* * *
Oh, you can hear me cry
See my dreams all die
From where you're standing
On your own.
It's so quiet here
And I feel so cold
This house no longer
Feels like home.(с)
Видишь гибель моих мечтаний
Оттуда, где стоишь
Сам по себе.
Здесь теперь так тихо,
А мне так холодно.
Это здание больше не
Ощущается домом.
Круз пытался сосредоточиться на отчете, но безуспешно - он так и не смог написать ни строчки. Он даже перевернул их семейное фото на столешницу, чтобы не видеть ее. Не видеть её улыбку, ее сияющие глаза, ее белокурые локоны. Потом он и вовсе убрал фото в верхний ящик, под кипу неразобранных бумаг, но это все равно не помогло ему перестать думать об Иден. О том, что сейчас ее улыбка предназначена не ему, а Роберту Барру. И именно Барр - будь он трижды проклят - сейчас касается ее волос. Именно он заглядывает в сияющие глаза, ловит взглядом ее улыбку.
О том, почему именно он - Круз тоже не мог не думать.
Как и о том, что сам толкнул ее к Барру.
Находиться в доме одному, зная, что она там, рядом с ним, было мучительно. Какая-то острая тоска, обжигающая ревность и ощущение безысходности выкручивали душу. Он выпил стакан воды, взял попавшуюся под руку газету, едва взглянул на нее, увидел имя «Роберт Барр» и раздраженно, с ослепляющей яростью отбросил ее на диван. Во всем доме не было ни одного предмета, на котором хотелось задержать взгляд. Все напоминало о ней - и о нем. Ничто не могло отвлечь его от тяжких мыслей о невозможности что-либо изменить.
Она отдала за него отцовскую компанию. Еще совсем недавно она готова была перегрызть горло любому, кто посмел бы посягнуть на святая святых, и особенно - этому выскочке, Роберту Барру. Наглому, беспринципному, самовлюбленному эгоисту, который приехал в город с одной только целью - забрать у Кэпвеллов то, что всегда им принадлежало.
Теперь он знал, что Роберту Барру не нужна была компания. Роберт Барр приехал, чтобы забрать у него Иден.
Когда он вернулся - всего через полчаса, Иден сидела за рабочим столом, устало подпирая голову ладонью, и отрешенно смотрела в бумаги. Услышав звук хлопнувшей двери, она поднялась ему навстречу - виноватая, расстроенная и напряженная. В глазах - надежда, последняя надежда на то, что они оба смогут сделать вид, будто ничего непоправимого не случилось.
- Я ждала тебя.
- Напрасно, - раздраженно отрезал Круз, отстранившись.
- Ты не хочешь поговорить?
- Нет, не хочу, - ответил он уже сдержаннее. - Сегодня был сложный день. Что на ужин?
- Прости, я не успела... Сейчас, я что-нибудь придумаю.
- Понимаю, - усмехнулся он, небрежно повесив пиджак на спинку стула. - Крестовые походы отнимают много времени и сил.
Она выдохнула.
- Круз, так больше не может продолжаться.
- Да? Что-то идет не так, как ты хотела бы? Тебе не разрешили остаться с ним в камере на ночь? - достав из недр холодильника молоко, яйца и прочие ингредиенты для омлета, он принялся мыть томаты и зелень. Почти спокойно, почти равнодушно. Почти…
Ей захотелось закричать, чтобы он услышал ее. Чтобы посмотрел на нее и объяснил, наконец, что происходит.
- Круз, поговори со мной. Я вижу, как тебе тяжело…
- То есть, ты считаешь, причина во мне? Удобно, - он начал резать бекон - быстрыми, точными, резкими движениями, всем своим видом демонстрируя, что не видит никакого смысла в этом разговоре. - На тебя готовить?
- Я не голодна. Круз, пожалуйста, не надо так... поговори со мной!
- Если ты ждала меня, чтобы спросить разрешения, то ты его получила. Можешь возвращаться к нему, - он отложил в сторону нож, взял пакет молока и сосредоточенно осмотрелся в поисках подходящей миски.
Иден раздраженно отбросила волосы назад. Разговор никак не клеился.
- В правом шкафу на второй полке, - подсказала она, с трудом контролируя нетерпеливое недовольство в голосе.
Круз распахнул дверцы, и на стол тут же упал открытый пакет с солью, мгновенно засыпав слёзно-горьким снегом всё пространство вокруг, - нарезанную свежую зелень, столешницу, холодный кухонный пол.
Он поморщился, словно ощутив на губах этот слезно-горький вкус. Вкус ее отдаления, его отчаянной усталости и невыносимого бессилия.
- Круз, посмотри на меня!
Старательно делая вид, что не замечает ни ее призыв, ни сухой белый сугроб из соли, он невозмутимо достал с полки миску и взял яйцо.
Он избегал ее взгляда намеренно, показывая всем своим видом пренебрежение и игнорируя ее просьбы. Ее это разозлило. Ведь он сейчас неправ!
Резко, без напускной неторопливости движений, она схватила второе яйцо и ударила им о столешницу.
- Круз. Что происходит? - теперь ее голос звучал тверже. - Что с нами происходит?
Он оторвал бумажное полотенце и небрежно, с вызовом переправил ей через стол.
- Не с нами. - Ладонь сама выпрямилась и заняла вертикальное положение, словно он хотел отсечь все дальнейшие ее возражения. - Я устал это повторять. Не с нами, а с тобой!
Она помотала головой - несогласно.
- Не пытайся сделать вид, что находишься в стороне от всего этого. Ты не сторонний наблюдатель, ты - причина того, что сейчас происходит! - Она выдохнула, все еще надеясь собраться и силами и вернуться к нормальному тону. - Ты ошибся. - После паузы ее голос стал спокойнее. - Все иногда ошибаются. Даже самые лучшие из нас. Даже ты. Почему бы тебе не набраться смелости и не признать это?
- Поразительно! Ты пытаешься обвинить меня в малодушии? Снять с себя ответственность? Не получится, - внутри вспыхнуло и обожгло то самое, необъяснимо-тревожное ощущение, лишающее его абсолютной уверенности. Ее протест, ее бунт. - Ты ведешь себя как ребенок, Иден. Тебе это не к лицу.
Его способность отклоняться от темы разговора ее поражала.
- Круз, ты все переворачиваешь с ног на голову. Роберт невиновен! Ты должен ему помочь!
- Все настолько плохо, раз ты решила обратиться ко мне? - он нарочито невозмутимо повел бровью. - Во всем городе не нашлось других желающих оказать помощь мистеру Барру?
- Круз, ты открыл это дело! И ты должен это остановить. Заседание завтра в десять. Пожалуйста, скажи, что это был несчастный случай.
- Сожалею, но ничем не могу помочь. Я отстранен от дела, - сообщил он, накладывая в тарелку салат.
Она недоверчиво нахмурилась.
- С каких пор? Ты хочешь сказать..?
- Я сказал то, что хотел. Я отказался от дела об убийстве Рауля Мондрагона.
Ей показалось, что забрезжил огонек надежды. Сердце ёкнуло и забилось сильнее. Неужели... неужели он понял, как ошибался и..?
- Значит ли это, что ты поверил в невиновность Роберта?
- Это значит только то, что я не желаю больше принимать участия в его грязных делах.
- Ты открыл дело и умываешь руки? Отличный ход, инспектор! Ушам своим не верю!
- Мне надоело твое отчаянное рвение защитить его от всех бед! Ты швырнула к его ногам компанию отца, наш брак, ты готова погубить за него свою жизнь! Что дальше, Иден?
- Круз, я не понимаю, почему это происходит. Почему мы перестали слышать друг друга. Роберт невиновен.
- Не произноси больше при мне это имя, - сквозь зубы произнес он, вставая из-за стола.
- Круз! Где тот человек, которого я знала раньше? Тот, за кого я выходила замуж. Честный и правильный, готовый отдать жизнь за торжество справедливости? Умеющий признавать свои ошибки. Где он, Круз?
- И ты еще смеешь упрекать меня в непостоянстве? Посмотри на себя. Ты лжешь на каждом шагу - мне, себе, всем!
- Это не так!
- Нет? Ты сказала, что ждала меня сегодня. Смотри мне в глаза! - потребовал он, сверля ее взглядом.
- Я ждала! - горячо подтвердила она, но ее тону не хватило той невозмутимой уверенности, которую он распознавал безошибочно.
- Ты вернулась пять минут назад! У твоей машины даже двигатель не успел остыть! Тебе пришлось поколесить сегодня, да? - вопрос прозвучал как утверждение, он знал, что ответ на него очевиден. Ей было нечего возразить, кроме как вновь произнести то, что он давно устал слушать. Очередную трогательную фразу о несравненных душевных качествах этого уголовника, начинающуюся с его - уже набившего оскомину - имени. Давай, Иден, оправдай ожидания. Ну же?
Она подняла голову и - в который раз - повторила, негромко, но очень отчетливо:
- Роберт никого не убивал, и он не должен сидеть в тюрьме за преступление, которого не совершал.
- Отлично! Вот завтра в суде его адвокат об этом и скажет. Если ты так в нем уверена, то чего ты боишься? Ты уже купила для него билет на свободу, разве не так?
- А что еще мне оставалось?!
- Что оставалось? Ты могла остаться дома, с детьми, и не вмешиваться. Но ты не можешь, - констатировал он. Помолчал пару секунд и уверенно закончил, словно вынес вердикт - безоговорочный, не подлежащий сомнению. - Потому что любишь его. А мешать влюбленным я не намерен.
- Ты ошибаешься. И я докажу это. Как только все закончится, как только Роберт окажется на свободе, все вернется на свои места. Я обещаю.
Его передернуло.
- Мне не нужны твои обещания, ты сама им не веришь! Произносишь одни и те же слова, но твои действия доказывают обратное!
Она помолчала, стараясь переосмыслить его обвинения, и вдруг поняла, что у нее уже нет на это сил.
- Если бы от меня зависела чья-то жизнь, я бы не вела себя так, как ты сейчас.
Он взорвался. Ее наивность казалось смешной до абсурда.
- Господи, Иден! Не надо делать из этого драму! Ты, похоже, всерьез веришь, что с ним может что-то случиться? Что он сгниет в тюрьме, вздыхая по тебе и утешая себя мыслью о том, что ты счастлива на свободе?
- Не смей.
- Что, я задел за живое?
- Я не знала, что ты настолько циничен.
- Я просто трезво смотрю на вещи. Мистеру Барру очень приятно видеть, как ты бегаешь вокруг него, обливаясь слезами и сочувствуя его несчастной судьбе. Только ради этого ему и стоило попасть за решетку.
- Круз, перестань!
- Иден, ты бы видела себя со стороны! Ты витаешь в облаках! Ты решила провозгласить его героем-мучеником, а он всего лишь хочет уложить тебя в постель.
- Не смей говорить со мной в таком тоне!
Волна негодования захлестнула ее с головой. Она замахнулась, чтобы ударить его по лицу, но он перехватил ее руку и больно стиснул запястье. В его взгляде было столько презрения и неподдельного гнева, что она испугалась.
Должно быть, он увидел мелькнувший испуг в ее глазах, потому что, словно очнувшись, мгновенно разжал пальцы. Как во сне, в какой-то другой - параллельной - реальности, она развернулась и начала подниматься по лестнице.
- Иден! - исступленно окликнул он, разрываясь между желанием послать ее к черту и догнать. Взять на руки и отнести в спальню. Утонуть самому и утопить ее в своей любви, по-своему заставив забыть, вырвать из памяти и стереть с губ имя человека, за считанные дни сбившего ритм их - одного на двоих - сердцебиения.
Она не отозвалась. Даже не остановилась. Он схватил первое, что попалось ему под руку, швырнул о стену и услышал, как наверху за ней закрылась дверь.
Тарелка с нетронутым остывшим омлетом встретилась со стеной, треснула и разлетелась на острые осколки.
Вход
Регистрация
Правила_Сообщества
0
Последние сообщения
Понедельник, 10 декабря 2012, 18:20:27
Цитата
Наверх
? Почему-то мне кажется, что Робику такое рандеву принесло бы больше пользы, чем передача компании Тоннелу, в котором по любому (Иден-то у нас по канону никогда ни в чем не виновата) обвинят Робика.
Ваша "Санта-Барбара", такая узнаваемая, с "родными" живыми героями интереснее аутентичной - без сериальных упрощений и "сдвигов" ради рейтинга". "Включите", пожалуйста, новые "серии". 
