Седьмое желание

Глава 2. Расставание

Мейсон открыл глаза от звонка будильника. Что за странный сон… Голова болела, но он помнил всё очень отчетливо, что было необычно — сны в последние дни были размытыми, обрывочными, совсем не похожими на этот. Он медленно повернул голову. Мэри лежала рядом. Живая…
Он замер, стараясь не дышать, не спугнуть этот мираж, только смотрел на неё. Она спала, и он с трудом подавил в себе желание сжать её в своих объятиях. Это была Мэри. Её лицо казалось слегка осунувшимся и бледноватым — впрочем, возможно, тому виной были зашторенные окна: утреннее солнце не могло пробиться сквозь плотные занавески. Он медленно протянул руку и коснулся пряди её волос.
Мэри открыла глаза, и её лицо осветила слабая улыбка.
— Мейсон…
От звука её голоса его захлестнуло волной счастья. Неужели это не сон? Это всё правда, и у него действительно есть шанс прожить свою жизнь с Мэри? Где-то в глубине мелькнула мысль о том, что если все это правда, то он вчера действительно заключил контракт с дьяволом… но он отогнал эту мысль подальше и поклялся, что Мэри никогда об этом не узнает.
Он позволил себе коснуться губами её лица, губ, утопая в этом поцелуе. О боже, если можно было бы назвать словами то, что он испытывал, то наверное, это возрождение к жизни.
— Мейсон, — выдохнула она, положив руку ему на плечо и слегка отодвигая его от себя, — подожди.
Она положила ладонь ему на щёку, и он увидел, как к её глазам подступили слезы. Она смотрела на него с такой нежностью, но было что-то ещё в её взгляде… какая-то бесконечная грусть. Она смотрела на него так, словно не могла насмотреться, и он тоже не мог отвести от неё глаз, вбирая в себя каждую черточку, не в силах произнести ни слова, хотя он так много хотел ей сказать.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошла медсестра.
— Доброе утро, Мэри. Доброе утро, мистер Кэпвелл.
— Доброе утро, Грейс! — улыбнулась Мэри.
Медсестра взглянула на него, словно ожидая чего-то. Мэри молчала.
— Пора приступать к утренним процедурам, — наконец сказала Грейс. Мистер Кэпвелл, пожалуйста, оставьте нас.
Она подошла к окну и раскрыла шторы. Комнату залил солнечный свет.
Мейсон увидел то, что до этого просто не замечал — и столик перед кроватью, на котором выстроилась батарея лекарств, и инвалидное кресло в углу комнаты.
— Мейсон, пожалуйста, — Мэри посмотрела на него умоляющим взглядом.
Он сглотнул и вышел из комнаты. Прошел по пустому дому, мрачно поглядывая на прислугу, занимавшуюся своими делами. Лица были незнакомыми, Розы нигде не было видно — неужели она в конце концов уволилась? Мейсон прошёл в атриум, пытаясь найти хоть кого-то знакомого. Кто-то должен объяснить, что здесь происходит. Кто-то должен дать ответ на это всё.
— Привет, Мейсон! — окликнул его Тед, когда Мейсон уже отчаялся хоть кого-то найти, и Мейсон облегченно выдохнул при виде брата — всё такого же, каким он его помнил. — Рад тебя видеть.
Тед дружески похлопал его по плечу и улыбнулся, но его глаза смотрели сочувственно. Мейсон отрывисто кивнул.
— Там медсестра… Грейс, — сказал он. — Что с Мэри?
— Мейсон, с ней всё хорошо. Ну, то есть без изменений, но ты же знаешь, в её случае это лучшие новости… — Тед замялся, словно собрался сказать что-то ещё, но передумал. Но Мейсон не собирался просто так это оставить. Тед явно что-то недоговаривал.
— Тед, что ты собирался сказать?
— Эмм… Мейсон, я просто…мы с Мэри вчера разговаривали… Она ведь поговорила с тобой, как обещала? Просто я хотел, чтобы ты знал, что я люблю вас обоих и ты можешь быть уверен, что я всегда буду готов выслушать… если понадобится… В общем, что я рядом, — нескладно закончил Тед свою речь.
— Ты о чём? — растерянно спросил Мейсон. — Что она тебе сказала?
— Мейсон, я обещал Мэри… Она сама хотела поговорить с тобой. Послушай, я знаю, как сильно ты любишь её, но пожалуйста, дай ей возможность поступить так, как она считает нужным.
— Тед, я не могу, если я не знаю, в чём дело!
— Мейсон, я и так сказал тебе больше, чем должен был, если она тебе ещё не сказала… — Тед запустил пальцы в волосы и огорчённо вздохнул.
Мейсон хотел было настоять на продолжении этого странного разговора, но увидел спускающуюся по лестнице медсестру. Она тепло улыбнулась ему.
— Вы можете подняться, мистер Кэпвелл.

Он тихо приоткрыл дверь в комнату. Мэри сидела в инвалидной коляске. Её губы были крепко сжаты, словно она продолжала размышлять о чем-то, что беспокоило её уже давно. Была ли это его вина? Он не знал, не знал, что происходило и сколько времени прошло после несчастного случая… месяцы? Год? Судя по погоде и состоянию сада за окнами, стояла весна, но какой это был год?

Мэри почувствовала на себе его взгляд и повернулась к нему. Он бросился к ней, не в силах больше сдерживаться. Ему нужно было ощутить её, дотронуться до неё, убедиться, что она действительно рядом. Он обнял её, прижимаясь к ней, и она обхватила его голову руками, прижав к своей груди. Он замер на несколько мгновений, пьянея от счастья быть рядом с ней, от возможности прикоснуться к ней, от того, что она была жива и была рядом. Всё остальное было неважно.
— Я люблю тебя, Мэри. — Он поднял глаза и встретил её взгляд. Она закусила губы и улыбнулась, но он видел, что она пытается скрыть слезы.
— Я знаю, Мейсон, — тихо сказала она и нежно дотронулась до его щеки.
Она сглотнула и посмотрела на него с твёрдостью, словно наконец-то приняла какое-то решение.
— Но я всё равно считаю, что мне нужно сделать то, о чём мы говорили.
Она отвернулась, снова закусив губу.
— Мэри, ты о чём? — он не собирался признаваться в забывчивости, но он же действительно не имел ни малейшего понятия, о чём они могли говорить вчера или даже неделю назад. Что он ещё натворил?
— Мейсон, любимый, я должна уехать. Ты не можешь похоронить себя рядом со мной. Ты молод и здоров, а я… Я никогда не смогу быть тебе полноценной женой, не смогу дать жизнь нашим детям… У меня нет ничего и никого, кроме тебя, и это неправильно — понимаешь? Я не хочу связывать тебя по рукам и ногам заботой обо мне. Я всё чаще думаю… — она запнулась и моргнула несколько раз, пытаясь сдержать слёзы, — что я должна была умереть там, на этой крыше, вместе с нашим ребенком…
— Мэри, не говори так!
Липкий страх заполонил всё его существо, он словно снова пережил тот момент её смерти. Словно снова забыл как дышать.
Мэри смотрела на него с сочувствием и любовью. Он не мог поверить, что она действительно имела это в виду.
— Прости… — прошептала она, снова дотрагиваясь до его щеки. — Я многое хотела тебе дать, но я никогда не думала, что судьба обернется так, что я стану для тебя обузой, и это убивает меня.
— Мэри, ты не обуза для меня и никогда ей не будешь!
Она тихо улыбнулась.
— Мейсон, нужно смотреть правде в глаза. Да, мы надеялись все эти годы… Обследование за обследованием, одно светило медицины за другим… Мейсон, я устала. Я устала каждый раз надеяться и терять надежду. Я приняла свою судьбу, я смирилась с тем, что мое состояние будет только ухудшаться, но я не могу смириться с тем, как это отражается на тебе. Я не могу смотреть на то, что ты с собой делаешь.
— Мэри! Что бы это ни было, я изменюсь, я обещаю!
Он лихорадочно пытался представить себе, что он мог такое вытворять. Пить? Искать утешения у других женщин? Нет, он не мог себе представить, что мог бы предать Мэри. Он попытался представить себе, как год за годом он медленно теряет надежду вместе с ней. И всё равно, он бы не смог разлюбить её и предать её.
— Мэри, пожалуйста, скажи, что мне делать! — его голос был умоляющим.
Она покачала головой.
— Мейсон, ты изводишь себя, я не могу этого видеть. Не могу больше видеть тебя таким… Я не сужу тебя за срывы, я знаю, что когда тебя нет ночами, то ты не у другой женщины, а просто в каком-то баре, и я не виню тебя, потому что знаю, что тебе ужасно тяжело. Я знаю, что ты всегда держишься до последнего… и я ужасно боюсь за тебя.
— Мэри, я обещаю, что больше капли спиртного в рот не возьму, клянусь!
— Причина не в этом, — вздохнула она. — А в том, что мы не можем ничего изменить. И каждая разбившаяся надежда ощущается всё горше. Я не могу себе позволить новой, Мейсон. Я хочу, чтобы ты научился снова жить без меня.
— Но я не хочу! Я не хочу жить без тебя, Мэри, ты не представляешь, каково это! — он чуть было не проговорился обо всём, но вовремя опомнился. И сказал только: — Мэри, я люблю тебя. Наша любовь всё преодолеет. Ты веришь в это?
Мэри только улыбнулась и покачала головой.
— Мейсон, Мейсон, какой же ты просто невозможный.
Она нежно погладила руками его лицо, вглядываясь в него с любовью, удивлением, восхищением, и он снова забыл обо всём на свете. Он целовал её лицо, её мокрые от слёз ресницы, тёплые губы, и это было удивительным счастьем, украденным у самой судьбы.

Время до обеда прошло как во сне, а потом Мэри увезли в клинику — как она сказала, для какого-то очередного обследования. Она не позволила ему поехать с собой, как он ни настаивал — сослалась на то, что отец скоро будет дома и ему обязательно нужно было поговорить по очень важному вопросу, и Мейсон нехотя согласился. В конце концов, ему было нужно понять, в каком статусе он сейчас находится у отца и чем он вообще занимается.

В ожидании отца и возвращения Мэри он вышел в сад.
Женщина-дьявол поднялась ему навстречу со скамейки в бельведере.
— Ну как, Мейсон, наслаждаешься исполнением своих желаний? — улыбнулась она.
Он подскочил к ней, еле сдерживаясь от того, чтобы хорошенько не встряхнуть её.
— Что ты сделала с Мэри?
— Я?! — она недоуменно вскинула брови. — Я ровным счетом ничего не сделала. Ты же пожелал, чтобы Мэри была жива и чтобы вы были женаты. Все пункты выполнены.
Он шумно выдохнул.
— Ты считаешь, что это именно то, чего я хотел?
Женщина пожала плечами.
— Она твоя жена, и она осталась жива. Да, потеряла ребенка и стала инвалидом, но выжила. И заметь, она даже любит тебя по-прежнему, и добрый доктор благополучно свалил в закат и оставил вас в покое, — тут она фыркнула. — Надеюсь, его ждёт долгая жизнь… абсолютно не мечтаю о его прибытии к нам, весь ад со скуки сдохнет. Вот тебя, с другой стороны…
— В ближайшем будущем можешь не ждать! — огрызнулся Мейсон. — У меня ещё есть шесть желаний, так? Я хочу, чтобы Мэри была здорова и чтобы…
— Подожди, — перебила она его, — давай не будем торопиться. Ты же понимаешь, что мне нужно больше подробностей, чтобы я смогла смоделировать новый мир, который тебя больше устроит?
— Новый? Что насчёт этого?
— Мейсон, у тебя есть право пережелать, если тебя не устраивает качество… хм, моего исполнения. Нам нужно будет вернуться в исходную точку и начать заново. Пойми, я стараюсь как могу, и если у меня будет больше информации…
— То у тебя будет больше шансов всё исказить, — горько закончил он. — Я, кажется, забыл, с кем имею дело. Нет. Оставь всё как есть и не вмешивайся. Я не собираюсь предавать Мэри.
— Как хочешь, — она развела руками и улыбнулась. — Но если передумаешь, то всё, что тебе нужно — просто позвать меня.

Он всё ещё был полон горечи от несправедливости и жестокости всего… Но Мэри была жива, и это главное! Они со всем справятся. Он был нужен ей, она любила его. Он уже скучал по ней — безумно, жаждал её. Он никогда бы не смог оставить её, неважно в каком она состоянии! Ведь явно всё не так плохо. Она поправится, со временем. Раз они живут в доме отца, то в его распоряжении самые лучшие врачи. Он не будет настолько гордым, чтобы отказаться от помощи отца, ведь это всё ради Мэри. Так что всё будет хорошо.
Мейсон заторопился обратно в дом.

Он вошёл в комнату и понял, что что-то не так. В спальне был идеальный порядок. Не то чтобы раньше там был бардак — Мэри всегда отличалась особой аккуратностью и шутила, что это сказываются монастырские привычки — но все мелочи, лежавшие на видном месте совсем недавно, исчезли. Её любимые сережки, жемчужина в тонкой оправе — ещё утром он заметил их на туалетном столике, теперь же там было пусто. Ничего, кроме сложенной вчетверо бумажки, выглядывавшей из оставшейся на письменном столе книги псалмов. Он медленно развернул листок.
“Мейсон, родной мой, пожалуйста, прости меня. Не ищи меня — я постаралась, чтобы ты не смог меня найти. Если ты меня ещё любишь хоть немного (и я знаю, что любишь), пожалуйста, дай мне это — счастье сделать тебя снова свободным. Я знаю, что тебе будет больно сначала, но время лечит любые раны. Мой любимый, прости меня. Прощай.
Всегда твоя Мэри.”

Он смотрел на листок, и буквы расплывались перед глазами.

— Мейсон, сынок! — Отец стоял в дверях.
— Ты знал! — в отчаянии произнёс Мейсон.
— Мейсон, так будет лучше. Она этого хотела.
— Нет! Что ты можешь знать о ней?
Она этого не хотела. Она не хотела оставаться зависимой и беспомощной. Она хотела любви, хотела детей, хотела быть счастливой. Но его желание не смогло ей дать ничего из этого.
— Неужели она не чувствовала себя любимой? — прошептал Мейсон.
— Сынок, не говори так. Она знала, что ты её любишь. Мы все знали. Никто не ожидал от тебя подобной самоотверженности.
— В отношении тебя я в этом и не сомневался.
Си Си поморщился, но ничего не ответил на колкость, и от этого внезапного отцовского сочувствия стало ещё больнее.
— Мейсон, мы все с тобой. Я люблю тебя, сынок, — отец чуть помешкал, потом неловко обнял его.
Странно, что хотя раньше он бы все отдал за эти объятия и эти слова, но сейчас он не чувствовал ничего — только тупую боль и ощущение несправедливости.

— Дьявол! — прокричал Мейсон, когда отец вышел из комнаты.
Она материализовалась тут же.
— Ну зачем же так орать?
— Ты обманула меня!
— Надо всего лишь лучше формулировать свои желания, — пожала она плечами. — Ты сказал, что хочешь, чтобы Мэри была жива и была твоей женой — и где же я нарушила хоть одну букву из этого желания?
— Ты права, — сказал он сквозь зубы. — Я должен держать с тобой ухо востро. Хорошо, в следующий раз буду умнее.
— Ты готов сообщить мне новое желание?
Он кивнул, и они оказались на прежнем месте. На крыше.
Он бросил взгляд в ту сторону, где всё ещё ждал правосудия запертый Марк, и сказал:
— Хотя мне нужно время… хотя бы день.
Она кивнула.
— Договорились. Завтра на том же месте.

День был ужасен. Мейсон провёл его, чувствуя себя полным ничтожеством. Сначала он попытался напиться, но процесс омрачало то, что он постоянно думал о том, неужели это действительно был его единственный способ справляться с трудностями? Судя по всему, да. И тот факт, что Мэри не осуждала его за это, лишь заставлял его ненавидеть себя еще больше.
Он отправил Марка навстречу правосудию, но это не принесло ожидаемого облегчения. Наоборот, месть оставила такой горький привкус, что он задумался над тем, что возможно, Мэри была права. И Джулия своей отповедью заставила его чувствовать свою вину за смерть Мэри как никогда прежде.
Он всё исправит, всё будет хорошо… нужно только в этот раз не торопиться и предусмотреть все моменты.

Дьявол ждала его на крыше, как и было договорено. В чём-чём, а в пунктуальности ей не откажешь, с горечью подумал Мейсон.
— Итак… — он сделал паузу, пытаясь уложить в голове все нюансы, которые нужно было выразить в одном-единственном желании. От этого зависела его — и Мэри — счастливая жизнь.
— Я хочу, чтобы Мэри осталась живой и здоровой. И чтобы с ребенком было всё благополучно. Я хочу, чтобы вообще не было этого несчастного случая. И чтобы Марк… — он запнулся. Пожелать ему возмездия? Но тогда может оказаться так, что Мэри будет мучаться чувством вины и всё пойдет ужасно… Он хотел встать на её сторону, понять, почему она не хотела этого процесса. Он бы даже согласился простить Марка, если это сделает Мэри счастливой и спасет её жизнь и жизнь их ребенка… — Чтобы Марк пошёл на попятный, чтобы Мэри смогла с ним договориться без суда.
Мейсон чувствовал, что его просто выворачивает от этой перспективы, но он знал, что Мэри хотела бы этого. Это то, что ему говорил отец, то, что сказала Джулия. Прощение… дать людям второй шанс… Это хорошая мотивация. Мейсон был уверен, что в этот раз всё пойдет как планировалось.
— Сделано! — и Мейсон снова почувствовал привычное падение в пропасть.

Никогда! Никогда не получит человек от дьявола ничего хорошего. Как ни формулируй, лазейки для зла найдутся всегда. Интересно, сколько желаний Мейсон израсходует, прежде чем поймет это. У меня сильное подозрение,что все.

Arielle (Вторник, 15 апреля 2025, 16:50:44) писал:

А как же Воланд! Помнится, он много хорошего сделал для влюблённых, да и не только для них.) "Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно причиняет благо". И ещё: "Никогда ничего не просите, никогда и ничего, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами придут и всё дадут". Сдаётся мне, что эта дьяволица ох как не зря явилась Мейсону.

Darsi23 (Вторник, 15 апреля 2025, 17:27:14) писал:

Воланд-фигура очень спорная, хоть и типа сатана. Помню, смотрела интервью Басилашвили на эту тему, так то, что он говорил об этой роли и своей подготовке к ней никак действительно не вписывается в концепцию зла. А эта дьяволица действует как раз по-сатанински, очень тонко. С одной стороны вроде озвученные желания исполняет, с другой- нет Мейсону счастья с этими желаниями. И тенденция уже с первого понятна, там как ни формулируй, что-то да вылезет...Если даже Мейсон ухитрится учесть все (во что я лично не верю), скорее всего будет что-то плохое с другими хорошими людьми.

Arielle (Вторник, 15 апреля 2025, 19:00:44) писал:

Видимо, в этом и состоит идея данного фанфика - научиться правильно формулировать свои желания, думая не столько о себе, сколько о других. И Мейсон, как человек умный, сразу начал работать в этом направлении: думать о желаниях Мери, что в прошлой жизни удавалось не всегда.
Второе желание сформулировано вроде правильно, но что будет дальше и как будут сформулированы остальные - посмотрим.)

Оля, большое спасибо за это щемящее чувство от сцены встречи Мейсона и Мери! Так зримо и трогательно! Хочется перечитывать снова и снова.

Очень интересно читать. Здесь мужчине нужно попробовать понять, что происходит в женской душе, посмотреть на мир ее глазами , почувствовать ЕЕ желания и умудриться их еще правильно сформулировать.
сложная задача. Посмотрим, что получится. но я не доверяю мадам Дьяволице)

ТА-76 (Вторник, 15 апреля 2025, 20:28:53) писал:

А мне она почему-то нравится.) Не всё так просто с ней, как кажется. Зачем она к Мейсону заявилась? Душу у него забрать? Конечно, он интереснее Марка, хотя именно доктора следовало бы забрать в первую очередь. Скучный он, видите ли!)) Нет, Мейсон нам здесь нужен, и вместе с Мери. Так что ждём развития этого интересного действия!)