод.
- Ложись ко мне, - сонно позвала Инга. - Так хоть согреемся. Они долго теперь будут разгораться.
- Да я лучше так как-нибудь...
- Ложись, мне холодно.
Лежак был широкий, щедрый. Крису было неловко. Особенно когда Инга прильнула всем телом и так замерла. Вздохнула глубоко и расслабилась. Заснула.
Крис закаменел. Постепенно согревался. Через толстую куртку проступало Ингино тепло. В спину подкатывал жар очага. Крис пялился-пялился в стенку, слушал ровное сопение Инги, да и сам заснул, не заметив как. Проснулись в следующий раз от подбирающегося холода. Дружно застучали зубами и подскочили.
«Почему так быстро идут дрова?» – подумал полуангел. На родной М-16 они горели горели…
- Ого! Половина второго! – сообщила Инга. – Вот так поспали!
- А их всё нет.
- Ага.
В свете люмо-шара не верилось, что на поверхности уже давно день.
- А я, кажется, выспался.
Ощущение было престранное. Такая бодрость, что хоть десяток километров на лыжах беги.
- Пообедаем?
Пообедали. Почитали. Крис – шифровки. Инга – какую-то книжечку в потертой обложке. Поужинали. Подбросили еще одно поленце голодному огню. В одиннадцать вечера ребята не возвратились. У Криса тревога залегла где-то в районе желудка. И не хотелось спать. В двенадцать и в час сидели молча, поглядывая на часы. В половине второго Инга неуверенно предположила:
- Если мы ляжем сейчас спать, то, наверно, услышим, когда они придут…
Если придут, подумал Крис. Ведь даже не вышли на связь...
- Наверно.
Крис сидел, при свете очага механически перелистывая страницы блокнота. Инга не спала, но пыталась. Под утро Крис задремал, привалившись к остывающему боку печки.
Утром ребята не пришли. И к обеду.
- А вдруг..? – тоненько спросила Инга.
- Не знаю. Подождем еще.
Ветер засвистел в трубе. Один раз рискнули приоткрыть люк – обвалился целый ворох снега.
И опять никто не пришёл.
- Я вообще всё время боюсь. Даже во сне. Даже если что-то хорошее снится, всё равно помню, что в реале всё плохо. Вчера вот сестра приснилась. Как мы с ней платья к вечеринке выбираем. И платья классные, и всё такое, а я помню, что она уже мертвая. Даже во сне забыть не могу… Если бы она живая была… Слушай, я бы не смогла как ты, - вот так с братом. Ой, извини. Просто мне страшно, вот и болтаю, что первое в голову вступит. Когда эта дрянь началась, я сперва не верила, что нас это тоже коснется. Отец говорил, будем жить как прежде, только цены подпрыгнут. А тут такое. Уже год прошёл, а не верю. Всё страшно и страшно.
Губы у Инги тряслись, а поверху било страхом. Пришлось подсесть ближе. И еще ближе.
- Надоело, знаешь. Просто надоело. Я бы всё бросила, но некуда по пойти. К ним я не хочу. Тошно. Ещё и наши если не придут…
И обнять за трясущиеся плечи.
- Если не придут, то… я не знаю…
Инга оказалась маленькая. Хрупкая, тоненькая, переломишь неловким движением…
- Придут… Обязательно придут.
- Всё равно боюсь…
- Не надо. Всё будет хорошо. Я чувствую, будет хорошо. Когда-нибудь.
Холодные маленькие руки. Чем-то похожа на Эл. У Эл тоже маленькие руки.
- Наверно, когда-нибудь. Только я, наверно, не доживу…
Трещало полено, раскидывая искры. Хрупкие плечи ознобно содрогнулись. Обдала горячим дыханием. И вдруг прильнула губами к губам. У Криса перехватило дыхание.
Пальцы переплелись с пальцами.
Мучительно долго – мучительно до страстного желания вот так вот терзаться вечно – губы не могли оторваться от губ.
Пальцы пошли ниже.
Крис замер, прикрыл глаза. Нужно было что-то делать. Что-то…
Вжикнула молния на брюках.
- Инга… не надо…
- Пожалуйста…
- Я не…
- Шшшш…
Хорошо что, кажется, она всё умеет…
Руки оставляли за собой жгучие дорожки. Губы горели. Руки тряслись, когда сдергивал с Инги рубашку. Это правильно? Это так и нужно? Да, так нужно, сказал тихий Ингин стон.
- Блин, где эта штука…
Треск полиэтилена.
Хорошо, что она… такая…
- Не сто…
- Молчи…
Быстро. Горячо. Жадно. Путано. Устало. Легко. Приятно. Дико. Стыдно. Нельзя было. Не похожа на Эл. Только эти руки… Ох. Погоди… пожалуйста… Не так быстро! Быстро. Хорошо… Уф.
Слишком быстро. Минуты бежали бессмысленно. Тек по спине пот. Казалось, что очень жарко. Инга дышала легко и улыбалась. Поверху сияла умиротворением. Ей было хорошо и от этого Крису стало еще лучше.
Помаленьку остывали.
Мимоходом подумал, что Пит теперь уже может не волноваться… Но только мимолетно.
- Слушай… Я…
- Ничего не надо. Это я хотела. Ты… не заморачивайся, просто мне очень нужно было.
- Но…
И тут стукнул люк. Глухо. И ворвались веселые голоса.



Отзывы тут :) :
http://www.teleseria...ic=18117&st=630

Сообщение отредактировал Агни: Пятница, 17 декабря 2010, 11:34:08

 

#28
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Отражение.

От люка ввалился в бункер клубами ледяной воздух – за ночь мороз еще усилился, сделался обжигающим. Инга, разгоряченная и встрепанная, торопливо натягивала штаны, а Крис сидел на спальнике как был, в одной майке, в странной прострации, не смущаясь даже потянувшимся по полу сквозняком. Инга приметила, пихнула его пребольно под ребра, кинула куртку. Хорошо, в «предбаннике» люди возились, скидывая телогрейки и дубленки, отряхивая снег с шапок и обивая ледяные накатыши с валенок, - оставались еще какие-то мгновения. Поэтому к моменту, когда ввалился в комнатушку Джойс, Крис вид имел уже вполне пристойный.
- Эй, сони! – возбужденно заорал Джойс, врываясь с плещущим своим возбуждением наперевес. – А ну, подъем! Мы тут зашли и хоть бы кто поглядел, что творится! А если б Темные? А?!
- Лишь бы не будили, - проворчала Инга, весьма достоверно изображая заспанное равнодушие. Теперь уже, странное дело, запакованная в ватные штаны и толстенный свитер, ровно никаких чувств, кроме стыда, она не вызывала.
Крис зябко повел плечами и зевнул, кутаясь в ватное одеяло. Тоже, наверно, ничего так вышло, правдоподобненько.
- Да, заспались мы, - лживо сообщил. – Ну, у вас-то как?
- Порядок у нас. Нашли еще две точки. Там тоже всё неплохо сохранилось: есть ватники, спальники, керосинки... без керосина, правда. Знаешь, какая странность? Эй, ты спишь с открытым и глазами, что ли?
- А? Что?
- Спишь ты еще, брат, вот что...
Тут на несколько минут стало шумно и суетно: остальные участники «разведывательной экспедиции» закончили чистить перышки и полезли к печке: сушиться, греть задубевшие руки и ноги. Они толкались, пихались и чертыхались, подвесили над огнем котелок со снегом, вытащили пакет чая... Весело и с ничем не смущаемым юношеским задором перекидывались остротами, смеялись, беззлобно огрызались.
Крис сидел, по-прежнему туго соображая и всё еще припоминая произошедшее со смесью сладкого ужаса и ошеломленного потрясения. Оживший ДОТ варился в собственном возбуждении, как в соку, а Крис всё переживал свой первый... ну да... переживал. Первый раз. Ребята, к счастью, заняты были исключительно печкой и тем, как всё удачно складывается.
- Так что за странность, Джо? - спросил Крис только для того, чтобы что-нибудь спросить.
Джойс обернулся, нехотя отодвинулся от печи. Опустился на спальный мешок рядышком.
- Странность... А, ну да. Короче, некоторые из найденных вещей законсервированы магически, поэтому очень хорошо сохранились. Например, тушенка. Вполне пригодная в пищу. И в одном ДОТе есть следы проживания. Но очень старые.
- То есть до нас здесь уже жили маги? Давно?
- Ну, может быть, не маги, а только один маг. А давно или не очень, сказать сложно. По моим ощущениям, заклинание поставлено очень давно, лет пятьдесят назад. Но ведь его нужно возобновлять хотя бы раз лет в десять. Кому и зачем это понадобилось? И магия Светлая. Имперцев здесь не было точно.
- Ну что ж... Проверим консервы еще разок. Если всё окажется в порядке, просто будем считать подарком судьбы, - решил Крис. Не то, чтобы Крис опасался... Да и думать сейчас выходило плохо. Но вот история о каком-то партизане-маге, пятьдесят лет поддерживающем заклинание консервации на оставшейся с войны тушенке — это да, в некотором роде возбуждало фантазию.
Впрочем, забылось уже к вечеру. Как раз подвалило забот – прибыла вторая группа, принесла припасы, отчеты, новости. С припасами разобрались быстро, было тех припасов всего пять ящиков, так, сплошные голодные слёзы. Отчеты Крис оставил «на сладенькое» - ночью отчеты почему лучше всего просматриваются. Новости Америк не открыли. «Эксы» прошли успешно, все живы. Это отлично. Новостей от своих людей при Дворе нет,извините. Это плохо.
Прибывший с группой Энди неловко сунул Крису мятую записку. Сказал, от Эл.
Крис испытал острый непереносимый стыд, потому что то, что произошло ночью между ним и Ингой… Этого ведь не должно было произойти. Теперь Крис чувствовал, что это измена, подлая и беспощадная. Хотя измена чему и как, понять не мог. Поэтому записку он взял, бережно сложил в карман, но прочесть не сумел. Весь день с Ингой шарахались друг от друга, краснея и заикаясь.
До двух ночи разбирал отчеты. Проверял и перепроверял. Глаза слипались, тяжелая голова требовала сна и покоя. Но заснуть Крис не сумел бы, это он чувствовал. Он снова прочел последний отчет. Потом достал записку.
«Крис, возвращайся. Тут какая-то фигня творится. Ну и вообще… Эллин».

30 июля 2022 года.

Уайет остановился под любимыми окнами, задрал голову.
Окна приветливо светились теплым оранжевым. Окна, задернутые веками штор, манили. Надо же, ночь, а ждет. Всё ждет еще! В груди потеплело, опять запело в душе Жизнь определенно налаживалась.
Уай подумал-подумал – и от этой задумчивости соорудился в руках букет белых роз, большой и нежный. Удобно лег в охапку. Ну вот, теперь можно и идти. Порядок. Уай одернул рубашку и буквально взлетел по лестнице до вожделенного третьего этажа. Дверной звонок тренькнул музыкально и с предвкушением. Мгновение, другое… Дверь плавно распахнулась. Сама.
Удивленный и заинтригованный, вошёл. Коридор принял в свою темноту, а из комнаты лился приглашающий свечной свет. Мурлыкала какая-то тихая, задумчивая мелодия. Пахло цветочно и дразняще. И всё это — свет, музыка, запахи, - воспринялось разом и полно, и внушило надежды, и вскружило голову.
- Анни? Анни, это сюрприз?
В спальне действительно горели свечи. По шелковым простыням постели от колеблющегося огонька сновали юркие тени. Вазочка на столе блестела хрустальными гранями.
- Анни?
Шум воды в душевой. Сел на краешек кровати и решил ждать. Наверняка последний марафет наводит.
- Ан? Ты где?
Музыка мурлыкала. Шумела вода. Знобко проступило ощущение какой-то неправильности происходящего.
Рассеянно огляделся, теперь подмечая странную нежилую пустоту комнаты. Кровать, стол. Обои, конечно, шторы. И больше ничего. А он ведь знал уже квартиру Анни как свои пять пальцев — довелось изучить внимательнейшим образом. Так вот, в той квартире не было этой убогости. У Анни всё было заложено, заставлено, завешано милыми безделицами, сувенирами и картиночками, книжные полки ломились «Криминалистик», «Теорий магического анализа», «Сонетов» и «Хроник»...
А свечки оказались черные. И в вазочке – две засохшие розы. Почему заметил только сейчас?
- Потому что как маленький попался на один и тот же крючочек дважды, - усмехнулась пустота за спиной. – Самое смешное, что вы все трое попались. Вот удача.
Уайет подскочил, роняя заготовленный букет. Завертелся на месте, ощущая ладонью привычное тепло файерболла. Комната продолжала быть пустой. Так же текла вода в душевой.
Мерзко хихикнули.
- Идиоты. Ты, твой братец и эта девка.
- Где Крис?! Что ты сделал с Анни?!
Снова хихикнули. Уай лихорадочно подумал, что неведомый собеседник должен быть сумасшедшим, как мартовский кролик, если вот так вот хихикает. И этакое сумасшествие почему-то очень знакомо и даже... понятно. Близко . Файер на ладони принялся набухать.
- Погоди, не кипишись, - сказала пустота. - Сядь, успокойся, убери шарик, это опасно - обожжешься. И послушай, что я тебе скажу. И покажу, разумеется.
- Кто ты?! Что ты с ними сделал, подонок?! - возопил Уай, чувствуя, что сейчас или спалит эту проклятую квартиру к чертовой матери, или сядет и расплачется. Прав голос: как маленький! Как дитя неразумное! И Крис, Крис-то!
- Сядь, - голос налился ледяной силой. Голос уже не ерничал, но теперь казался еще более безумным, чем прежде, когда хихикал. Пригвожденный чужим безумием, Уай рухнул на кровать. - Вот и умница. Вот и славно. А теперь слушай внимательно. Твои брат и девчонка у меня. Ну, это ты уже и сам понял. Можешь мне поверить, им у меня не особо нравится. Поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу. Быстро, точно и не задавая вопросов. А если хоть кому-то проговоришься, я сразу узнаю. И они умрут. В тот же миг, обещаю.
- Чего ты от меня хочешь?
- Не беги впереди поезда. На столе лежит м-кристалл. Возьми его.
Кристалл на столе действительно лежал: приметный, ярко-розовый. Уайет кивнул. Кристалл был дешевый и, насколько Уай мог судить, одноразовый. Рассыплется после пары просмотров.
- Устраивайся поудобней и включай.
Быстрый всполох рекламной заставки и... Вот крохотная камера: шагов пять на пять. Грязная, темноватая, с трудом пробиваются очертания кирпичных стен, ведра, стола с ковшом. Скорчившись в три погибели, зажался в углу парнишка. Каштаново-темные волосы, угловатая фигура. Уайет устал это видеть в кошмарах. Сколько же можно-то?! Ну чем он прогневил-то того, кто там, на небе, всеми этими делами заправляет?! Криса трясло в углу грязной камеры.
- Видишь? Братец твой жив. Пока что.
- Он не ранен?! Почему его так трясет, черт бы тебя побрал?!
- Ну, как бы тебе объяснить, - мурлыкнул голос. - Я знаю, ты учился не особо старательно, но вот скажи, что будет, если эмпата запереть в гало мертвых душ?
Голос был прав: учился Уай всегда через пень-колоду. Скудно и скромно учился Избранный, несмотря на все старания и недюжинные педагогические таланты, к нему приложенные. Только две области интересовали Уайета искренне и до крайности: криминалистика (что понятно и само собой разумеется), а еще эмпатология. Из-за Криса. Из-за того, что с детства мама с папой твердят на два голоса: приглядывай за братом, эмпаты такие уязвимые, такие нежные! Нету у тебя,Уай, заботы большей, чем брат, нет дела важней! И Уай, он ведь рад приглядывать, потому что ближе Криса у него никого в этой жизни нет... И поэтому эмпатологию он знает. А «гало мертвых душ» - скверно. Очень скверно. Это когда в каком-то месте разом погибает много людей, причем погибает внезапно, страшно, нелепо, а освобожденные души не успевают осознать, что мертвы и должны уйти туда, куда полагается уходить умершим. И назад, в жизнь, нельзя, и идти вперед, в посмертие, не могут. И остаются в этом своем страшном миге смерти, и страдают. И мучаются. Эмпатов близко нельзя подпускать к таким местам! Они ж…
- Ублюдок! Выпусти его сейчас же! Выпусти!
- Ну вот, отлично. Уайет Холливел знает, что будет, если эмпата поместить в гало мертвых душ. Он знает, что эмпат, по природе сверхчувствительный и всегда бескорыстно отдающий пси-энергию всякого рода страдальцам, легко попадает под влияние астральных сущностей, эманирующих посмертные муки. И отдает, отдает, отдает... Видишь, братишке холодно? Это, наверно, ужасно холодно — отдавать энергию, ничего не получая взамен, а? И не вытянешь нигде, барьер стоит. Даже цветочка какого под рукой нет. А еще братик голодный. Интересненько, насколько его хватит? Как думаешь, Уай? Может, экспериментик проведем? Время засечем? Для науки весьма полезно...
- Отпусти его.
- Отпущу. Только сперва... Ой, да. Забыли мы с тобой про подружку твою. Не нужна тебе больше, что ли? Ну, всё равно, давай-ка поглядим, что у нас там... Не пропадать же добру.
В проекции кристалла Анни кралась по длинному узкому коридору, плотно прижимаясь спиной к стене и аккуратно заглядывая за резкие, уходящие во тьму углы поворотов. Была она уже изрядно оборвана, в прорехах куртки проглядывали царапины, как если бы девушка повздорила с целой стаей котов. Через каждые шагов пятнадцать Анни останавливалась, обессиленно приваливалась к стене и замирала. Стояла, до белизны закусив губу, прикрыв глаза, потом с явным, хотя и не слышным стоном отдиралась от стеночки и шла дальше.
- Вот она, наша красавица, - довольно сообщил голос. - Только что подралась с выводком крорусов. Помнишь, чем любопытны эти нервные зверьки с Нижних Ярусов? Вижу, помнишь... Да-да, на их коготках имеется яд замедленного действия. Ну, если не натолкнется еще на одно гнездышко, дня три еще протянет. Хотя крорусов здесь прилично. Любопытно, кто из них сдаст первым: девка или братишка?
- Чего ты от меня хочешь?
- О. Вот это уже деловой разговор. В общем, слушай и запоминай, дважды я повторять не буду: от тебя мне нужен только ты сам. Но при соблюдении определенных условий... Ты запоминай, запоминай, чего глазами-то сверкаешь?... Сначала ты сделаешь вот что: с утра сходишь в любую церковь, возьмешь облаток. Черных свечей раздобудешь еще, конечно, дьяволиной травки, «кокса» или «пудры», прихватишь, разумеется. Потом добудешь волосы с расчесок родственников, забежишь к Старейшинам, от них тоже соберешь презентов. Ой-ой, сколько дел на всего лишь день! Управишься? А то братец-то твой не вечен, пожалуй? А?
- Зачем тебе… всё это?
- А ты пораскинь мозгами. Знаю-знаю, слабоваты от рождения...
Осенило. И если бы Уай не знал: нельзя выдавать слабость, нельзя не стерпеть, - спрятал бы лицо в ладони. А так – всего лишь не сдержал дрожи в голосе:
- Кто ты? Зачем тебе обряд подмены душ?
- Еще не догадался? Мда. Ну, гляди, так и быть. Всё равно ты никому не посмеешь ничего рассказать, так ведь? Крис дороже?
- Кто ты?! Что тебе нужно от меня?!
Голос замурлыкал за спиной:
- Ну… Скорее, я бы не так вопросы поставил. Я бы исходил из того, что ты – это я. Только, скажем, неудачная копия…
Уайет обернулся так резко, что пронзило мимолетной болью спину.
- Ооо…
Один Уайет Метью Холливел глядел на другого Уайета Метью Холливела. Как в зеркало.
- Ты всё сделаешь, - сказал один Уайет другому. - Ты будешь делать всё и со всем прилежанием. Потому что если ты хотя бы шаг в сторону сделаешь, я узнаю сразу. Я ведь всё про тебя знаю. А с братом связываться и не пробуй. Абонент, что называется, занят. Беседует с более удачной версией старшего брата. Серьезно беседует...
Тогда второй Уайет судорожно кивнул.
***
- Так кто это был, милая? Коул? - поинтересовался Лео, спуская ноги с постели. Потянулся, дернул включатель ночника. Спальня озарилась голубеньким светом. В нем жена показалась Лео какой-то исхудалой и страшно расстроенной. Хотя такой же красивой, как и двадцать лет назад.
- Да, Коул. Пьяный, - казала жена, чуть не плача.
- Он же не пьет!
- Мертвецки пьян. Сам признался. У него язык заплетался! Ничего не понимаю! – заломила пальцы. Примолкла, что-то обдумывая. Лео не торопил. За двадцать лет «правила технического обслуживания жены» он изучил досконально. И если она стоит, далекая и сосредоточенная, то... имеет право. - Но он сказал, что что-то почувствовал. Дескать, что-то продолжает делаться и прорвется, по его мнению, где-то в районе Камеруна. И что детей опять начнут дергать в разные стороны. Велел приглядывать за Крисом и Уаем, а потом вырубил телефон.
- Мда. Любопытная штука. Как ты думаешь, могла ли наша Фиби заразить своего мужа своими талантами? Скажем, половым путем? А то что-то слишком много пророчеств на одну семью, ты не находишь?
Пайпер через силу улыбнулась. Сделалась опять родной.
- Нахожу. Но если серьезно? Если Коул тоже что-то такое чувствует? Я бы, может, не слишком поверила, только у самой сердце не на месте, - ведьма прошлась от стены к стене. У окна остановилась. Отодвинула штору и с преувеличенным вниманием принялась в него глядеть. Впрочем, ничего особенного за окном не наблюдалось: лужи, дождь в стекло, фонари, подмигивающие от ветра...
- И у меня, - признался Лео. - Не знаю, почему, я даже карты днем раскладывал. Так ничего и не понял, у меня с предскзательством скверно. Давай так: не думаю, что за ночь что-то фатально поменяется, тем более что оперативные группы уже разосланы по всем подозрительным точкам. А с утра навестим Коула, попросим разъяснений. Он, может быть, что-то и знает, но пока он пьян, спрашивать бессмысленно. Ведь так? А дальше уж будем действовать по обстоятельствам. Хорошо?
- Да, наверно, ты прав...
- Тогда иди в постель. И не волнуйся прежде времени, ладно?
Пайпер кивнула, не оборачиваясь. Еще поглядела на фонари. А потом возвратилась в постель, в кольцо надежных мужниных рук. И заснула — уже до утра.
***
Утро мистера Тёрнера началось на редкость скверно.
Для начала — болела голова. Болела так, что хоть на стену лезь, так ведь сил нет, на эту стену-то лезть! Больную, тяжелую голову и от подушки-то не отодрать! Где былое времечко, когда разбавленная огнем демоническая кровь позволяла пить, не пьянея, и просыпаться с утра бодрее зеленого огурчика? Хотя нет, возвращение в то «времечко» виделось теперь Коулу исключительно в кошмарах. Так вот, больная голова.
К ней в комплект — дрянной привкус во рту, горечь и зловоние помойного ведра. Слабость и разбитость — это три. Четыре: раскаяние. Это ж надо было, простите, так нажраться?! Что скажет Фиби? Как смотреть в глаза девочкам?!
Так, погодите... А с чего всё началось-то?
Ах, ну да. Дурное предчувствие. Что-то делается в мире. Так, погодите...
Забылись мигом и дурное самочувствие, и кошачий праздник во рту, и прелести прежней, беспохмельно-демонической жизни...
Погодите-погодите. А Пайпер-то мы предупредили или так и заснули, ужрамшись до свинячести?
Память подсказывала: предупредили. Не отвечала только на вопрос, насколько внятно предупредили, учитывая общий литраж выпитого. А ведь то, что делалось, оно и продолжает делаться! Никуда не делся нехороший холодок под сердцем. Черт!
Коул подскочил, лихорадочно забегал, разыскивая невесть где оставленные вчера брюки.
- Ты уже проснулся? - привычно свежа и бодра, впорхнула в спальню любимая жена с подносом в руках. На подносе — вот же хвала всем богам скопом за такую жену! - стакан воды, пачка таблеток, кружка кофе, яичница... Сейчас Коула интересовали исключительно таблетки.
- Ты ангел! - пламенно сообщил жене Коул, хватая таблетки.
- Ангел у нас Пейдж, а во мне — скорее от демоницы, - сообщила Фиби, инквизиторски засверкав глазами. Очевидно, обнаружив, что супруг не настолько болен с похмелья, чтобы его необходимо было окружить нежнейшей заботой, Фиби решила, что уж допроса тому теперь не избежать. И даже наверняка припасла… эм… орудия допроса. Свирепо плюхнула поднос на стол. - Поэтому мне интересно, что случилось ночью, где ты был, а так же — почему не разбудил меня. Да, и где бутылка виски из шкафа?
Голова становилась всё легче и легче, прям как шарик, надуваемый водородом. Мир делался ярче и добрее к бывшему демону. А если к тому же говорить правду, только правду и ничего кроме правды, то и с любимой женой как-нибудь умаслится.
- Выпил, - честно признался Коул, поддавая в голос раскаяния. В меру, разумеется. - Выпил весь виски из шкафа. И я подлец. Но... Я сидел на кухне и гадал. Ты же знаешь, какой из меня теперь маг. Вот и пришлось... стимулировать.
- И на что же ты гадал? - поинтересовалась любимая жена. Из глаз ее постепенно уходило инквизиторское. Но медленно. И с полной готовностью возвратиться. И руки всё еще в боки. Хорошо хоть, скалки в них нет. У Фиби вообще нет скалки, поскольку на кухне Фиби появляется не слишком часто. А вот у ее старшей сестры, – Коул внутренне содрогнулся, - скалок целый набор. От мала до велика. Бедняга Лео.
- На Уайета и Криса, - так же честно ответил Коул. - Не у одной тебя бывают предчувствия. Вот и у меня вчера ночью случилось озарение. Скверная история обещает быть...
- О, - только и сказала Фиби. Подумала, теребя тесемку передника - Пайпер говорил?
- Да, ночью. Но нужно бы перезвонить. А то к тому времени я был уже весьма пьян.
- Само собой. А еще навестить Старейшин бы, пожалуй. Мне кажется, им тоже будет интересно.
Фиби еще подумала. Постучала пальцами по столешнице, похмурила брови.
- Тогда вот что: ты тут пока завтракай, а я сейчас наберу Пайп. Пока не дергайся, может, у них уже всё разъяснилось.
И, дернув подолом халатика (и блеснув при этом стройными ножками), бодро ускакала совершать обещанное.
***
На кухне в Холливел Мэнор пахло так, как и всегда в ней пахло по утрам на протяжении вот уже семнадцати лет: выпечкой, молоком, яичницей и прочими утренними съедобными радостями. Пайпер заканчивала сервировать стол, когда зашёл на кухню муж, обнял мимоходом за талию и уселся. Выглядел он заспанным и усталым. И утренние запахи сейчас его совсем не радовали.
- Где мальчики? - спросил.
- Еще не выходили, не знаю... Уай! Крис! - крикнула в радио-панель.
- Уже спускаюсь, - отозвалась та голосом Уайета. Крис молчал.
- Наверно, спит еще, - предположила ведьма. - Будить? Нет, наверно, пусть уж спит... Ему бы недельку отлежаться, как думаешь?
- Думаю, - вздохнул Лео. – Думаю даже, что следовало бы забрать у него все книжки и кристаллы, кроме развлекательных, найти ему девушку, отправить его на месяцок на море или там в какую-нибудь кругосветку, ну и по мелочи: запретить использовать пси, нервничать и прочее, прочее. Знаешь, иногда мне кажется, что наш сын делает всё, чтобы довести себя до состояния… ну, ты поняла.
- Поняла. До состояния парня из будущего, но без прошлого. Да. Я боюсь, - прошептала Пайпер, отворачиваясь к плите, чтобы не видел её лица старший сын, как раз входящий в кухню. Потому что сейчас лицо «держать» Пайпер уже устала. За столько лет-то… сколько? Ну да, за семнадцать. Семнадцать лет назад добрый спокойный Старейшина Хирн пришёл, мягко улыбнулся и сказал, что у него есть к Пайпер дело. И к Лео тоже. И к Пейдж. И к Фиби. Дело у Старейшины нашлось к каждому из жителей Холливел-мэнора. Через какое-то время старшая ведьма сидела в глубоком удобном кресле, прикрыв глаза и мучительно впитывая картинки одна страшней другой. А еще через полчаса и на будущие семнадцать лет жизнь её перевернулась, изменилась и прежней уже не стала. Теперь всё существо Пайпер сделалось раздвоенным, одновременно страдающим и радостным. Страдающим от знания того, что случилось в другой реальности, а радостным – что это случилось не с ней и не с вот этими малышами… мальчиками… юношами… Но новое знание давило исподволь, навязчиво, прорываясь внезапными мыслями и душевными порывами: схватить семью в охапку и умчать на необитаемый остров, или посадить их всех под колпак, или взять и выпить зелья забвения. Нельзя. Ни первого, ни второго, ни третьего. А жить приходится дальше, будто бы ничего не случилось. Оно ведь и вправду не случилось. И не случится.
Но всё-таки Пайпер чувствовала…
- Доброе утро, ма. Привет, па, - со старательной небрежностью кинул Уай и уселся за стол. Еще не оборачиваясь. Пайпер уже знала, что на лице у старшего сына нарисована фальшивая и бодрая улыбка.
- Что случилось, дорогой? – спросила. И только тогда обернулась.
Так и есть: Уайет улыбался. Виновато и нервно.
- Ничего. Не выспался, - уткнулся взглядом в тарелку. Вилка нервно завертелась в пальцах. - Но мне нужно идти… Срочно нужно. На работу. Очень много дел, еще проверка. Надо документы перебрать. Да. Перебрать.
- Это в воскресенье-то? – прищурилась ведьма. Недобро прищурилась, вот-вот готовая взорваться возмущением к всяким там тайнам и недомолвкам, а так же уверткам и
- Эээ.. Ну да. Заранее. Ну, ты понимаешь.
- Нет, Уайет Мэтью Холливел, я не понимаю.

Сообщение отредактировал Агни: Вторник, 20 сентября 2011, 12:18:18

 

#29
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Ну-с...
Вот и прода. Ежели чего да ка - сообщаем! Да даже если и ничего! Всё равно сообщаем!


- Это в воскресенье-то? – прищурилась ведьма. Недобро прищурилась, вот-вот готовая взорваться возмущением к всяким там тайнам и недомолвкам, а так же уверткам всяких там!
- Эээ.. Ну да. Заранее. Ну, ты понимаешь.
- Нет, Уайет Мэтью Холливел, я не понимаю.
- Мам... Я не могу сказать.
- Можешь. Ну-ка сядь. Что подскочил? Неприятности у тебя? - пытливо заглянула в глаза. Глаза старшего сына ей очень не понравились. Затравленный, усталый, больной взгляд. А под глазами набрякли синяки, будто сын не спит вот уж которую ночь. Или болен. - У тебя что-то болит? Голова? Или просто неприятности? Ну, Уай, давай рассказывай. Ты же знаешь, каждый раз, когда вы с Крисом...
При упоминании о брате Уайет прям в лице изменился — побледнел еще сильней, зато щеки пошли алыми пятнами. Хорошо, Лео сидит молча, не вмешиваясь, делает вид, что за кофе ничего и не замечает. Не мужское это дело — сыновей «колоть». Крепкие такие, ядреные орешки, сыновья-то.
- Погоди-погоди, вы что, опять поссорились?
- Мам, не надо. Пожалуйста.
- Свет, да что у вас с Крисом стряслось-то? Говори уже! А если он завтра с ума весь дом сведет после вашей ссоры? Ну?
Уайет поднял взгляд от стола, одарил ведьму чистейшей мукой. Незамутненной болью обдал, как кипятком ошарил. И... перенесся. Только быстро тающие искорки в воздухе на месте сына...
- Уайет! Вернись! Немедленно вернись и объяснись!
Ноль внимания.
Лео поставил чашку на стол. Поглядел на жену с непередаваемым выражением и сообщил:
- Пайп. Я... Криса не чувствую. Вообще. И Уайета теперь — тоже.

Отражение.

- Я не понимаю... - растерянно пробормотал Крис.
- Я не понимаю! - почти выкрикнул.
Вчера вечером он собственноручно проверил все внутренние барьеры над новым ДОТом, не поленился выйти на мороз и проверить «второй рубеж» - обязательную с некоторых пор вторую цепочку барьеров и сигналок. Всё стояло, всё было ладным, крепким, на совесть. Да если бы хоть мышь попыталась сюда пробраться, об этом немедленно узнала бы вся база. Тут бы такой гвалт сейчас стоял! И, однако...
- Не нервничайте так, Кристофер, у вас отличные барьеры. А исключения, как вы знаете, только подтверждают правила, - успокаивающе проговорила весьма немолодая женщина за столом. Женщина, которой на базе быть не могло.
- В могилу меня сведут... все эти исключения!
Женщина одета была в одинаковой мере бедно и опрятно: шубейка, вытертая до такой степени, что уже и не определишь, что там был за мех, но очень чистая, будто недавно из прачечной; светлые шапчонка и варежки, широкий шарф — тоже без намека на окопную грязь;наконец, сапожки, слишком старомодные, но добротные и начищенные до блеска.
- Не сведут, будьте уверены, - легонько рассмеялась женщина. Крис понял, что не знает, сколько ей лет. В равной степени странной женщине могло быть и пятьдесят, и сто пятьдесят лет. Чем-то она напоминала Старейшину: кожа ровная, без намека на морщины, но всё равно видно, что женщина далеко не молоденькая, свежестью юности тут и не пахнет. И эти глаза. Странные, тревожащие глаза, когда только губы смеются, а в лице ни намека на веселье. - В могилу вас могли бы свети совсем другие вещи. Но тоже нет.
- Кто вы? Что вы здесь делаете? Как вы нас вообще нашли?
Последний намек на улыбку с женского лица ушёл.
- Катерина. Меня зовут — то есть, звали когда-то, - Катериной. Я хозяйка этого места. Средоточие это мое вот уже восемьдесят четвертый год, с сорок четвертого.
- Ооо... Получается, мы залезли в ваш дом? - покаянно удивился Крис. Теперь он уже видел, что женщина — Светлая, и мысль о том, что вот ввалилась толпа молодых идиотов в чужое Средоточие и взялась тут свои порядки наводить, оказалась жутко неприятной. Средоточие — это ведь даже больше, чем дом. Это как ракушка для улитки. И это — редкость. Ведь в основном маги рождаются, вырастают, обзаводятся семьями и детьми, умирают от старости, или там еще от чего. И никакие Средоточия им не нужны. Собственно, наверно, их средоточия — это их родные и близкие люди, те, что составляют смысл их существования. Но есть совсем небольшая часть магов, судьбы которых складываются иначе. Однажды эти маги теряют покой, бросают всё и вдруг снимаются с места — буквально бросают дома, работу, друзей. Отправляются в пустыни, или в джунгли, или в леса Амазонии. Куда-нибудь подальше от людей. Ну, или наоборот, поближе. В какую-нибудь Киншасу. А потом как повезет. Удача, если такому скитальцу приглянется какой-нибудь уютный домик. А ведь бывает, что пещера или вообще голый речной берег. И всё, прилепляет к этому месту напрочь. Не уйдешь далеко и надолго. А уйдешь, так корежить, начнет как наркомана в ломке. Зато Средоточие усиливает магию и обеспечивает долголетие. Да еще какое, если эта Катерина говорит, что за восемьдесят лет её этому ее Средоточию.
Покачала головой.
- Не залезли, а я вас пустила. Если б не хотела, прошли бы вы мимо, да так бы ничего и не заметили. Ждала я вас.
- Ждали?
- Да. Оракул я, Крис. Можно тебя так называть? Ты ж мне как родной. Уже тридцать лет в видениях сплошь ты и ты, - снова смешок. - Я приготовила для вашей группы запасов, одежонки кой-какой. Ну, это вы уже нашли. Там в правом дальнем углу спаленки заслонка есть, поглядите потом. Лекарства и карты. Ну и кристаллы с музыкой, но вы такое старье вряд ли будете слушать. Зачем всё это оставляю, не спрашивай. Жалко мне вас. Лучше спроси, зачем я, пятнадцать лет ни с кем и словом не перемолвившаяся, решила с тобой говорить.
Чувствовал Крис себя престранно: перед ним сидит женщина, которой уже лет сто, не меньше, которая прошлую войну, наверно, видала, и говорит, что его, Криса, знает уже тридцать лет — больше, чем Крис и прожить-то успел!
- Зачем? - глупо переспросил.
- А в кои-то веки поговорить захотелось. Историю свою рассказать и кое о чем предупредить тебя. Да и... исповедаться перед смертью, что ли... Послушаешь глупую бабку? Не волнуйся, друзья твои проспят еще час десять, а я минут через сорок пойду, так что ничего особого не произойдет.
Крис кивнул. И Катерина рассказала.
Про то, как служила медсестрой в партизанском отряде, как силу свою впервые почувствовала («сидим мы в засаде, а я прям вживую чую, что фриц сейчас слева повалит, так я Ваньку под бок пихаю, а Ванька уже готовый — и кажному голубчику прям в лобешник пулю-то!»), и сама той силе не обрадовалась.
- Ведь, понимаешь, Крис, я ж трепыхалась сперва, как муха в паутине. Думала, если дан мне этот дар — видеть будущее, так и исправить всё могу. Но нет, оказалось. У кого другого может и получилось бы. А мои предсказания всегда сбывались. Только еще хуже получалось, если попробуешь что-то поменять… Хоть в лепешку расшибись. Я ж всех своих в отряде схоронила. Молчала, знала, как и что будет, смотрела, как они умирают. Последние трое здесь и лежат, метрах в тридцати. Там кресты стояли прежде, а потом упали. И я решила — так и быть. Упали, значит, так и нужно. И Ваньку своего я тоже тут положила. Как я Ваньку берегла! Как не пускала его! Как рыдала и билась! Думала, хоть его спасу... Всё равно. И на сносях я тогда уже была. Так, думала, хоть ребеночка сохраню. И знала ведь наперед... Мертвый вышел. В общем, с той поры здесь и живу. Прикипела душой. Да и на людей смотреть — душу воротит. Зарок дала: не вмешиваться в чужие дела. Вообще.
- Так и жили?
- Так и жила. Долго, лет двадцать, наверно. Жила, исподтишка разглядывая чужие жизни, как кино смотрела. Вроде бы и люди, и жалко, а всё равно что кино. Посмотрела и забыла. А потом…
Потом Катерина узнала, что война будет снова. И решила, что до новой войны не доживет. И обрадовалась. Еще позже узнала что нет, доживет. Поняла, осознала, хотела застрелиться бы, да не из чего. Но такое отчаяние придавило, что хоть вой. И впервые потянуло к людям, захотелось поделиться. Искать утешения и утешать... Поздно. Из жизни она сама себя вычеркнула. И податься ей теперь некуда было — слишком всё изменилось в жизни, чтобы человек без документов, биографии и возраста смог бы в ней прижиться. Да и не хотела Катерина уходить от своего окопа. Так, порыв отчаяния. Отчаяние постепенно тупело, болело, как зуб, ныло, но — притерпелась. А еще позже узнала про Криса. Словно бы в утешение узнала - настолько глубоко узнала и прочувствовала, будто бы это её родной сын растет, делает первые шаги, совершает предначертанные кем-то свыше ошибки… Впервые за много лет Катерина захотела предостеречь кого-то от ошибок, защитить, спасти, но…
- Но?
- Нельзя! – с мукой воскликнула. – Нельзя! Поверь, нет у тебя в будущем ничего хорошего, видит Бог, нету! А тут… Я ж по первости пыталась что-то поменять. Игорешка должен был подорваться на мине. Я предупредила. Он не подорвался. Тогда его взяли. Пытали, что-то еще… Не хочу помнить! Лучше бы он подорвался на мине. Так вот… имею ли я право сделать так, чтобы тебе пришлось еще хуже? А так ты останешься жив.
- Спасибо, - сказал, без иронии, искренне. Но, видимо, всё равно как-то не так поняла.
- Я могла бы рассказать всё в подробностях, могла бы расписать по датам… Нельзя. Веришь? Знать и не мочь...Жестоко.
- Так зачем вы мне всё это говорите? Я же теперь спать ночами не буду! Всё буду думать!
Катерина выдохнула – разговор вышел на одном дыхании, резкий до удушья. Не у одного Криса, как оказалось.
- Я не могу, - не имею права! – рассказать. Но я всё же придумала, как помочь. Пообещай, что запомнишь несколько вещей, хорошо?
Пришлось кивнуть. Хотя встал комок в горле, не продохнешь.
- Ну, слушай. Первое: Питер Баррет и Элллин Браун – им ты можешь доверять. Всегда. До самого конца. Еще – вашему технику Энди. Только им троим, с остальным осторожно. Второе. Когда тебе покажется, что в будущем спасения не осталась, подумай вот над чем: будущее изменить нельзя. Но можно ли – прошлое?
- Не понимаю…
В смятении Крис поднялся и по привычке принялся мерить шагами комнатушку.
- И не нужно сейчас. Только запоминай. И третье: брат любит тебя.
- Ох. Зачем вы…
- Да. Так надо. А теперь я пойду.
Поднялась, оправляя шубку.
- Погодите! Куда вы? Даже без этого вашего прорицания вы бы здорово нам пригодились. Медики нам нужны. Да и… куда вы пойдете? Это ж ваш дом?
- Это теперь ваш дом. Считай моим тебе подарком, раз уж я ничего другого тебе подарить не могу. А за меня не волнуйся. Я через неделю умру. От старости.
- Но…
Комната опустела. Вот Катерина стояла у стола, затягивая шарф, а вот нету её. Всё.
По идее, нужно было Крису сейчас идти досыпать недоспанное, добирать хоть крохи сна, потому что это последний день в ДОТе, вечером опять - «здравствуй, родная база», но вот сна ни в одном глазу. Как сказала эта странная женщина: верить Питу, Эл и Энди, думать над тем, возможно ли изменить прошлое, знать, что Уай любит? Знать, что прогнозы этой Катерины всегда сбываются, и впереди у Криса она не увидала совсем ничего хорошего? И она думает, после такого можно жить спокойно? Ладно. Быть может, это всё «от нервов», а через день-два «нервы» притихнут?
И нечего раньше времени страдать. И рассказывать тоже никому не стоит. На том и порешим.
А вечером Криса встречали как консула-триумфатора на въезде в Рим, хотя не было его на М-16 каких-то шесть дней. Ну, встречали-то только потому, что Крис у них - знамя и символ. И если бы чего и как, то... ясно чем бы все закончилось. А Пит встречал потому, что волнуется. Всегда и обо всем волнуется, как курица-наседка.
И Эл... Ох, Эл. Наверно, тоже.
- Значит, три новых базы. Ну, можем считать, большая удача. Ведь так? - говорил вечером Пит, перебирая что-то в своем саквояже. Эллин дремала, попросив не позволять ей спать слишком долго. Но, разумеется, позволили. Будет злиться.
- Как думаешь, можно изменить будущее?
- Мы его постоянно меняем, - пожал плечами медик. - Когда утром я отдаю свой паёк девчонкам, я глодаю до обеда, я слабею, я меняю будущее и свою собственную судьбу на судьбы этих девчонок.. Если ты решаешь не спать по полночи, разбирая шифровки, то тоже изменяешь будущее. Вот если бы ты высыпался нормально, то нынешний вирус бы не подхватил и успел бы делать полезного куда больше. Ведь так? А почему ты спрашиваешь?
- Да так. Просто пришло в голову.
- Лучше бы спать лег.

31 июля 2022 года.

Уайет возвратился домой около четырех утра, взмокший, как мышь, испуганный до истерики, соображающий туго и через силу. Сел на свою кровать и закусил губу, стараясь не разрыдаться. Тут не рыдать надо, тут действовать пора. Только как действовать, когда этот все знает наперед? Когда этот почувствует, что бы Уай не сделал? Как-то ведь сразу поверилось, что сидишь на крючке, что даже мысли твои тебе уже неподвластны!
Поверилось. Даже с Крисом не пробовал связаться.
Погодите...
«Крис», - мысленно позвал. Тишина. «Крис!» - выкрикнул уже громче. Молчание.
«Крис, ответь!»
«Ну, тихо! Тихо! Не делай братику больнее без нужды!- захихикали в голове. - Он всё равно тебя не слышит, зато в голове у него от перенапряга аж фейерверки взрываются. Знаешь, он сейчас чуть-чуть занят».
«Уйди!»
«Ушел. Но время идет. Помни об этом».
Не соврал. И, видать, в мозгах копается... Да, мысли Уайету уже неподвластны. Тут дело в мыслях! Слова можно сдержать, не позволить им сорваться с губ. Можно контролировать действия – не распускать руки, не швырять файеры напропалую. Можно, черт побери, всю жизнь сдерживаться в словах и действия (правда, на кой тогда вообще жить?! Но это к делу не относится). Но сдерживаться внутри себя, строить клетку в собственной голове? Свет, как скверно! Передряга пердряг, кошмар, ужас, мучение.. Стоп! Кончай жалеть себя. Избранный, твою налево. Крис там помирает, Анни помирает, а Избранный сидит и сопли жует. Мысли свои фильтрует.
Погодите. А ведь... идея?
… - Сынок, если вдруг ты почувствуешь, что у тебя не лады в голове… ну там, лишние мысли, желания, то, что ты делать не хочешь, но что навязчиво вертится в голове. Ты не пугайся. С подростками это случается. Со всеми подростками, - давно, очень давно сказал папа. Почему-то голос отца звучал несколько фальшиво, но тогда еще двенадцатилетний Уай не мог понять, в чем эта фальшь кроется. Он ведь не знал.- У кого-то всё проходит быстро и незаметно, у кого-то сложнее. В любом случае, выход всегда есть. И все мы готовы тебе помочь. Но иногда случается, что помочь некому — мы с мамой не всегда можем быть поблизости. А ты у нас маг. Сам понимаешь, такие как ты и я иногда опасны для окружающих, для простецов и других магов. Это тоже нормально. Даже твоя мама несколько раз творила дела… Так вот. Если почувствуешь что-то этакое, а нас рядом не окажется. Помни про «клетку». Вы уже изучали в школе «клетку»?
Уай скорчил гримасу, выражая отношение к школе и тому, чему там учат. В двенадцать лет Уай еще не понимал многих вещей. Например, зачем вообще нужно учиться, когда интересней, скажем, заклинание придумывать самому? Результаты, между прочим, интересные. Иногда…
- Неужели вы не изучали «клетку»? – опять фальшиво изумился отец. Уай снова слегка удивился. Разумеется, он не знал, что эту самую «клетку» придумали исключительно для него, Уая, Избранного. Будущего… повелителя. Вот буквально пару дней назад и придумали. И адаптировали под маленький умишко двенадцатилетнего Уая.
- Нет, - опять скривился Уай. – Нас там вообще толком не учат!
- Ну… - развел руками отец, – тогда я научу?
И научил. С той поры Уай счастливей или там умнее не стал, зато почувствовал – всё под контролем. Есть и будет…

Погодите. А если некоторые мысли…эээ… станут такими чужими-чужими, что прям даже не своими? Что, если Уайет честно выполнит всё, что требуется, но ведь мало ли… некоторые действия человек совершает по привычке, минуя осознание… вот когда ключи забываешь дома, а потом захлопываешь и стоишь как дурак: и перенестись нельзя на виду у всех, и идти искать место для переноса поздно – опаздываешь на работу? В принципе, хрен с ними, с ключами, но ведь иногда домой переноситься напрямую небезопасно… И ведь не специально же оставил?
Ну так и? Как отнесется к таким случайностям этот, мать его, внутренний наблюдатель? Заметит ли вообще? Ох, сложно думается, когда на карте жизни Криса и Анни.
Но разве есть другой выход? Да если бы был!
И «клетка» радушно распахнула двери…
Почти до самого утра Уайет нервничал. Ходил из угла в угол, задевая всё подряд и не замечая этого. Ему было очень плохо, страшно, одиноко, ему некому было выговориться и пожаловаться, попросить помощи.
Поэтому он расхаживал по комнате, бормоча под нос:
- Черт. Он же их убьет, я не справлюсь! Волосы — черт с ними, волосы взять не проблема. Но как он представляет себе, чтобы я завалился к Старейшинам?! У них волосы драть? Скверно. Это ж мы все вляпались! И мама с папой теперь тоже. А Крис, Анни?.. Черт. Идиоты мы, идиоты! Дома надо было сидеть!
Потом взял себя в руки, принялся копаться в столе. Нашёл мамин подарок — шелковый платок. Заменит волосы. Ведь заменит? Пытаясь успокоиться, перебрал амулеты и зелья. Это ведь не запрещено? Нет, этот, в башке, молчит. Нашёл успокоительное, прикончил одним глотком. После этого сделался спокойным-спокойным, почти равнодушным. Сел на кровать и так застыл. С рассветом поднялся, сменил рубашку на свежую, а грязную так и оставил на полу. К черту порядок, когда тут такое! Машинально сунул в карман какой-то камешек... И принялся за работу. «Спрыгал» в ванную комнату, захватил расчески, потом возвратился в комнату и вырубил сотовый телефон, чтобы случаем не позвонили с работы. А тут уж позвала завтракать мама. Нельзя, чтобы родители что-то заподозрили. Нельзя, иначе этот урод прибьет ребят! Отправился на кухню, стараясь выглядеть спокойным и довольным жизнью. Получалось плохо. Никогда Уай не был хорошим актером. Мама всегда по его лицу читала, как по открытой книге.
Тихо шуршала в углу случайно включившаяся от толчка стереосистема, записывая всё происходящее в комнате.
На столе розовел забытый м-кристалл с ультиматумом.
***
Как раз сейчас Крис узнал, что всё будет хорошо. По крайней мере, у Уайета всё хорошо будет.
Сам Крис умирал от холода, кутаясь в тонкую рубашонку и уже не надеясь согреться. Верно, он так и умрет, превратясь в эскимо?
Так что у Криса… вряд ли будет хорошо. Но это, сказал Уай в голове, от самого Криса зависит. От его хорошего поведения.
«Хорошего поведения?» - вяло удивился Крис.
«Ага, - согласился Уай. – Младшие братья должны любить и уважать старших, слыхал?»
Тогда Крис понял, что что-то не так. Подумал-подумал, хотя думать было очень трудно, потому что рядом умирали люди, а сам Крис тоже умирал – от холода.
«Ты не Уай», - сказал Крис.
«Вот-те раз, - удивился голос. – А кто же я, по-твоему?»
«Не знаю, - ответил Крис. – Мне слишком плохо, чтобы разбираться. Но ты точно не он. Уай бы меня вытащил».
«Я тебя вытащу. Но не раньше, чем ты вести себя начнешь… прилично».
«Это ты о чем?»
Но поздно, голос пропал.
«Эй! Эй, ты, кто бы ты ни был! Выпусти меня! Пусти!»
Молчание. Холод.
Рядом всхлипывала девчушка лет этак тринадцати. Не хочу умирать, говорила она. Мамочка, спаси меня, забери отсюда. Здесь страшно и темно. По полу ползла изморось, подбиралась к ботинкам. Черт побери, а говорили, Бога нету, стонал рядом мужик с черной бородищей по грудь, а если его нету, так чего ж мы так мучаемся? Крис хотел ему сказать, что есть Свет и надо верить в него, но застыли губы. Поэтому он молча уткнулся в холодную макушку девчушки и так замер, ощущая лезущее по ногам онемение.[I]

Сообщение отредактировал Агни: Воскресенье, 02 октября 2011, 15:26:38

 

#30
Агни
Агни
  • Автор темы
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 22 Окт 2007, 11:27
  • Сообщений: 650
  • Откуда: Омск
  • Пол:
Четыре года назад, 29сентября 2007 года, я впервые выложила "Кошачий камень" и. собственно. с этого времени и начала писать. Теперь у меня традиция: каждый ДР стараться выложить проду. пока что традицию не нарушала:). Спасибо всем, кто читал меня эти годы!

***
- Знаешь, у меня иногда такое желание идиотское… С ума сойти просто! Так вот, знаешь, желание - заорать Ему: «Сколько ж уже можно?!»… Взять и заорать: «Хватит с меня!» Вот честно!
- Кому заорать? – опасливо переспросил Лео, глядя на мечущуюся по комнате, путающуюся под ногами у деловитых «сыскарей» жену. Те будто и не замечают, но...
Пайпер огрела злым, усталым взглядом.
- Ему! Тому, кто всем тут заправляет! Это желание впервые возникло у меня, когда Уаю было шесть, а Крису – четыре.
Помнишь? Ну?!
Еще бы Лео не помнил! Он сам тогда чуть не поседел со страху, даром, что Старейшина. Ну а Пайпер это и на самом деле стоило седых прядей в тяжелой гриве. Как-то совпало, что Криса, впервые за его впоследствии весьма богатую на такого рода приключения жизнь, похитили и взялись шантажировать несчастных родителей его жизнью в обмен на сколько-то там, то ли пять, то ли десять кубиков крови старшего брата. А старший брат как раз только-только научился перемещаться, ну и переместился. А родители, седея от страха за младшего сына, должны еще гадать, куда пропал старший: то ли тоже похищен каким вражиной, а то ли просто опять заигрался в прятки и скоро возвратится сам. А эти, сектанты-похитители, уже теряют терпение и для устрашения грозятся немедленно переломать четырехлетнему малышу ручонки. И даже шлют м-кристалл, из которого смотрят с укором большие, влажные от слез детские глаза. Как вспомнишь, так вздрогнешь! Ладно, как-то Уая обнаружили, а уж Уай потом (когда выяснил, по каким причинам «Клис» не вышел с ним поиграть и вообще старшего брата не ждет и не встречает) обнаружил «плохих дядь». Надо сказать, обнаружил раньше Старейшинских ищеек. А ж что Уай сделал с этими «плохими дядями», это ж никакому описанию не поддается. Ну, зачем он этих «дядь» полностью парализовал, это понятно, хотя и малоэстетично. Но зачем он их раскрасил в розовый с желтой и зеленой крапинкой? А уж тем более зачем он отрастил им слоновьи хоботы?! Мда. Хорошо то, что хорошо кончается, а хорошо смеется тот, кто смеется последним, как известно. И они все посмеялись бы над этим происшествием уже через неделю. Но. Аккурат через неделю Уаю вздумалось забраться на «самую-самую верхушку самого-самого высокого дерева» в городском парке. И он взобрался. И на высоте в ярдов этак десять под ним обломилась ветка. Не имея возможности вызвать мужа немедленно, Пайпер бежала с окровавленным переломанным тельцем сына в руках до самого дома, и уже там, конечно, всё наладилось. Через каких-то пять минут. Но те десять минут, что Пайпер бежала до дома… О, только Свет знает, чего они ей стоили. Ну, и по закону парности, на следующий день заболел Крис. Подцепил какую-то лихорадку, не поддающуюся никаким магическим воздействиям. Да. Вот примерно в таком состоянии Пайпер сейчас и пребывает, как тогда, четырнадцать лет назад. И это на самом деле смахивает на издевательства Того, кто Сверху. И, жена права, Лео тоже хотелось бы сейчас сказать ему пару ласковых.
- Ох, помню... Лучше бы не помнить вовек.
- Вот и я так же. Лучше бы! Черт подери, да что происходит-то?!
- Спокойно, миссис Холливел, спокойно, - снизошел один из «сыскарей», выуживая из шкаф Уая рукой, затянутой в латекс, амулет равновесия. - Мы во всем разберемся, уж будьте уверены.
Сказал, правда, тоном в том смысле, что так и подмывало за него закончить: «если, разумеется, кое-кто прекратит истерику».
- Да уж, разбирайтесь! – Пайп отплатила «сыскарю» той же монетой, ибо в её голосе явно различалось: «Должна же от вас быть хоть какая-то польза!». - Я тут еще нужна, или могу пойти пока?
- Наверно, можете пока отдыхать, - неуверенно ответил этот снизошедший, но другой перебил его:
- Погодите, миссис Холливел. Кажется, мы можем воссоздать то, что происходило в комнате последние часы, но нужно кое-что уточнить…
Пайпер кивнула. И в следующие полчаса усердно вспоминала, именно эту ли рубашку Уайет носил перед исчезновением (а если точно эту, брошенную и потоптанную на полу, то ведь можно попробовать взять его след!), а так же – какие зелья и амулеты пропали из переворошенного шкафчика. А потом один из техников что-то сделал с разрядившейся стерео-видеосистемой, она тихо фыркнула и вдруг выдала изумленным зрителям занимательный такой фильм: вот Уайет мечется по комнате, разбрасывая вещи, вот срывает с себя рубашку (да-да, ту самую!), вот роется в шкафчике, достает маленький бирюзовый камешек («Амулет эмпатической блокады!» - ахает ведьма) и сует в карман, вот глотает какие-то таблетки («Успокоительное, - поясняет техник, - нашли пустой блистер»). Вот садится на кровати и так замирает. И всё это, постоянно приговаривая, бормоча, словно бы находясь в бреду или нетвердом сознании: «Черт. Он же их убьет, я не справлюсь! Волосы — черт с ними, волосы взять не проблема. Но как он представляет себе, чтобы я завалился к Старейшинам?! У них волосы драть? Скверно. Это ж мы все вляпались! И мама с папой теперь тоже. А Крис, Анни?..Он же их убьет! Хуже! Они сами умрут, если я не успею…И родителям нельзя сказать… Узнает.»
Записи той было часа на четыре. Это означало, что пока родители мирно спали, Уай метался по комнате в панике и истерике, по какой-то причине совсем ни к кому не имея возможности обратиться за помощью, а Крис… о, Боже!... а Крис и эта девочка, Анни, в это время где-то там умирают! И родители – родители! – мирно спали, перед этим мирно и тихо, по-супружески предавшись законным радостям.
О, вот тут-то с Пайпер и случилась настоящая истерика, которую Лео про себя окрестил «холоднй». Внешне Пайпер осталась прежней, даже как-то более сдержанной и собранной, что ли, сделалась. Нет, нюхательные соли ей не понадобятся, зря «сыскари» с тревогой на нее поглядывают. Она же Зачарованная, черт возьми! Внешне она ничем себя не выдала. Спокойно, холодно спросила:
- Ну что, теперь, я полагаю, у нас достаточно следов, чтобы можно было попытаться найти моих сыновей? Теперь мы можем начинать поиски?
- Я полагаю, мэм, - под холодно-яростным, настойчивым взглядом ведьмы Старейшина-следователь смешался и смутился, и Лео, откровенно говоря, было его жаль. – Полагаю, что да. Вы могли бы некоторое время отдохнуть, а пока наши аналитики примутся за дело. Нет, на самом деле, мэм…
- И вы полагаете, что в такой момент я могу отдыхать? Оба моих сына находятся неизвестно где, причем младший умирает, вашей аналитической службе нужно, по всей видимости, чудо, чтобы приступить к исполнению прямых обязанностей, а я, разумеется, лягу посплю. Немедленно, - так же холодно ответила Пайпер. О, Лео знал это состояние. Та самая «холодная истерика». Сейчас у жены все клокочет внутри, не находя выхода, скованное железной волей и железным же самообладанием. – Нет уж, извините. Я тоже поищу. Своими методами.
***
Анни Юхансон дали «капитана» в двадцать три года. Не за красивые глаза дали, как некоторые думают, и не за аппетитную грудь. «Капитана» Анни дали за «дело о некроманте-перебежчике», и она, между прочим, была ранена! Не сильно, царапина, тонкий шрам на левом плече. Но она вела это дело от начала и до поимки мага, пусть некоторые и крутили пальцем у виска: девчонка бредит, кто поверит, что в таком «висяке» вообще можно найти хоть какие-то зацепки. Закрыть дело, и … дело с концом!
Анни Юхансон — капитан с двадцати трех лет, а в двадцать шесть намерена получить майора, раньше-то всё равно не дадут. Но для этого до двадцати шести нужно дожить. Так. Дожить, да. Свет, плечо просто горит огнем, а виски сдавило болью. Это интоксикация, поддает жару... Проклятые крорусы, кто просил их вить гнездо аккурат посреди коридора? Они что, настолько тупы и не понимают, что если здесь ходят люди, то, наверно, они и будут попадать сапогами в это гнездо и давить отложенные яйца! Нет бы вырыли нору...
Скверно. После укусов и царапин кроруса отравление развивается стремительно и без противоядия человек делается покойником уже на третьи сутки. Со времени нападения крорусов прошло уже, — Анни сверилась с часами, - шесть с половиной часов. Еще не фатально, но почему-то отказали коммутатор и переносной портал на два «прыжка», поэтому помощи не дозовешься. И не поймешь даже, где находишься. Очень похоже на какой-нибудь заброшенный район Ярусов. Если это так, то это — обнадеживает. Потому что Ярусы заселены настолько плотно, что при должной методичности отыскать чье-нибудь жилье не составит труда. Нужно просто идти, придерживаясь одного направления. Идти долго, часов хотя бы пять, и жилье, а если повезет, то и целый городок с аптечной лавкой и какой-никакой связью отыщутся. Разумеется, на Нижних ничего не делают задаром, из чистого милосердия, но деньги у Анни есть, и есть кинжал штучной работы. Нужно только добраться до жилья...
Во рту пересохло страшно, словно бы потрескалось всё и превратилось в наждачную бумагу. Плечо будто поливали раскаленным свинцом, его дергало, отдавая в затылок, в глазах туманилось. Но это только шестой час, и мысль о том, что будет через сутки-двое, если не удастся найти жилье, весьма бодрила. Правда, на седьмом часу разрядился фонарик. Стены Яруса сами по себе красновато и тускло светились (не зря ведь Ад описывают именно таким — угольно-светящимся; это очевидцы-визионеры из простецов постарались, дотошно описали), но этого света было недостаточно, чтобы наверняка избегать новых встреч с проклятыми крорусами. Поэтому приходилось идти медленно, часто останавливаясь и осматриваясь. Именно поэтому, а не потому, что идти становилось все сложнее.
Анни — капитан, и она еще дослужится до полковника!

Отражение.

По ногам лезло онемение — сказывалась долгая вынужденная неподвижность. Третий час, между прочим, в кустах, на животе, прижавшись к земле щекой. В щеку пребольно впилась веточка, но от земли пахнет грибами и жухлой листвой, а это приятно. Правда, холодно уже так лежать, клонит в сон, но то, что должны увидеть с минуты на минуту разведчики Сопротивления, стоит трех часов ожидания. Быть может, и суток ожидания стоит, но свой человечек шепнул: шестнадцать двадцать три, южный квадрат двадцать седьмой зоны.
Эл лежала рядом, жевала травинку, вид имея расслабленный и отсутствующий. С Эл установились странные отношения: теперь Крис мучился страшным раскаянием в том, о чем девушка даже не подозревала, и поэтому стал ее стесняться почти до заикания. И поделать-то с собой ничего не мог, что самое неприятное. Этого Эл, разумеется, не замечать не могла, поэтому начала подозревать Криса практически во всех грехах, но в своих подозрениях к истине, опять же, даже близко не подошла. Сперва она решила, что Крис потерял важные бумажки, и принялась убеждать его, что нужно всего лишь завести новую тетрадь. Потом она предположила, Крис болен нервным тиком и чуть было не отправилась к Питеру за советом. Еще позже она уж не знала что и думать…
А теперь лежала и жевала травинку. А Крис неотрывно глядел на серый барак двадцатью метрами ниже, у подножия холма. Барак выглядел пустым и заброшенным.
- Сейчас, - шепнул наушник голосом Полли. – Полминуты.
- Ага. Еще раз повторяю: только наблюдение. Никак себя не выдавать, что бы кто ни увидел. Наша цель – наблюдение.
- Да. Все в курсах, командир.
- Ладно. Объявляю тишину до семнадцати - ноль-ноль.
- Есть.
Целых пятнадцать секунд ничего не происходило. На шестнадцатой Крису показалось, что уже и не произойдет, но он ошибся. Темное пятнышко метрах в пяти от барака вдруг принялось стремительно разбухать, набрякать, темнеть, пока не стало густо-чернильным и не сделалось в человеческий рост. Тогда из него на траву вышел высоченный мужик с целой гривой нечёсаных волос, с выражением озверелости на щетинистой роже (Крису хорошо было видно в бинокль). Мужик вышел, дергая за собой поводок. Существо, прицепленное к поводку, сперва показалось Крису здоровенной собакой какой-то редкостно уродливой породы, лысоватой и горбатой, да еще хромой на переднюю лапу. Рядом вздохнула Эллин, прижала ладонь ко рту. Так вот ты какой, мутант Их Величества… Идеальное оружие, да?
А потом эта «собака» безошибочно обернулась, повела большим носом и уставилась на Криса. Вероятно, кусты видеть ей не мешали. И Крис понял, что лицо у собаки» почти человеческое, почти разумное, и глаза смотрят вполне осмысленно. Карие мелкие такие глазенки.
«Собака» миг медлила, потом дернулась и издала странный лающе-ноющий звук.
- Есть! Они здесь! Попались, уроды! – заорал мужик. Из чернильного пятна тут же повалили черноголовки.
- Нас предали! – только и успел крикнуть в микрофон Крис. Одним скачком «собака» оказалась близко-близко.
 


0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей