Сообщений в теме: 2

[Агни]

Обещала выложить. Долг сомневалась - топик захламлять неохота. Я потом удалю, наверно.


/…Тетя Фиби и Уайет всегда приветствовали редкие вылазки Криса на молодёжные вечеринки, поскольку это отрывало Криса от его вечных пыльных книжек, и совсем не пыльных, но и не способствующих укреплению здоровья электронных архивов, а способствовало, как говорит психолог комиссии опеки и попечительства мисс Бартон, социализации Криса, что было «полезно, учитывая характер мальчика и перенесенный им шок».
Вот и сегодня Крису только что платочком на прощание не помахали и не благословили, но уж принарядили на свой вкус и по последней моде, да снабдили карманными деньгами во внеочередном порядке. Несмотря на все эти обстоятельства, чувствовал себя Крис на вечеринке предурацким образом. Начиная от того, что ему не нравилась музыка, и заканчивая — было скучно, а как себя развеселить в шуме и прерывающимся, дробном свете цветомузыки, Крис не знал. Было бы поспокойней, достал бы из рюкзака «Тайный знак», и то было бы, чем заняться.
На вечеринку его притащили Тэдди Баскин, приятель, одногодок Криса, из параллельного класса, пообещав какое-то новое развлечение, какого Крис ещё не пробовал. Но пока ничего нового Крис не наблюдал, да ещё Тэдди велел ждать в общем зале молодёжного развлекательного клуба, а сам скрылся за дверью подсобного помещения. Давно уже. И всё не появлялся. А музыка в зале постепенно сделалась ритмичной, сильно акцентированной, бьющей по ушам и совсем не мелодичной. По светлым стенам поплыли лазерные геометрические фигуры кислотно-ярких оттенков - зигзаги, треугольники, квадраты, греческие лабиринты. Движения танцующих тоже стали соответствующими - резкими, механическими, дерганными. Это что, новая мода?
- Я забыл предупредить, это вечеринка в стиле Гоа-транс, - в таком шуме шагов Тэдди расслышать не удалось, да и слова Крис разобрал с величайшим трудом. И какое удовольствие от этакой какофонии? - Нравится?
- Не очень. А что такое «Гоа-транс»? - Крис понадеялся, что расслышал верно. На прошлой вечеринке, куда опять же Тэд таскал, было хоть не так многолюдно.
- Сейчас увидишь. Это ретро, так в семидесятые годы развлекались. Может, даже твоя тетка. – Крис заметил, что и Тэд временами морщится, пытаясь перекричать рев динамиков. - И тебе понравится, просто нужно слегка растормозиться. Я тут раздобыл самое главное, глянь.
На протянутой ладони Тэда лежали две полоски бумаги, похожей на лакмусовую — тоже узкие и длинные, только кислотно-зелёного цвета.
- Что это, Тэд? – ни в каких бумажках, чтобы начать получать удовольствие от вечеринки, Крис, определенно, не нуждался.
- Ну, это «марки». Знаешь такие? Дорогие, заразы, аж по десять долларов за штуку. Тебе и себе взял, потом деньги вернёшь.
- Нет, не знаю. Все таки, Тэд, что это такое? Что за «марки»? - обстановка почему-то нравилась Крису все меньше и меньше, а вот в рюкзаке книжка валяется…
- Честно говоря, сам ещё не пробовал, но ребята говорят — здорово подымает настроение и помогает расслабиться, - с небрежностью бывалого «прожигателя жизни» пожал плечами Тэдди. Но на самом деле никакой уверенности он не испытывал, Крис это прекрасно чувствовал даже в сутолоке сотен тел.
- Наркотик, что ли? – пробовать наркотики как-то не входило в ближайшие Крисовы планы.
- Нет, не совсем. Исключительно растительный препарат, безвредный. Я ж говорю – еще наши предки оттягивались. Даже твоя тетя, вот об заклад готов биться! Наверняка же пробовала. Ну, бери! Чего стоишь? С таким трудом раздобыл, знаешь какая очередь?
- Не буду. Нам же в школе говорили....
- Трусишь? Нужно было кого-то посмелее из ребят брать.... Это безвредно, даже похмелья, как после коктейля, не бывает. Зато здорово расширяет сознание и позволяет разговаривать с теми, кого нет, прикинь. Индейцы со своими богами разговаривали, значит, и нам можно!
- Я не трушу. Но это же наркотик наверняка! Иди, отдай обратно. В школе как раз насчет такого предупреждали, помнишь?
- Точно - трусишь. Говорят же тебе, натуральная штука ,плесень какая-то, из нее кислота… Эта, лизергиновая. Говорят, даже психологи используют! Так будешь, или мне на завтра останется? Трусишь или в кои-то веки как все нормальные ребята поступишь?
- Ты сказал, что можно общаться с теми, кого нет? – если это не наркотик… А, даже если наркотик. Если можно… с мамой?
- Точно. И расслабляет. Само то для нормального оттяга.
- И это не наркотик?
- Неа. – Тэдди задумчиво оглядывал танцпол.
- Давай, – решился Крис. Нет, конечно наркотик, в этом можно даже не сомневаться. Но он же безвредный. Если из натурального сырья? Значит, не подсядешь, и тошнить не будет? - А что с этим делать?
- Жевать, что же ещё. Только пойдём выйдем. В зале нельзя, тут поймать могут. Потом вернёмся, когда самый расслабон начнется.
Тэд сунул ему одну полосочку и повел за собой, через ту же подсобку, в тёмный, грязный проулок за зданием клуба. Там было сыро и воняло тухлятиной, но зато валялись деревянные ящики, на одном из которых Тэдди и пристроился, жестом предложив Крису присесть на соседний. После чего спокойно запихнул полосочку в рот и разжевал. Крис повертел бумажку в полоске света из щели двери, понюхал, взвесил все «за» и «против», решил, что «за» всё-таки перевешивают, и последовал примеру приятеля. В конце концов, с одного раза точно ничего не будет.
Сначала действительно ничего не происходило, совсем даже - Крис недоуменно переглянулся с Тэдом. Хотел было уже заметить, что, похоже, приятель зря потратил деньги, что его накололи аж на двадцать долларов. Подсунули каких-то обрезков бумажных. На вкус, правда, кисленько, как витаминки такие мелкие, но в целом – ничего особенного. И уж точно, не как обещал Тэд – оттяг и расслабон.
Но претензии приятелю Крис не высказал, поскольку понял вдруг, что он - большая морская звезда на дне океана, и над ним — кубометры, сотни тысяч тонн воды, и снуют любопытные рыбёшки, и вяло колышутся разноцветные водоросли. А он лежит на спине, раскинув конечности, и разглядывает голубую колышущуюся гущу над головой. И холод аж до костей пробирает, потому что на такую глубину солнечное тепло не проникает, но при этом спокойно, хорошо… Лежишь себе, и ничего делать не нужно, и никто ничего не требует. Вечность бы так лежал себе.
Над головой проплыл огромный ярко-желтый треугольник. Рядом кто-то залился счастливым смехом, а вода давила и обтекала, и колыхала маленькое пятиконечное крисово тельце, а под лопатками перекатывавшиеся мелкий, желтенький океанский песок. Затем мимо поплыл косяк оранжевых жирных овалов, и некоторое время ничего интересней не было, чем считать снующие туда-сюда фигурки. Однако на второй тысяче занятие Крису всё же прискучило, и овалы тут же пропали, сменившись ромбами и легкими, смеющимися и сияющими мыльными пузырями. Они плыли медленно и величаво, иногда касались то лапки, то лица Криса и пахли лавандой и мускусом. И тогда что-то снова поменялось, и прямо из Криса с шелестом и покалыванием, точно из сердца, начала прорастать огромная водяная лилия. Восковая зелень хрупкого высокого стебля и тонкие, анемичные лепестки, а сам Крис – крошечный и все уменьшающийся по мере того, как цветок крупнел, тяжелел, уходил ввысь.
Пока Крис не лопнул, как давешний мыльный пузырь, и не растворился в воде, став самим океаном, чтобы, чуть поколыхавшись, превратиться в легкокрылую чайку с белыми боками и атласной черной шапочкой на головке – в стае таких же болтливых, легких морских птиц. Он взмахнул крыльями, и стало легко-легко, почти невесомо, а внизу расстилались бесконечные морские просторы, голубая шероховатая поверхность в барашках волн, а соленый ветер свистел в ушах и перебирал нежные перышки. А солнце светило как сумасшедшее.
И было отчего-то так хорошо, что Крис громко рассмеялся – чайки захохотали в ответ – и полетел высоко-высоко…. только этого было мало, нужно было поделиться этой буйной радостью еще с кем-то, кроме чаек, исключительно чтобы не умереть от избытка счастья. Хотя Крис достоверно не помнил, кто такой Уайет, но знал, что ближе никого нет, поэтому мысленно позвал этого Уайета – далекий серебристый огонек – и залил потоками восторга. Так, что огонек заметался, но не погас, а вырос в длинный оранжевый лепесток, качнулся тревожно, что-то шепнул неразборчиво. Но Криса он больше не интересовал, Крис спешил излить свое упоение еще на кого-нибудь, хоть на тех же чаек вокруг…
И небо голубело. И гладь моря была чиста… И вдалеке торчал, как клык, серый островок. Скала даже скорее. И почему-то от ее вида защемило в груди остро и стыло, и пьяное счастье начало таять. Тяжело стало на душе, дождем запахло. И разрывалась тоской одинокая скрипка предчувствия. Крис покружился над островком, постепенно снижаясь, чувствуя, как тяжелеют крылья, как набухает влагой перо. Внизу выступили серые острые камни, чахлые кустики, узлы прошлогодней квелой травы. И печальная женщина в глубоком трауре, спиной к Крису.
А скрипка надрывалась. Но даже со спины… даже в темноте, даже издали… Крис не спутал бы маму ни с кем на свете!
- Мама? Мамочка? – вместо оклика вышел чаячий хохот, но мама все равно обернулась. Точно – мама. Только… другая, не как раньше.
Скрипка придушенно пискнула и исчезла, потому что лицо у мамы было синее, как у утопленницы, а глаза мертвые, рыбьи.
- Мам? Мамуль? Ты мертвая? Ну почему? За что?
Крис расплакался – так же безудержно, как перед этим смеялся - захлебываясь и задыхаясь. И тогда реальность начала рушиться солеными осколками, истаяло море, рассыпался островок. Последней, извиваясь в огне и рассыпаясь черным пеплом, как бумажка на свече, исчезла женщина в трауре кружев. А зеленый еж тряс за плечи и требовательно вопил в ухо:
- Крис, что с тобой? Ты чего-то нанюхался? «Кокс»? Или курнул? Отвечай!
Еж был настойчив и колюч, поэтому пришлось выковыривать из памяти:
- Ма… Марка…. Лизер…
- Твою ж в***! Ясно, ЛСД! Ты где вообще эту дрянь отыскал?
И еж отпустил. Снова поплыли треугольники и полезли из земли зеленые фосфоресцирующие грибы. И вдруг сразу Крис оказался под ледяным душем, удерживаемый в вертикальном положении чьими-то сильными руками, и задрожал от холода. И над ним был Уайет, тряс за плечи и с остервенением шипел:
- Вот же дурь! Ну же, приходи в себя! Это не должно длиться долго! Не должен же ты был большой дозой «загнаться»?! «Первачкам» больших доз не продают! Вот же придурок, Мать-Тьма! Придурок, тащит в рот всякую дрянь!
Уайет был ужасно смешным, когда вот так вот хмурил светлые брови и поджимал губы. Он стал походить на важного, надутого таракана, только усов не хватает. Крис хихикнул раз, другой, а потом, когда Уай снова обозвал придурком. Не выдержал и расхохотался в голос. Уай рассвирепел пуще прежнего, затряс за плечи и заорал:
- Прекращай! Приходи в себя! И чтоб никогда больше не смел даже! – и снова заливал ледяной водой, и было до того невыносимо смешно, что Крис никак не мог успокоиться – зубы выбивали дробь, а с губ сами собой срывались смешки.
В конце концов Уайет осознал всю тщетность своих потуг успокоить младшего брата. Тогда из крана потекла теплая вода, от которой Криса разморило, а в воздухе поплыли золотые рыбки и голубые искорки. Уайет прекратил издеваться, стащил с Криса мокрую одежду, хорошенько растер махровым полотенцем, завернул в простыню и без затей отнес на кровать. Уже оттуда Крис и долавливал последних летучих кроликов, а после провалился в сон, напоминающий темную яму или черную дыру.
Когда проснулся, дико хотелось пить, но оцепенелое тело оделось такой слабостью, что до кухни за водой «прыгать» казалось слишком опрометчивым, а дойти ножками – просто невозможным. Обнаружилось, что все еще ночь, но уже начинает светлеть, в окно пробивается предутреннее мертвенное серебро ранней зари. Почти вплотную к кровати придвинуто кресло, в котором кто-то спит, негромко посапывая. Крис неловко перевернулся набок, ощущая неприятный, пугающий контраст между недавним легким парением и нынешней каменной неповоротливостью. Кровать противно скрипнула, спящий встрепенулся, напряженно приподнялся, стало понятно, что это Уайет.
- Очухался? Пришел в себя? – голосом со сна хриплым и тревожным вопросил он. – Не будешь больше беситься?
- Пришел… Беситься? А я бесился?
- Ну, не то чтобы бесился… Но с кровати постоянно подскакивал. Потом успокоился, и я заснул ненароком. Ну и ночку ты нам с Фиби устроил. Веселенькую. Как ты себя чувствуешь? Не знобит? Не тошнит?
Крис прислушался к себе – недавнее прошлое куталось в тумане забвения, но чувствовал себя мальчик вполне сносно.
- Нет, нормально. Только пить хочется.
- Ладно. Обошлось, надеюсь. Пей…
Оказалось, на столе дожидается заранее приготовленный стакан с водой. Благословенная предусмотрительность старшего брата! Вода показалась на языке чуть не божественным нектаром. Уайет забрал опустевший стакан обратно, пощупал лоб Криса, посчитал пульс, заставил обернуться к окну, поразглядывал братские зрачки, а после посерьезнел, ощетинился колючками раздражения, сердитым недоумением.
- Так и? Как будешь объяснять свое поведение? Зачем ты это сделал? Тетя Фиби места себе не находит, говорит, это она виновата.
- Уайет, я не хотел…
- Ну нет, так не годится! От тебя я всех этих «не хотел» и «так получилось, оно само» не потерплю! Так может оправдываться весь этот планктон, твои друзья, но не ты с твоим IQ под сто шестьдесят! Когда ты тянул в рот чертову «марку», ты должен был понимать, что пробуешь наркотик! Что так и наркоманом можно стать! Что это опасно и вредно! На что ты рассчитывал?! Зачем тебе вообще такое приключение понадобилось?!
- Уайет, мне сказали…
- И слышать не хочу, кто и что тебе сказал! У тебя своя голова на плечах, ведь так?! И свои мозги! Мне что, теперь везде с тобой таскаться?!
- Уай, послушай… Ну, мне сказали, что это растительное, что это безвредное…
- И ты уши развесил! Ширнулся, ага?! Придурок… Видел бы ты себя в том проулке… Точь-в-точь шизик. Я чуть с ума не сошел! Всё, сидишь дома! Неделю! А узнаю, что ты снова пробовал, запру в комнате!
Крис определенно не понимал, почему Уайет так нервничает. И почему он сердится, но при этом боится? Все же обошлось? Крис совершенно точно не испытывал никакого желания повторят эксперимент… Только вот припомнилось – Уайет, злой как черт, с трясущимися руками, а взгляд пустой, тяжелый, расфокуссированный. И осенило:
- А ведь ты тоже пробовал… Тогда, год назад примерно! И ты не «марки» пробовал, что-то другое, тяжелое! Да? Если ты пробовал, то почему мне нельзя?
И зря сказал, наверно. Уайет стал совсем как в свои «волчьи дни»:
- Запру… Как есть – запру. Только попробуй еще раз такое сказать… Тебе – нельзя. И ты – не будешь! Я прослежу, чтоб ты больше никогда… даже близко мимо такой дряни не проходил!
- Ничего ты мне не сделаешь! Захочу – снова попробую! – зачем Крис это ляпнул, он и сам не знал. Наверно, из упрямства. И потом, Уайету, значит, можно… Уайету вообще постоянно все можно, чего нельзя Крису. И плести в свое удовольствие заклинания, и «прыгать», куда хочет, и вообще, в последнее время в его дела чтобы никто и носа сунуть не смел! Избранный, понимаешь ли! Нашелся тут. И уже сказанного казалось мало, чтобы выразить все накипевшее, и так и рвалось с губ. – И вообще, кто ты такой, чтобы мне указывать?! Я что, твоя собственность?! Что хочу, то и делаю! Раз уж даже отец не вмешивается! Да даже тетя Фиби! И вам всем все равно плевать! Плевать, слышишь?! И мне плевать!
Уайет тяжело молчал, и его молчанием постепенно придавило ту «накипь», стало стыдно, но не настолько, чтобы сразу начать извиниться. Уайет помолчал, видимо, собираясь с мыслями, а потом тихо, холодно, веско заметил:
- Не плевать. Мне и Фиби – не плевать. А отец и раньше был таким. И ты – не моя собственность, это верно. Ты – мой младший брат. Младший… и ты должен быть со мной. Себе я могу позволить ошибиться, я имею право. Ты – не имеешь. Ты еще слишком слаб и беспомощен, ты не можешь о себе позаботиться. Поэтому я забочусь о себе и о тебе, в этом вся разница. Но ты должен быть со мной всегда. Ты единственный, кто у меня остался, как я единственный, кто о тебе позаботится.
Крис еще кипел, еще сопротивлялся прозрачно высказанной своей функции – быть младшим и быть всегда рядом:
- Я ничего тебе не должен!
- Молчи. Ты сидишь дома. Сидишь, пока вот это не прекратится. Я не позволю тебе наделать глупостей.
- Я… Я… - тут Крис хотел повторить свою коронную штучку – «прыгнуть» не поднимаясь с постели. И понял, что заперт, что стоит барьер. А вот барьер – это коронная штучка Уайета. – Пусти! Выпусти меня!
- Посидишь в комнате, остынешь. Тебе чего-нибудь принести? Есть хочешь?
- Пусти меня!
- Значит, не хочешь. И не кричи, Фиби разбудишь, а она только недавно спать пошла. Тоже с тобой сидела. Или поставить еще и звукоизоляцию?
- Пусти!
- Ладно, пошел тогда…
И вот так взял – и ушел… Не обращая внимания на несущиеся в спину проклятья ровным счетом никакого внимания. Крис посидел-посидел – и разревелся с тоски. Нет, ну правда, отчего так несправедливо? Это же нечестно! Уайету, значит, можно было, и никто его в комнате не запирал… Но огорчало на самом деле даже не это. Огорчало, что не сбылось обещанное. Крис осознавала – с самого начала, с момента, когда Тэд принес эти «марки» - что все это наркота и вообще плохо. Но он пошел на риск с одной единственной целью – хотел посмотреть на маму. Очень хотел. Что бы там не говорили, но, после смерти... это уже не жизнь. Да, там что-то есть... Но настолько чуждое человеческому разумению, что души вообще забывают, кем они были на земле. А если и вспоминают... Всё равно с мамой уже больше никогда не удастся свидеться. От мамы, той, которую Крис так любил, которая иногда устраивала пикники и никогда не ругала ни за какие шалости, осталась только горстка пепла в урне склепа. И значит, когда мама умерла – это случилось навсегда. Никакой надежды. Когда месяца через два после ее смерти на улице к Крису, задумчиво шлепающему по лужам и не замечающему промокших насквозь кроссовок прицепился адвентист (эти стервятники всегда слетаются на запах мертвечины) и завел волынку о том, что следует верить в лучшую жизнь, и что Господь любит всех одинаково, Крис поднял глаза на взрослого, серьезного, одетого траурным грачом человека с лицом фанатика, и только рассмеялся. Тихо и совсем не страшно. Но человек отчего-то испугался, отшатнулся, как от прокаженного, и точно так же, шлепая по лужам и не разбирая дороги, побрел в другую сторону. Так что когда Тэдди заикнулся про «говорить с теми, кого нет» - внутренне Крис согласился в тот же миг. Маме теперь уже все равно, а он бы хоть еще разок на нее посмотрел. И мама пришла, но такая… Стало страшней, чем было.
Вот Крис и ревел, как девчонка, уткнувшись в подушку и комкая липкими от горя пальцами простыню. Пока не пришла тетя Фиби. Проклятый барьер, на которые брат большой умелец… Свободно пропускает к Крису посетителей, и даже выпускает обратно, а вот самого Криса – никак. А еще Уайет забудет его снять, и будет Крис сидеть неделю – и пропустит занятия.
- Доброе утро, Крис.
Тетя зашла тихо и ругаться не стала. А села на край кровати, помолчала и принялась наглаживать племянника по трясущимся плечам.
- И чего плачем? С Уайетом поссорился? Ну ничего, ничего… Уайет рассердился, да. Но он отходчивый, покипит и успокоится…
- Он… он меня запер… - сквозь всхлипы в подушку и истеричную нехватку воздуха прошептал Крис.
- И ты поэтому так надрываешься? Успокойся. Уайет перетрусил, вот и перегнул палку. Просто он вчера как почувствовал, что с тобой чего-то не того… ты бы его видел. Я уж думала за успокоительным бежать. Побелел как простыня. Ну а потом, когда нашел тебя… Ты нас так больше не пугай. Хорошо?
-Хо…рошо… Н..не…буду…- когда плачешь, внутри как-будто что-то рвется.
- Точно не будешь? Обещаешь? Крис, ты только никогда не прикасайся к наркотикам, хорошо? А то…Скажи. Я плохо о тебе забочусь?
Крис бессильно помотал головой – ну с чего тетя могла такое подумать?
- Просто когда дети пробуют наркотики, это всегда вина их родителей или опекунов. А ты же мальчик умный…Слушай, ну зачем?! Пайпер бы сразу знала, что в таких случаях делать, а я вот не знаю… - В голосе тети чувствовалось неподдельное отчаянье. Крису стало стыдно. Про тетю он думал меньше всего.
- Я…по маме соскучился…- жалко признался Крис, чувствуя себя донельзя глупо и тоскливо. – Думал, что её… увижу.
Фиби долго молчала. И убрала руки. Встала, походила по комнате. Потом другим – старым, тяжелым, скрипучим голосом сообщила:
- Крис, это не поможет. Мамы нет. И больше никогда не будет. А мы должны жить дальше. Жизнь дается один раз, и грех тратить ее так глупо. Наркотики никому еще не помогли и никому не помогут.
Слезы высохли сами собой. Тетя Фиби опять была старая-старая, как тогда, на похоронах. И захлопнулась дверь, отделившая детство Криса от... не взрослости… Чего-то другого, что заменяет детство детям, у которых забрали беззаботную веру в будущее…/

Сообщение отредактировал Агни: Понедельник, 19 сентября 2011, 12:43:28

[Агни]

Помаленьку разбираю завалы. Вот еще кусочек выклевала.
Он как-то затерялся и вообще взять из другой штуки). Дорог, так сказать, как память.

Очередная экспедиция в выжженные районы и их окрестности. Это уже ноябрь, зима. Трудно изрезанное, занесенное снегом, морозное пространство, огромные, почти непреодолимые территории. Идти тяжело, тонешь в белой рассыпчатой 'крупе'' по колено, а где и выше. И чертовски холодно, Крис и не знал, что так холодно - бывает. Но идти нужно, поскольку возможно, где-то еще прячутся беглецы из разрушенного Закопане. Их нужно отыскать и переправить на базу, а потом распределить по более или менее отдаленным, безопасным пока районам. Эти люди нуждаются в помощи... 'Квадрат' большой и сложный, поэтому, в целях ускорения поисков, с утра разделились по одному, двое, и разбрелись в разных направлениях, изредка переговариваясь по кристалл-коммутаторам. Крис вот пошел один, Эл - в компании Питера, уж врачеватель приглядит за излишне рьяной 'защитницей слабых и обездоленных'. Робин Гуд в юбке, горячая голова. Может, снега Прикарпатья слегка охладят ее пыл. Энтони тоже предпочел исследовать отведенный ему участок в одиночку...
Времени уже было ближе к полудню, день выдался ясный, солнечный, искристый снег слепил глаза - Крис очень жалел, что не озаботился раздобыть и себе, и ребятам солнцезащитные очки, так и ослепнуть недолго. Крис шел - брел, где-то, по склонам, полз, оскальзывался, падал в снег - уже три часа, давно промочил перчатки и замерз как собака. Судя по компасу, карте и чутью (на которое, впрочем, рассчитывать особо не приходилось ввиду почти полного отсутствия) идти еще часа два, потом можно будет возвращаться на базу. В очередной раз остановившись отдышаться, Крис достал бинокль и дежурно оглядел окрестности. На севере, откуда он притопал, громоздятся уже преодоленные горы, на юге - та же картина, запад 'чист' и почти ровен - холмики, припорошенные незамутненной белизной. С востока наползает сосновый бор - свежий, темно-хвойный и на фоне синевы неба праздничный. Ни намека на чье-либо присутствие. В небе высоко - две птицы-кляксы, подробно и не разглядишь...
Крис выдохнул в воздух разочарованное облачко тумана, опуская бинокль, и обреченно поглядел на горные пики впереди. Обойти, что ли? И тут взгляд выцепил не примеченную раньше серую полоску дыма в чистейшем воздухе через ущелье впереди. Метров триста, не больше. Дым.. костер... люди! Крис ринулся не разбирая дороги, даже не обегая особо глубоких сугробов. Люди! Добежав до оврага, ясно различил на противоположной стороне в основании горы уступчик ли, пещерку ли метрах теперь уже всего лишь в ста пятидесяти. И, не в силах ждать, заорал что есть мочи:
- Эй! Э-е-е-ей! Люди! Есть здесь кто-нибудь живой?!
Никто не отозвался, только далеко справа бесшумно обвалилась снежная 'шапка' с крошечной горочки, живо напомнив парню основную заповедь альпиниста - не шуметь. Крис упихал восторг куда подальше и полез через овраг - магические Силы он решил беречь, не тратить на 'прыжки' там, где можно дойти ножками, поскольку беженцев может быть довольно много и будет неприятно, если Силы откажут. Примерно три четверти спуска преодолев, случайно обнаружил, что уже не один. Задрал голову и разглядел на той стороне, на самом краю оврага, темный силуэт.
- Эй! Эй! - не подумав, опять заорал. Черт за язык дернул, однозначно. Поехал вниз еще один снежный пласт, закоченевшие пальцы соскользнули с крошечного уступчика, за который Крис только и держался. Снежная лавина подхватила и уронила, когда до дна оставалось метров шесть.
Все перемешалось - небо, земля, снег, камешки, набилось в рот, нос и придавило к верх тормашками, больно подвернув левую руку. Очень неудачно, от боли в глазах искры заплясали и слезы потекли. Кое-как, нянча окоченевшую и безвольную ладонь, вылез из-под снега, надеясь, что тот силуэт на краю - не глюк. Точно не галлюцинация - тоже голос подал:
- Эй, ты там живой?
- Да, - простонал Крис. Пальцами пошевелить не удавалось - сломана все-таки рука, похоже. - Только руку вот повредил...
- Ты кто таков?
- Не бойтесь, я Светлый! Я выживших ищу... Спасать... - беспомощно прокричал Крис. Спасатель, ага...Очень похож сейчас на человека, кого-то может спасти. Тут самому впору помощи просить. Если Крис спасатель, то Повелитель - ангел во плоти.
- Светлый, говоришь? Откуда здесь взяться Светлым?
- Спасательная операция... - болела рука... сильно. В глазах аж темнело.
- Ладно, разберемся. Сильно рука? Сам заберешься, или веревку притащить?
- Не нужно, я перемещаться умею. Я сейчас, - тут уж было не до экономии Сил. Крис сомневался, что даже с веревкой сумеет вскарабкаться на почти тридцатиметровую высоту. Секундное напряжение, сосредоточенное 'подтягивание' Сил. И Крис оказался наверху, рядом с бородатым, сильно заросшим мужчиной лет под сорок.
- Пан, я пришел...
- Светлый, значит, - невпопад усмехнулся мужчина. - Много вас таких, Светлых...
- Нет, правда, я... - договорить не успел. На затылок опустилось что-то тяжелое, и вместе с ним - темнота.
По крайней мере было тепло, промерзшие ноги приятно покалывало. Рука болела терпимо, закованная в непонятное твердое, а второй... тоже пошевелить не было никакой возможности, равно как и ногами. И 'прыжок' не работает! Испуганно забился в сдерживающих путах, но без толку. Привыкнув чуток к оранжевой полутьме, Крис разглядел - правая рука надежно, солидно прикручена к изголовью металлической койки. Очевидно, та же судьба постигла и ноги, только не видно. Левая рука - в лубке, тоже замотана солидно, хорошо. Извернувшись, разглядел очаг, огонь, дрова потрескивают, широкая мужская спина. Койка предательски скрипнула, мужчина резво обернулся:
- Ну, приятель, очухался? Знатно я тебя приложил?
- Кто вы?! Что вам от меня нужно?!
- Э, нет, мальчик. Здесь вопросы задаю я, уж не обессудь. Кто ты?
- Я Светлый, я же говорил: я... в смысле, мы, нас много... мы находим беженцев, помогаем перебраться в безопасные места. У нас есть несколько ориентировок, телепортисты! Я пришел с миром! Я не желал причинять вам вреда! Пришел помочь! - похоже, вдохновенный моноложец Криса мужчину не впечатлил. Во всяком случае, тут же развязывать веревки и бросаться 'спасителю' на шею со слезами благодарности 'горец' не спешил.
- Сначала себе помоги, парень. А я о помощи не просил, мне и так хорошо. Так, говоришь, не один ты такой идиот? А сколько вас?
- Много. Целая база. Но что вам от меня нужно? Меня скоро хватятся, искать начнут. - Положение Крису окончательно перестало нравиться. Он совершенно не понимал, чем заслужил такое с собой невежливое обращение, а главное - не знал, чего ждать от странного бородатого мужчины - 'горца'.
- А я и не против. Пусть ищут. Только у меня здесь барьер, начисто глушащий магию, если ты еще не заметил, и маскировка. А дым ты по чистой случайности и моей невнимательности заметил. Больше такого не повторится.
- Вы же не Темный.... - недоуменно-утвердительно пробормотал Крис. Парень явственно ощущал - присевший перед ним на корточки 'горец' тоже магических способностей не лишен, но ... непонятный он какой-то. Небритый давно - можно понять; щеки цвета красного дерева - обветренные и огрубевшие от холода; глубокие морщины на лбу, между бровей - щурится от солнца часто. А вот глаза странные - светло-светло-голубые, тревожно-бегающие, назойливо-неспокойные.
- Я нейтрал, - хмыкнул мужчина. А вот в нейтралов Крис уже тогда не верил, только пока еще не так яростно. Многого тогда просто не видел пока.
- Нейтралов не бывает. Или Темный, или Светлый! Или с нами, или с ними, третьего не дано! - пылко заявил парень. Пылко говорить он тоже тогда умел. Потом как-то постепенно разучился.
- Это, может, у вас там, в городах. А вы там все бешеные, друг с другом грызетесь, как последние сволочи, приятель. Лично я сам по себе, в ваши разборки не лезу, никого не трогаю, если не трогают меня, так что я нейтрал, так-то. Я самодостаточен, понимаешь? Так не нужно ко мне лезть. Живу себе, никому не мешаю.
- Рано или поздно вас найдут, вам придется определиться, - убежденно сообщил Крис. Первый год Эпохи - да, тогда еще можно было говорить убежденно.
- А никто меня не найдет, - не менее убежденно парировал странный собеседник. Поглядел диковато и непередаваемо-ехидно. - Вон, в России, говорят, десять лет назад нашли деревню старообрядцев, бежавших после церковного раскола еще хрен знает, когда. А я еще лучше умею прятаться. Я как крыса в своей норе... Мне ваши дрязги не нужны! Лезут тут! Весь ваш переворот - бред! Идиоты! И лезут тут!
Мужчина так неожиданно от этого ехидства своего перешел едва не на крик, что Крис неосознанно попытался отдвинуться и понял, наконец, с кем имеет дело. Обыкновенный шизофреник или психопат, каких много сейчас развелось. Вот вляпался.
- Тогда зачем вам я? Я же совсем не хочу вам мешать, живите себе, как хотите. Я всего лишь думал, вам помощь нужна. А если не нужна, так я уйду. Зачем держите? - как можно более мирно, максимально дружелюбно поинтересовался Крис.
- А сам не знаю. Сглупил. Пожалел. По-хорошему нужно было сразу прикончить. В обрыв столкнуть, пока ты в отрубе был. Ты бы и не заметил ничего. - С характерной для сумасшедших интимно-дикой откровенностью признал мужчина, ухмыляясь. Крис сглотнул, облизнул разом пересохшие губы. - Теперь жалко. Теперь не могу убить. Но ты говорил, вас много. Слушай, а жратва у вас есть? А то дичи совсем мало, всю распугали, бездельники. А река застыла....
- Есть. Пока еще достаточно. А вы к нам перебраться хотите? - с ожившей надеждой предположил Крис. А что? Там, на базе, Питер и Анна, и куча ребят. Уж они сообразят, что с психами делают. Может, не убьет? Вот и спасай после этого людей.
- Мне и здесь хорошо, приятель. Я горная крыса.... Хитрая горная крыса. Если вас много, то где остальные? Как ты с ними связь держишь?
- Коммутатор... - Нужно будет свечку поставить какому-нибудь богу, если удастся выбраться живым.
- Отлично. Это вот херовина у тебя на шее - коммутатор? Вот что, если хочешь жить, я тебя, пожалуй, обменяю. Убивать жалко. Если поклянешься Светом, никогда больше ко мне не лезть и своим запретишь, и притащите мне жратвы на зиму, аптечку и ...горючего чего-нибудь. Бензин есть?
- Мало очень, пара фляг..., - со вздохом признался Крис. Того бензина ему было жаль почти до слез, но он подумал, что умирать из-за него еще 'жальче'.
- Мне хватит. Так договорились? И без фокусов мне чтобы!
Договорились, конечно. По коммутатору мужик этот дал свои координаты, довольно путано, затребовал два ящика концентратов, кроме аптечки и бензина еще спичек четыре коробка. Перепуганные Питер с Энтони согласились на все. Даже не торгуясь, а ведь два ящика - это паек четырех человек на месяц. Ребята прихватили Зо, чтобы обратно уже не переться той же дорогой в случае 'нетранспортабельности' командира (разумеется, осторожное, вскользь упоминание о поломанной руке они восприняли как признание в смертельном ранении...), по указанным координатам. Топали они часа три, и этого времени оказалось достаточно, чтобы Крис полностью уверился не только в полной невменяемости своего 'гостеприимного хозяина', но и явственно ощутил, что помаленьку тоже сходит с ума. Мужчина этот, по имени Седзимир, оказался весьма словоохотлив и с радостью поделился с Крисом своими взглядами на мир и место в нем человека. Крис прямо чувствовал - мозги 'клинит'. Ещё сильней разболелась рука. Прихода подмоги он ждал как Второго Пришествия. Ребята таки дошли, хотя это уже казалось невозможным, и горланили, привлекая к себе внимание, с другой стороны ущелья. Пока они таскали ящики, Седзимир не спускал с Криса прицела дробовика, потом проверил припасы, удовлетворенно крякнул и велел убираться восвояси и больше к нему не лезть. Будто Крис так и рвался возвратиться в 'нору'. Так что парень, ловко и крепко за какой-то надобностью перехваченный Питером, тут же перенесся на базу.
Не сходя с места, следом прыгнули Эл и Зо. Как сложилась судьба того 'нейтрала' потом, Крис не узнавал. Просто принял к сведенью - и такие тоже существуют. Те, что считают, что 'потоп и пожар' их не касаются, и которых не интересует, что люди гибнут.... Вот так - не доверяй никому. А еще Крис узнал точную себе цену - два ящика концентрата, аптечка, четыре пачки спичек и две бутылки бензина. И впредь этим знанием руководствовался при принятии особо важных решений...

[Агни]

Чет захотелось и этот кусок показать. Опять на него наткнулась). Это альтернативная версия появления у Криса собаки-Казимира. Просто мой лично любимый кусочек. Его нет ни в к.к, ни в Анналах, ни в Богах.

/… Рождественские каникулы у шестнадцатилетнего Криса начались с температуры под сорок (а отца как раз командировали куда-то явно вне "зоны доступа", и на Зов он не отвечал), что было неприятно и существенно подпортило праздник, но и – с долгожданных подарков: книжки по элементалям и щенка, попискивающий золотистый комочек, торжественно умещенный на кровати рядом со спящим Крисом и тут же принявшийся своего нового хозяина с энтузиазмом вылизывать. Отчего Крис и проснулся. Щенка раздобыл Уай, и он был всем хорош, только вот его породу определить не удавалось даже с помощью глобальной инфобазы мегасети, и Крис начинал подозревать, что второго такого экземпляра на земле не сыскать при всем старании. Щенок был косолап, ушаст, крайне пушист, шестипал, а глазенки имел фиалково-фиолетовые. При том в густой шерсти на боках псинки Крис нашарил нечто, подозрительно напоминающее зачатки крыльев. В целом же щенок походил на сенбернара и обещал вырасти крупным парнягой. Но пока он поскуливал у Криса в кровати, откуда неугомонного юного чародея не выпускали заботливая Фиби и не менее заботливый Уай. Вынужденный разделить судьбу нового хозяина, щенок потыкался холодным носом в ладонь парня, заглянул под футболку, пощекотал пятки, провел ревизию под одеялом, а после заснул на подушке.
А Крис все смотрел на странное чудо, окрещенное после долгих раздумий Казимиром, и все-таки рискнул поинтересоваться у заглянувшего с завтраком Уая:
- Где ты его раздобыл? Я таких точно никогда не встречал…
- На птичьем рынке, разумеется. В магазинах такого не отыщешь. – Уай аккуратно поставил на колени брату поднос с завтраком, а сам уселся в кресло, заваленное блестящей шелухой от прочих рождественских подарков Криса. За три года Уай сильно изменился, подрос еще на добрый десяток сантиметров – аж до метра восьмидесяти двух, и смотрелся бы, пожалуй, каланчой, кабы не общая гармоничность сложения. Если Крис по-прежнему продолжал выглядеть тощим и болезненным – проблема всех слишком быстро вытянувшихся, но не успевших набрать соответствующий росту вес тинэйджеров, то Уай всегда развивался гармонично, да к тому же упорно занимался боевыми искусствами и прочей положенной будущему Хранителю-«силовику» дрянью. Крис этим все тоже занимался – поневоле и из-под палки. Как говорится – результат на лицо. На высокого голубоглазого Уайета на улицах девушки оборачиваются, а вот Крис пока такого внимания у противоположного пола не вызывает. - Нравится?
- Ещё бы. Еще спрашиваешь? Давно мечтал о щенке. Только слушай, он какой-то странный…
Странный, конечно, но очень забавный – Крис передвинулся на самый край кровати, чтобы не побеспокоить свою новую собаку. Собака не по-собачьи свернулась клубком, спрятала носик под пушистый хвост и изредка поводила во сне ухом.
- … У него, кажется, крылья на спине. Это что, помесь сенбернара и ангела?
- Крылья? – очень натурально изумился Уай. Натуральности изумления доверять несколько мешал выступивший на щеках Уая румянец смущения. – Откуда бы у собаки взяться крыльям?
- Вот и мне интересно. Только иначе - что это за штучки у Казимира под шерстью с боков?
- Ты Казимиром его назвал? Мило… А ты не отвлекайся, ешь давай. – Уай с преувеличенным интересом зашуршал обертками подарков, принялся перебирать открытки.
- А ты не уводи разговор в сторону! Уай, куда ты вечно ходишь? Это ведь не земной щенок. Откуда-то из другого места, да?
- У тебя слишком богатая фантазия, Крис. – С опять слишком достоверной иронией покачал головой Уай. - Ну откуда бы я его иначе, чем с рынка, взял? Никуда я не хожу. Или ты на параллельные миры намекаешь? Могу тебя заверить – это чушь и бред, их не существует. Я всего лишь сходил на птичий рынок и купил с рук. Я честно не разглядел, что у него там с крыльями, или что ты там нашел. Может, мутант какой? Говорят же – экологическая обстановка оставляет желать лучшего…
- Мог бы и пооригинальней объяснение придумать. Тебя вчера допоздна дома не было. Я заснул примерно в одиннадцать, у тебя в комнате было тихо. А сегодня ты приносишь эту… собаку, хотя не уверен, что это собака. Где ты был?
- Крис, чего ты от меня хочешь? В чем я должен признаться? Что тайным образом смотался в тридесятое измерение и под видом собаки притащил тебе дракона? А оно мне нужно? – пока еще Уай говорил спокойно, но – с явно ощущаемым раздражением (аура по краю пошла чернильными крапинками…).
Крис и сам не знал, чего прицепился – и из-за собаки конечно тоже, хотя Казимир ему очень и очень нравился. Даже с этими своими крыльями, результатом неблагоприятной экологической обстановки, как уверяет Уай. Нет, на самом деле он, разумеется, рад был бы узнать про своего нового питомца побольше, и еще узнает, но сейчас его интересовало другое.
- Я хочу знать, где ты был, вот и всё. Мне не нравится твоя привычка внезапно, ни слова никому не говоря, пропадать и не отвечать на звонки. И я перестаю тебя чувствовать, понимаешь? Словно отрезает. Я каждый раз очень волнуюсь, - примирительно пояснил Крис. Он, честно говоря, очень не любил ссоры и скандалы, а Уай уже явно начинал сердиться. А старший брат заводится с пол-оборота. И когда он заводится – лучше бежать из дому, куда глаза глядят. Нет, он очень хороший брат, очень заботливый, вот сейчас – завтрак принес, следом притащит гору таблеток. Потом еще целый день будет каждые пять минут заглядывать в комнату, спрашивать про самочувствие. Просто иногда с ним случаются «волчьи дни», как Крис окрестил моменты, когда Уай просто невыносим. Старший брат тогда ведёт себя довольно странно, становится грубым и вспыльчивым, выходит из себя по пустякам, огрызается или «утверждает свою власть» в мелочах, глядит волком и начинает неумеренно пользоваться магией. Впрочем, это длится обычно не больше дня-двух, а случается не чаще раза в месяц. Но эти два дня атмосфера в доме… становится тягучей и мрачной, как на кладбище. А после смерти мамы, да еще когда тети Фиби нет дома… Дома становится вообще… жутковато.
- Нигде я не был! Что за фантазии и домыслы?! Я просто гуляю с друзьями! Понимаешь, гуляю! Мне что, и погулять нельзя?! – так, Уай начинает закипать. А Крис сейчас ощущал себя слишком больным, чтобы спорить и кричать. Кажется, снова поднялась температура. Щенок во сне то ли фыркнул, то ли чихнул.
- Можно. Можно, конечно. Просто ты мог бы сообщать об этом мне, чтобы я не волновался. Черт, да я каждый раз раздумаю… Я же нервничаю. – Крис хотел продолжить, но горло, и так с утра просто наждачкой дерущее, подвело – голос сошел на нет, сменился совсем уж жалким сипом.
- Ох, ладно, извини… Извини, я не хотел заставлять тебя волноваться. Конечно, я буду предупреждать. – Поспешно сменил тон Уай. – А насчет щенка – ты прав, он не совсем обычный. В магической лавке одной… не спрашивай, не могу сказать, где, купил. Породу тоже не назову, но он мне очень понравился.
- Я понимаю… Слушай, но так все-таки – он не будет случайно огнем дышать?
- Нет, случайно не будет. Я про него вообще-то мало что знаю, но…
- Не пойму, зачем ты вообще его купил? Мог бы и обычной собакой ограничиться. Лабрадора мне бы было вполне достаточно…
И тут Уай ответил странно – с видимым смущением и как-то застенчиво:
- Я о тебе тоже, знаешь, беспокоюсь. И очень волнуюсь иногда… А этот… Казимир.. Мне сказали – идеальный охранник – и просто защитит, еще и магию чувствует, предупредит, если что…
- И нельзя было раньше сказать? Господи, зачем туману-то было напускать?! – теперь Крису стало как-то удивительно легко, отпустили подозрения… Уай иногда совсем глупый…
- Ну… Ты у нас такой взрослый… Обиделся бы еще… Ладно, ты доел? Я отнесу поднос.
Да, и еще Уай очень не любит сантиментов и «розовых слюней».
- Доел. Возьми.
Уай уже был на пороге, когда Крис рискнул:
- Уай, спасибо тебе. Я так рад, что… Что мы с тобой есть… Что мы с тобой живые.
Уай обернулся. Непонимающе сдвинул брови. Подумал – и улыбнулся, только слегка недоуменно:
- Я тоже рад. А ты это… температуру померь. Что-то тебя глючит, кажется … /

Сообщение отредактировал Агни: Среда, 15 июля 2009, 19:54:57