И восходит солнце - 2. Выбор.

Этот фик (рассказ, повесть и т.д.) - продолжение наболевшего "И восходит солнце...". Так что, кому не надоело...

Глава I. De mortuis aut bene aut nihil.
(О мертвых либо хорошо, либо ничего.)

1.
Фиби остановилась у окна и, почти не дыша, отодвинула край плотной занавески, выглянула на улицу. За окном был тихий вечер, украшенный цепочками уже зажженных фонарей. Ведьма, сама не зная почему, вздохнула и дотронулась пальцем до холодного оконного стекла, где, как в зеркале, призрачно отразились черты ее лица. Палец скользнул вниз, Фиби отстранилась от окна и поправила шторы. Обернувшись, она окинула взглядом свою комнату. Почти все в ней было как прежде – тот же ласковый полумрак, который царил у нее по вечерам вереницу долгих лет. Все, как прежде, только по иному…
На комоде, среди бесконечных флаконов с духами и прочей косметики, стояли фотографии, которые означали, что больше ничего не будет как прежде. Фиби неслышно пересекла комнату и остановилась около них, аккуратно дотронулась до одной. Палец очертил запечатленное на фотографии лицо Купа, с нежной улыбкой обнимающего свою невесту в подвенечном платье. Ведьма перевела взгляд на другую фотографию. И снова улыбающийся Купидон. Фиби тоже не сдержала улыбки, разглядывая его и спящую на его сильных руках маленькую дочь. Эта фотография была сделана совсем недавно, пару недель назад, когда Фиби и малышку только что выписали из больницы.
Ведьма отошла от комода, заставленного фотографиями, и направилась к утопающей в белых воздушных кружевах колыбели, где, скрытая от внешнего мира полупрозрачным балдахином, спала ее дочка, Шарлотта. Это имя выбрали они с Купом, еще когда Фиби была беременна. Она помнила, как в один из осенних вечеров ее муж пришел к ней, уже почти спящей, держа в руках старинный пергамент, на котором черной тушью были выведены имена всех членов семьи Холлиуэл. Имя Шарлотты Уоррен было в самом верху, и оно то и заворожило Купидона. Фиби вспомнила, как она в шутку покачала головой, а потом рассмеялась, увидев вмиг погрустневшего мужа, и согласилась. Она присмотрела это имя много лет назад, но не говорила об этом никому. И ей не потребовалось говорить это ему, потому что его выбор совпал с ее решением.
Маленькая Шарлотта спала и не подозревала, что над ней склонилась ее мама. Она спала, и только ее длинные, пушистые реснички подрагивали во сне, словно показывая, что она, как и мама, ждет и боится завтрашнего дня. Но все-таки она спала, в отличие от своей матери, а Фиби, так и не сумев побороть беспокойство, теперь неслышно бродила по комнате, пытаясь обуздать рвущие ее душу эмоции и чувства.
Ровно сутки оставались до церемонии посвящения, до священного момента, когда особняк приютит под сводами старого темного чердака весь род Холлиуэлов, начиная от прародительницы Зачарованных, Мелинды, до… Фиби ждала и одновременно смертельно боялась этого момента. Но ее волновало не само посвящение, а те люди, которых она может завтра встретить. Боялась тех людей, которых забрал много лет назад Ангел Смерти.
Фиби уснула только под утро, когда маленькая стрелка на часах замерла около цифры четыре…

2.
Фиби очнулась из забытья поздним утром. В комнате было почти так же темно, как и вечером – шторы были плотно прикрыты, и сквозь них не проникало ни единого лучика света. Ведьма села на неразобраной кровати и откинула назад теплый плед, которым ее накрыл Купидон. Она даже не сомневалась, что это мог быть кто-то другой.
Колыбель была пуста, а украшенный пышными кружевами балдахин был откинут. Шарлотта была внизу, Фиби в этом тоже не сомневалась. Она поднялась с кровати и хотела тоже спуститься вниз, когда за дверью послышались звуки шагов. Ведьма остановилась, это был Куп. Он шел осторожно, чуть шаркая ногами, видимо из-за того, что на руках у него был готовый вот-вот заснуть ребенок.
Фиби подскочила к двери и распахнула ее перед мужем.
- Доброе утро, дорогая. – Тихо поприветствовал ведьму Куп, заходя в комнату. Он немного наклонился и поцеловал сонную жену, которая потянулась ему навстречу. – А мы уже позавтракали…
- Замечательно, - шепотом отозвалась Фиби, чуть приподнимая край одеяльца и заглядывая в спящее лицо маленькой девочки.
- Думаю, пару часов стоит не беспокоиться, - Куп направился к колыбели.
Ведьма с едва заметной улыбкой смотрела, как ее заботливый муж укладывает дочь, аккуратно поправляет балдахин, зачем-то оправляет кружева. Она не успела отвести взгляда, когда Куп обернулся к ней, и он успел заметить ее грустную полуулыбку.
- Иди сюда, - Купидон подошел к жене и осторожно обнял ее, словно сомневаясь, что она ответит на его объятия. По Фиби послушно прильнула к нему, прижалась щекой к его груди. – Скажи мне, что не так? Что-то с…
- Нет, - ответила Фиби, поняв, что он имеет ввиду Шарлотту. Ее муж послушно замолчал, ожидая, что она расскажет ему, в чем же дело. Но она больше ничего не сказала, лишь сильнее прижалась к нему.
- Тогда в чем же дело? – обеспокоено спросил Куп, чуть отодвигаясь, с явным намерением заглянуть жене прямо в глаза: так, чтобы ей было не убежать от ответа. – Ты не спала всю ночь, бродила по комнате. Я не хотел тебе мешать, и потому оставался внизу, надеясь, что к утру все прояснится. Но ведь этого не произошло? И я хочу знать… - он провел рукой по ее лицу, отбрасывая назад длинные темные пряди. И она наконец-то посмотрела на него, грустно улыбаясь его словам. – Фибс… что?
- Сегодня вечером… - ведьма запнулась и замолчала. Купидон продолжал смотреть на нее спокойными карими глазами, очерченными черными ресницами. Его губы чуть дрогнули, как будто он хотел что-то сказать, но в ту же секунду передумал. Решил дать ей выговориться. Фиби благодарно улыбнулась, по-прежнему не говоря ни слова.
Вместо этого она снова прильнула к мужу, инстинктивно обняв его левой рукой за шею. Купидон чуть нагнулся, обхватил ведьму за талию и неожиданно приподнял.
- Куп, - удивленно выдохнула Фиби.
- Давай присядем, - прошептал Куп. Он отнес жену к кровати и сел, помогая ей устроиться на его коленях. – Вот так. – Довольно сообщил муж ведьмы, по-прежнему держа одну руку у нее на талии. Фиби поерзала, устраиваясь поудобнее, и снова вздохнула.
- Я готов тебя выслушать. Не смотря ни на что. – Полушутя, полусерьезно объявил Купидон, бросая мимолетный взгляд на стоящую поодаль колыбель. Но Шарлотта мирно спала, игнорируя тихие голоса родителей.
- Просто это посвящение, - наконец собралась Фиби. – Уже сегодня, сегодня вечером…
- Да, другого пути нет… - улыбаясь, пробормотал муж ведьмы.
- Я не об этом. Благословление – это как раз то, чего я жду. Но не это беспокоит меня…
- Волнуешься снова увидеть маму? – мгновенно осенило Купа.
Фиби кивнула, но тут же помотала головой.
- Нет… волнуюсь, но не так, как…
- Кто же?
- Прю. – Коротко ответила ведьма и почти виновато взглянула на внимательно изучающего ее лицо мужа.
- Прю, - повторил Купидон вслед за ней. – Сестру Прю. Думаешь, она… - начал он, но его жена мгновенно прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать.
- Не знаю, я ни в чем не уверена. – Она грустно улыбнулась карим глазам мужа и убрала руку с его губ. – Но я так хочу этого… и боюсь одновременно.
- А…
Куп и Фиби одновременно обернулись к колыбели, в которой заворочалась проснувшаяся Шарлотта.
- Мы еще поговорим об этом… позднее, - сказал Купидон жене, когда та соскользнула с его колен и наклонилась над колыбелью. Маленькая дочь полностью завладела ее вниманием. Фиби лишь кивнула, на мгновение обернувшись к нему.

3.
- Милый ребенок – спящий ребенок, - в который раз заявила Пайпер, спускаясь вниз.
- Полностью согласна, - отозвался ей тихий голос Фиби.
Пайпер пересекла коридор и оказалась в гостиной. Первым, кто попался ей на глаза, был Куп, нервно присевший на подлокотник стоящего неподалеку от холодного камина кресла. Ведьма поймала на себе вопросительный взгляд зятя, и осторожно кивнула в ответ, давая ему понять, что она помнит их последний разговор и его просьбу.
Фиби расположилась на диване. Она устало откинулась на подушки и изучала потолок. Когда в гостиной появилась ее сестра, ведьма словно очнулась ото сна, и теперь ее взгляд заскользил от Купидона к Пайпер – она успела заметить, как эти двое обменялись многозначными взглядами.
- Куп, можешь оставить нас… пожалуйста, - попыталась улыбнуться Пайпер, видя немой вопрос во взгляде младшей сестры.
- Да, - сообщил муж Фиби и поднялся. – Я буду наверху.
Пайпер подсела к Фиби на диван, как только ее зять скрылся из виду. Младшая сестра устроилась поудобнее, поджав под себя ноги.
- Фиби, - начала Пайпер, оборачиваясь к ней, и тут же запнулась, увидев искривленные в скептической ухмылке губы сестры.
- Думаешь, я не знаю, о чем вы шептались там, на чердаке? – иронично вопросила Фиби и подавила тяжелый вздох.
- Подслушивать – это так на тебя не похоже, - наигранно сообщила Пайпер.
- А раздувать из мухи слона? Это на кого похоже?
- Думаю, Куп не стал бы беспокоить меня, если бы речь шла лишь о пресловутой «мухе».
- С Купом я поговорю… вечером, - едко заметила Фиби. – Как это в его стиле – привязываться к пустякам…
- Ты не спала всю ночь. Это разве пустяк? – резонно вопросила старшая ведьма.
- Я просто… мне нужно было собраться с мыслями. И все.
- Собраться с мыслями или побороть страх? – выгнула бровь Пайпер. Фиби отвернулась от нее и начала пристально изучать оставленное Купом кресло. Она знала, что Пайпер права, но признать это было еще тяжелее, чем справиться с этим.
- Пайпер… ты же знаешь, что ты права… - наконец сказала Фиби. – Так что давай обойдемся без обвинительных речей.
- Давай, - легко согласилась сестра. – Фиби…
Она протянула руку и положила ладонь на плечо сестры.
- Посмотри на меня, пожалуйста, - неожиданно тихо попросила Пайпер и, когда сестра перевела на нее взгляд, продолжила. – Все будет хорошо. Я уверена.
- Пайпер… - Фиби нервно усмехнулась. Она села прямо, в пол оборота к сестре, чтобы видеть ее глаза. – Я не знаю, чего я боюсь больше – что она появиться или что не придет…
Пайпер молча потянулась к сестре и, обняв, уткнулась подбородком ей в плечо.
- Я тоже боюсь… что у меня не хватит сил еще раз с ней проститься… - спустя несколько томительно-долгих секунд сказала ведьма.
– Так. – Неожиданно громко сказала она, пытаясь вложить в голос как можно больше уверенности. Фиби невольно вздрогнула от неожиданной перемены. – Надо готовиться. Иди наверх, к Шарлотте… - Пайпер отстранилась и через силу улыбнулась.
- Иди к Шарлотте, а я займусь остальным. И позвоню Пейдж… что-то она опаздывает.
- Спасибо, Пайпер. – Выдохнула Фиби. Она соскользнула с дивана и тоже попыталась улыбнуться сестре.

4.
В гостиной было темно. Но Куп все же поспешил туда, надеясь, что Пайпер еще там, и что ему удастся поговорить с ней с глазу на глаз. Он оказался прав - ведьма была там. Она сидела в одном из кресел, подтянув колени к груди. Глаза ее были прикованы к недавно разожженному камину, где за черной кованой решеткой неторопливо потрескивал огонь.
- Пайпер, - позвал Купидон.
- Да… - ответила Пайпер, но не обернулась.
Куп пару секунд стоял на месте, не зная как ему реагировать на ее довольно прохладное «да», но потом все-таки решился и подошел к ведьме. Он присел на краешек дивана, прямо напротив ее кресла и тоже посмотрел на завораживающую пляску огня по ту сторону каминной решетки.
- Фиби, вроде бы, успокоилась. – Нарушил он хрупкую тишину, окованную теплой темнотой гостиной. – Спасибо, что поговорила с ней. Пайпер?
- Да, я тебя слышу. Я… хорошо, что Фиби успокоилась… ей вредно волноваться. – Послышался неровный голос Пайпер.
- Да… - Куп на миг растерялся, заметив в глаза ведьмы блеск слез. Он с трудом подавил желание спросить в чем дело, и попытался сделать вид, что ничего не произошло. Молчание затянулось, потому что он не знал, что сказать, а она не хотела говорить вообще.
Куп неслышно поднялся, когда часы отмерили десяток минут бесплотной тишины. Он бросил прощальный взгляд на сестру жены и, так ничего и не сказав, вышел из комнаты.
В коридоре, ведущем на кухню, и в прихожей горел свет. Купидон заглянул на кухню, но там никого не оказалось – весь первый этаж словно вымер, если не считать спрятавшейся в гостиной Пайпер. Муж ведьмы направился наверх, туда, где его ждали жена и маленькая дочь. Преодолев с десяток ступенек ведущей наверх лестницы, Куп неожиданно остановился. На стенах висели фотографии. И одна тут же бросилась ему в глаза: фотография трех молодых девушек. Раньше это фото стояло на комоде, в гостиной, почти скрытое за вазами, шкатулками и за другими фотографиями. Несколько месяцев назад Пайпер решила повесить его на стену, на видное место, рядом с другими.
Три молодых девушки стояли перед домом, перед увитой зеленью стеной, и улыбались. Куп никогда не уделял особого внимания фотографиям, просто не привык обращать внимание на такие мелочи. Но тут что-то заставило его остановиться на полпути и взглянуть на лица, скрытые под лаково блестящим стеклом рамки. Справа стояла Фиби, Куп ее тут же узнал, слева – кротко улыбающаяся Пайпер. А посередине стояла та, чье имя редко упоминалось в этом доме, но лишь потому, что приносило неимоверную боль двум сестрам. Пару бесконечных минут Купидон вглядывался в лицо девушки, из-за которой его жена не спала прошлой ночью. Потом он опомнился и поспешил наверх, к Фиби и дочери.

5.
Медленно догорал вечер, солнце уже давно укрылось за горизонтом, разбрызгав последние лучи по заливу, поперек которого протянулась вереница ярких огней Моста Золотые Ворота. Сан-Франциско уверенно поглощала ночь, и ее не смогли бы перебить ни уличные фонари, ни тусклые квадратики окон – почти во всех домах еще горел свет.
Пейдж уверенно ступила на крыльцо особняка Холлиуэлов, освещенное подвешенным рядом с дверью фонарем, и оглянулась. Позади, в десятке шагов от нее, остановился ее муж. Он стоял в тени, но Пейдж прекрасно знала, что сейчас Генри неуверенно и с некоторой долью грусти изучает силуэт своей жены. Так же она знала и то, что оказаться этой ночью в этом доме – не самая заманчивая перспектива для Генри Митчелла.
- Пошли, Генри, - увещевательно-капризным голоском окликнула мужа ведьма. – Пошли скорее, я замерзла.
В подтверждении она повела плечами и одернула неброскую темную куртку. Послышался легкий вздох. Генри застыл в нерешительности: он пытался переубедить жену в необходимости своего присутствия на церемонии на протяжении всей дороги до дома сестер, и Пейдж была уже почти готова согласиться с ним и отправить его назад, домой, но звонок Пайпер нарушил все его планы. Теперь Пейдж было не переубедить – она хотела, чтобы в эту ночь он стоял с ней, рука об руку, на освещенном свечами чердаке, когда соберутся все члены семьи Холлиуэл.
- Ну, пошли же! – вдруг зашипела на мужа Пейдж и протянула ему ладонь, отрезая этим жестом все пути к отступлению.
- Иду… - недовольно пробормотал Генри и медленно направился к жене, стараясь смотреть не на ее гневно сверкающие глаза, а себе под ноги. Ведьма приложила массу усилий, чтобы не засмеяться: ее муж был похож на обиженного маленького мальчика, которого злая мама вместо обещанного Диснейленда затащила в кресло стоматолога. Причем роль дантистов в этой ситуации отводилась по большей части сестрам Пейдж.
- Вот так бы сразу, - снова прошипела ведьма, когда Генри подошел к ней и уставился невидящим взором в закрытую дверь. Он проигнорировал ее протянутую ладонь и демонстративно спрятал руки в карманах старой кожаной куртки. Пейдж в отместку мертвой хваткой вцепилась в его локоть и немедленно нажала на маленькую кнопочку звонка. Короткая переливчатая трель донеслась из-за двери, и почти в это же мгновение послышались шаги.
- И попробуй только что-нибудь натворить… - зловеще сообщила мужу Пейдж и тут же радостно улыбнулась распахнувшей дверь сестре. – Пайпер! – она выпустила локоть Генри и бросилась обнимать старшую сестру.
Митчелл поежился, подавил горестный вздох и попытался изобразить соответствующую событию радость. Он улыбнулся Пайпер и, когда та выпустила из объятий его жену, тоже быстро ее обнял.
- Рада, что вы пришли. Вдвоем, - сказала Пайпер, пропуская парочку в дом и закрывая за ними дверь.
- Иначе и быть не могло, - поспешила заверить сестру Пейдж и бросила на Генри уничтожающий взгляд.
- Да, иначе и быть не могло, - в тон жене ответил Митчелл.

Глава II. Audiatur et alters pars.
(Следует выслушать и другую сторону.)

1.
На чердаке было необычайно светло, старая люстра с дюжиной запыленных плафонов сияла непривычно ярко для сестер – отчасти потому, что зажигали ее только раз в несколько лет. Выключатель нашел Генри, и тут же не преминул им воспользоваться, а в ответ на немой вопрос в глазах жены заявил, что чердак смотрится гораздо милей при ярком освещении. Пейдж лишь кивнула, втайне подозревая, что ее муж просто-напросто боится оставаться в темноте. И все так она не удержалась от замечания, что «верхний» свет придется потушить, когда начнется сама церемония. Митчелл внутренне содрогнулся от этой новости, но стойко принял ее, попутно нацепив на лицо маску деланного безразличия. Теперь он сидел в одном из кресел, почти посередине чердака, вольготно возложив руки на вытертую ткань подлокотников, и исподволь наблюдал за сестрами.
Пайпер и Пейдж приводили в порядок чердак, закидывая ненужный хлам подальше – попросту расчищая пространство для большого количества, хоть и бесплотных, но все-таки гостей. Старшая сестра попутно доставала из большого старого сундука свечи и неторопливо расставляла их где только можно. Пейдж топталась рядом с ней, держа в руках обыкновенную зажигалку.
Через двадцать минут чердак был почти полностью заставлен зажженными свечами всех размеров и цветов – от обыкновенных мутно-молочных до дорогих, витых, из личного запаса Пейдж.
Младшая ведьма услышала краем уха, как Генри пробормотал что-то про нарушение норм пожарной безопасности, но лишь бросила на него очередной испепеляющий взгляд, и полностью сосредоточила свое внимание на сестре. Пайпер была необычайно сосредоточенна и, что еще хуже, молчалива, что и послужило дурным знаком для Пейдж. Она изредка поглядывала на старшую сестру, пытаясь встретиться с ней взглядом, но это случалось очень редко. А если и случалось, что Пайпер всего лишь грустно смотрела на нее, даже не решаясь улыбнуться.
Пейдж оглянулась на мужа и убедилась, что тот не прислушивается к их разговору, все его внимание было приковано к мобильному телефону, кажется, он играл в тетрис, или что-то в этом роде. Ведьма вздохнула, поразившись непосредственности своего благоверного, и повернулась к Пайпер.
- Пайпер, - вполголоса позвала она. – Что-то не так?
- Что? – переспросила Пайпер, оборачиваясь к младшей сестре. Пейдж тут же вспыхнула, и ее порозовевшие щеки не укрылись от взора Пайпер.
- Что-то не так? – снова спросила Пейдж, старательно переступая сквозь нарастающее беспокойство.
- Все в порядке, - поспешно отозвалась старшая сестра. Пожалуй, слишком поспешно.
- Пайпер, - рука Пейдж легла сестре на плечо. Пайпер ощутимо вздрогнула. – Думаешь, я не вижу?
-Прости, Пейдж. Но я… не хочу говорить, – пробормотала Пайпер, отворачиваясь.
- Даже мне? – не поверила ведьма. Вздох сестры был ей единственным ответом. Пейдж закусила губу, тоскливо окинула взглядом сияющий в огнях свечей чердак и неожиданно почувствовала на себе взгляд мужа. Генри задумчиво смотрел на нее. Она чуть улыбнулась ему в ответ, давая понять, что все в порядке, хотя на самом деле это было далеко не так.

2.
Пейдж остановилась перед дверью в комнату Фиби и прислушалась. Все было тихо, ни звука. Ведьма осторожно постучала, почти не касаясь костяшками пальцев темного дерева. Как ни странно, дверь почти тут же распахнулась, и на пороге выросла высокая фигура Купа.
- Пейдж, - ничуть не удивившись, поприветствовал он сестру жены.
- Привет, Куп, - отозвалась Пейдж, смотря на него снизу вверх.
- Кто там? – послышался тихий голос Фиби.
- Извини, - ее муж поспешно распахнул дверь пошире и впустил ведьму внутрь. – Это Пейдж, - обернулся он к жене. – Я вас оставлю.
С этими словами он ловко проскользнул мимо застывшей около двери Пейдж и выскочил в коридор, прикрыв за собой дверь.
После освещенного коридора комната Фиби показалась слишком темной – горели только два ночника, по обе стороны от двуспальной кровати. Пейдж неуверенно переступила с ноги на ногу, оглядываясь вокруг – все слишком сильно изменилось…
- Привет, Пейдж… а я уже беспокоилась, что ты ко мне не заглянешь, - тихий голос Фиби вернул ведьму в реальность: Пейдж оторвалась от созерцания набора детских погремушек, разложенных на туалетном столике.
- Ну что ты… я хотела заглянуть раньше, но Пайпер… Кстати, ты не знаешь, что с Пайпер? – как бы между прочим спросила она.
Но Фиби сделала вид, что не услышала ее, и поспешно поднялась с кровати, чтобы обнять сестру.
- Да, я тоже, тоже рада тебя видеть, - поспешно сообщила Пейдж, прижимая сестру к себе. – Ты так переводишь тему?
- Да, верно, – отстранилась средняя «зачарованная». Она вздохнула и оглянулась на колыбель, в которой спала ее маленькая дочь.
- Как моя маленькая племянница? - зашептала Пейдж и, переглянувшись с сестрой, направилась к спящей девочке.
- Просто ангел… - Фиби оказалась как раз рядом и немного приподняла краешек кружевного балдахина, чтобы позволить младшей сестре посмотреть на свою дочь.
- Ангел… - вслед за ней повторила ведьма, стараясь разглядеть маленькую Шарлотту: было слишком темно, и личико девочки укрылось от ее взора. Пейдж вздохнула, рассудив, что еще увидит Шарлотту на самой церемонии, и повернулась к Фиби.
- Разве это не прекрасный день? Твоя дочь получит благословление предков, - тихо произнесла она.
- Да, - Фиби выдавила робкую улыбку и отвела взгляд он настойчивых глаз сестры. Она начала нервно оправлять белоснежные кружева, не отрывая взгляд от спрятавшегося в глубине колыбели ребенка. – Это замечательно…
- Тогда почему вы совсем не радуетесь? – тут же вырвалось у Пейдж. Ее старшая сестра выпрямилась и, бросив последний взгляд на колыбель, отошла к кровати и осторожно села на нее.
Младшая «зачарованная» с секунду смотрела на нее, не зная, как воспринимать этот жест – как желание сестры избежать прямого ответа или наоборот, как знак того, что она готова все рассказать. Ведьма, понадеявшись на второе, присоединилась к Фиби. Следующая минута прошла в тишине. Пейдж уже начала сомневаться, что ей удастся вытянуть из сестры правду, но тут Фиби заговорила тихим, словно чужим, безразличным голосом.
- Я боялась сегодняшней ночи. Боялась и одновременно ждала с нетерпением… у меня такое чувство, что… что в этот раз все будет не так, как с Вайатом или Крисом…
- Да, конечно, - подхватила Пейдж, когда сестра замолчала. – Это первая девочка, истинная наследница рода… Конечно, Грэмс будет просто счастлива! Как и все остальные…
- Нет, Пейдж… - с мягким смешком прервала ведьму сестра. – Дело не в Грэмс… и даже не в Шарлотте… это… - она судорожно вздохнула, все еще не решаясь произносить имя.
- Кто? – Нервно закусила губу Пейдж. – Кто, Фибс?
- Прю, - наконец выдохнула Фиби. И, прежде чем ее младшая сестра успела что-либо сказать, торопливо продолжила. – Я… у меня такое чувство, что она будет здесь. Клянусь тебе, Пейдж, она просто обязана…. Это же… моя дочь… - ведьма повернулась к сестре, и Пейдж застыла, увидев мокрые от слез щеки – она не заметила, когда Фиби начала плакать…
- Фибс… - Она обхватила сестру за плечи и прижала к себе, та молчаливо прижалась лбом к ее плечу. – Так вот почему Пайпер… она тоже… - пробормотала ведьма.
Прю. Пейдж не думала, что это возможно, практически не верила в это. До этого момента. Прю не была на двух предыдущих посвящениях, к чему было надеяться, что на этот раз она появится? К тому же, старейшины, по словам Грэмс, навсегда запретили ей появляться на земле… Таковы их правила. Но что это за правила, в которых не предусмотрены исключения? Пейдж закрыла глаза, пытаясь совладать с мечущимися в голове мыслями… и вдруг она поняла, что тоже до смерти боится встретиться с умершей много лет назад сестрой. Что она ей скажет? И… знает ли Прю, кто она такая?
- Все хорошо, Пейдж, - неожиданно прошептала Фиби. – Я надеюсь, мы сможем… встретить ее…

3.
- Как идут… - задорно начал Куп и распахнул дверь на чердак. Сверкающее великолепие свечей заставило его отступить на шаг назад; он удивленно вздернул брови. – Судя по всему, дела идут великолепно, - наконец вынес он вердикт, осматриваясь. – Генри!
Купидон заметил сидящего в кресла посередине чердака мужа Пейдж и поспешил к нему.
- Куп, - натянуто улыбнулся Митчелл, обмениваясь с ним рукопожатием.
- Тоже в деле? – усмехнулся Куп - А где Пайпер?
- Ушла в низ, готовит мальчиков…
- Уже скоро… - философски заметил муж ведьмы и неожиданно щелкнул пальцами. Прямо за ним яркой вспышкой возник невысокий стул с резной спинкой, и Купидон тут же сел, повернувшись лицом к невольно побледневшему Генри. – Все в порядке? – тут же осведомился он у полицейского.
- Да, - нервно ответил тот и откинулся назад, прижимаясь спиной к спинке кресла. – Просто не ожидал от тебя… такого.
- Брось, - махнул рукой Куп. Его губы растянулись в добродушной улыбке. – Надеюсь, ты рад, что Пейдж тебя сюда затащила? Поверь мне, Посвящение не стоит пропускать… особенно тебе, если учесть, кто твоя жена и чем она занимается. Ведь ваши дети тоже пройдут через это.
- Я как-то не подумал… - выдавил Генри, заинтриговано смотря на довольное лицо мужа Фиби, но, все-таки, не разделяя его радости.
- Если ты еще боишься, спешу тебя заверить, что тут нет ничего опасного для жизни. Просто пара сотен призраков. Ну и Грэмс… ты ведь знаком с Грэмс?
- Не очень близко, - признался Митчелл, - Кстати, я не боюсь, я просто… просто не считаю свое присутствие столь необходимым.
Купидон прищурился и понимающе покачал головой, потом продолжил:
- Кстати, о Грэмс. Ее уже пора вызывать…
- Уже! – послышался громкий голос, заставивший мужчин обернуться. Невысокая пожилая женщина в светлом костюме и накинутой на плечи полупрозрачной шали, вступила на чердак. Половицы приветливо скрипнули под ее невысокими каблуками с металлическими набойками. Женщина уперла руки в бока и сощурилась, глядя на оторопевших Генри и Купидона.
- Грэмс! – наконец пришел в себя Куп, и на лице его снова заиграла улыбка. Грэмс важно кивнула ему, чуть качнув головой с короткими ярко-рыжими кудрями, и обратила все свое внимание на до сих пор сидящего Митчелла.
- А это Генри, Генри Митчелл, - торопливо промолвил муж Фиби, мотнув головой в сторону полицейского. – Генри, это Грэмс, бабушка сестер.
- Приятно познакомиться, - запинаясь, проговорил Генри, с ужасом встречая суровый и надменный взгляд светло-голубых глаз бабушки «Зачарованных».
- Смертный, - наконец заключила она.
- Грэмс, не наседай на него, это муж Пейдж, - послышался голос Пайпер, и через мгновение ведьма уже была на чердаке.
- Я не наседаю, я только констатирую факт, - повернулась к внучке Грэмс.
- Не оправдывайся, - мотнула головой Пайпер. – Давайте начинать.
- А Пейдж… - начал ее зять, но она его прервала.
- Она уже идет. Свечей не много, как считаешь, Грэмс?
- Свечей много не бывает, - всплеснула руками Пенелопа Холлиуэл. – Где же моя маленькая внучка? Надеюсь, это все-таки внучка? – она бросила подозрительный взгляд на поднявшегося со стула Купидона.
- Конечно, - поспешил заверить ее тот. Улыбка начала медленно сползать с его лица.
- Фиби и Пейдж уже идут. Как и Лео с мальчиками… - еще раз сообщила Пайпер, подавив вздох.

4.
- А вот и мы! – жизнерадостно объявила Пейдж, проскальзывая на чердак. Ее муж облегченно выдохнул, подскочил к жене и тут же уцепился за ее руку.
- Я скучал, - шепотом сообщил он ей, игнорируя ее подозрительный взгляд. – Что в этом плохого?
Пейдж не ответила, она и так поняла в чем дело. Грэмс еще внизу осведомилась, будет ли присутствовать ее муж на церемонии. Услышав положительный ответ, бабушка «Зачарованных» заметно приуныла, что не укрылось от внимания сестер, но все были слишком поглощены своими заботами, чтобы обращать внимания на такие мелочи, как разногласия поколений.
- Вот и моя внучка! – воскликнула Грэмс, увидев смущенно улыбающуюся Фиби с маленькой дочерью на руках.
- И правнучка, - вполголоса поддакнул ей Куп, весело улыбаясь своей жене.
Пока Пенни суетилась около своей первой правнучки, попутно осыпая Фиби вопросами, на чердаке появился Лео с мальчиками. Крис, которому исполнилось только три года, был у отца на руках, аккуратно причесанный Вайат шел чуть позади.
А Пайпер стояла вдали ото всех, в дальнем углу освещенного свечами чердака, где лежала на высоком треножнике Книга таинств. Ведьма положила ладони на немного прохладную кожаную обложку и наслаждалась свежим чуть влажным воздухом, проскальзывающим сквозь не плотно прикрытые витражные окна. Она не замечала почти ничего вокруг, кроме ласково пляшущих от дуновений ветра языков пламени, венчающих свечи. Огоньки медленно пожирали воск, заставляя его горячими капельками скатываться вниз.
- Давайте начинать! Пайпер! – громкий возглас Грэмс вернул Пайпер к реальности. Она смущенно улыбнулась и подошла ко все остальным. Посередине стояла Фиби с ребенком на руках, чуть позади нее возвышался Купидон. Слева пристроились Генри и Пейдж: ведьма держала мужа за руку, и тот несколько смущенно щурился, не в силах оторвать взгляд от вытертых досок пола. Справа от Фиби стоял Лео, Крис по-прежнему был у него на руках, а Вайат стоял рядом с ним. Как только Пайпер встала рядом с мужем и сыновьями, Грэмс одобрительно кивнула.
Бабушке даже не понадобилась Книга, в этот раз она читала нужное заклинание наизусть.
- Сквозь пространство и время взываю я,
Придите, главы семейства Холлиуэл,
Матери, дочери, сестры, друзья,
Очень велика наша семья.
Сойдитесь в этом священном месте,
Помогите нам благословить дитя.
Секунды четыре ничего не происходило, а потом чердак начал заполняться мерцающим светом…

5.
- Ты выглядишь замечательно…
- Да, для мертвой.
- Ну что ты, - горячо зашептал Коул, почти касаясь губами ее уха. – Ты всегда превосходна. Для меня. Живая или мертвая. И какая разница как ты выглядишь?
- Там будут мои сестры. – Ответила Прю, еще раз проводя руками по бокам. Черное платье сидело как влитое, очерчивая ее хрупкую фигурку, и Коул не упустил возможность снова обхватить ее за талию и притянуть к себе.
- Тем более… Это же сестры.
- Коул, прекрати, - фыркнула ведьма, когда откинул назад ее длинные темные волосы и попытался опять дотронуться до ее шеи губами. – Я же серьезно.
Она вывернулась из его рук и отошла на безопасное расстояние. Коул виновато пожал плечами и неторопливо принялся застегивать темный пиджак, в то время как Прю отвернулась к окну. За ним было уже темно – закат догорал, расплескав последние лучи по незыблемой поверхности молчаливого океана.
Скоро должна была прийти Ребекка.
- Ты уверен, что хочешь быть там? – в который раз спросила Прю, оборачиваясь к невозмутимому Коулу.
- Я не изменю своему решению, сколько бы ты не спрашивала. Я хочу быть там… - ответил тот и тут же добавил. – С тобой.
- Тогда идем, Грэмс уже призвали, скоро начнется церемония. – Послышался ровный голос Ребекки, заставивший Прю и Коула одновременно обернуться. – Вы готовы?
- Я готова. – Ответила ведьма, улыбнувшись белокурой женщине в белом одеянии, застывшей в дверях.
- Я тоже, - в тон ей отозвался Коул. – Пошли, - он протянул руку Прю. Она подошла к нему и послушно взялась за его теплую ладонь.

Глава III. Feci auod potui, faciant meliora potentes.
(Я сделал, что мог; кто может, пусть сделает лучше.)

1.
Прю вздрогнула и открыла глаза. Она почувствовала в своей ладони руку Коула и обернулась к нему, на мгновение встретилась с его спокойными прохладно-голубыми глазами. Коул слегка кивнул головой, давая понять, что все хорошо. Прю позволила себе глубокий вздох и огляделась вокруг – она была на чердаке, в особняке Холлиуэлов, в окружении духов. Прозрачно-сверкающие фигуры, казалось, были везде: женщины, абсолютно всех возрастов, одетые в костюмы разных эпох… но всех их объединяло одно – принадлежность к роду ведьм Холлиуэл. Прю и Коул стояли посреди них, окруженные ими… Ведьма бросила взгляд на сопровождавшего ее демона и с удивлением поняла, что он – тоже дух; она смотрела сквозь него на мечущиеся огоньки свечей и на темную глубину деревянных сводов чердака. Коул посмотрел на нее, немного удивленно вздернул правую бровь, и Прю поняла, что он тоже может видеть сквозь нее.
- Мы обещаем не покидать этого ребенка, это чудесную девочку, - раздался громкий голос Пенелопы Холлиуэл. Прю вздрогнула и обернулась к бабушке. Та стояла, повернувшись к пришедшим на церемонию духам, на руках у нее был маленький ребенок. Грэмс неторопливо обвела взглядом всех присутствующий и несколько растеряно остановила взор на внучке. Прю смогла лишь робко улыбнуться и крепко стиснуть руку Коула, ее единственную поддержку. Бабушка «зачарованных» моргнула, подавила ответную улыбку и продолжила. – Ни рядом, но всегда близко. Она будет свободна, но не одинока. Она одна из нас, и поэтому мы благословляем ее всеми силами Добра, которые есть у нас… Добро пожаловать в семью, Шарлотта Холлиуэл. Благословляем тебя.
- Благословляем тебя… - в унисон повторили десятки тихих шелестящих голосов.
- Благословляем тебя… - вслед за ними проговорила Прю, не отрывая взгляда от маленькой девочки, своей племянницы, на руках Грэмс.
- Благословляем тебя. – Послышалось еще несколько голосов, более громких. Прю мгновенно узнала среди них голоса Пайпер и Фиби.
Ее сестры стояли позади бабушки, и ведьма не могла их как следует разглядеть, слишком темно… и далеко. Прю перевела взгляд на Коула. Он по-прежнему стоял рядом с ней, держа ее руку в своей руке, и тоже смотрел на маленькую Шарлотту, на дочь Фиби.
Тем временем Грэмс повернулась к «зачарованным» и осторожно передала правнучку в руки матери. Фиби приняла дочь и успокаивающе прижала ее к себе. В то же мгновение окружившие ведьм души начали тихо таять, рассыпаясь бледными всполохами света – они выполнили свою миссию, больше не было смысла задерживать их здесь.
Прю крепче сжала ладонь Коула, когда поняла, что исчезают те, кто закрывал ее от взора сестер. Как ни странно, она не почувствовала никаких изменений в себе, отчего заключила, что ей предстоит остаться на чердаке немного дольше остальных. Коул тоже никуда не исчезал. Прю подняла голову, чтобы удостовериться в этом и неожиданно встретилась с его удивленным взглядом. Весь его вид говорил, что он предпочел бы уйти вместе с остальными.
- Я рада, что ты задержалась… - послышался тихий голос, и Прю обернулась: рядом с ней стояла смущенно улыбающаяся Грэмс. Он переводила рассеянный взгляд от внучки к ее сопровождающему. – Коул… – наконец, произнесла она. – А что ты…
- Он со мной, - подала голос Прю, предупреждающе делая полшага вперед, чтобы Коул оказался чуть позади нее.
- Я с ней, - вполголоса подтвердил он.
Пенелопа Холлиуэл еще раз окинула парочку подозрительным взглядом и повернулась к стоящим в дальнем углу чердака сестрам и их мужьям. Прю тоже подняла на них глаза и тут же поняла, что все это время они молчаливо рассматривали ее. Пайпер, Фиби и… Пейдж.
Прю осторожно отпустила руку Коула и сделала несколько шагов по направлению к сестрам, оставляя Грэмс позади себя…

2.
- Прю… - первой произнесла ее имя Пайпер. Она нерешительно выступила вперед и тут же остановилась. Ведьма непонимающе оглянулась на стоящих поодаль сестер – взгляды Пейдж и Фиби тоже были прикованы к Прю, но никто из них не подался вперед. Пайпер снова посмотрела на дух старшей сестры…
- Я бы тебя обняла, но в моем состоянии… - робко начала Прюденс, ее лицо озарила грустная улыбка. Она обвела взглядом сестер и застывших рядом с ними мужчин. – Фиби… - позвала она.
- Прю, - выдохнула Фиби, словно очнувшись ото сна. – Ты… О, Боже… - она запнулась и замолчала, не в силах больше произнести ни слова. Она так растерялась, увидев такое родное лицо старшей сестры, что не обратила никакого внимания на одинокую полупрозрачную фигуру еще одного духа, скрывшегося в тени чердака.
Прю, не зная, что еще сказать, повернулась к замершей Пейдж, которая все это время не сводила с духа старшей сестры глаз. Она смотрела на нее одновременно восторженно и одновременно с нескрываемым страхом… Прю невольно улыбнулась еще шире, когда увидела лицо стоящего рядом с Пейдж мужчины. Он непонимающе таращился на невесть откуда взявшийся призрак и, похоже, искренне недоумевал, почему все так удрученно молчат.
- У меня мало времени… - Прю наконец поборола любопытство, еще раз окинула стоящих перед ней родственников, от маленькой девочки, своей племянницы, которую Фиби по-прежнему трепетно прижимала к груди, до двух маленьких мальчиков, окруживших Лео.
- Прю… - еще раз произнесла имя сестры Пайпер. Прю печально посмотрела на нее и лишь покачала головой, когда та подняла руку, чтобы дотронуться до нее. – Я так много хочу тебе сказать… - тихо прошептала Пайпер, так, чтобы только сестра ее услышала.
- Я знаю, дорогая… но время… я не могу…
- Пожалуйста, Прю… - подала голос Фиби.
- Я не могу, милая… просто не могу… - на одном дыхание вымолвила Прю. – У вас все хорошо? – выдавила она, пытаясь как можно беззаботнее улыбнуться.
Пайпер, не сводя со старшей сестры глаз, поспешно кивнула.
- Д-да, - вырвалось у нее.
Прю подавила вздох. Холодный ветер налетел внезапно и откинул назад легкие темные волосы. Она зажмурилась, чувствуя дыхание ледяного ветра на своем лице. С огромным трудом она сумела отступить на шаг назад…

3.
Закат отгорел, и на пляж опустилась тихая ночь. Черная пелена далекого неба раскрасилась сверкающими песчинками звезд, тщетно ищущих отражение в чернильной глади океана. К тихому шелесту деревьев за чертой песчаного берега примешивался шум катящихся волн и беззвучный ропот вымоченного в скудной водяной пене песка.
Здесь Коул снова смог вздохнуть полной грудью. Бредовый полумрак старого чердака, качающиеся на стенах тени он пламени свечей – словно кошмарный сон, отступили назад, пятясь от утреннего солнечного марева. Темнота окутала Коула, и он закрыл глаза – ночь временно лишила его возможности вновь увидеть то, что казалось несколько минут назад забытым – снова эта сказка, бездумный девственный берег…
Он почти не почувствовал перехода, просто мгновение, и его лицо обожгло прохладное дыхание ночного ветра. Коул открыл глаза и поднял лицо к небу…
Луны не было. Просто черная бездна спящего неба и блестки далеких звезд, кажущихся такими стремительно-близкими. Глаза понемногу привыкали к темноте: он смог различить острую кромку верхушек деревьев слева от себя и далекую пустоту над океаном. Под ногами скрипнул песок, когда он сделал первый шаг вперед. Еще пара шагов, и он остановился – впереди, в нескольких метрах от него стояла Прю. Она обернулась, вглядываясь в темноту, но он не смог различить ее лица; только темный силуэт на фоне неба, кажущегося лишь на полтона светлее.
Прю наклонилась на несколько секунд и снова выпрямилась, держа что-то в руке – просто сняла совершенно ненужные здесь туфли. Коул неслышно выдохнул и последовал ее примеру, но для этого ему пришлось потрудиться. Подумав, он опустился на песок и принялся за шнурки, почти на ощупь – ночь заметно осложняла такую простую задачу. Он так увлекся, что не услышал, как она села рядом с ним, почти вплотную. Ее темные лодочки, почти невидимые в темноте, упали на песок перед нею. Прю вытянула ноги и запрокинула голову вверх, по-прежнему не произнеся ни слова.
Коул сдернул ненавистные ботинки и швырнул их через плечо, подальше с глаз. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками, повернулся к ведьме и выжидательно уставился на нее. Она, кажется, не заметила, что он на нее смотрит, и продолжала хранить молчание.
- Ты в порядке? – наконец спросил он, почему-то чувствуя себя до невозможности глупо.
- Да, - мгновенно откликнулась она, словно ждала этого вопроса. Коул показалось, что она усмехнулась, и он продолжал недоуменно прожигать ее взглядом. Теперь она сидела близко, и он различил тонкие черты ее запрокинутого к небу лица – она по-прежнему смотрела на звезды. – Абсолютно, - снова сообщила она, посчитав, что одному «да» он не поверит.
- Это хорошо, - фыркнул Коул и нервно усмехнулся.
- Все хорошо. Знаешь… - неуверенно начала ведьма. Она обернулась к нему и встретилась с его внимательными глазами. – Знаешь, о большем я и не могла мечтать…
- Замечательный подарок, - вяло подхватил Коул, просто для того, чтобы показать, что он внимательно ее слушает.
- Просто прекрасный, - согласилась Прю. Она робко улыбнулась. – Слава небесам, у них все хорошо.
- Даже великолепно.
- О большем и нельзя мечтать, – снова повторила ведьма и замолчала. Коул воспользовался паузой и обнял ее за плечи, мягко притянув к себе. Она послушно положила голову ему на плечо.
- У Фиби замечательная дочь, - снова подала голос Прю, устроившись поудобнее в его объятиях.
- Да, - согласился Коул.
- Но ты же ее даже не разглядел… - тихо усмехнулась она.
- Ну и что? Без сомнений, девочка прекрасна. Как и ее мать. И как ее тетки.
Прю улыбнулась его неловкой лести и отодвинулась он него. Передернув плечами, она откинулась назад, легла спиной на прохладный песок и задумчиво посмотрела на темный силуэт сидящего рядом с ней мужчины. Он не обернулся к ней, погруженный в свои собственный мысли.
- Как ты думаешь, Фиби… она тебя видела? – спустя несколько минут спросила Прю, внутренне содрогаясь. Все это время они почти не затрагивали в тему его отношений с Фиби, но теперь вдруг что-то подтолкнуло Прю начать этот разговор.
- Не думаю. – Просто ответил Коул. Он наконец-то оторвал взгляд от пустоты горизонта и развернулся к лежащей ведьме. – Если бы она меня заметила, наверняка бы поздоровалась… - в его словах проскользнула незримая нотка иронии. – Ты ревнуешь? – вдруг осведомился он.
Она, не зная, всерьез он или шутит, неловко улыбнулась ему в ответ.
- Нет, конечно… - выдавила она.
- И правильно, - ухмыльнулся Коул.
- Но ты ведь ее все еще любишь? – последовал вопрос, заставший его врасплох.
- Это так принципиально? – попытался улыбнуться он, но улыбка вышла жалкой и неестественной. Он вздохнул, - Если ты хочешь знать, почувствовал ли я что-нибудь, когда вновь увидел ее, то… то да.
- Хорошо, - резонно отметила она, не отводя взгляда спокойных голубых глаз. – Хорошо, что ты еще можешь чувствовать. А то я уже начинала сомневаться…
- Брось… - он прищурился, когда понял, к чему она клонит. – Ты же знаешь, ты мне нужна.
Она не сдержала короткого смешка и резко села. Коул отреагировал мгновенно и запечатлел на ее губах короткий поцелуй, после чего позволил себе вновь ее обнять.

4.
Коул осторожно прикрыл за собой дверь в комнату, где еще спала Прю, и поспешил выйти из небольшого домика, расположившегося прямо на побережье, неправдоподобно близко к океану. Солнце уже поднялось, оправившись от длительного торжества рассвета, и теперь торопливо приближалось к наивысшей точке, призванной обозначить полдень. Ласковый ветер с океана взъерошил темные волосы на его голове и овеял теплом его загорелое лицо. Коул вздохнул и спешно направился к нетерпеливому океану, поднимая босыми ногами песчаные брызги.
Дыхание перехватило, когда ледяная вода приняла в свои объятия его разогретое солнцем тело, намочила волосы. Он окунулся, с головой уйдя под воду, и вынырнул вновь, степенно глотая воздух. Спустя несколько минут вода перестала казаться обжигающе-холодной, и Коул неторопливо поплыл вперед, все дальше и дальше от песчаного пляжа…
Спустя полчаса он вышел на берег, уставший, но довольный. Солнце приятно грело мокрые плечи и напекало голову, подсушивая прилипшие ко лбу темные пряди волос. Коул провел холодными от долгого пребывания в воде ладонями по лицу, потом по лбу и голове, заглаживая волосы назад. Отойдя на несколько шагов от воды, он уселся на песок и поджал колени к груди.
Перед ним раскинулся бесконечный горизонт, линия, разделившая прозрачно-голубое небо и синеву волн океана. Сердце непривычно трепетало, когда он вдыхал такой родной запах океана, ощущал под собой теплоту нагретого солнцем песка, чувствовал влажное дыхание волн и робкие капельки долетавших до него брызг, когда особо большая волна накатывалась на берег. А в памяти все еще стояли картины прошлого вечера: полутемный чердак, призрачно мерцающие свечи… и ведьмы, давно позабытые или просто вычеркнутые из памяти. Он вспоминал стоявшую так далеко от него Фиби, такую чужую. Годы, похоже, навсегда смыли из ее памяти даже его имя, да и он почти не вспоминал ее в последнее время. До этой встречи. Хотя, и встречей-то это сложно было назвать: она даже не видела его или сделала вид, что не видела… Коул покачал головой и сам себе улыбнулся. Он уже никто для нее, чего тут таить? И все-таки что-то задело его. Впервые за долгое время он искренне пожалел, что там, за спиной Фиби, успокаивающе положа на ее хрупкое плечо ладонь, стоял не он, а другой мужчина. В груди похолодело: здравый смысл боролся с подобием сплетенных воедино завистью и ревностью.
Он обернулся, когда позади него послышались тихие шаги, которые выдавал еле различимый шелест песка. Прю остановилась, когда Коул посмотрел на нее. Он скользнул по ней рассеянным взглядом, потом, спохватившись, поспешил улыбнуться.
Прю ответила ему неловкой улыбкой – она уже пожалела, что не дождалась, когда он сам вернется – очевидно, что ему нужно было побыть наедине.
- Присядешь? – окликнул ее Коул, почувствовав ее смятение. Он легонько коснулся рукой песка, указывая на место рядом собой. Прю, не сказав ни слова, направилась к нему.
Коул заворожено смотрел, как она приближается к нему, осторожно ступая босыми ногами на довольно горячий песок. Легкий ветер устремился ей навстречу, растрепав края белой рубашки – единственного, что на ней было надето. Она опустилась на песок рядом с Коулом и поддернула вверх закатанные рукава, прежде чем повернуться к нему и заглянуть в его печальные голубые глазами. Спустя мгновение она отвернулась.
Он, почему-то, не отрываясь, смотрел на ее руки – на изящные запястья и на тонкие кисти, покоящиеся на коленях. Сейчас Прю напоминала ему маленькую девочку, смущенную и всеми забытую.
- Эй, - тихо позвал он, кладя ладонь поверх ее рук и немного наклонившись, чтобы заглянуть в ее опущенное лицо.
- Да, - притворно-бодро откликнулась она. Потом вздохнула и вполне серьезно спросила:
- Ты хотел побыть один?
- Нет, что ты, - качнул Коул головой. – Я ненавижу быть один…

5.
Прю сидела одна под палящими лучами солнца. Время от времени она дотрагивалась рукой до горячей макушки, втайне радуясь, что солнечный удар ей не опасен. Солнце стояло в зените, нещадно выжигало песчаный покров пляжа и почти обесцветило небо. Казалось, его жар даже отгонял облака – поэтому небо оставалось одиноким и пустынным.
Ведьма не отводила глаз от волнующейся линии океана, там, где мелькала среди хребтов катящихся к берегу волн маленькая фигурка человека. Она терпеливо ждала, когда Коул наконец окончит свой грандиозный заплыв и вернется на берег. А пока она сидела совершенно одна на безлюдном берегу, простиравшемся на сотни миль. Сначала она хотела вернуться назад, в дом, потому что думала, что Коулу хотелось побыть одному. Но после того, как он уверил ее в обратном, она решила остаться с ним. Она хотела спросить, о чем он думал, когда сидел тут без нее… но потом посчитала это вопрос глупым и промолчала. И так все ясно. О ком ему думать, кроме как о Фиби?
Коул не отрицал своей любви к Фиби, и Прю не знала, радоваться этому или злиться.
Очень часто она задавала себе другой вопрос – а любит ли Коул ее. Но вопрос этот всегда и оставался адресованным ею самой себе, спросить об этом Коула она не решалась. Она размышляла над тем, что бы он ей ответил. Иногда ей хотелось, чтобы он кивнул и ответил «да», а временами ей казалось, что было бы лучше, если бы он ответил «нет».
Но в одном она никогда не сомневалась: она была ему небезразлична. Вряд ли он стал бы искать с ней близости только ради того, чтобы спастись от одиночества. И вряд ли он был с ней только чтобы уйти от скуки однообразного пребывания здесь.
Иногда он говорил ей, что она ему нужна, иногда говорил, что он без нее не сможет жить. Прю ему верила, отчасти потому что она и сама нуждалась в нем. А где-то глубоко в сердце ее теплилась надежда, что это был ее второй шанс обрести счастье.
Она часто думала о сестрах, и о Фиби в частности: она понимала, что вряд ли ее младшая сестра одобрила бы ее отношения с Коулом. Но только не из-за ревности. Прю прекрасно понимала, что, если бы в сердце Фиби оставалась хотя бы капля любви к Коулу, она бы не пошла на убийство, даже ради сестер. Она не сделала это много лет назад, и она не сделала бы это снова, если бы любила его.
Прю не была уверена до конца, знал ли это Коул. Но она больше склонялась к тому, что он действительно знал. Иначе бы он ни за что не решился остаться здесь.
Но он все еще любил Фиби. И на церемонию он вызвался идти только ради нее, чтобы посмотреть на нее, Прю это прекрасно осознавала. Даже не смотря на то, что он уверял ее в обратном, словами или поцелуями. Он был так настойчив, что она ему сначала верила: верила, что он идет на посвящение только для того, чтобы в ответственный момент не оставлять ее одну. Верила до тех пор, пока не увидела его сегодня утром, сидящего на пляже и глядевшего в океан. Легкий укол ревности эхом откликнулся в ее сердце, когда она увидела, что в мыслях он сейчас далеко от нее; в мыслях он с ее сестрой. Но ревность почти тут же сменилась осознанием собственной вины – если кто-то и должен ревновать, то только не она. Потом пришла горечь: все-таки она ошибалась, считая, что Коул смирился с тем, что их отношения с Фиби остались в прошлом. Он думал о ней; она видела это в его глазах.
Коул попросил ее остаться. Прю догадывалась, что он чувствует себя виноватым, и поэтому всячески пытается показать ей, как она ему нужна. А может, это был искренний порыв? Она понимала, что если она спросит его об этом, а он ответит – и неважно, что именно он ответит – это не поможет ей увидеть мысли и истинные намерения Коула Тернера. И ей приходилось только догадываться…
- Соскучилась? – вырвал ее из раздумий его веселый голос. Прю подняла глаза, тут же встретившись с ним взглядом. Он улыбался, так искренне и любяще, что она не смогла подавить ответную улыбку.
- Да, - честно ответила она. Коул опустился сначала на колени, немного поморщившись, когда песок впился в кожу, потом и вовсе сел напротив нее, не сводя с ведьмы довольного взгляда.
Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, и Прю положила руки на его мокрые плечи, провела ладонями вниз по его рукам, сгоняя теплые капельки воды с его кожи. Она инстинктивно закрыла глаза, когда ее коснулись его мокрые от воды губы. Но поцелуй не продлился слишком долго – Коул неожиданно отстранился, и ей пришлось открыть глаза и удивленно посмотреть на него.
- Что? – спросила Прю. Коул оказался ближе, чем она думала. Его лицо – совсем рядом, он почти касался ее кончиком носа.
- Не хочешь со мной искупаться? – спросил он, не сгоняя улыбки с лица.
- Холодно, - поморщилась она, не зная как реагировать на его предложение. «Слабая отговорка», - пронеслось у нее в голове.
- Брось, - отрезал Коул и поднялся на ноги. Руки Прю оказались в его руках, и он без малейших усилий поднял ее с песка. – Ты же умеешь плавать, я знаю.
- И что с этого? – хмыкнула ведьма, но послушно пошла за ним.
- Тебе не помешает сейчас холодная вода, - продолжал Коул, игнорируя ее выпад. – Поплаваешь, взбодришься. Океан спасает от ненужных мыслей, поверь…
- И от мыслей о Фиби, - вырвалось у Прю. Она на мгновение зажмурилась, когда почувствовала, как он вздрогнул и остановился, но все-таки открыла глаза и смело встретила его взгляд.
- Прю, брось, - наконец сказал Коул, разрывая повисшее на несколько долгих секунд молчание. Он выпустил ее руку, дотронулся ладонью до ее левой щеки и, склонив голову на бок, повесил на лицо подобие снисходительной ухмылки. – Прекрати ревновать.
- Я не ревную, - вздернулась, как от пощечины, Прю. Она тряхнула головой, сбрасывая его руку, и раздраженно отмахнулась от него, когда он снова попытался до нее дотронуться. – Я же сказала тебе, дело не в этом!
- Прю… - Коул снова произнес ее имя, но она отвернулась от него и неторопливо вступила в холодную воду океана, на ходу сбрасывая рубашку с плеч.
Он проводил ее взглядом, вздохнул и направился вслед за ней…

6.
Спустя полчаса Коул, наконец, выбрался на берег, замерзший и усталый. Отойдя от воды на несколько метров, он обреченно упал на землю и позволил себе тихий стон. Горячий песок приятно грел спину, а солнце обжигало грудь и лицо. Коул зажмурился изо всех сил – но лежать лицом к небу все равно было невыносимо. Солнце нависло над ним, с ужасающим жаром выжигая все на своем пути. Вытерпев пару минут, он все-таки перевернулся на живот, а потом, снова перекатившись на спину, сел. Несколько раз провел ладонями по груди и по плечам, пытаясь стряхнуть прилипшие к мокрой коже песчинки.
И тут же он увидел Прю. Она только что вышла из воды и тоже села на теплый песок, как можно дальше от Коула. Ведьма сжалась в комочек, обхватив колени руками, и неподвижно сидела, не сводя глаз с холодных вод океана, - Коул видел только ее обнаженную спину и упавшие на плечи мокрые пряди темных волос.
Бывший демон подавил вздох и постарался предельно тихо подкрасться к ней. Это ему удалось: она вздрогнула, только когда он подполз к ней почти что на четвереньках и дотронулся до ее плеча.
- Замерзла? – осведомился Коул. Он с легким смешком опустился на песок позади него и прижался грудью к ее спине, обхватил ее руками. – Уже сожалеешь, что намочила единственную нашу рубашку? – почти ехидно поинтересовался он.
Прю чуть заметно кивнула, сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги и не убежать. Холодная вода остудила ее, насколько это было возможно, но на душе все равно остался мерзкий осадок после их с Коулом короткой беседы. Ее слишком задели его слова, правда, она и сама не знала почему. Может, все-таки, он прав, и она просто-напросто ревнует его к сестре, к чувству, которое до сих пор не угасло в Коуле…. Она отмахнулась от этой назойливой мысли и сердито передернула плечами, когда он откинул назад прядь волос, закрывавшую щеку, и попытался поцеловать ее. Но Прю дернулась, и его губы скользнули вверх, к ее виску.
- Прекрати сердиться… - горячо зашептал Коул, кладя подбородок ей на плечо. – Все равно мы помиримся рано или поздно, у нас просто нет выбора. Так почему бы нам не пожалеть силы и время?
- Ты слишком самонадеян, - холодно отозвалась Прю, втайне признавая, что он в чем-то прав. Но врожденная гордость мешала ей вслух признать его правоту и так легко сдаться.
- А ты слишком упряма, ты же знаешь, что я прав, но не желаешь этого признавать, - уверенно ответил он, как будто смог прочесть ее мысли.
«Как же ловко ты уходишь от сути вопроса, Тернер. Обращаешься только к последствиям, не стараясь поработать над причиной», - подумала про себя ведьма, но вслух ничего не сказала.
- Ладно, что ты хочешь? – снова начал Коул. – Хочешь, чтобы я извинился за то, что назвал тебя ревнивой?
- Начни хотя бы с этого.
- Хорошо, - громко оповестил он ее и тут же придвинулся вплотную к ней, коснулся губами ее уха и прошептал:
- Прости меня, я больше так не буду… Довольна? – чуть громче спросил он.
Прю кивнула, пытаясь унять дрожь. Его горячее дыхание обожгло ей шею, заставив содрогнуться.
- Тогда давай сделаем следующий шаг, - довольно сказал Коул и сжал ладонями ее плечи. – Пойдем в дом, а то ты окончательно замерзнешь, и мне потребуется вечность, чтобы тебя согреть…
- Вечность у нас как раз есть в запасе… - тихо пробормотала она, но он услышал и счастливо рассмеялся, чем окончательно смутил ее. Прю передернула плечами и поднялась с песка.

Глава IV. Homo sum, humani nihil a me alienum puto.
(Я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо.)

1.
Утро обрушилось на Сан-Франциско застилающим небо ливнем. Темное небо просветлело, но лишь для того, чтобы снова укрыться серыми стальными облаками. Солнце невидимой точкой сияло где-то за ними, только изредка неловкий лучик проникал вниз и робко вплетался в стену дождя.
Тяжелые капли колотили в окна особняка на Прескотт-стрит, звонко растекались по стеклу и скользили вниз, по пути сбиваемые другими каплями.
Пайпер вошла на кухню, вздохнула и щелкнула выключателем: было уже около девяти часов утра, но на кухне все так же царил прозрачный полумрак. Ведьма направилась к холодильнику, когда тишину прервала трель телефонного звонка. Пайпер метнулась к телефону, втайне надеясь, что неожиданный шум не разбудит ребенка, спящего наверху.
- Алло, - она поднесла к уху трубку и, услышав голос Пейдж, уже не так приветливо зашипела. – Пейдж, ты знаешь сколько времени? А если бы ты разбудила ребенка?
- Пайпер, - устало прошелестела ей в ответ Пейдж. – Я звонила тебе на мобильник, но ты не брала трубку.
- Он наверно на беззвучном режиме… - поморщилась старшая сестра.
- И кто же виноват? – ехидно спросила Пейдж. Пайпер вздохнула, но не ответила, сочтя вопрос риторическим.
- Что случилось, Пейдж? – спросила она.
- Просто хочу удостовериться, что все в порядке… Если уж и я не спала всю ночь, размышляя о том, что случилось вчера, то представляю, что сейчас переживаете вы с Фиби.
- Фиби спит, - хмыкнула Пайпер. – По словам Купа, она уснула мгновенно, как только ее голова коснулась подушки.
- Странно…
- Да нет, просто она устала.
- Ты с ней еще не говорила?
- Нет, я как раз собиралась готовить завтрак… - вяло огрызнулась Пайпер.
- Хочешь, я приеду? – помолчав, спросила Пейдж.
- В этом нет необходимости. Если что-то случиться, мы тебя позовем.
- Ладно… передай Фибс, что я ее люблю.
- Передам, - улыбнулась старшая сестра. – Береги себя…
- Стараюсь, - хихикнула Пейдж и повесила трубку.
Пайпер бросила телефонную трубку на место и поспешила на кухню. Несмотря на то, что наступило долгожданное воскресенье, настроение было совсем не радостное. Ведьма проскользнула мимо плиты и уже открыла холодильник, как бодрый голос Фиби заставил ее обернуться.
- Доброе утро, - сияя улыбкой, сообщила Пайпер ее младшая сестра, подходя к ней.
- Доброе, - недоверчиво откликнулась та, не веря, что у кого-то может быть хорошее настроение. – Что ты тут делаешь?
- Хочу помочь тебе с завтраком. Надо торопиться, мальчики уже проснулись.
- Это они тебя разбудили? – нахмурилась Пайпер, начиная медленно злиться на детей – она же просила их не шуметь, особенно по утрам, когда их маленькая сестренка еще спит.
- Нет, не они, - снова улыбнулась Фиби и одернула на себе махровый бежевый халат, – Я сама проснулась и, кажется, это я их разбудила, когда заглянула к ним в комнату, так что не злись на них. С чего начнем?
- Думаю, с омлета…
Старшая «зачарованная» не сводила глаз со своей младшей сестренки, а та, беззаботно игнорируя ее взгляд, заметалась по кухне, вытаскивая тарелки, чашки и столовые приборы.
- Фиби, что с тобой? – наконец решительно спросила Пайпер.
- Со мной? Со мной ничего, а что?
- Почему ты такая радостная, что-то стряслось?
- Стряслось, - совершенно спокойно кивнула Фиби. И добавила: - Вчера.
- Прю?
- Прю, - счастливо подтвердила средняя сестра и, обернувшись к Пайпер, увидела ее растерянный взгляд. Она снова позволила себе довольно улыбнуться и подошла к сестре, заглядывая в ее обеспокоенные глаза. – Ты что, не понимаешь?
- Нет… - пролепетала Пайпер к вящей радости сестренки.
- Ну как ты не понимаешь? Раз они… - Фиби позволила себе короткую паузу после многозначного слова «они». - …позволили ей прийти к нам вчера, значит, они сняли свое ограничение, которое не позволяло нам раньше с ней общаться… И… - протянула она, игриво сверля сестру взглядом.
- И… - непонимающе повторила Пайпер.
- И значит, теперь мы можем вызвать ее. Вызвать к нам, Пайпер. Понимаешь?
- Понимаю, но…
- Никаких «но»! – твердо заявила Фиби. – Сегодня вечером мы вызовем ее. Мы просто обязаны это сделать. Займись тостами, пока я возьму на себя омлет.
С этим словами ведьма развернулась и отошла к плите; загремела извлекаемая из шкафчика сковородка…
Пайпер, не отрываясь, смотрела в спину сестре. Фиби казалась безумно счастливой, она, кажется, даже что-то тихо напевала себе под нос… Она еще раз обернулась и снова улыбнулась старшей сестре.
Пайпер подавила ответную улыбку и бросила рассеянный взгляд в окно. Стекла застилали настойчивые струи дождя, а ведьма снова думала о ней. Она с таким усилием заставила себя хотя бы сегодня утром не думать о Прю и о том, как мало времени им было отмерено вчера вечером. А теперь слова Фиби заставили ее снова вспомнить лицо погибшей сестры; ей так хотелось верить в то, во что поверила этой ночью Фиби.
- Во сколько начнем? – бросила сестре Пайпер.
Та даже не стала уточнять, о чем идет речь, она и так знала, что имеет ввиду её старшая сестра.
- Чем раньше, тем лучше…

2.
Был уже полдень, когда в квартире Генри Митчелла раздался телефонный звонок. Звонкая переливчатая трель зазвенела в непривычной тишине, эхом отзываясь по коридору. Пейдж выронила нож и поспешно отодвинула разделочную доску, где покоилась половина луковица. Наскоро вытерев руки о фартук, ведьма выскользнула из кухни и схватила телефонную трубку.
- Алло, - торопливо сказала она.
- Пейдж, - послышался ровный голос Пайпер. – Ты нам нужна.
- В смысле? – вырвалось у Пейдж. Она увидела, как дверь, ведущая в гостиную приоткрылась, и в коридоре показался Генри. В руке у него сиротливо покоилась смятая газета.
- Кто там? – полушепотом поинтересовался он, сонно поеживаясь. Пейдж проигнорировала его вопрос, и он, выждав пару секунд для верности, поспешил уйти обратно, в гостиную.
- Кто там? – повторила Пайпер вопрос мужа сестры.
- Всего лишь Генри, - равнодушно сообщила ведьма. – Так что случилось?
- Мы придумали… знаешь, это долго рассказывать. Лучше приезжай, и поскорее.
- Генри взять с собой?
- Как хочешь. – Хмыкнула старшая «зачарованная». – Возьми уж, раз он твой муж.
- Чудненько, - скривилась Пейдж. – Сейчас я его уговорю, и мы примчимся.
- Только ради бога, Пейдж, побыстрей… а то Фиби задумала воплотить свой план в жизнь прямо сейчас. И мы просто обязаны ее остановить. Одной мне не справиться.
- Не справиться? Я думала, ты всегда в большинстве… - хихикнула ведьма.
- Это было до появления Купа. Теперь он рьяно отстаивает позиции жены. А от Лео никакой помощи…
- Хорошо, жди… - вздохнула Пейдж.
- Жду, - эхом откликнулась ее сестра.
Пейдж положила телефонную трубку и бодро поспешила назад, на кухню. Она уже снимала фартук, когда отворилась дверь, и вошел ее муж.
- Что на обед? – осведомился он, с надеждой глядя на выставленные около плиты кастрюли.
- Уже ничего, - поспешила его разочаровать жена. – Пообедаем у моих сестер.
- Что? – вздрогнул Генри, услышав слово «сестры».
- Что слышал. Причем отправляемся сейчас же. Ты одет?
- Вроде, - ошеломленно ответил растерянный мужчина. – А…
- Потом, - отрезала Пейдж и поспешила взять его за руку.
- Я не… - попытался возразить муж ведьмы, но было уже поздно. Спустя пару мгновений он почувстовал знакомое головокружение и крепко зажмурился. Когда он снова открыл глаза, он был уже в особняке на Прескотт-стрит, в доме сестер Холлиуэл.

3.
- Почему такая спешка? – поинтересовалась Пейдж, когда Пайпер рассказала ей об идее Фиби. – Нет, я конечно понимаю ее желание поскорее увидеть… сестру, но…
- Это же Фиби. Ты бы видела ее утром! – перешла на трагический шепот старшая сестра. Они неторопливо поднимались на чердак, и по мере приближения к цели старались разговаривать все тише и тише – так, чтобы Фиби их не услышала. – Я еще никогда не видела ее настолько…
- Счастливой?
- Одухотворенной, - поправила сестру Пайпер. – И больше всего на свете я боюсь, что у нас ничего не получится. Фиби… это ее подкосит.
- Брось, Пайп, - нервно усмехнулась Пейдж, хотя и почувствовала себя после ее слов до боли неуютно. – Думаю, Фиби не стала бы так опрометчиво кидаться в крайности. Она же понимает все, да?
Старшая ведьма ничего не ответила. В молчании они остановились около двери из темного дерева, ведущей на чердак.
- Поехали… - прошептала Пейдж, толкая дверь. Та незамедлительно распахнулась, пропуская сестер внутрь.
Фиби их ждала. Она сидела прямо на полу, рядом с высоким треножником, на котором ранее хранилась Книга таинств. Сейчас же Книга лежала около ведьмы, прямо на полу. Семейная реликвия была открыта где-то на середине, и поверх страницы лежала толстая, почти не тронутая пламенем, свеча, видимо, для того, чтобы страница не перевернулась и не затерялась.
- Наконец-то! – воскликнула Фиби, завидев сестер. Она вскочила на ноги и торопливо оправила длинную юбку. – Ну сколько можно ждать?
- Фибс, а ты… ты уверена, что не хочешь дождаться вечера? – робко начала Пейдж, чувствуя себя неловко. Пайпер в это время отошла от нее и остановилась в другом углу чердака, где, прямо на старом плетеном темно-красном ковре, были по кругу расставлены свечи.
- Уверена, Пейдж. Захода солнца дожидаться не обязательно, духи вполне терпимы к солнечному свету, - заявила средняя сестра. – Ну же, девочки, давайте начнем скорее!
- Хорошо, - послышался вздох Пайпер. – Пейдж, пожалуйста, запри дверь…
- Да, - подхватила Фиби идею старшей сестры. – Нам не должен никто мешать.
Пейдж молчаливо повиновалась. И почему это Пайпер вдруг потакает Фиби? Они же договаривались об обратном… Старшая «зачарованная» непоколебимо проигнорировала адресованный ей вопросительный взгляд и поспешила взять из руку Фиби листок с заготовленным заклинанием.
- Фиби, кажется, это не то… - пробормотала она, бегло прочитав рифмованные строчки.
- Все нормально, я основательно подготовилась, вот. – Она демонстративно извлекла на свет еще несколько исписанных листков бумаги. – Здесь есть и другие заклинания, если первое не сработает.
- Когда ты только все успела? – пробормотала Пейдж, но сестры ее не расслышали.
- Пейдж, давай руку… - окликнула Фиби младшую сестру.
Та послушно подошла и ухватилась за ладонь Пайпер. Средняя сестра встала по другую сторону.
Пейдж позволила себе глубокий вдох и тут же медленно выдохнула, полностью сосредоточившись на заклинании. Она только несколько раз пробежалась глазами по строчкам, выведенным твердой рукой Фиби, как они прочно засели у нее в памяти. По крайней мере, на ближайшие полчаса. Потом она надеялась их благополучно забыть…
Пайпер и Фиби, казалось, выдохнули в унисон с ней, но сестры не обратили на этот факт никакого внимания.
- Поехали, - чуть слышно произнесла старшая сестра.

4.
Солнце зашлось в зените, на ярко голубом фоне чистого неба небесное светило казалось ослепительной каплей расплавленного серебра. Нетерпеливая рябь океана искрилась под его яркими лучами, вода охотно перешептывалась с небом, сливалась с ним в одно целое, неразделимое даже тонким шрамом горизонта. Прю остановилась и вцепилась пальцами в руку Коула. Тот шел за ней, обнимая ее за плечи; оба хотели скрыться от палящего тепла под крышей единственного их дома, сиротливо стоящего на берегу, посреди белоснежно-чистого великолепия песчаного пляжа.
- Прю, - произнес Коул имя ведьмы, когда она неожиданно замерла. – Прю… - бывший демон сделал шаг вперед, крепче сжимая ее плечи и чувствуя, как ее рука стиснула его руку чуть повыше запястья. Он заглянул в ее лицо; глаза ее были закрыты, она словно прислушивалась к чему-то. – Ты в порядке? Прю..?
- Н-нет… - ее голос дрогнул. – Я не знаю…
- Может быть, мы зря так баззестенчиво игнорировали солнце? Кажется, ты перегрелась… - ладонь Коула легла ей на лоб, скользнула выше и остановилась на ее макушке. – Ну точно, давай побыстрее уйдем в тень. – Он опустил руку, не преминув при это провести по ее длинным темным волосам.
- Что-то не так… - прошептала Прю. Она открыла глаза и посмотрела на Коула.
- Конечно, не так… - начал было он, но тут ведьма снова закрыла глаза. – Прю? – Тернер моргнул. Он был один… Прю, только что стоявшая рядом с ним, держащая его за руку, исчезла. Он пропустил сам момент ее исчезновения.
- Прю?! – громко крикнул Коул, резко оборачиваясь. Но нет, ее не было и у него за спиной. – Черт! - Вырвалось у него. Он прижал ладони к горящим щекам и обернулся к океану…
Когда его взгляд упал вниз, себе под ноги, он заметил на песке ее следы…

5.
- Прю, наконец-то ты здесь!
- Гремс? – Прю обернулась и увидела свою довольно улыбающуюся бабушку. – Что я здесь делаю, Гремс? Это ты…
- Нет, дорогая, это не я, конечно же не я, - всплеснула руками Пенелопа Холлиуэл. – Ну что ты стоишь, иди же сюда, обними меня, кажется, я не видела тебя целую вечность!
- Неудивительно, я же умерла… - пробормотала себе по нос ведьма, но все же сделала шаг навстречу раскинувшей руки бабушке. – Кстати, мы виделись совсем недавно… - не удержалась она от замечания, когда Гремс прижала ее к себе и ласково погладила по голове, как делала это в давным-давно…
- Ну и что? Мы же так редко видимся! – фыркнула бабушка и отпустила внучку. Прю не удержалась от улыбки.
- Да. Кстати, где это мы? – она огляделась. Вокруг было пусто, все укрыто густым белым туманом, но ей показалось, что они в каком-то огромном зале; под ногами был каменный пол, но что он из себя представлял – Прю не смогла разглядеть – едкий слепой туман застилал все вокруг.
- Мы в обители Старейшин. – просветила Гремс и поморщилась. – Это они настояли… ты знаешь, что случилось?
Прю отрицательно помотала головой. Она оглядела себя и обнаружила, что облачена в белое легкое одеяние, укрывающее ее как простыня.
- Твои сестры вызвали тебя, - принялась рассказывать бабушка, не обращая на то, как Прю впилась в нее жадным взглядом, когда прозвучало заветное слово «сестры». – И старейшины спохватились. Решили сначала доставить тебя сюда… их видите ли, волнует эстетическая сторона ситуации.
- В смысле? – не поняла ведьма.
- Они о твоем внешнем виде, - безжалостно добила Гремс с саркастической усмешкой на губах. – Ты, как истинный дух, должна явиться взывающим к тебе в полагающемся для этого облачении. Вот в этом, в котором ты сейчас.
- Не могу поверить… - выдохнула Прю, с еще большим любопытством рассматривая свой новоявленный балахон.
- Старые маразматики, - согласилась Пенни. – Ну да ладно, я тут еще по одной причине. Ты знаешь, сестры наверняка будут тебя расспрашивать – где ты, как ты, с кем ты… ты меня понимаешь?
- Понимаю, Гремс, - улыбнулась ей внучка. – И не бойся, я не буду болтать лишнего.
- Все равно предупредить тебя стоило.
- Спасибо, бабушка. – Прю еще раз приблизилась к бабушке и обняла ее. – Кстати, - сказала она, когда отстранилась. – Кстати, а почему ты не в…
- Мне больше нравится мой собственный гардероб. – Прервала ее Гремс. – К тому же старейшины мне не указ. Тебе пора, моя дорогая… сестры уже наверное заждались… - с этими словами Пенелопа Холлиуэл улыбнулась и легко взмахнула правой унизанной перстнями рукой, почти дотронувшись при этом до плеча Прю.
Ведьма почувствовала, как земля ушла у нее из-под ног и поспешила закрыть глаза, чтобы было не так страшно тонуть в неизвестности.

Глава V. Omnia mutantur, nihil interit.
(Все меняется, ничего не исчезает.)

1.
С минуту ничего не происходило – чердаком овладела тишина. Три ведьмы стояли, держась за руки, и, не мигая, смотрели на обозначенный горящими свечами круг на полу. Тянулись томительные секунды…
Пайпер, стоявшая посередине и сжимающая ладони обеих своих сестер первой позволила себе глубокий вдох. Она услышала как следом шумно вздохнула Пейдж. Рука младшей ведьмы, уже несколько минут отчаянно сжимающая руку старшей сестры, расслабилась – казалось, еще пара секунд, и она выскользнет из ладони Пайпер. Фиби же наоборот, снова изо всех сил стиснула руку старшей «Зачарованной», да так, что та с трудом подавила болезненный вскрик.
«Еще минуту… дай ей время» ясно читалось на лице средней сестры. Пайпер бросила на нее мимолетный взгляд, и этого хватило ей, чтобы понять состояние сестры. Она сильнее сжала руку Пейдж, мысленно приказывая ей отказаться от затеи разорвать связь.
Пейдж ойкнула, за что и получила неодобрительный косой взгляд старшей сестры, но послушно вцепилась в ладонь Пайпер.
- Фиби… - наконец вымолвила Пайпер, когда прошли еще две минуты. – Может…
- Тш! – зашипела на нее Фиби. Она напряглась и чуть подалась вперед, пристально вглядываясь в круг пляшущих огоньков.
- Может, завтра… - снова попробовала заговорить Пайпер, но тут же осеклась.
Внутри обозначенного ведьмами круга струей закрутился призрачный свет, медленно переходящий в беспорядочное мерцание снежно-белых огоньков. Свет становился все ярче, постепенно приобретал очертания невысокой фигуры. Через пару секунд яркий поток иссяк и медленно сошел на нет, упал вниз, так же неожиданно, как и появился. В круге осталась стоять одинокая фигурка женщины.
- Прю, - первой назвала ее по имени Пейдж. Она отпустила руку Пайпер, и та безвольно упала в низ. Младшая «зачарованная», не сводя с призрачного лица умершей сестры взгляда, первая произнесла слова положенного приветствия: - Благословенна будь, сестра.

2.
Свечи давно уже потухли, но на чердаке от этого не стало темнее. Яркий солнечный свет заливал его, проходя сквозь большие витражные окна, от чего все вокруг казалось сказочно-сверкающим и нереальным. Сестры сидели на небольшом старом диване, укрытого в самом углу чердака, и оттого спрятанного от посторонних глаз. В дневной тишине звонко разлетались их тихие голоса, изредка слышался смех.
Генри Митчелл сидел на кухне и терпеливо ждал, когда же его молодая жена наконец спустится к нему, уже около трех часов. Он сидел на кухне и от нечего делать читал старые газеты, стопка которых обнаружилась на дальнем столике в гостиной. Полицейский то и дело поглядывал на часы, провожал секундную стрелочку рассеянным взглядом, и снова обращался к газете.
Пару раз к нему на кухню заглядывал Купидон, перебрасывался с ним парой ничего не значащих фраз, доставал что-то из холодильника и тут же исчезал.
Спустя три часа Генри не выдержал. Он бросил на свои наручные часы еще один раздраженный взгляд и поднялся, со скрипом отодвинув стул. Митчелл решительно вышел их кухни, пересек гостиную и, полный решимости найти свою жену, начал подниматься наверх по лестнице.
Когда он остановился у двери, ведущей на чердак, его пыл немного поугас. Воображение услужливо подсунуло ему несколько страшных и до жути реалистичных картинок того, что происходило там, за этой дверью, и что могло бы происходить сейчас. Помня свой горький опыт, Генри осторожно прислонился к двери плечом и немного надавил на нее – дверь охотно поддалась. Мужчина заглянул внутрь, насколько это было возможно через открывшуюся узкую щелочку: никого. Зато в то же мгновение он услышал тихие голоса, и среди них он моментально определил до боли ему знакомый – голос Пейдж слышался в сплетении других женских голосов.
- П-пейдж? – заикаясь от напряжения, промолвил Генри и распахнул дверь шире, чтобы можно было протиснуться внутрь. Как только он оказался на чердаке, яркий свет, падающий сквозь окно, плеснул ему в лицо, заставил зажмуриться. Митчелл поднял руку и, держа ее на манер заслона, оглядел чердак.
Когда он зашел, голоса тут же смолкли. Генри обернулся и увидел четырех девушек в дальнем углу чердака. Они с любопытством смотрели на него, и он тут же почувствовал себя неуютно. Но все-таки, поборов неловкость, он нашел в себе силы подойти.
Всех четырех ведьм он знал, на одной даже был женат: Пейдж робко улыбнулась ему, словно извиняясь за то, то совсем позабыла о нем. Она сидела на краю дивана, рядом с незнакомой Генри женщиной. Вернее, женщину эту он знал; знал, что зовут ее Прю, и знал, что она умерла несколько лет назад. Митчелл сглотнул, но стойко встретил любопытный взгляд ее льдисто-голубых глаз. Она смотрела спокойно, без вызова, в ее взгляде не было ни капли неодобрения или пренебрежения, только любопытство, с изрядной долей симпатии.
По другую сторону от Прю сидели Фиби и Пайпер. Они тоже смотрели на Генри, на их лицах блуждали загадочные улыбки.
- Это мой муж, Генри Митчелл. – Сообщила тем временем Пейдж, обращаясь главным образом к Прю. Та кивнула и протянула руку для рукопожатия.
Полицейский с секунду смотрел на нее, потом без колебаний сжал ее хрупкую ладонь в своей руке.
- Генри, это Прю, моя сестра, - продолжила младшая ведьма.
- Приятно познакомиться, - сказала Прю, доверчиво улыбаясь. – А он?.. – она обернулась к Пейдж.
- Он смертный, к тому же полицейский, - с расстановкой пояснила та.
- И бабушка разрешила тебе выйти за него? – насмешливо вздернула брови старшая сестра. Пайпер и Фиби фыркнули, а Пейдж позволила себе счастливо рассмеяться.
- Бабушка была в шоке! – громогласно прошептала Пайпер, чем вызвала еще один приступ смеха у своих младших сестер.
Генри смущенно смотрел то на свою жену, то на Фиби, пока наконец не поймал на себе внимательный взгляд Прю. Он робко улыбнулся ей в ответ.

3.
- Ты волновался? – с легкой улыбкой спросила Прю.
- Очень, - хрипло отозвался Коул, стискивая ее плечи и прижимая к себе все сильнее и сильнее.
- Ну, извини, - снова с дразнящей улыбкой отозвалась ведьма.
- Посмотрим.
- Увидим, - в тон ему сообщила она, пытаясь мягко вывернуться из его объятий.
- Отлично, - выдохнул он, отпуская ее. – Так значит, ты видела их? – сменил он тему.
- И не только, я с ними еще и разговаривала.
- Замечательно. Хочешь об этом поговорить? – Коул сунул руки в карманы. Прю стояла чуть поодаль, впереди него, лицом к океану, готовому поглотить садящееся солнце.
- Да, пожалуй. Тебе ведь интересно? – она обернулась, видимо, чтобы заглянуть ему в лицо. Но встретиться с ним взглядом ей не удалось – он смотрел куда-то перед собой, не замечая ничего вокруг.
- Интересно, - он чуть наклонил голову в подобии кивка.
- Мы говорили… - Прю отвернулась от него и снова обратила взор к накатывающим на берег волнам. Океан помогал ей сосредоточиться, словно редкий слушатель, внимая каждому ее слову, каждому звуку ее голоса. – Мы говорили обо всем: что случилось, что есть сейчас. Было так легко, будто…. Будто я их и не покидала. – Она замолчала, втайне надеясь, что Коул что-нибудь скажет – что-то успокаивающее или ободряющее. Но он молчал. Прю подавила вздох и продолжила. – Я видела своих племянников. Они такие замечательные, жаль, что я не могу быть рядом, смотреть, как они растут, баловать их, как положено тете. У Пейдж замечательный муж, полицейский. Ты знаешь его?
- Нет, - последовал короткий безжизненный ответ. Прю хотела обернуться, удостовериться, что Коул все еще позади нее, рядом с ней, но что-то ее остановило. И она продолжала говорить.
- Он полицейский, - повторила она, на ее губах мелькнула грустная улыбка. – Это хорошо. Надеюсь, у них получится… то, что не получилось у меня.
- Фиби говорила что-нибудь… обо мне? – неожиданно прервал ее спокойный голос. Ведьма вздрогнула. Она вообще стала сомневаться, что Коул ее слушает.
- Н-нет… - запинаясь, сказала она правду.
- Хорошо. Пойдем в дом… уже темно.
Прю коротко кивнула.
Медленно тлела широкая полоса раскаленного солнца. Сверху опускалась черная пелена ночного неба. День угас.

4.
Когда Прю проснулась, солнце уже стояло высоко в небе. Сквозь открытое окно виднелся кусочек чистого голубого неба с маленьким клочком белоснежного облака. Ведьма закрыла лицо руками и позволила себе глубокий вдох. Вчерашний день и почти бессонная ночь казались далеким ночным кошмаром… или детским сном, наполненным теплом и смехом сестер.
Коула не было. Только равнодушный свет, заполнивший все вокруг – знамение равнодушного ко всему утра.
Прю накинула на плечи белую мятую рубашку, когда-то принадлежавшую демону, и аккуратно ступая босыми ногами по деревянным половицам, покинула неуютный, пустой дом. Пляж встретил ее уже нагретым песком и завораживающей синевой океана.
Он, как и ожидала ведьма, сидел на берегу, всего в паре метров от воды, повернувшись к ней спиной и обхватив обтянутые старыми джинсами колени руками. Ветер трепал его темные волосы.
За спиной ведьмы жалобно скрипнула дверь, поддавшись порыву свежего ветерка. Но Коул даже не обернулся.
У Прю сжалось сердце. Не сводя с него глаз, она почти бесшумно подошла к нему и аккуратно опустилась на колени позади него, там близко, что почти задела его. Она заметила, как напряглись его плечи, но сам он не издал ни звука и, казалось, вовсе не заметил, что что-то изменилось.
Ведьма подавила желание произнести ее имя и протянула руку, прикоснулась к его спине. Пальцы дотронулись до нагретой солнцем кожи. Коул вздрогнул, но по-прежнему не сказал ни слова. Он ничего не сказал даже тогда, когда Прю прижалась к нему всем телом, обняв его руками, и дотронулась щекой до его теплого плеча.
Только когда Коул почувствовал у себя на коже холодные капельки ее слез, он развернулся и бережно обнял Прю за талию. Она безвольно осела на песок рядом с ним, покорно прижимаясь к нему.
- Ты что, плачешь? – хрипло спросил Коул. – Из-за чего? Из-за меня?
Прю назло ему отрицательно помотала головой и помимо воли громко всхлипнула. Слезы градом катились по щекам и падали на песок; она смотрел куда-то вниз, не в силах взглянуть на Коула – она бы не вынесла сейчас его спокойные ледяные глаза.
- Ну хватит, - обеспокоено пробормотал бывший демон, тщетно пытаясь прижать ее к себе еще сильнее. Он почувствовал себя виноватым, когда Прю, вздрагивая от рыданий, укрылась у него на груди, прижавшись лбом чуть пониже ключицы. Коул нервно гладил ее по голове, пропуская сквозь пальцы ее спутанные черные волосы.
«Все-таки ревнует…» - пронеслось у него в голове. – «Сам виноват».
- Ну что же ты? – тихо пробормотал он, не зная, что еще сказать, чтобы утешить ее. – Ты же взрослая, сильная… ведьма, - он через силу улыбнулся, произнося это слово «ведьма». – А плачешь как маленькая девочка… Прю… Не надо… - он осекся, не решаясь сказать, чтобы он прекратила ревновать. Насколько он помнил, она не любила, когда он упоминал ревность. – Ты мне нужна, ты прекрасно это знаешь…

5.
- Тебе не холодно?
- Нет.
- Точно?
- Сказала же – нет.
- Хорошо… Прю?
- Что?
- Тебе точно не холодно?
- Отстань, Тернер!
- Не кричи на меня…
- Ты невыносим…
Вздох.

Глава VI. Tres facuint collegium.
(Трое составляют коллегию.)

1.
Лео сделал глубокий вдох. Выдох растаял в холодном воздухе чуть заметным облачком пара. «Здесь, наверху, стало слишком холодно», - подумал он, поеживаясь и тайно жалея, что пренебрег одним из правил Ангелов-Хранителей: при появлении в святая святых одеваться соответственно в надлежащие одежды.
Он засунул руки в карманы джинсов, в попытке одновременно и немного согреть кисти и унять дрожь. И дрожь была обоснована не только холодом, царившим в обители Старейшин. Он нервно поеживался, когда представлял лица Старейшин, когда он выскажет им просьбу сестер Холлиуэл. Но отступать было некуда – дома его ждали дети и жена, которая в случае неудачи способна сама подняться сюда и «переговорить» со Старейшинами. Такого Лео допустить не мог. Все-таки, силы Великого Добра нельзя сталкивать между собой, и еще неизвестно, в какую катастрофу выльется очередная ссора Пайпер с «боссами» мужа.
Лео тряхнул головой, пытаясь избавиться от грустных мыслей. Сейчас ему надо сосредоточиться, если он хочет убедить Старейшин принять сторону сестер. А Зачарованным нужно было одно – ни много, ни мало – вернуть им потерянную сестру.
Еще пару дней назад, спустя неделю после «визита» Прю, сестры сплотились с единой целью – вернуть им старшую «Зачарованную». И именно Пейдж выдвинула предложение прийти к Старейшинам с контрпредложением, приравнивающимся к требованию, которое заключалось в следующем: Силы добра стольким обязаны Зачарованным, что должны, не задумываясь, сделать им подарок в лице возвращения умершей несколько лет назад сестры. Причем, Фиби и Пайпер единогласно утверждали, что для Старейшин ничего не стоит сделать из Прю Ангела-Хранителя, как они часто поступали с «чистыми» душами.
Принцип отбора будущих Хранителей Лео знал хорошо, как никто другой, и поэтому сейчас он надеялся только на чудо и на хорошее настроение «начальства».
- Лео… - мягкий женский голос вырвал его из раздумий. Лео обернулся, и заметил женщину в белых одеждах.
- Ребекка, - поприветствовал он Старейшину как и полагается, слегка склонив голову. На душе стало немного спокойнее – Ребекка, может быть, хоть чем-нибудь сможет помочь…

2.
Солнце медленно поднималось вверх, ярким белым бликом играя в непослушных водах океана. Коул, сидящий на берегу, положил левую руку на песок, сжал в кулак горячие песчинки, потом слегка ослабил хватку. Песок светлым потоком полился вниз, частично рассеиваясь в воздухе – ветер подхватил часть песка и разбросал его вокруг. Тряхнув ладонью, Коул сбросил пару прилипших песчинок.
Становилось душно. Бывший демон уже вознамерился встать и пойти искупаться, как заметил невысокую фигуру в белых одеждах недалеко от себя. Он мгновенно узнал в шедшей к нему женщине Ребекку. Старейшина, осторожно ступая по песку, подошла к нему и терпеливо подождала, когда Коул поднимется.
- Приветствую вас, Светлейшая, - чинно промолвил Коул, щурясь от прямых лучей солнца.
- Здравствуй, Коул, - на ее лице появилась легкая улыбка.
- Что-то случилось?
- Да, мне нужна Прю.
- Она спит, - ему надоели жмуриться, и он приложил ко лбу ладонь на манер козырька. Ребекка, видя его мучения, развернулась и неторопливо пошла по направлению к домику, мимолетным жестом попросив Коула следовать за ней.
Коул развернулся и медленно побрел слева от Старейшины.
- Что-то случилось? – спросил он.
- Да, - честно ответила Ребекка.
- Что-то серьезное? – помрачнел Коул. – Что-то с…
- Нет, с Зачарованными все в порядке. Просто Старейшины хотят сделать Прю предложение, которое нельзя проигнорировать.
- Какое же? – мужчина остановился. Ребекка тоже. Она повернулась к нему и заглянула в его ледяные глаза, снизу вверх.
- Они хотят сделать Прю Хранителем.
- Что? – вырвалось у Коула. Старейшина вздохнула.
- Старейшины… а вернее, сестры хотят этого…
Ребекка вздохнула. Коул ничего не сказал ей в ответ, просто продолжал стоять, как стоял раньше, выпрямившись, спиной к океану. Его взгляд, казалось, окаменел – Коул смотрел куда-то поверх плеча одетой в белые одежды женщины.
Старейшина развернулась к нему спиной и направилась к Прю…

3.
Коул не мог сидеть на одном месте. Поэтому он неторопливо шел вперед, мягко ступая босыми ногами по горячему песку. Изредка он сворачивал чуть влево, и шел почти по кромке океана. Тогда его ступни забирал в себя шумный ледяной океан, обхватывал мокрый песок, и Коул снова уходил от воды, уходил туда, где песок был горячим и сухим. Океан недовольно шумел, не желая его отпускать, и снова, волна за волной, накатывал на берег в тщетной попытке добраться до мужчины.
Бывший демон задумчиво поворачивался к нему лицом на несколько мгновений, но продолжал идти вперед. Где-то далеко позади остался небольшой домик, стоящий на самом берегу, который служил Коулу домом долгое время. Теперь же казалось, что вся его жизнь – именно жизнь – рухнула. Он шагал по ее осколкам, видел ее осколки, они были везде: золотистый выцветший песок, черная глубина океана, кажущаяся невинно-прозрачной под лучами блестящей монетки солнца. Небо.
Коул не сомневался, что Прю примет сделанное ей предложение, и мысль об этом медленно отравляла его сознание. Скоро, совсем скоро он останется один. Может быть, он сможет увидеть Прю еще раз – может быть, она придет попрощаться с ним лично. Может, даже останется…
Нет. Коул улыбнулся сам себе, оценив всю нелепость своего шального желания. Что бы он сделал на ее месте? Конечно же, вернулся бы к старой жизни, чего бы это не стоило! Это и есть правильная расстановка приоритетов. Зачарованные, высшее предназначение, смысл жизни… и много-много других, высокопарных, но от этого не лишенных смысла, слов. Он, Коул Тернер, бывший демон, убийца, не может дать ведьме того, что могут дать Зачарованные, ее семья.
Будь на месте Прю Фиби, все бы было по другому. Тогда бы у Коула остался хотя бы один реальный шанс на то, что он не останется снова один на один со своей тенью.
Коул остановился, снова поймав себя на мысли о Фиби Холлиуэл. Горячий песок начал жечь ноги, и мужчина медленно побрел к спасительной воде…
Фиби. Нет, он никогда не устанет сравнивать двух сестер. Сравнивать и поражаться невозможности их сравнения. Как сравнивать воду и небо? Нельзя жить ни без того, ни без другого, все одинаково важно и недосягаемо друг для друга: две противоположности, которым не суждено соприкоснуться ни в одной точке. Две женщины, единственные на свете женщины, которыми Коул не переставал восхищаться. И любить.
Если бы сейчас у Коула был выбор, если бы обе сестры были готовы связать с ним свою судьбу… Коул был уверен, что в такой ситуации он бы не смог выбрать. Он бы выбрал себя, он бы убил себя, лишь бы не сделать больно никому.
На небе неясным клочком белой ваты плыло облако. Оно подобралось к солнцу и почти исчезло в его ослепительном сиянии. Голубое небо, насмехаясь над землей, стало еще прозрачнее и чище, показывая бездонный свет вселенной.
Волна с белым гребнем пены кинулась на берег, ударив Коула по ногам, заставив его очнуться от мрачных мыслей. Бывший демон переступил с ноги на ногу и обнаружил, что стоит чуть ли не по колено в воде. Он и сам не заметил, как забрел так далеко. Старые выцветшие джинсы потемнели от влаги и прилипли к ногам, холодя их. Коул отступил на несколько шагов и оказался снова на берегу.
- Оказалось, ты нужна мне больше, чем я тебе… - прошептал Коул, сам не зная кому.
Впереди его ждала бесконечная полоска горизонта.
Коул не мог просто стоять на одном месте.

4.
Прю шла вслед за Старейшиной, не замечая, куда она идет. Они все еще были на острове, где-то в центре: их окружал высокий лес. Едва различимая тропинка и толстые стволы деревьев, усыпанные клочками зеленых листьев. Ребекка беззаботно шагала впереди; ветки отступали перед ней, открывая дорогу.
Ведьма шла, больше смотря себе под ноги, чем по сторонам. Предложение Старейшин повергло ее в шок. Ласковая улыбка Ребекки, ее печальные глаза, участливые и учтивые слова, предложение вернуться к прошлой жизни – словно вихрь, заставший Прю врасплох. Быстрое, поспешное «да» на вопрос «согласна ли ты?»…
Теперь же в голове только одна мысль: возвращаюсь домой…
- Он ждет нас… - донеслись до сознания Прю слова Старейшины. Ведьма встрепенулась и попыталась собраться. Ребекка что-то говорила, но старшая Зачарованная ее не слышала, хотела, но не слышала.
Через пару минут ветки расступились окончательно, перед женщинами раскинулась небольшая поляна, покрытая блестящим ковром неестественно-зеленой травы. Их и правда ждали. Высокий темноволосый мужчина с добрыми глазами. Он стоял в величественной позе Наполеона, скрестив руки на груди. На пальце его блестел кроваво-рубиновый камень перстня.
Прю встретилась с его любезным взглядом, ведьме он показался знакомым. Но где она его видела, при каких обстоятельствах… она не в силах была вспомнить, особенно сейчас.
Мужчина что-то говорил, рассказывал… Ребекка тоже что-то говорила. Прю слышала их краем уха, в голове постепенно рассеивался туман, мысли обретали отчетливые формы. Купидон – услышала она прозвучавшее имя, кажется, это Старейшина так обращалась к мужчине. Тоже что-то знакомое.
- Прю… - ладонь женщины легла ведьме на плечо, та вздрогнула от неожиданности, обернулась к старейшине и растерялась, поймав на себе ее ласковый, но печальный взгляд. – Ты совсем не слушаешь, - укорила Ребекка. Прю нашла в себе силы только виновато улыбнуться. – Купидон может вернуть тебя домой, Старейшины поручили это именно ему, почему – ты узнаешь, когда… - женщина замолкла и тут же поправилась, - если ты вернешься к сестрам. У тебя есть время подумать над этим. Ты так поспешно согласилась, что я, право, растерялась. Прю?
- Да, - тихо ответила ведьма и вопросительно посмотрела на голубоглазую Старейшину.
- У тебя еще есть время…
- Я приняла решение, - отозвалась Прю, едва слыша свой тихий дрожащий голос.
- Тогда… - Ребекка вздохнула и мягко подтолкнула ведьму вперед, к ждущему мужчине. Купидон сделал полшага вперед и протянул руку, ладонью вниз, так, что рубин на перстне заблестел в лучах солнца, как раскаленный уголек. Прю потянулась к нему, заворожено глядя на красный камень…
- Нет. – Вдруг помимо воли вырвалось у нее. Прю замерла на месте и опустила руку, так и не прикоснувшись к ладони Купидона. Лес замолк, плотная тишина, не прерываемая ничем, даже дыханием людей, заполнила собой все пространство вокруг, словно вакуум. Ведьма закрыла на мгновение закрыла глаза и снова их открыла. Все изменилось: пелена, застилавшая сознание долгое время, исчезла. Мир обрел ужасающе реальные краски. Негаснущая зелень окружавшего ее леса и синева неба над головой, такая неестественная, что кажется сном из забытой детской сказки. И двое людей, посланников Добра, которые способны на все… даже на то, чтобы вернуть ее. Все правильно, все так и должно быть, но…
Что-то идет не так. Так не должно быть! Прю оглянулась и заметила, что губы Старейшины растянулись в улыбке.

Глава VII. Epilogue.
(Эпилог.)

1.
- Коул!
Коул вздрогнул и открыл глаза, когда его окликнули по имени. Выждав пару секунд пока рассеется туман забытья, он сел. Вокруг простирался песок пляжа. Где-то слева шумела вода, а над головой все так же висело ненавистное солнце. Коул дотронулся рукой до своей щеки и смахнул с нее несколько прилипших песчинок – он лежал на боку, уткнувшись лицом в горячий песок. Он и сам не заметил, как провалился в сон…
Обернувшись, Коул заметил приближающуюся к нему невысокую фигуру. Она была уже совсем рядом, бывший демон видел, как ветер порывами треплет черные волосы ведьмы. Не сводя с нее глаз, Коул дотронулся до своей макушки, она была горячая. Так вот почему так кружится голова… Мужчина кинул ненавистный взгляд на злое солнце и, зажмурившись от его едкого света, поднялся на ноги. Он сделал всего два шага и остановился – Прю тоже застыла на расстоянии метра от него. Она машинально откинула с лица темную прядку волос, которую ветер незамедлительно вернул на место. Ведьма виновато улыбнулась, словно извиняясь за ветер. Но глаза продолжали все так же испытывающее-серьезно смотреть на Коула.
«Все-таки пришла попрощаться…» - спокойно подумал Коул. Сердце предательски затрепыхалось в груди, но он продолжал сохранять видимость спокойствия: она не должна видеть, что ему больно, вдруг это заставит ее засомневаться в своем решении… нет, Коул этого не хотел. Думал, что не хотел.
Он заморгал, поразивших собственным мыслям и провел ладонями по щекам, словно стряхивая с себя остатки сна, в вину которому он и приписал всю необычность своих размышлений.
- Пришла попрощаться? – спокойно спросил Коул, с трудом улыбнувшись. Он видел, как дрогнуло лицо ведьмы при виде его неестественной «маски», скрывшей истинные чувства.
- Ты хочешь попрощаться? – ведьма иронично приподняла праву бровь.
Коул замешкался. Но только на несколько секунд.
- Уходить, не попрощавшись, невежливо. – Резонно заметил он.
- Да, ты прав. Что поделаешь? – робко улыбнулась Прю. Потом махнула рукой, указывая на песок под ногами. – Присядем?
«Напоследок», - пронеслось в голове Коула, но, тем не менее, он согласно кивнул и первым опустился на песок. Прю устроилась рядом с ним, так близко, что их разделяло только несколько сантиметров и, если бы Коул хотел, он мог дотронуться плечом до ее плеча. Но он этого не делал, хотя и очень хотелось.
- Это здорово, что Старейшины предоставили тебе такую возможность. – Первым заговорил Коул.
- Да, очень щедрый жест. Особенно если учесть, что это их жест. Раньше они были не так великодушны. – Охотно поддержала Прю.
- Ты заслужила. И… зачарованные тоже заслужили это…
- Коул… - произнесла ведьма через некоторое время после того, как мужчина замолчал.
- Прю, - тут же перебил ее Коул. Он вздохнул. Он знал, что она сейчас собирается сказать и потому хотел облегчить ее участь, взяв ответственность за прощание на себя. – Ты не должна думать обо мне. Это бессмысленно, ты и сама знаешь. Я понимаю, что вернуться – это единственное правильное решение. Ты должна… нет, ты обязана была вернуться. Ты достойна того, чтобы продолжить жизнь. Так что не волнуйся обо мне…
- Ты так думаешь?
- Да, - поспешно ответил Коул. Его взгляд был прикован к океану, к безбрежности темнеющей воды. Но он чувствовал на себе взгляд Прю; она смотрела на него, смотрела и ждала, когда же он в свою очередь посмотрит на нее. Он знал это и не мог позволить себе такую роскошь, боясь сделать слишком больно и себе, и ей. – Я очень благодарен тебе, Прю. За все… за все, что ты сделала для меня. Без тебя я бы не смог… жить.
- Ты тоже многое для меня сделал. – Тихо отозвалась ведьма. – Коул… посмотри на меня, пожалуйста.
Она положила свою невесомую ладонь на его плечо, почувствовала, как он напрягся от ее прикосновения.
- Посмотри на меня… пожалуйста… - снова попросила она.
Коул обернулся. Резко, всем телом, он повернулся к ведьме, сбив ногами горсти песка, и замер, сидя прямо напротив нее, не сводя глаз с ее лица. Задержав дыхание, он поднял руку и дотронулся до ее лица, провел ладонью по ее теплой щеке. Коул почувствовал, как его тело, помимо воли, подалось вперед, как можно ближе к Прю.
- Хочешь правду? – словно издалека, услышал он свой хриплый голос. Коул придвинулся еще ближе, дотронулся лбом до ее лба и закрыл глаза. Его руки провели по ее мягким волосам, откидывая их назад.
- Да… - последовал тихий ответ. Коул почувствовал ее осторожное дыхание на своих губах, отчего еще сильнее зажмурился. Он хотел ее поцеловать, прямо сейчас, в это самый момент, но сдерживался, боялся, что сделает еще хуже и еще больнее… себе или ей?
- Я не хочу, чтобы ты уходила.
Он думал, что уже не сможет это сказать, но… эти слова дались ему с такой легкостью, что закружилась голова. «Я смог, я сказал…» - ликовала его душа, а сердце, казалось, перестало биться, ибо Коул знал, что должно последовать за этими словами. Он зажмурился еще сильнее, насколько это было возможно.
Через некоторое время нерушимого молчания он услышал ее тихий голос.
- Хорошо. Потому что я не уйду.
Прю положила руки на плечи Коула и мягко отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Коул послушно отпрянул назад, пораженный тем, что она только что сказала.
- Что? – он не смог сдержаться, чтобы не переспросить.
- Я не уйду. – С робкой, но довольной улыбкой повторила Прю. – Я отказалась.
- Отказалась… - словно во сне, проговорил Коул только что услышанное.
Ведьма кивнула и, наклонив голову, продолжала пристально рассматривать удивленное лицо бывшего демона.
- Но… я думал, ты…
- Оказалось, ты нужен мне больше, чем я думала. – Прервала его Прю.
- Здорово, - фыркнул Коул и потянулся к ведьме за долгожданным поцелуем.

2.
- Я же говорила, Куп.
- Откуда ты знала, что она откажется? – уже в который раз недоуменно вырывалось у Купидона. Ребекка каждый раз только смеялась ему в ответ. Ее смех мягким эхом разносился по бесконечному туманному залу, обители Старейшин.
- Мальчик мой, - игриво обращалась она к идущему рядом с ней мужчине, - я знала, что там будет! Все-таки, не зря эти двое оказались вместе… Хотя конечно не все верили в результативность этой затеи, но я-то всегда знала, что так будет.
- Только не говори, что Старейшины еще и делали ставки на эту парочку. – Немного оскорблено морщился Куп, все-таки, он не любил, когда его пренебрежительно называли «мальчиком».
- Ох, все может быть, все может быть, - снова рассмеялась Ребекка. – Кто-то был уверен, что эти двое не уживутся вместе, а кто-то – например, я – наоборот, были полны решимости свести их.
- А какая вам-то выгода? Демон, ведьма… - хмуро пожал плечами Купидон.
- Выгода? А зачем Высшим силам выгода? Эти двое счастливы, они нашли то, ради чего жить.
- Жить? Они же…
- Жить, - подтвердила Старейшина, улыбнувшись. – И я уверена, что они еще скажут нам спасибо за то, что мы помогли им.
- Склеивать разбитые сердца опасно… можно порезаться… - пробормотал Куп себе под нос, тихо, чтобы его спутница не услышала этих слов.

простите за такой долгий перерыв.... след. глава - новая часть, но новую темку создавать не буду...

И восходит солнце – 3. Домой.

Глава I. Sed semel insanivimus omnes.
(Однажды мы все бываем безумными.)

1.
Ведьма приподнялась на локте и посмотрела на спящего рядом с ней мужчину. Легкая улыбка проскользнула на ее губах при виде умиротворенного лица Коула. Несколько минут она вглядывалась в его беззаботное лицо, потом, не в силах сдержаться, протянула руку и дотронулась до его лба, искренне надеясь, что ее прикосновение не прервет беззаботного сна бывшего демона. Коул не проснулся, он продолжал спать. Рука Прю мягко сдвинулась с его лба, коснулась темных волос на голове, взъерошенных, как и всегда.
Прю улыбнулась: Коул в такие моменты был похож на маленького беззаботного мальчика, отдыхающего после долгой прогулки. Но вот, скоро он проснется, и наваждение исчезнет; Прю снова сможет заглянуть в его бездонные, холодные глаза, которые так много повидали на протяжении целого века. И маленький беззаботный мальчик превратится в мужчину.
- Что ты такого интересного во мне увидела? – заговорил Коул, не открывая глаз.
Женщина ухмыльнулась, она ожидала чего-то подобного.
- Ловко притворяешься, - шутливо оскорбилась она, отодвигаясь подальше.
- Стараюсь, - ухмыльнулся Тернер. – Как погода? – спросил он, по-прежнему с закрытыми глазами.
- Как всегда. Солнце.
- Ужасно-о-о… - простонал мужчина, переворачиваясь на бок. Он открыл глаза и обвел комнату сонным взглядом, остановился на Прю. Ведьма уже поднялась, оделась и была готова уйти. – Ты куда?
- Пойду искупаюсь. – последовал ответ.
- Жалкий заменитель утреннего душа… - улыбнулся Коул, стараясь не щуриться – солнце узе взошло, и его лучи проникали повсюду, ослепляя и придавая всему атмосферу ужасающего летнего удушья.
- Не нам, убогим, выбирать, - пошутила в свою очередь Прю. – Присоединишься?
- Минут через… пять… - мужчина вздохнул и уткнулся лицом в подушку. – Или десять… пятнадцать… - пробурчал он, отчаянно зевнув.
- Как хочешь.
Прю выскользнула из дома и устремилась к призывным холодным водам океана, несущего долгожданную прохладу.
Через полчаса она вышла на берег, укутанная ледяными каплями влаги. Подхватив лежащую на песке белую рубашку мужского покроя, она наскоро закуталась в нее: после долгого нахождения в воде ее колотила дрожь. Чувствуя, как песок прилипает к мокрым ступням, ведьма направилась к дому.
На пороге ее поджидал мрачный Коул, он с отвращением взирал на безоблачное небо; его лицо просветлело только когда он увидел бредущую к нему женщину. Прю, несомненно, понимала причину недовольства бывшего демона – беспросветная жара, однообразие природы – все это медленно убивало. Пару раз они пытались найти что-нибудь новенькое, ночевали в лесу, простиравшемуся по центру острова, но и это уже не помогало.
- У тебя есть ручка и бумага? – устало вопросил Коул, когда ведьма остановилась рядом с ним и подняла на него сочувствующий взгляд голубых глаз.
- Зачем? – простодушно спросила она.
- Хочу накатать донос в небесную канцелярию. Это же просто пытка какая-то! Хуже ада ведь…
- Вряд ли поможет. – Улыбнулась Прю. – Только чудо спасет нас.
- Чудо – не такая уж редкость в нашей… хм, жизни, - просиял Коул, нацепив на лицо игривую улыбку.
- Прекрати паясничать, мне и так плохо…
- Прекращаю, - легко согласился мужчина. – Давай найдем тень, и не будем оттуда вылезать, а?
- Стратегическое предложение?
- Жизненная необходимость… - поправил Коул.

2.
В большом зале царил прозрачный полумрак. Высокие мраморные колонны терялись в недостижимой высоте потолка; клочья молочный облаков неприкаянно окутывали все вокруг, отчего место, где оказался Купидон, выглядело еще загадочней. Как бы то ни было, обитель Старейшин была неизменна – пустынна и недоступна для смертных существ.
Купидон нервно осмотрелся и положил руки в карманы брюк. Вот уже несколько минут, если судить по медленно движущейся стрелке его наручных часов, он ждал Старейшину. И, хотя вызов Ребекки чрезвычайно его взволновал, мыслями он был далеко отсюда: мысленно он был дома, с женой и маленькой дочерью, которой недавно исполнилось три года. Куп надеялся, что разговор не будет слишком долгим, и что он успеет вернуться до того, как проснется маленькая наследница Зачарованных.
- Купидон, вот и ты, - послышался тихий голос за спиной, заставивший мужчину обернуться. Позади него стояла Ребекка, светловолосая и голубоглазая Старейшина, одна из тех, кто до конца готова была отстаивать интересы Зачарованных.
- Давно не виделись, - вместо обычного приветствия произнес Куп и приветливо улыбнулся. – Что за срочное дело?
- Ты спешишь? – заметила женщина.
- Да, - не покривил душой Купидон и снова улыбнулся, на этот раз своим мыслям; он вспомнил, как пару часов назад укладывал малышку Шарлотту спать. – Надеюсь, дело не слишком… эм… трудоемкое?
- Смотря с какой стороны посмотреть. – Уклончиво ответила Ребекка. Она стояла напротив Купа, смиренно опустив руки, отчего длинные рукава ее белого одеяния почти касались укрытого струящимся туманом пола. – Помнишь ту маленькую услугу, которую ты оказал мне три года назад?
- Какую услугу? – нахмурился мужчина. Как ни странно, он понятия не имел, о чем говорит Старейшина.
- Услуга твоего кольца и… сестры твоей жены, - деликатно напомнила Ребекка.
- Что? – Купидон скривился еще больше, он вспомнил все в одно мгновение. – Только не говори мне, что ты опять хочешь ввязать меня в эту, с позволения сказать, игру!
- Куп… - попыталась остановить его женщина, но Куп продолжал. Видно было, что прошлое «дело» заставило его потрудиться. Еще отчетливей было заметно, что сама затея этого «дела» ему глубоко отвратительна.
- Нет, вы что, все с ума посходили? – Купидон от бессилия сжал кулаки и возмущенно продолжил. – Я не собираюсь больше в этом участвовать. Это глупая «игра», просто бессмысленная. Для чего она, для увеселения Старейшин? Неужели им стало так скучно существовать?
- Это не игра, мы, - Старейшина повысила голос на слове «мы», - Пытаемся изменить две судьбы. Мы хотим дать им еще один шанс!
- Что? – Куп закашлялся, когда до него дошел весь смысл сказанных женщиной слов. – Вы хотите… что? Это невозможно! – он вытащил руки из карманов и нервно скрестил их на груди. Красный камень в массивной оправе тускло блеснул в неярком освещении обители Добра. – Они мертвы, черт возьми! Неужели нельзя просто оставить их в покое?
- Мы в долгу перед ними, - не меняя позы и интонации, отчеканила Ребекка. – В долгу перед ними обоими. Так что успокойся, Куп и выслушай меня. Хорошо?
Купидон продолжал смотреть на женщину немигающим взглядом. Спустя минуту он наконец позволил себе обреченный вздох и сумел выдавить согласие.
- Хорошо, - кивнул он. – Я слушаю твою просьбу, Светлейшая. Но я ничего не обещаю. Мне нужно подумать… все слишком серьезно…

3.
Купидон вернулся домой мрачный как ночь. То, что дома его никто не ждал, только усугубило его настроение. Пройдя на кухню, он тут же заметил записку, прижатую магнитиком к холодильнику, из которой следовало, что Фиби и Шарлота ушли на прогулку.
Пустынные апартаменты радушно встретили Купидона. Мужчина прошел в гостиную и со вздохом опустился на кресло. Как он уже сам себе ранее признался, разговор со Старейшиной выбил его из колеи: он ожидал чего угодно… но только не этого!
- Вы что, все с ума посходили? – пробормотал он, наклоняясь вперед и обхватывая голову руками. – Черт…
Куп нервно откинулся на спинку кресла и замер, пытаясь вернуть спокойствие. Взгляд его устремился к окну: там, насколько можно было разглядеть с высоты седьмого этажа, был парк, полный людей. В Сан-Франциско лето было в самом разгаре: томное тепло солнца и прохладный ветер с побережья придавали городу незабываемый шарм. Тепло и свежесть, даже здесь, в заполненной жильцами многоэтажке… стоило только приоткрыть окно, чтобы впустить свежий воздух, и жить становилось легче. Но только не сейчас, и только не Купу.
Купидон размышлял о том, что сказала ему Ребекка. Ее глазами ситуация выглядела совсем в другом свете, нежели представлял ее себе муж ведьмы. Он искренне полагал, что все события, которые имели место быть три года назад, в которых он сам лично поучаствовал, - это всего лишь дурацкая игра, призванная развлечь высшие силы. Это просто противоестественно!
Он сам имел грандиозный опыт «сводничества», но только среди живых. Любовь мертвых – это уже что-то из ряда вон выходящее. Первоначально это было интересно, увлекательно, любопытно и познавательно. Было до тех пор, пока он не узнал, кто на самом деле эти люди, этот демон и ведьма, которые по мановению легкой руки Старейшин оказались вместе. Но Куп тогда смирился, смирился, и сделал все так, как ему сказали. И, пришлось ему признать, что все получилось неплохо, только… неестественно.
Теперь же дело принимает крутой поворот. Видимо, старейшинам начала надоедать новая «игрушка», и они хотят продолжить «эксперимент» в других условиях. Если бы речь шла о других людях, о другой ведьме и о другом демоне, тогда бы Купидон с легкостью уступил бы прихотям Светлейших и Ребекке в частности.
Но тут, когда речь шла о Коуле и о Прю, его что-то останавливало…
- Черт, - снова повторил он и замолчал, снова и снова прокручивая в голове все свои мысли.
Тишину, повисшую было в квартире, с любовью обустроенной Фиби, прервал женский голос, при звуке которого Купидон с трудом удержался, чтобы не застонать.
- Куп… - произнесла Ребекка его имя, и мужчина поднял на нее глаза. Старейшина стояла напротив окна, ее залитая солнечным светом белая одежда казалась сияющей, как все то добро, что призвана эта женщина отождествлять. – Я знаю, чего ты боишься.
- Неужели? – пробормотал себе под нос Куп и горько усмехнулся. При этом он продолжал испытующе смотреть на женщину.
- Знаю. Ты боишься, что твоя жена вновь столкнется с бывшим мужем. Боишься того, что это может быть болезненно для нее, и еще боишься, что…
- Я сам знаю, чего боюсь, - прервал ее Купидон. – Зачем ты мне это говоришь?
- Я говорю тебе это, чтобы ты окончательно поверил, что бояться не надо.
Повисла неловкая пауза. Ребекка продолжала все так же успокаивающе-сочувственно смотреть на сидящего в кресле мужчину. Он же, напротив, избегал прямого взгляда и потому уткнулся бессмысленным взглядом в ковер, покрывавший пол.
- Каковы шансы, что… они останутся вместе, оказавшись здесь, а не на острове? – наконец спросил Куп.
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Это сумасшествие. – Вздохнул муж ведьмы.
- Но шанс есть.
- Хорошо… - тихо ответил Купидон спустя минуту. – Я согласен.

_______________________________________________

Обсуждение, комментарии и отзывы по данному фанфику - здесь =)
Модератор

Сообщение отредактировал Хэппи: Пятница, 17 апреля 2009, 15:21:10