Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Понедельник, 15 апреля 2013, 15:44:34
Ну что ж… Какой смысл скрывать? Мне страшно.
Итак:
Волновался, похоже, не только Круз: Перл, явно нервничая, не мог с первого раза попасть в широкий рукав платья, Джон слегка сгорбился, подняв плечи, и стал похож на нахохленного орла, сам Круз начал тщетно пытаться пригладить растрепанные волосы и вместе с нетерпением чувствовал, как страх неопределенности от предстоящей встречи не дает ему собраться с мыслями. Он столько всего передумал и перечувствовал за последнее время, но вдруг понял, что оказался не совсем готов к тому, что сейчас увидит Иден.
* * *
Иден, в растерянности смотревшая на Кейна, вдруг поняла, что не слышит его слов, обращенных к ней. Видимо, он это заметил, потому что замолчал и позвал ее по имени. Она постаралась взять себя в руки.
– Иден! Иден, как ты считаешь, это может быть ловушкой?
– Ни в коем случае, – очень уверенно, даже категорично, ответила Иден.
– Так ты веришь ему? Могу я узнать, почему?
– Потому что Джон никогда не лжет, – с прежней уверенностью объяснила Иден.
– Ты считаешь, этого достаточно? – удивился Кейн.
– В данном случае, да, – Иден немного подумала, вспомнив один сомнительный и болезненный для нее эпизод, но все-таки кивнула и добавила:
– Я не могу назвать тебе ни одной ситуации, в которой он бы солгал мне. Кажется, он не может позволить себе ложь, это его навязчивая идея.
– Ну, как раз от навязчивых идей вполне можно захотеть избавиться. А насчет того, солгал ли он в этот раз, мы скоро выясним, – бормотал Кейн, открывая пакет, что ему вручил Джон и извлекая оттуда схему, на которой синей линией был выделен их вероятный путь к свободе.
Он попробовал одновременно разглядеть направление синей линии на схеме и соответствующую ей дорогу в лабиринте. Яркий луч фонаря метался между схемой, стенами и проходом.
– У меня есть фонарь, правда, не такой яркий, – предложила Иден.
– Отлично! – обрадовался Кейн. – Тогда я предлагаю вот что: я буду идти впереди с более мощным фонарем, а ты направлять меня соответственно схеме. Вот, держи…
Иден вгляделась в схему, поражаясь ее сложности и многоходовости. Помимо синей линии, упомянутой Джоном, на ней также были красная, бледно-желтая и линия, частично отмеченная разноцветными кружками и какими-то короткими надписями. Стараясь на отвлекаться на эти интригующие обозначения, Иден попробовала сосредоточиться, хотя больше всего ей хотелось прояснить и обсудить два вопроса: кого еще Кейн имел ввиду, говоря «они», и неожиданную позицию Джона. Но Кейн ждал ее указаний и она поняла, что пока ей придется лишь размышлять о своих вопросах и переживаниях, или даже вовсе их отложить.
– Так, – Иден провела тонким лучом фонарика по началу синей линии, – сейчас прямо до второго поворота налево, затем совсем короткий переход, направо и снова прямо.
Кейн пошел по ее ориентировке вперед, Иден двинулась следом за ним и вскоре убедилась, что думать о чем-либо, кроме синего пути, в таком странном месте, чрезвычайно сложно. Мало того, что лабиринт оказался самым настоящим лабиринтом, создавалось к тому же ощущение, что на схеме отображено далеко не все. Порой они проходили мимо дверей, не отмеченных на схеме и производящих впечатление регулярно открывающихся, иногда видели непонятные отверстия на сводах, по краям которых виднелись зеленоватые подтеки, почему-то вызывающие отвращение.
– Может, это вентиляция, – предположила Иден, заметившая в очередной раз отверстие впереди.
– Это вряд ли, – возразил Кейн и луч его фонаря проскочил выше, к самому потолку, – потому как вентиляционные ходы вот здесь, вполне обычные и узнаваемые.
Иден поежилась и сказала:
– Что ж, нет так нет, идем дальше. Сейчас наш поворот направо…
Кейн молча снял куртку, предварительно переложив документы в карман джинсов, и помог Иден надеть ее. Она благодарно кивнула, только сейчас почувствовав, что действительно замерзла.
– Ладно, вперед…
Не успели они сделать пару шагов, как в воздухе раздался мелодичный звон колокольчика. Он возник словно бы неоткуда и его нежное эхо разлетелось по многочисленным коридорам и ответвлениям, постепенно удаляясь. Иден, едва сдерживая крик, схватила за рукав застывшего в ужасе Кейна. Свет их фонарей дружно взмыл снизу вверх в поисках источника необъяснимо жуткого звука. Несколько секунд они напряженно вслушивались, ожидая его повторения. Иден, с трудом владея голосом, который показался ей чужим и слишком высоким, спросила:
– Кейн, как по-твоему, что это было?
Кейн покачал головой, едва переводя дух:
– Что бы это ни было, оно не причинило нам вреда.
– Зато напугало до смерти. Никогда бы не подумала, что звон колокольчика может внушить такой ужас.
– Наверное, из-за того, что ему тут явно не место, – предположил Кейн. – Предлагаю идти дальше, но быть внимательнее, кто знает, что еще тут за сюрпризы. Тебе Джон не говорил об этом месте и вообще о лабиринте?
Иден чуть нахмурилась, вспоминая последний разговор:
– Можно сказать, что нет, хотя чуть было не рассказал. Но сегодня, перед тем, как нас сюда проводить, мог бы и предупредить вообще-то… Что ж, пойдем дальше.
Иден наконец-то отпустила рукав Кейна и, проклиная Джона с его недомолвками, вернулась к путеводной схеме, автоматически отметив про себя место, где произошло столь необычное и пугающее явление. Иден снова подумала о возможных мотивах неожиданной помощи Джона и поняла, что почему-то не в состоянии поверить в то, что первым приходило в голову. Но что, если предположить невероятное? За последние несколько дней Джон так необычно себя вел, а она так странно реагировала на это, что даже оставила ему сообщение, почти письмо. Не могла не оставить… Иден не до конца понимала свой порыв, но каждый раз, представляя, что она оставляет остров, никак не попрощавшись с Джоном, у нее почему-то сдавливало сердце; и лишь найдя подходящий способ попрощаться, она успокоилась. А теперь у нее будет реальная возможность не только попрощаться с ним, но и поблагодарить за помощь, столь своевременную и совершено неожиданную и почти необъяснимую. Неужели все-таки..? В этот момент ей вновь пришлось сосредоточится на синей линии, назвав Кейну направление двух ближайших поворотов. Параллельно с этим Иден отклонила версию настолько влюбленного Джона, решив, что в атмосфере загадочного лабиринта еще и не такое нафантазируется.
Воспользовавшись тем, что они вошли в длинный коридор, Иден спросила:
– А ты, Кейн, ты знал о том, что на острове есть лабиринт? Что вообще ты знаешь об этом месте?
Кейн кашлянул и ответил размеренно, будто подбирая слова:
– О лабиринте ни разу не слышал. Видишь ли, я отвечаю только за охранный отдел, провожу постоянные проверки отчетов, тестирование новичков, поиск подходящих кадров, но об остальном проекте я ничего не знаю. Возможно, ты знаешь о нем гораздо больше моего.
Иден вздохнула:
– Если и больше, то только с позиции участника эксперимента, по положению больше напоминающего пленника…
Кейн повернулся к ней, ожидая продолжения, но Иден почему-то не могла быстро сообразить, что именно она может ему сказать. Кейн медленно кивнул:
– Похоже, что мы оба связаны некими обязательствами… Ты заметила, что Джон обратился ко мне «Кейн Гарвер»?
Иден взволновано отозвалась:
– Даже не знаю, что и думать. Когда во время нашего с ним разговора на берегу появился ты, Джон почти пришел в отчаяние… Ничего не понимаю. Если он знал о тебе, если знал, что его специалист по охране – мой друг Кейн, то как он мог не знать, что, и даже кого Круз может искать в Юте?
Кейн встревожился:
– А что, Круза проследили до Юты?
– Он сказал мне только, что Круз пропал в районе гор Юты и спрашивал, что, по моему мнению, он мог там забыть. Я была уверена, что никто не знает о тебе.
Кейн покачал головой:
– Как бы там ни было, он никому об этом, похоже, больше не сказал. Надеюсь, этот вопрос проясниться в нашу пользу; все-таки Джон пока не вызывает у меня полного доверия. Предлагаю двигаться дальше.
Иден согласно кивнула, понимая, что если бы они продолжили рассуждать о вероятных мотивах и знаниях Джона, да еще и откровенно рассказали все, что знают об острове и эксперименте, разговор затянулся бы до утра, а у них действительно каждая минута может быть на счету. Она вернулась к схеме:
– Так, теперь направо и вперед до первого поворота налево.
– Если смотреть по длине линии, как считаешь, сколько мы уже прошли? – с беспокойством спросил Кейн, когда они повернули в очередной коридор, уже не такой длинный, как предыдущий.
– Гораздо больше половины, – откликнулась Иден. – Если мы идем правильно, то осталось два поворота направо, длинный коридор, еще один поворот и мы окажемся у выхода.
– Что значит «если»? – тревожно-удивленно спросил Кейн. – Учти, что в случае ошибки маловероятно прийти к той двери, откуда начался наш путь, и мы вполне можем заблудиться.
– Да-а… – Иден слегка забеспокоилась. – Кажется, марктвеновские дети и те были сообразительнее. Ну, я была максимально внимательна, и вообще многие коридоры запомнила прекрасно, не сомневаюсь, что они теперь в кошмарах мне будут сниться. В общем, надеюсь, что мы на правильном пути.
– А я надеюсь на то, что при выходе нас будут поджидать друзья, а не засада как доказательство коварства Джона.
У Иден снова заныло сердце, и она уже намеревалась прямо спросить у Кейна, кто их третий спутник, но почувствовала, как страшно ей услышать, что это Келли, не только из-за усиливающейся интуитивной уверенности, что это так и есть, но в то же время из-за отказывающегося верить в это сердца. Все это непостижимым образом лишало ее воли и отдавало во власть желания не просто отложить встречу, а даже вовсе отменить ее.
Иден так погрузилась в свои переживания, что не только перестала бояться пугающих сюрпризов лабиринта (что они по сравнению с предстоящей встречей!), но и чуть не пропустила очередной поворот, едва успев предупредить о нем Кейна. О чем она только думает? Неужели она предпочтет засаду у выхода и последующее заточение на острове желанной свободе, пусть даже и отягощенной объединенной помощью Круза и Келли?!
Круз… Возможно, очень скоро она увидит его. Увидит после разлуки, которая ей кажется и вечной, и невероятно короткой одновременно, как будто они расстались на день-другой. Увидит после всего, что произошло. Увидит после того, как они жили такой разной жизнью. Иден вдруг поняла, что противоречит самой себе и что, несмотря на все свои страхи, чем ближе они к цели, тем неудержимее и острее ее желание встретиться с Крузом.
– Иден… – Кейн очень серьезно смотрел на нее. Иден недоуменно посмотрела в ответ, не совсем понимая, почему Кейн наклонился к ней, придерживая за локти и так заботливо заглядывая ей в глаза.
– Иден, нам осталось совсем немного. Я прошу тебя собраться с силами и пройти этот путь до конца.
Иден поняла, что какое-то время уже стоит на месте, глядя в схему невидящим взглядом. Слова Кейна ее потрясли, как будто бы он утвердительно ответил на ее главный вопрос.
– Ты ведь говоришь так не только о дороге в лабиринте, да? – Иден не спрашивала даже, а утверждала. – Как ты считаешь, Кейн, я выдержу это испытание?
Во взгляде Кейна появилось сочувствие:
– Если твоих душевных сил не хватит на это, я готов поделиться своими. Но я больше, чем уверен, что ты способна пройти через это с мужеством и достоинством. Я уверен, потому что знаю, что так и будет.
Иден шагнула к Кейну и с благодарностью обняла его. Он погладил ее по волосам, чуть отклонился, а затем слегка встряхнул за плечи и взревел характерным кейновским басом:
– Ну, проверим, работает ли схема полностью? Где тут выход?
Иден невольно улыбнулась. Она вернулась к схеме и они, быстро пройдя последний коридор, свернули в следующий и оказались у обычной на вид двери, в ручку которой был вложен свернутый лист бумаги. Волнуясь, Иден протянула руку и вытащила лист, оказавшийся запиской. Они с Кейном склонились над ней, высвечивая текст двумя фонариками. Кейн прочел ее вслух:
– «Ключ от двери под камнем справа. Выходите сразу, как стемнеет.»
Иден и Кейн с облегчением посмотрели друг на друга. Кейн наклонился, посветив себе фонариком, нашел ключ, после чего, предварительно погасив фонарь и попросив Иден то же сделать со своим, бесшумно и очень медленно приоткрыл дверь. Несколько секунд они всматривались в узкую щель. Кейн также осторожно прикрыл дверь и включил фонарь.
Иден с удивлением посмотрела на него:
– Почему мы не выходим? Там достаточно темно.
Кейн коротко вздохнул и проговорил:
– Иден, наверное, я не ошибусь, если скажу, что мы с тобой друзья.
Он выжидательно посмотрел на нее.
Иден кивнула, но ей показалось, что этого мало и она добавила:
– Да, это так.
– Очень рад это слышать. Я хочу, чтобы ты знала еще кое-что. Я, прежде всего, именно твой друг и окажу тебе любую помощь, которую ты у меня попросишь, как бы не отнесся к этому кто-то еще. Любую. Понимаешь?
Иден, и так взволнованная и пребывавшая в страхе перед встречей, теперь убедилась в своих подозрениях и почувствовала себя гораздо хуже. Она с горечью ответила:
– Понимаю, Кейн. Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.
Она отвела от него взгляд, стараясь представить, что вот сейчас она выйдет, встретится с Крузом (боже, помоги ей!) и Келли, а Кейн и Джон будут на это смотреть и все понимать, а затем она сядет в катер вместе с Кейном, Крузом и Келли (о ужас, ей придется еще какое-то время быть с ними, хорошо, если Кейн будет рядом!), а Джон, собирающийся солгать и возненавидевший ее за это, останется стоять на берегу несгибаемым идолом своего научного эксперимента и станет невозмутимо наблюдать, как она триумфально обретает долгожданную свободу. Иден была почти уверена, что так и будет. Это будет ее победа. Почему же она чувствует себя проигравшей? Разве не к свободе она стремилась все последнее время? Она столько сделала для этого, через столько прошла… Кейн и те, что встречают их на берегу, помогают ей и готовы помогать дальше. Похоже, что все они согласны рисковать, но она может подвергнуть их еще большему риску, если будет медлить из-за своих переживаний и сомнений.
Иден подняла глаза на Кейна, который терпеливо ждал ее. Она положила записку, которую все еще держала в руке, в карман пиджака, расправила плечи и с вызовом в голосе сказала:
– Я не чувствую, что я полностью готова. Но я пойду.
Она потянула на себя дверь и вышла из лабиринта.
Кейн проскользнул за ней следом и они почти сразу вышли на берег. Иден увидела двоих мужчин, с некоторым трудом различимых в темноте, но все-таки весьма узнаваемых.
Темноволосого мужчину она узнала бы, наверное, в любом, даже самом тусклом освещении. Не понимая, как она вообще способна передвигаться от волнения, она почему-то продолжала идти и чем ближе подходила, тем больше у нее появлялось чувство, что на берегу больше никого нет. В то время, как остальные постепенно терялись в густеющей темноте, Круз становился все яснее и отчетливее, пока не остался полностью наедине с ней, глядя ей прямо в душу, впитывая каждую ее черту, каждое движение, как и прежде, овладевая ее чувствами и отдавая свои; и вот он уже шагнул ей навстречу по незримой нити, связывающей их, и Иден, забыв обо всем, готова была через мгновение оказаться в его объятьях, держась за его руки так, чтобы никогда больше не отпускать их, как вдруг – то ли с всплеском, то ли с всхлипом – из лодки выпрыгнула женская фигура со светлыми волосами, рассеивающими мрак и Иден с почти непереносимой болью отчаяния почувствовала, как обрывается все сразу: и возникшее ощущение прочной нити, и вера в надежные руки, и ее сердце.
* * *
Сердце Круза трепетало, как листок на тонкой ветке, готовый каждую секунду сорваться от внезапного порыва ветра. Он не столько видел, сколько чувствовал, как стремительно небо переодевается из синего бархата в черный, и лишь серебристое свечение океана не давало миру погрузиться в полную темноту. Круз ощутил, как нахлынувший ток крови участил его пульс и в этот момент он увидел Иден…
Она шла ему навстречу и смотрела только на него, как будто на берегу больше не было ни души, ее сияющие глаза наполнялись такой радостью и любовью, что Круз, позабыв обо всем и обо всех, шагнул к ней и протянул руки, желая прижать ее к себе так, чтобы она поверила, что он больше никогда не выпустит ее из своих объятий…
Осталось несколько шагов до их соприкосновения, как вдруг Иден соскользнула с него взглядом в сторону берега и весь ее только что летящий облик сник и угас. Круз проследил за ее взглядом и почувствовал, как к несказанным еще словам обрушилась вечность и это мгновение никогда больше не вернуть и не исправить. Он сразу понял, за кого именно Иден приняла успевшего переодеться Перла и готов был убить всех: Перла за его оперативность, Джона за сногсшибательную идею, Кейна за то, что тот не сообразил предупредить Иден (хотя как он мог знать?!), а главное – себя, за свой неисправимый бычий тупизм. Злясь на себя еще и за то, что в голову не приходит ничего, кроме наипошлейшей фразы «Иден, это не то, что ты думаешь!», он одним прыжком преодолел расстояние до Перла, наклонившегося распутать намокший в воде подол платья, схватил его за плечи и рывком развернул в сторону Иден.
* * *
Иден охватило смутное ощущение, что она уже где-то видела эту странную женщину, которую Круз неожиданно и довольно грубо развернул к ней лицом. Не успела она прийти в себя и разобраться, что с ней происходит – сон, эксперимент или грубая шутка – как женщина обратилась к ней знакомым мужским голосом:
– Иден! Иден, до чего же я рад тебя видеть! Ну же, обними старого друга!
– П-пперл?!... – шокированная Иден вгляделась в его лицо – А… а где Келли?
– Келли?!... – поразился в свою очередь Перл, а Круз, стоявший рядом и не произнесший еще не слова, издал непонятный мычащий звук. Удивительно, но Кейн и Джон тоже среагировали: Кейн, не впадая в оригинальность, стукнул себя ладонью по лбу, а Джон остался верен себе и кратко изрек: «секрет Полишинеля». Кейн посмотрел на расстроенную и удивленную Иден и воскликнул:
– Иден, прости!
А Перл поспешил добавить, торопясь обнять все еще не пришедшую в себя Иден:
– Прости, прости, я кажется испортил весь романтический момент твоего побега. Мы сейчас все тебе объясним.
Он вопросительно посмотрел на Круза, который, однако, вновь не успел сказать ни слова, решительно оттесненный Джоном, подошедшим поближе к Иден и разъяснившем:
– Весь этот маскарад очень скоро вам пригодится, чтобы сбить с толку преследователей. Я предлагаю поторопиться и не тратить драгоценное время на приветствия и объяснения, которые могут подождать до момента, когда Иден будет в безопасности. Мистер Бредфорд и мистер Гарвер пойдут со мной, я провожу их до своего катера, на котором они отплывут от острова через двадцать минут после вас, – он кивнул на Круза и Иден – и виртуозно (да, мистер Бредфорд?) отвлекут охрану, которую к этому моменту я оповещу о побеге. Вы уже договорились, где вы встретитесь после того, как уплываете с острова?
– Да, – сказал Круз и Иден неожиданно сильно отреагировала на его голос; похоже, она также не могла заставить себя не смотреть на него, как и Круз на нее, но он, по-видимому, не в состоянии был произнести хоть одну длинную фразу.
Джон кивнул и попросил:
– Мистера Гарвера не задерживайте долго, он должен изображать активное участие в погоне и поисках. Мы еще обговорим с ним некоторые детали, когда Кастилио и Иден будут отчаливать, а пока… Иден…
* * *
Иден отвела взгляд от Круза и посмотрела на Джона, кажется, удивляясь резкому смягчению его только что по-деловому звучащего тона.
– Я хочу поговорить с тобой, если ты не против, – он повел рукой в сторону и они отошли на такое расстояние от остальных, что их почти поглотила подступающая темнота ночи, отодвигая и скрывая от троих мужчин.
Джон остановился и взглянул на Иден, оказавшуюся близко от него. Слишком близко. Она заговорила первой:
– Мне жаль, что нам приходится расставаться в темноте, Джон.
– Мне не мешает это видеть тебя, Иден.
Он догадывался, какого сейчас могут быть цвета ее глаза; в них всегда появлялся этот редкий оттенок, когда она думала или говорила о Крузе. А сейчас, несомненно, она не может не думать о нем.
– Надеюсь, ты не будешь напрасно рисковать, особенно в океане…
Он смолк и посмотрел на нее в ожидании. Иден вдруг нежно коснулась ладонью его щеки и Джон дрогнул.
– Кто это был, Джон?
– Вся моя семья. Отец, мама и два старших брата. Терри успел надеть на меня спасательный жилет. Он спас меня.
Иден с сочувствием и благодарностью, ранящими его сердце, сказала:
– Мне глубоко жаль, Джон… А ты спас меня. Ты тоже дал мне спасательный жилет. Тебе больше не обязательно быть узником на этом острове!
Джон печально улыбнулся и ответил:
– Я нигде не чувствую себя свободным, потому что этот спасательный жилет всегда на мне, но пока я ощущаю себя нужным, он хотя бы не сдавливает мне грудь. А когда я узнаю, что ты в безопасности и вместе с детьми, возможно, я даже смогу ослабить его.
Иден с надеждой в голосе спросила:
– Мы ведь еще увидимся?
Джон не ответил, и Иден сказала, осторожно, как ему показалось, подбирая слова:
– Мне хочется надеяться, что именно ты позаботишься о фотографиях, которые ты отдавал мне каждый месяц; они мне дороги, Джон… И, если сможешь, пообещай мне больше не рисковать так собой.
Одна фраза, одно ее проявление беспокойства и заботы о нем пробили барьер, годами выстраданный и выстроенный им перед чувствами… и он не удержался, шагнув вперед и позволив себе сделать то, что ему так хотелось каждый раз, когда они встречались на берегу…
Джон подвел притихшую и казавшуюся потрясенной Иден к лодке, выпустил ее руку, сберегая в своей ладони ее теплоту и отступил назад. Ощущение идиллии, возникшее было на несколько мгновений, пропало, как только Иден оказалась рядом с Крузом, и Джон вновь почувствовал их волну, почти такую же сильную, как та, что возникла между ними, когда Иден вышла из лабиринта. Странно, но кроме боли, Джон не испытывал ничего, вообще ничего. Он наклонился, с силой отталкивая лодку от берега. Он видел, как Кастилио взялся за весла, мельком удивившись тому, что Круз не сказал практически ни слова за все время их пребывания на берегу; видел, как Иден, закутавшись в куртку, села подальше от Круза и повернулась к берегу. Джон охватил ее взглядом, запоминая и прощаясь, и сказал вслед отплывающей от острова лодке:
– Ты свободна, Иден.
© OlGal, 2013
Наверх
Иден Кастилио (Суббота, 15 декабря 2012, 10:20:25) писал:
