Игра в ассоциации

А у меня еще одна забавная ассоциация с Мэри.
Рапунцель.
Девушка, которая жила за высокими стенами, и открыла для себя реальный мир, благодаря "плохишу с золотым сердцем", который полюбил ее больше жизни.

Сообщение отредактировал Elena78: Суббота, 13 июня 2015, 15:01:07

Леди Ди. Почему то мне Мери ассоциировалась с ней.

Всем спокойной ночи и воздушных снов!

А я когда видела Мери с Мейсоном в романтических сценах (особенно на берегу океана) почему-то визуально вспоминала принца и Золушку из "Три орешка для золушки". Только последние - совсем юные, а пара Мери-Мейсон - это "они же", просто повзрослевшие, но не менее сказочные. Золушка похожа на весенние цветы - сочно-яркие, Мери же - в пастельной дымке, как летние флоксы или садовые розы.

Сообщение отредактировал Livija: Суббота, 13 июня 2015, 22:41:39

Спокойной ночи)

Ассоциируем Джулию

Elena78 (Суббота, 13 июня 2015, 15:00:40) писал:

Похоже, да. И прикольно.

Livija (Суббота, 13 июня 2015, 22:40:52) писал:

Красиво и романтично. Да, подходит ММ.

Нойс (Воскресенье, 14 июня 2015, 00:14:03) писал:

Я еще про Мэри не успела написать)))

Сообщение отредактировал Мэри Мэй: Воскресенье, 14 июня 2015, 00:38:53

Цитата

Пишите!!!
То, что мы задаем дни героев, это просто ориентир, чтобы была направленность о ком думать сегодня))
Уверена, что про Мери ещё многие напишут.

Еще мне Мэри некоторыми чертами характера напоминает Мелани из « Унесенных ветров ». Так же, кстати, как ранняя Иден напоминает Скарлетт.

Кроме того, Мэри у меня ассоциируется с одной из героинь античности. Провожу так часто параллели с античными персонажами я из-за Добсонов, которые по их собственному признанию, прописывали ранние сюжетные линии СБ на основе греческой таргедии.

И ведь это на самом деле так. Влияние греческой трагедии особенно явно прослеживается в персонаже Мэйсона, в характере которого переплетаются черты многих греческих героев и который, в лучших традициях греческого театра, находится в постоянном противоречии с собой, отрицает себя. Греческая трагедия это также его конфликт с отцом, где каждая сторона представляет одну сторону истины, полагая при этом исключительность своей правоты, здесь, но уже на поздних стадиях кнфликта, частенько нет ни правого, ни виноватого, здесь все участники конфликта попоременно терпят крах, и нет ни явно поверженного зла, ни торжествующего добра, даже если в какой-то момент кажется, что ситуация проясняется и правда на стороне одной из конфликтующих сил (часто Мэйсона), но в последующем действии ситуация изменяется и однозначность восприятия уходит (например, Мэйсон, желающий отомстить мерзко обращаемуся с ним отцу, не менее мерзким способом затаскивает в постель Джину).

Элементы греческой трагедии также задействованы в персонаже Софии, в ее отношении с мужчинами и, конечно же, больше всего, в совершенном ею детоубийстве. Убийство Софией Ченнинга - непредумышленное по примеру многих древнегреческих мифов, где частенько убийства, совершаемые женщиной на самом деле не должны были иметь место, а происходили либо в припадке безумия, либо по неведению и часто вообще без намерения совершить зло: как Агава, в экстатичеком трансе убившая Перфея, Ливкиппа, принявшая своего сына за оленя и убившая его, Ино, погубившая Меликерта и, конечно, же самый яркий персонаж - Медея. Схожесть образов Медии и Софии еще в том, что ни та, ни другая не были наказаны за детоубийство.

Джина, желающая заполучить Мэйсона и опорочить его в глазах Мэри, - это Федра, оклеветавшая Ипполита или Антея, также опорочившая Беллерофонта (конечно, Джина и Мэйсон это уже вариации мифологического сюжета, который не является догмой, а скорее объектом свободного обращения).

Что-то отступление длинное получилось. Пора заканчивать. Лучше сразу про Мэри.

Не знаю, думали ли еще Добсоны о греческой трагедии, когда прописывали образ Мэри. Но если ассоциировать ее с кем-то, то для меня Мэри это сначала Исмена, дочь Эдипа, воспитанная в определенных догмах и принципах и старательно им следующая, но по мере развития персонажа Мэри - это даже не повзрослевшая и осмелевшая Исмена, которая освобождается от врожденной робости и покорности, а скорее ее сестра Антигона (пусть сюжет и не совпадает, но характер, как мне кажется, да), чья индивидуальность начинает доминировать над ранее внушенными ей теориями, принципами и догмами, и которая ассоциируется прежде всего со словом « любовь » - даже если у Антигоны это отец, брат семья,а у Мэри - Мэйсон.

Я нахожу параллели между Мэри и Антигоной также в поведении обеих перед лицом смерти. В последней сцене Мэри, как и Антигона, как бы
отторгает себя от мира, Мэри, как и Антигона, хочет своего счастья и жизни, которую выбрали она, а не ту, в рамки которой ее всю жизнь загоняли.
А Мэйсон, который стал Орфем, горько оплакивающим свою Эвридику, не вмешайся в действие законы дневных сериалов, скорее всего стал бы еще и Гемоном, покончившим с собой после смерти возлюбленной.

Как я уже сказала, не знаю, задумывались ли еще Добсоны, прописывая линию ММ о греческой трагедии, но закончили они эту линию в полном соответствии с законами жанра: крах и бессилие разума, невозможность найти общее решение и прийти к единству, хотя основания для такого единства есть: любовь ММ. Но Добсоны как и древние греки решили забить на любовь и не оставить героям шанса. Но, кстати, также как и греки все же решили объединить героев после смерти. Ведь, если судить по сцене на небесах, Мэйсон, когда пройдет свой земной путь, должен будет снова обрести Мэри.

Сообщение отредактировал Мэри Мэй: Воскресенье, 14 июня 2015, 11:17:36