Перейти к содержимому

Телесериал.com

Парижские каникулы, или Хроники семейной жизни

Мечтать ведь не вредно...
Последние сообщения

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 44
#1
Ирсен
Ирсен
  • Автор темы
  • Участник
  • PipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 3 Янв 2005, 19:05
  • Сообщений: 211
  • Откуда: Пенза
  • Пол:
Человеку свойственно надеяться на лучшее, верить в чудеса, желать хэппи-энда во всем…
И эта работа - просто мечты… И где-то даже мои собственные мечты…
И пусть это, на чей-то взгляд, слишком сентиментально и неправдоподобно,но... Я ТАК ХОЧУ! Может, не только я… :)
Ведь не секрет, что часто толкает нас взять в руки перо не только желание вылить на бумагу то, о чем думаешь, о чем мечтаешь, но и надежда – надежда, что еще кому-то, кроме тебя, это будет нужно…Надежда, что кто-то порадуется, кто-то – просто улыбнется, а кто-то – иронично усмехнется… Что ж… это тоже эмоции!
Поэтому буду благодарна за любой отзыв… :yes:
Часть заслуги в том, что эта работа в конце концов получила свой окончательный и законченный вид, принадлежит… юной рыбке по имени Delf. "Нытье" бывает конструктивным…


* * * * *
Огромный парижский универмаг гудел, как улей. Это и не удивительно, учитывая, что на пороге Рождество. Многоуровневый главный зал, переливающийся новогодними огнями, был битком набит толпами людей, которые, на взгляд стороннего наблюдателя, хаотично и по одному им известному плану передвигались из отдела в отдел.
Центр зала украшала огромная новогодняя ель, опутанная от подножия до самой макушки, достававшей почти до купола крыши, гирляндами бегающих огоньков. Приехать в Париж накануне рождественских праздников и не попасть на предпраздничную распродажу – было немыслимо. Сейчас такое царило во всех магазинах. Но людей это не пугало, их не становилось меньше, и дело даже не в покупках и сниженных ценах – многим хотелось просто побыть среди людей, занятых приятными хлопотами, и самим зарядиться этой атмосферой ожидания праздника.
Здесь можно было найти всё, что душе угодно: от продуктов до одежды от самых знаменитых домов моды, от навороченной техники до игрушек.
Именно он, отдел игрушек, и был сейчас самым шумным местом в универмаге. Здесь царила полная какофония: крики и иногда капризный плач детей, глухой говор взрослых, гудки и стрекотание движущихся машинок, плач и мелодичное пение кукол, барабанная дробь и множество других звуков, происхождение которых было даже трудно определить. Родители спешили выполнить желания своих чад в преддверии Рождества, и чада требовали, иногда подкрепляя свои требования плачем и истерикой. Но не все.

-…Ну, пожалуйста… Никита… совсем на недолго… пожалуйста… ну, мам… - темноволосый мальчик лет десяти обхватил руками молодую светловолосую женщину в длинном светлом пальто, не давая ей ступить и шагу. На руках она держала хорошенькую маленькую девочку, которая с серьезным и удивленным видом, засунув пальчик в рот, молча смотрела то вниз, на брата, то переводила взгляд на мать, которая, казалось, совсем не сердилась, старалась сделать строгое лицо, едва удерживая улыбку.
- Ну, пожалуйста… мам… Никита… Мы только сходим, чуть-чуть посмотрим и всё! – с умоляющими нотками в голосе продолжал уговаривать мальчик. Он делал это настолько искренне, убедительно, так вцепился в молодую женщину, не давая сойти ей с места, что видно было, что она готова согласиться. К тому же ещё немного, и они могут упасть, раскачиваемые мальчиком.
- Адам… Адам! Осторожнее, ты уронишь нас, - пыталась, сдерживая улыбку, вразумить мальчика та, которую он, путаясь, называл то по имени, то мамой.
Мимо спешили люди, большинство не обращали внимания на эту троицу, а кто-то, глядя на них, по-доброму улыбался. Это было обычной картиной здесь, в этом царстве игрушек. Для детей здесь было много соблазнов, среди этого огромного количества самых разных игрушек. К тому же их можно было не только посмотреть, но и потрогать, и даже поиграть – в специально отведенном для этого месте. Туда-то и тянул мальчик молодую женщину.
- Адам… Сейчас вернется отец, и тогда решим, что делать… Перестань! - продолжала увещевать, пытаясь делать это строго, Никита. Она старалась не смотреть на умоляющее лицо мальчика и пыталась удержать на руках девочку, которой, видимо, надоела эта картина, и она начала вырываться из рук матери, вертя с любопытством кудрявой, светлой, как у матери, головкой по сторонам.
Но мальчик не отпускал их.
- Ага! Папа скажет, что у нас нет времени, и я ничего не увижу! Ну, Никита! Я быстро!
- Я уже сказала – одного я тебя не отпущу. Отец будет сердиться, - привела она последний, самый весомый аргумент, удерживая начинающую хныкать дочь и глядя сверху вниз в запрокинутое лицо обхватившего её ноги мальчика. Он привалился к ней всей тяжестью, не размыкая рук, и слегка раскачивал её.
- Адам, что ты делаешь? – раздался вдруг спокойный и строгий голос. Он принадлежал молодому мужчине с пронзительными зелеными глазами. Высокий, хорошо сложенный, с темными, слегка вьющимися волосами, он невольно привлекал внимание своей какой-то особенной, мужественной, красотой. Чувственные губы, волевой подбородок… Но самым впечатляющим на его лице были глаза – не только потому, что они были зеленого цвета с необычным оттенком, но и тем, что оставались серьезными, даже когда он улыбался. В нем чувствовалась какая-то первобытная сила, основательность и надежность.
Видимо, он уже пару минут наблюдал за этой сценой и сумел подойти незаметно.
- …Адам, ты же мужчина… ты должен оберегать сестренку и Никиту, а ты едва не свалил их… - продолжил он мягко, но строго. Мальчик сразу отошел от женщины, опустил виновато голову и доверчиво прижался к отцу.
- Что у вас тут происходит? О чем это ты так настойчиво просил Никиту? – он поднял глаза на жену, и взгляд его стал ещё более теплым. Он с удовольствием смотрел на своих красавиц – большую и маленькую. Малышка сразу, услышав голос отца, успокоилась, заулыбалась, всё её внимание теперь было приковано к нему.
Никита нежно посмотрела на мужа.
- Майкл, дорогой, это наше с Адамом дело, - заговорщески подмигнула она мальчику. – У нас есть ещё время? Нам надо отлучиться. Ненадолго.
Адам с надеждой смотрел на неё, а потом на отца.
- И вы не скажете, зачем?
«Ты узнаешь об этом, только когда… понадобится твой кошелек, - улыбнулась про себя Никита, - …а он, чувствую, понадобится…»
Они оба отрицательно покачали головой. Помолчав, Майкл внимательно посмотрел сначала на жену - она слегка кивнула ему головой, прося тем самым согласиться – потом на застывшего в нетерпеливом ожидании сына.
- Ну… если не надолго…
- Вот и хорошо! – облегченно вздохнула Никита. - Да, возьмешь эту принцессу? – она кивнула на дочь. – А то она вся извелась…
Майкл тут же протянул к девочке руки, вопросительно глядя на неё – пойдешь ко мне? Та тут же с готовностью отпустила мать и, заулыбавшись во весь рот, рванулась к отцу, едва не вывалившись из её рук. Никита только ахнула. Девочка обвила ручонками шею отца, прижалась к нему, положив головку ему на плечо, засунула пальчик в рот и успокоилась…
Никита почувствовала укол ревности.
- Надо же… прямо…папина дочка… - нахмурив брови, делая нарочито обиженное лицо и пытаясь сдержать улыбку, она поправляла курточку на дочери, стараясь при этом не смотреть на мужа. Он же, улыбаясь, пытался поймать её взгляд.
- Роди ещё… Сына. Будет… мамин сынок… Я не против, - тихо сказал он.
Она замерла на мгновение, подняла глаза на мужа – на первый взгляд, это была шутка. Но она знала… чувствовала, что он, хоть и улыбается, серьезен. Как и всегда, когда речь заходит о таких вещах. И ждет, что она ответит. Она посмотрела на них обоих – и в который раз сердце её ёкнуло от счастья и гордости: на неё смотрела пара таких похожих зеленых глаз, внимательных и любящих – мужа и дочери. «Господи, неужели это - моё? Чем я это заслужила?» - мелькнула мысль и пропала. Ответ был не нужен. Она, довольно улыбаясь, молчала, закусив нижнюю губку, и в её взгляде, обращенном на мужа, читался задорный вызов – а что?!… И рожу!
- Пойдем, Адам, - обняв мальчика за плечи, Никита направилась к отделу игрушек.
- Только недолго… конспираторы… - проводив их взглядом, Майкл обратился к притихшей на его руках дочке, - мы тоже найдем, чем заняться… правда? Пойдем есть мороженое?
Девочка оживилась, с готовностью закивала головкой, так что кудряшки запрыгали, закрывая ей лицо, и тут же требовательно указала пальчиком в ту сторону, где яркими огнями переливалась витрина со сладостями и откуда по всему залу разносились дразняще-приятные, сладкие запахи сдобы, свеже сваренного кофе и шоколада. Поудобнее усадив дочь на руках, Майкл направился туда, куда показывала эта маленькая светловолосая принцесса: видно было, что ей мало в чем отказывали…

* * * * *
Ещё две недели назад она и мысли допустить не могла, что окажется в этом городе. Как ей казалось, он всегда будет для неё… для них… под негласным молчаливым запретом. Слишком много было с ним связано, слишком много в нем произошло когда-то…В городе, в котором всё начиналось..
Поэтому, когда Майкл заговорил о поездке сюда, Никита удивилась и внутренне напряглась.
- Почему… именно в Париж?
- Ты против? Я подумал… скоро Рождество, можно куда-нибудь съездить всем вместе… а в Париже на Рождество очень хорошо… я помню, - и глаза его стали серьезными.
- Это… единственная причина? – она с тревогой смотрела на мужа.
Он ничего не ответил.

Потом, думая о предстоящей поездке, она вдруг поймала себя на мысли, что она и хочет увидеть Париж, и … боится этого. Не какой-то реальной угрозы, а… воспоминаний, которые может навеять этот город… У неё только-только начало получаться… забывать… Но она понимала, что ВСЁ забыть будет невозможно… так как в прошлом переплелось и плохое, и хорошее… А хорошее она забывать не хотела. Его и так было мало…А ещё потому, что рядом с ней - и тогда, и теперь - Майкл…
Потому и хотелось – любопытно было, что вспомнится, когда увидит знакомые улицы, дома… и боялась – этого же…

…Стоя у прилавка, Никита наблюдала за играющим Адамом. Замечательный мальчик рос, да другого сына и не могло быть у Майкла. Чем больше взрослел, тем сильнее он становился похожим на свою мать: такой же темноволосый, с такими же выразительными черными глазами. Не по годам развитый, сообразительный, с пытливым умом… Это от отца, наверное. Майкл самозабвенно любил сына, любил проводить с ним время, но не очень баловал, старался быть строгим, но справедливым. Собственно, Адам и не подавал особых поводов быть с ним строгим. В нем уже сейчас начинал чувствоваться тот крепкий стержень, который был в его отце. И мальчик чувствовал любовь отца даже при всей его строгости и безоговорочно ему доверял.
Ей вспомнилось, как довольно часто они, сидя в саду или у бассейна, о чем-то просто разговаривали или что-то обсуждали, серьезно и обстоятельно. Или мастерили что-то в гараже. У Адама была одна страсть: он разбирал всё, что попадалось ему в руки, потом пытался собрать и, надо сказать, всё чаще это ему удавалось. Через сборку-разборку прошли все его игрушки. Какие-то выжили, какие-то – нет… Никита улыбнулась про себя. Вот и сейчас Адама интересовал не столько робот как игрушка, сколько его внутреннее устройство и способы его трансформации.
К дочери у Майкла было совсем другое отношение. Тут ни о какой строгости не шло и речи. Самое большее, на что он был способен, - нахмурить брови в ответ на капризы дочери, и этого было достаточно, чтобы Николь тут же успокоилась. Никита, наблюдая за ними в такие моменты, усмехалась: магнетическое влияние Майкла на женский пол любого возраста всё еще было сильным. А вообще он просто и откровенно баловал её. Никите порой казалось, что он с ней проходит путь, который не смог пройти с Адамом – по причине его отсутствия рядом с ним долгое время. С дочерью он наверстывал упущенное. Этой принцессе было позволено многое. И маленькая лиса уже сейчас частенько вила из него веревки – чего не удавалось проделать с Майклом ни одной женщине в мире. Если он этого не хотел.
Адам это видел и спокойно, без тени зависти и ревности, принимал. Он уже понимал, что женщины, девочки – это нечто другое. Они слабые, нежные, иногда капризные, но всё равно их надо любить и оберегать, брать на себя проблемы – это обязанность мужчины. Так воспитывал сына Майкл, притом большей частью собственным примером.
С Никитой у Адама сложились немного необычные отношения. В свое время она не стала пытаться играть роль его матери. Она по-женски выбрала единственно правильный в данной ситуации путь: была с ним просто самой собой, как и просил Майкл, – доброй, заботливой и искренней, давая мальчику возможность самому определить, какое место она будет занимать в его жизни. И это давало уже свои результаты. Она быстро стала ему в первую очередь другом. Адам оценил её искренность, стал многое ей доверять, а она, общаясь с ним, сама становилась ребенком.
Процесс этот ещё не закончился. Совсем недавно Адам вдруг стал иногда называть её мамой, хотя знал, что это не так, и помнил свою настоящую мать. И это стало повторяться всё чаще – маленькому мальчику сначала нужна всё-таки мама, а потом друг. Особенно когда ему плохо, когда что-то болит или гложет сердечко обида, или испугался чего-то - хочется прижаться к родному плечу, поплакать, почувствовать нежные, теплые руки на своей голове… Это и давала ему Никита. А теперь он и путается порой, называя её то по имени, то мамой… Никита с молчаливой поддержки мужа не мешала ему определяться. И она догадывалась, какому определению для неё в конце концов мальчик отдаст предпочтение…

… И глядя сейчас на увлеченного Адама, она подумала: «Я была бы счастлива стать ему настоящей матерью…». Хотя Майкл никогда об этом не говорил, но она знала – это было бы исполнением и его сокровенного желания…

А в играх она становилась его другом, таким же мальчишкой, как и он сам.
Довольно часто их дом гудел от диких воплей, заливистого смеха и грохота опрокидываемых стульев. Майкл поначалу просто со стороны наблюдал, как носятся по комнатам друг за другом Адам и Никита, играя в очередных разбойников или индейцев. Ему нравилось видеть счастливыми и беззаботными своих любимых. Теперь к этой визжащей и кричащей паре, кидавшейся подушками с диванов, присоединялась и маленькая Николь, которая пыталась, топая ещё нетвердо стоящими ножками, поспеть за братом и матерью, с восторгом лепеча что-то на своем, только ей понятном языке. Конечно, она не успевала, и у Майкла замирало сердце, когда он видел, она вот-вот обо что-то споткнется, ударится, или Адам и Никита слишком близко от девочки пробегали, едва не задевая её. «Ну, вот только толкните её… я вам обоим…», - думал он в такие моменты и едва сдерживался, чтобы не броситься к ней.
И он вмешивался. В первую очередь для того, чтобы, как он сам думал, утихомирить эту разбушевавшуюся орду. Но очень скоро сам оказывался втянутым в это безобразие. Он пытался поймать то Никиту, то сына, а в результате его усилия заканчивались тем, что они тут же объединялись против него, и он сам через какое-то время оказывался лежащим на полу, закиданный подушками, и пытался скинуть навалившихся на него хохочущих и вопящих Адама и Никиту. И, конечно, ему это удалось бы… если бы он сам этого хотел и не мешала бы ползавшая здесь же дочь, которая с восторгом пыталась забраться на всю эту образовавшуюся кучу-малу. И когда ей это удавалось, Майкл говорил: «Сдаюсь!», и все вместе они ещё долго лежали рядышком, усталые и довольные…
Она улыбнулась своим воспоминаниям. Когда-то она и мечтать о подобном не могла…

-… Никита… - вдруг услышала она за спиной чей-то неуверенный голос… Скорее догадалась, чем услышала. Она застыла, ожидая… Ну, так ей послышалось или на самом деле это её кто-то позвал?
- Никита… – услышала она опять. – Никита?! – голос был полон нескрываемого изумления. И было в нем что-то очень знакомое…
Где она могла его слышать? Но ведь определенно… слышала….
Блеснувшая догадка ещё в слова не оформилась, а она уже поняла, кто это. Как громом пораженная, Никита медленно обернулась. Молодой мужчина в кожаном длинном пальто смотрел на неё с видом крайне удивленного человека, который сомневался, стоит ли верить своим глазам…
Господи… да, это был он. Он почти не изменился за эти годы. Всё тот же непокорный светлый ежик волос, всё тот же открытый взгляд голубых глаз… Грей… Как же давно это было… Сколько воды утекло… Человек из её прошлой жизни, который встретился ей в самом начале её пути в Отделе, первый, кто отнесся к ней с искренним вниманием и заботой. Тот, который, как она, наивная, полагала, сможет стать для неё близким, а вместо этого стал первой её потерей, доказавшей, что у неё никогда не будет так, как у всех… Слава богу, что это не так.
И вот, столько лет спустя, в центре большого сверкающего магазина, каких много в этом огромном городе, в канун Рождества их пути пересеклись…
«Но… как?! Так не бывает!» - думала Никита, растерявшись в первую минуту и лихорадочно соображая, что говорить. Но всё решилось само собой.
- Это… правда ты?! Никита, ты… помнишь меня? – с сомнением и надеждой в голосе спросил Грей.
- Я так изменилась? - немного придя в себя, улыбнулась Никита и добавила тихо:
- Конечно, помню, Грей…
Услышав этот низкий чувственный голос, он облегченно перевел дух, поспешив заверить:
- Нет! Совсем не изменилась!
И вдруг посерьезнел и тихо закончил:
-… Всё такая же… ослепительно красивая… солнечная.
Они замолчали, просто глядя друг на друга. Перед глазами Никиты в доли секунды промелькнуло всё, что было связано с Греем… Их первая встреча… их свидания… ужины в его доме… Грей в её квартире… в её постели… Холодные глаза Майкла… «Ты злишься, потому что я люблю его, а не тебя!»… «А ты не любишь меня?»… И свой оглушающий страх за жизнь Грея и его дочери…
А о чем вспоминал он? Она догадывалась, видя, как Грей смущен и растерян. И она успокоилась. И первая прервала молчание:
- Как ты? Как твоя дочка… Кейси?
Он улыбнулся:
- Кейси … Она уже совсем большая… Почти невеста… - и, помолчав, добавил, - у нас всё хорошо…
Грей немного замялся, будто не зная, стоит ли говорить дальше.
- Мы здесь все вместе… выбираем подарки – у младшего как раз на Рождество день рождения.
- У младшего? – Никита удивленно приподняла брови.
- Да. У меня сын… ему будет пять.
- А… его мама?
- Да… моя жена. Тоже где-то здесь, с Кейси, - он оглянулся, поискав в толпе глазами
своих близких. И не найдя, опять посмотрел на Никиту.
- Я очень рада за тебя… за вас, - искренне произнесла она. И она понимала, что, рассказывая ей всё это, Грей надеется услышать и от неё что-то подобное. Никита чувствовала его нетерпение от желания услышать её ответы на свои невысказанные вопросы. И она уже была готова к этому.
И он спросил:
- А как ты живешь?
- Я? Неплохо…
Такой ответ его не устроил, и он, не дав ей продолжить, торопливо спросил о том, что его интересовало в первую очередь:
- Семья… дети?
Никита только хотела ответить, но передумала, увидев направлявшегося к ним Майкла с дочерью на руках. Сердце её бешено застучало.
- Да вот… могу познакомить, хотя… - она на секунду замялась, в глазах мелькнула тревога, - вы уже знакомы…
Грей, проследив за её взглядом, посмотрел туда и застыл. Он сразу узнал Майкла, и молчал, пораженный. Но когда Майкл подошел к ним, он уже справился со своим волнением, заговорив первым:
- Майкл… Здравствуй…
Майкл был спокоен, серьезен и, казалось, даже не удивлен этой встречей. Он слегка склонил голову в знак приветствия. Никита с интересом со стороны наблюдала за мужем. Как он всё это воспримет? Вспомнит Грея? Она внимательно смотрела в его лицо, пытаясь хоть что-то прочитать по нему, почувствовать – тщетно, оно было непроницаемо. Давно она его таким не видела… Понятно - конечно, узнал! И только в глазах промелькнуло что-то такое… Что-то необычное было в этом коротком взгляде, который Майкл бросил сначала, подходя, на Грея, а потом – на жену…
Наступило минутное замешательство, но положение тут же спасла маленькая Николь. Увидев мать, она заулыбалась и потянулась к ней. Её милая мордашка была испачкана чем-то темным и сладким. Никита взяла дочь из рук Майкла, вытащила из кармана платок и попыталась вытереть её личико. Девочка тут же стала отталкивать руки матери, вертеть головкой и хныкать – ей явно это не нравилось. Майкл улыбнулся:
- Вот и я … не смог, – и закончил, подойдя к дочери и ущипнув её за испачканную щечку:
- Ну, и ходи грязнулей, раз так.
Малышка, нахмурившись, посмотрела на отца, отвернулась, обняла шею матери ручками и прижалась к её плечу лицом, пряча его от рук матери. Никита попыталась оторвать её от себя, но безуспешно. Она посмотрела на Майкла, улыбнулась и пожала плечами – ну что с этой капризной дамой поделаешь?
Грей завороженно смотрел на всё происходящее. Спрашивать о том, кто эта маленькая девочка, смысла не было – достаточно было увидеть их вместе, чтобы это понять. Тонкие черты лица, светлые волосы… Они были очень похожи – мать и дочь. Вот только глаза девочки… светлые, но другого оттенка… «…Как у отца…» - догадался Грей.
Майкл подошел к жене, что-то тихо прошептал ей на ухо. Никита закивала головой и показала рукой в сторону манежа, где играли дети. И Майкл, слегка кивнув Грею, направился туда.
Никита и Грей остались одни и какое-то время молчали, глядя друг на друга. Грей не знал, что говорить дальше – на многие свои невысказанные вопросы он уже получил ответы. Теперь ему было многое понятно и в прошлом…
-… Я и тогда не очень верил, что он тебе… - он кивнул в сторону ушедшего Майкла, - брат… Было что-то ещё… Я чувствовал, видя его… какую-то угрозу… Угрозу нашим отношениям. Теперь понятно… - горько усмехнулся Грей.
«Знал бы ты, насколько ты был близок к истине… Но это была угроза не только нашим отношениям,» - усмехнулась про себя, услышав его слова, Никита, а вслух сказала:
- Я и сама тогда мало что понимала… Но я была честна с тобой, Грей.
Он согласно кивнул головой.
- Значит, когда ты всё так резко оборвала… исчезла из моей… из нашей жизни…
Никита перебила его, не дослушав:
- Не по своей воле. Но так было нужно… на тот момент. Поверь, это было к лучшему, - она виновато улыбнулась.
- Для тебя… или для меня? - в его голосе она услышала нотки плохо скрываемой обиды. - Как и тогда, ты чего-то не договариваешь…
Что она могла ему ответить? Чем утешить? И как оправдаться? Даже спустя столько лет всё равно она не может этого сделать. Так и останется он без ответа на свои вопросы, с обидой в сердце и непониманием… Сердце её сжалось.
- Для тебя… для нас обоих, - ей пришлось сказать это твердо, будто ставя точку, и Грей понял, что тема закрыта.
Он вздохнул и перевел взгляд на притихшую девочку на руках Никиты, и глаза его потеплели.
- А это…
- Это… наша дочь. Николь, - Никита облегченно перевела дух.
- Я понял… Она очень похожа на тебя… на вас… - и после паузы тихо спросил:
- Ты, я вижу, счастлива? Мне это важно… нужно знать.
Не задумавшись ни на секунду, Никита просто и откровенно ответила:
- Да. Очень…
И глаза её заблестели такой искренней радостью, что сомневаться в правдивости этого ответа не приходилось. Грей немного сник, но через силу улыбнулся и произнес:
- Что ж, наверное, это на самом деле было к лучшему… - и, помолчав, добавил:
- Тебя, кажется, ждут… - кивнул он за спину Никиты. Она оглянулась: прислонившись к прилавку, Майкл смотрел в их сторону. Рядом, рассматривая яркие наклейки на большой коробке, стоял Адам.
- Да… Мне пора.
- Что ж… Мне было приятно увидеть тебя, Никита… Вот увидел тебя… столько лет
прошло, а я все помню, будто только вчера… - и он, смешавшись, замолчал.
- Не надо, Грей, - она сжала его руку. – И… прости меня.
Он ничего не сказал, только взял ее руку и поднес к губам.
- Прощай, Грей… - и направилась к ожидающим ее Майклу и Адаму. На сердце было тяжко…

* * * * *
… Майкл мягко остановил машину под аркой у ярко освещенного парадного входа в отель «Ритц», в котором они остановились, и посмотрел на Никиту.
Она притихла после этой встречи в универмаге. Нет, он видел, что она не расстроена, не огорчена – просто… немного опечалена. И о чем-то думает… и мыслями где-то далеко. Интересно, где… Если бы Никита сейчас отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на Майкла, она бы увидела в его глазах плохо скрываемую тревогу…
И потом, когда они зашли в небольшой ресторанчик, чтобы поужинать, и когда вернулись в отель, Никита молчала и выглядела несколько рассеянной. Маленькая Николь, пока ехали в машине, заснула. И сейчас, положив головку на плечо матери, спала у неё на руках, свесившиеся ручки и ножки её безвольно болтались – маленькая непоседа сильно утомилась от обилия впечатлений и ярких красок, которыми был полон сегодняшний день. Она начала капризничать ещё в ресторане, Никита не смогла её успокоить, и было решено поскорее вернуться в отель, уложить её и тоже уставшего Адама в постель. Мальчик не возражал – он был рад этому решению, так как в багажнике машины его ждал в упаковке вожделенный робот, который Майкл ему всё-таки купил, и ему не терпелось поскорее его распаковать. Фразу о том, что ему придется лечь спать, он пропустил мимо ушей.
Войдя в ярко освещенный огромный холл отеля, Майкл передал коробки, сумки с покупками тут же подбежавшему суетливому юноше в форменной одежде, и окликнул Никиту. Она никак не отреагировала, продолжая идти к лифту.
- Никита! – ему ещё раз пришлось позвать её, тронув за плечо. На этот раз она оглянулась – взгляд её был задумчивый и почти отсутствующий. Майкл протянул руки к дочери на её руках. И пока Никита передавала ему девочку, он с тревогой пытался поймать её взгляд. Она почувствовала это и ободряюще улыбнулась ему. И столько было нежности и спокойствия в этой улыбке, что он понял – все в порядке. Просто ей нужно время…

… Тяжелая, отделанная под дуб дверь номера бесшумно распахнулась, и они вошли в погруженную в полумрак комнату вслед за сопровождавшим их юношей из обслуги. Тот сложил их покупки на диван и включил свет, услужливо задернув тяжелые портьеры на окнах. Уличный шум сразу стал глуше. Уходя, молодой человек слегка поклонился, тронув рукой козырек форменной фуражки в ответ на протянутые ему Майклом чаевые, при этом стрельнув восхищенным взглядом в сторону Никиты. Она, как обычно, не обратила на это внимания, особенно сейчас. Зато такие взгляды не оставались незамеченными Майклом, и до сегодняшнего дня это ему даже льстило…
Никита потянулась к дочери, но Майкл её остановил:
- Я сам её уложу…
И проведя нежно рукой по её щеке, закончил:
- … ты устала. Иди прими ванну.
Наградой был благодарный взгляд Никиты. Она чмокнула в щечку спящую Николь, в макушку, взъерошив волосы, - Адама, и направилась в сторону спальни, на ходу снимая пальто.

… - Адам, переодевайся, умывайся – и в постель, - говорил Майкл, положив дочь в кроватку и раздевая её.
- Пап… Папа! Я не хочу ещё спать… - просящие нотки слышались в его голосе, правда, без надежды на успех. И Майкл, догадавшись, что не дает покоя сыну – новая, купленная сегодня игрушка - сказал:
- Уже поздно, отложи всё до утра.
Видя, что мальчик нерешительно топчется на месте, он подошел к сыну, наклонился к нему, положив руку на плечо:
- Мы все устали… и у тебя глаза слипаются… Сегодня был длинный и хороший день… много впечатлений. Ведь так, сын? Не надо есть всё вкусное сразу… оставь и на завтра. Ты меня понял?
Помолчав, мальчик вздохнул, согласно кивнул головой и начал раздеваться.
Майкл вернулся к дочери. Та спала, за всё это время ни разу не проснувшись. Удивительный ребенок! Её передавали с рук на руки, переворачивали, переодевали – она позволяла делать с собой всё, что угодно, и даже глаз ни разу не открыла. Как будто подсознательно чувствовала, что в этих родных, сильных руках ей ничего не грозит.
Переодев дочь, Майкл накрыл её одеялом. Светлые кудряшки рассыпались по подушке, на щечках играл румянец… Не слишком ли он яркий? Ещё переодевая Николь, он обратил внимание, что она была горячей. Как бы не заболела, да ещё так далеко от дома! Приложил руку к лобику… и облегченно вздохнул – нет, температуры нет, лоб даже прохладный… Дышит ровно.
Он услышал, что вернулся Адам из ванной комнаты, подождал, пока тот заберется в постель, подошел, помог ему укрыться одеялом, наклонился, поцеловал в лоб:
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи… Пап, я люблю тебя… - уже засыпая, пробормотал Адам, - и Никиту… и Николь…
Майкл улыбнулся:
- Я знаю… Я тоже тебя люблю… Спи.
Выключив свет и оставив гореть небольшой ночник у кроватки дочери, он вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь детской.

… «Да, ну и день сегодня… Кто бы мог подумать…» - думал Майкл, вспомнив ошеломленный вид Грея и растерянную Никиту. Он прислушался к шуму льющейся воды, доносящемуся из-за неплотно прикрытой двери ванной комнаты, представил Никиту, расслабленно лежащую в ароматной пене ванны… О чем она сейчас думает? И он с удивлением обнаружил, что чувствует опять что-то вроде ревности к тому, ЧТО может быть сейчас предметом её размышлений… Он уже испытывал сегодня это чувство… и не раз. Сначала – укол ревности при виде Грея, потом – из-за рассеянного молчания Никиты после этой нечаянной встречи… и вот опять.
Он откинул покрывало на кровати и стал медленно раздеваться, прохаживаясь по комнате, ожидая, когда стихнет шум льющейся воды в ванной.
И мысли об этой неожиданной встрече не давали ему покоя. Он мысленно опять и опять прокручивал в памяти эту сцену, пытаясь вспомнить все детали. Что он хотел вспомнить или понять? Он и сам не смог бы объяснить…
Он узнал Грея сразу – это профессиональная черта. И учитывая, что когда-то этот человек кольнул его в самое сердце, - не удивительно, что он его узнал. Сколько их потом было у Никиты… И по заданию… и так… Гельмут… Юрген… Но ни к одному из них Майкл не испытывал того, что чувствовал по отношению к этому мужчине… Может, потому, что именно он первый заставил тогда Майкла понять одну простую вещь - Никита незаметно стала для него не просто подопечной, а чем-то большим…И потому, что та давняя история показала ему, что она не так сильно зациклена на своем наставнике, как он думал, – и это было впервые в его практике… Он помнил, как она очертя голову кинулась в эту связь… наивная и искренняя, полагала, что у неё есть на это право, пыталась доказать что-то себе и ему…
Он не хотел признаваться, но ему было и неприятно смотреть на Никиту и Грея в универмаге, и в то же время он чувствовал удовлетворение.
Неприятно - потому что не хотелось вспоминать, ЧТО связывало Никиту и этого человека когда-то. Давно забытая ревность шевельнулась опять, когда он увидел их разговаривающими у манежа с детьми.
И в то же время испытал удовольствие, видя красивую, спокойную, хотя и слегка растерянную Никиту и ошеломленного этой красотой и самой встречей, немного поникшего Грея. Майкл мог бы и не подходить к ним, но он не стал отказывать себе в удовольствии увидеть ещё более удивленное лицо Грея, когда тот поймет, с кем здесь Никита. Он даже не ожидал, что ему этого захочется. Но и он изменился за эти годы. Это было чисто мужское желание собственника, почти неведомое ему раньше, этакая маленькая месть за то, что этот человек когда-то был кем-то для Никиты… человеком, из-за которого Никита тогда не ответила на его, Майкла, вопрос: «…А ты не любишь меня?»

Он вдруг понял, что не слышит больше шума льющейся воды, и направился к двери в ванную. Не успел он дойти, как дверь ванной комнаты медленно открылась, и на пороге появилась Никита, в белом пушистом халате и с полотенцем в виде чалмы на голове.
Майкл перегородил ей дорогу, остановив вопросом:
- Всё… в порядке?
Она подняла на него глаза. Щеки её порозовели, глаза опять блестели, она выглядела расслабленной и умиротворенной – ванна явно пошла ей на пользу. От неё пахло свежестью и еще каким-то ароматом, необычайно вкусным и волнующим… наверное, каким-то ароматическим маслом… И вообще она была вся такая… Кровь сразу прилила к голове, и Майкл почувствовал поднимающееся желание…
- … Да, - услышал он ответ Никиты.
Он её не отпустил, вопросительно и недоверчиво глядя на неё.
- Правда! – она улыбнулась. – Всё хорошо… не волнуйся за меня, - и на мгновение прижалась щекой к его плечу - это нежное прикосновение только добавило ему волнения, и он едва удержался от желания немедленно обнять её… - …Вот только ноги гудят… пойду прилягу.
Майкл пропустил её, оглянулся, проводив её внимательным взглядом, подождал, пока она опустится на широкую кровать, и только тогда зашел в ванную.

… Никита подождала, когда Майкл исчезнет в дверях, поднялась, подошла к двери в детскую и, тихонько приоткрыв её, заглянула внутрь, прислушиваясь…
Горел ночник, дети спали… слышалось ровное дыхание Адама, сопела носиком дочь.
Успокоенная, она вернулась в комнату и прилегла на кровать поверх одеяла. С удовольствием вытянула ноги, заложила руки под голову, потянулась всем телом…
«Да… странный и всё-таки хороший сегодня был день…» Она вернулась мыслями к той неожиданной встрече с Греем… Что она сейчас чувствовала, вспоминая о ней? Трудно сказать… Но уже не тяжесть… и не вину. Всколыхнулись воспоминания, спрятанные глубоко в памяти… Как будто от камня, упавшего в воду, пошли круги по поверхности. Немного грустно… но какой-то светлой грустью… Ей казалось, что это было давно, хотя понимала, что это не так. Но если учитывать, насколько она изменилась с той поры и как изменилась её жизнь… то да – это было давно.
Вообще – в другой жизни.
И всё-таки она теперь была даже рада, увидев Грея. И чувство вины, которое подспудно жило в ней всё эти годы, прошло – она убедилась, что у него всё сложилось благополучно, он жив и даже счастлив, судя по всему. И он смог убедиться, что и у неё всё в порядке. А ещё… Дорогого стоило увидеть настоящие ревнивые огоньки в глазах Майкла при виде Грея. Она понимала, что это ревность не к настоящему Грею, а к прошлому… К тому, что их когда-то, пусть и недолго, связывало… Понять, пусть спустя столько лет, что Майкл всё-таки ревновал тогда её - это было приятно…
Веки её отяжелели, она постепенно погружалась в сон…

… Очнулась она оттого, что к её ногам что-то прикасалось. Секундой позже она узнала эти руки.
Никита приподняла голову и посмотрела на Майкла, который, стоя на коленях у постели, с ещё влажными, от того ещё более вьющимися, волосами, с обернутым вокруг бедер полотенцем, со знанием дела осторожно, но ощутимо разминал ее ступни. Руки его были сильными, горячими, и там, где они прикасались, кожа горела, и тепло поднималось от ступней и разливалось по всему телу, прогоняя сон… Боль уходила, сменяясь приятной негой.
Майкл профессионально растирал ей ступни, разминал каждый пальчик. Ей хотелось мурлыкать от удовольствия. Она опять откинулась на подушку, подложив руки под голову, и вся отдалась своим ощущениям.
Постепенно растирание перешло в нежное поглаживание. Руки Майкла переместились на её лодыжки, слегка их массируя, а больше лаская, и поднимались все выше. Никита вдруг почувствовала его губы на своей коже – он начал целовать там, где проходили его руки, поднимаясь все выше…
Майкл ловил себя на мысли, что даже простое прикосновение к её коже доставляет ему несказанное удовольствие. Её шелковистая кожа будто струилась сквозь его пальцы, он чувствовал её сладкий возбуждающий аромат, и это кружило голову. Дыхание его участилось, сердце ускоряло темп, желание удушливой волной поднималось в нем…Он медленно поднимался вверх, целуя нежную кожу внутренней стороны её бедер, отбросив в стороны полы её халатика … Горячие его руки ласкали, поглаживая, ее плоский живот. На мгновение он остановился, чтобы развязать пояс ее халатика и распахнуть его. И руки его и губы уже беспрепятственно продолжили свое увлекательное путешествие…
Никита лежала, закрыв глаза и покусывая губы, чтобы сдержать стоны удовольствия. Она хорошо знала эти руки и губы, прикосновения которых приносили столько наслаждения, что порой хотелось кричать. Она хорошо знала этот аромат разгоряченного мужского крепкого тела, в котором улавливалась тонкая нотка хорошего мужского парфюма и едва уловимый запах душистого геля. Знала и любила этот волнующий запах, который узнала бы из тысячи…
Между тем руки Майкла добрались до нежных полушарий ее груди, накрыли их, лаская пальцами напрягшиеся бутоны сосков, а губы целовали ее живот… Майкл знал каждую ложбинку, изгибы и впадины этого восхитительно прекрасного тела, но это не мешало ему проделывать это раз за разом. Даже наоборот…
Он вдруг рывком приподнялся и переместился повыше, оказавшись лицом к лицу с Никитой. Она открыла глаза и посмотрела в его потемневшие от страсти глаза. Он нежно водил пальцами по ее лицу, по губам, сухим от жаркого дыхания. Бедром она чувствовала, насколько он возбужден… Но почему он медлит? Она чувствовала бешеное биение его сердца, и ее собственное, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди…
- Ну… - услышала она его прерывающийся шепот, - … что ты мне ответишь на мое предложение?
- Какое?
- Там… в универмаге… - Никита внутренне напряглась. - …еще об одном малыше…
- А-а, вот ты о чем… - облегченно улыбнулась Никита, - …подумаем.
- А может… не будем думать? – целуя ее в шею, шептал Майкл. - …А займемся этим… прямо сейчас?
Она подняла его голову:
- А… у меня сейчас есть выбор?
Майкл улыбнулся:
- Нет, - и впился в ее губы глубоким поцелуем.
Никита опять вспыхнула, как спичка. Она быстро сдернула с бедер Майкла полотенце, отбросив его в сторону, обхватила ногами его бедра, обняла его, лаская руками его плечи, спину… Майкл , оторвавшись от ее губ, опустился к шее, ладонями нежно обхватил ее груди, губами, языком лаская ее соски, и почувствовал, как тело ее в ответ изогнулось и невольный стон вырвался из губ… Страсть накрыла их обоих. Он приподнялся и легко вошел в нее. Каждое его движение, каждый его толчок вызывал в ней маленький взрыв наслаждения, за которым, она знала, последует и большой…
В любви он привык быть ведущим. И она уже давно приняла это. Ей нравилось принадлежать ему, подчиняться его желаниям. Потому что они совпадали с ее желаниями. Нравилось отдавать ему всю себя без остатка – она знала, что всё вернется сторицей…
Ей нравилось чувствовать его внутри себя, чувствовать под своими руками, лежащими на его предплечьях, как ходят под его тонкой кожей упругие крепкие мышцы…
Она приподнялась к нему, покрывая поцелуями и лаская руками его грудь, отвечая на его поцелуи. Она хотела, она готова была разделить с ним его страсть… И он, чувствуя такую сильную отдачу этого прекрасного тела, умело вел ее к вершине наслаждения…

…Она почти лежала на нем, прижавшись щекой к его груди, и слушала, как гулко билось, постепенно замедляя ход, его сердце, как выравнивалось его дыхание. Она водила пальчиком по влажной горячей коже на его груди… другие движения совершать ей было лень. Собственное тело казалось ей таким легким, почти невесомым, оно ещё хранило остатки того наслаждения, которое она только что испытала…
Майкл лежал с закрытыми глазами, и, если бы Никита не чувствовала, как он нежно перебирает её волосы, она подумала бы, что он заснул. Они были полны друг другом до краев, разговаривать, как впрочем, и спать, не хотелось.
Первым все-таки нарушил молчание Майкл:
- Мне показалось или…
- Что?
- Ты сегодня… немного расстроилась?
Пальчик на его груди замер.
- С чего ты взял? – Никита подняла голову, опустила подбородок на свои руки, лежащие на груди мужа, и выжидательно посмотрела на него. Она ждала чего-то подобного, потому что Майкл после этой встречи с Греем весь вечер упорно обходил её молчанием. И вот…
Не открывая глаз, он продолжил:
- Ты… слишком молчалива была сегодня весь вечер… На тебя… это так подействовало?
Она усмехнулась – он даже имени Грея произносить не хотел.
- Ты о встрече в универмаге?
Он промолчал, но она чувствовала, что он ждет ответа.
- Да… нет… То есть… не только… Просто… столько воспоминаний всколыхнулось…
И чувствуя, как напрягся Майкл, добавила:
- …Не о нас с Греем – нет… вернее, не только…
Майкл открыл глаза и теперь смотрел на жену, ожидая продолжения. Она опять положила ему голову на грудь и задумчиво продолжила:
- Я, как увидела его… подумала, что вижу призрак… если бы не знала, - она улыбнулась, - что он тогда… жив остался… Надо же … такая встреча… столько лет спустя… да ещё в этом городе. В первое мгновение даже испугалась… случайность ли это... Бывает же такое…
Вздохнув, она замолчала. Теплая рука Майкла, на которой она лежала, перемещалась, поглаживая, с её плеча на спину, ниже… и в обратном порядке…
- Так много вспомнилось… Жаль, что начиная новую жизнь, приходится расставаться с тем хорошим, что было в старой… особенно с людьми, которые стали тебе почти родными… к тому же не так уж много их было… А расстроена… Нет, я не расстроилась… скорее, наоборот, - в голосе её появились какие-то новые нотки. - Во-первых, - она выдержала паузу, - я убедилась, что у Грея всё сложилось хорошо… как ты тогда и предсказывал…
И она опять замолчала.
- А во-вторых? - спросил Майкл.
Никита продолжала молчать, не поднимая головы с его груди. Заинтригованный её упорным молчанием, он, взяв её за подбородок, поднял её голову, заставляя посмотреть на него. В глазах Никиты плясали чертики, она едва сдерживала лукавую довольную улыбку.
- Ну? – проявил нетерпение Майкл.
Выдержав паузу, Никита полуутвердительно-полувопросительно произнесла:
- Ты ведь все-таки… ревновал тогда… А?
Он молчал. Выждав, она, разозлившись, вырвалась из его рук и начала стучать кулачками по его груди, возмущенно шипя:
- Опять это молчание! Можешь хотя бы теперь, спустя столько времени, честно и прямо ответить?! Сейчас-то что тебе мешает?
Она не договорила, потому что Майкл схватил её руки, останавливая их, перевернул её на спину и сам оказался сверху, прижав Никиту своим телом к постели. Она продолжала барахтаться, пытаясь выбраться из-под него, но своим сопротивлением достигла противоположного эффекта – оказалась в полной его власти и вызвала… определенную реакцию с его стороны. Его губы нашли её рот и закрыли его долгим поцелуем. Она почувствовала, как растет в нем возбуждение, как его руки всё нетерпеливее скользят по её телу, лаская… И, чувствуя, что сама начинает проваливаться в этот сладкий дурман, прогнулась всем телом и простонала:
- Майкл… это нечестно!
Он не отвечал и не останавливался, продолжая целовать её в шею, опускаясь к груди…
- Ты… опять не ответил!
Майкл поднял голову, взглянул ей в лицо и глухим от возбуждения голосом сказал:
- Что ты хочешь услышать? Ты же всё сама поняла… и тогда, и сегодня…Это и было твое – «во-вторых»?
И, помолчав, добавил:
- Думаешь, легко было наблюдать, как женщина, которую ты… желаешь, входит в дом к другому мужчине… видеть его руки на её плечах… как падает пальто к её ногам, а она этого даже не замечает… потому что занята совсем другим… И воображение живо рисует, что за этой захлопнувшейся дверью произойдет… И ты ничего не можешь… не имеешь права… сделать. Это надолго остается в памяти…
- Ты… за мной… за нами… следил?! – Никита в полном изумлении смотрела на мужа.
Поистине – сегодня день чудес и открытий!
А дальше изумляться пришлось уже Майклу. Никита с вдруг вспыхнувшей страстью притянула его к себе и впилась поцелуем в его губы, оплела его руками и ногами, и чего ей теперь хотелось – было очевидно.
Майкл не стал себя упрашивать. На какое-то время мир вокруг них опять перестал существовать…

… - Тогда по тебе этого не было заметно…- медленно произнесла Никита, продолжая так приятно прерванный разговор. Сейчас она лежала спиной к Майклу, в кольце его рук, по которым она нежно водила ладошкой.
- Я… тогда сам этого не понимал… Боялся себе признаться…и за тебя боялся, - уткнувшись лицом в её волосы, прошептал он. И помолчав, спросил:
- Никита… ты… хотела бы кого-нибудь увидеть…из той, прежней, жизни?
Она повернула к нему голову и посмотрела на него, задумавшись.
- А разве это возможно?
Он провел пальцами по её щеке, потом, как обычно, - по её изогнутой брови…
- И всё-таки? … Впрочем, - он улыбнулся, - можешь не говорить… Я догадываюсь…
Никита не удивилась, не спросила, о ком он подумал, – он хорошо знал её.
- Если бы… это было возможно… и без последствий… - она вздохнула, притянула к себе руку мужа, поцеловала и сунула её себе под щеку, устраиваясь поудобнее.
Очень скоро Никита уснула в его объятиях, а Майкл ещё долго, размышляя о чем-то, лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тихому дыханию любимой, и заснул, только когда за окнами стало светать…

Когда утром Никита проснулась, услышав голосок дочери из детской, Майкла рядом уже не было.

* * * * *
.…- Зачем ты нас сюда привез, Майкл?
Никита, как расшалившаяся девчонка, беззаботно размахивала сумочкой и, оглядываясь с улыбкой на мужа с дочерью, шла по аллее впереди них.
- Тебе… здесь не нравится?
Как может не нравиться в этом маленьком уютном парке на окраине Парижа? Тихо, спокойно, красиво, людей, прогуливающихся по дорожкам парка или сидящих на скамейках, совсем немного…
Она остановилась, глубоко вздохнула свежий, пахнущий хвоей воздух, и, откинув капюшон пальто, подняла лицо, подставляя его теплым лучам солнца – погода сегодня тоже способствовала таким прогулкам: облака растянуло, сырой ветер почти стих, и впервые за последние дни выглянуло солнце.
- Устал я… от этой городской суеты… - услышала она рядом голос мужа, -… и от людской толпы тоже…
Да, здесь хорошо… Но почему именно сюда?
Вообще, это было неожиданно, хотя особых планов на сегодняшний день у них не было. Утром Майкл, зайдя в детскую, где Никита одевала дочь, вдруг сказал:
- Одень её потеплее … и сама тоже. Съездим кое-куда…
- А куда? – слегка удивившись, спросила Никита: обычно они вместе строили планы на предстоящий день.
- Увидишь… Не пожалеешь … надеюсь, - улыбнулся Майкл, а глаза остались серьёзными.
Энтузиазма, как и любопытства, не проявил только Адам – его мыслями прочно овладела новая игрушка, и он предпочел провести это время с ней. Майкл, как ни странно, согласился, взяв с него слово никуда из номера не выходить и подстраховавшись обещанием портье приглядывать за номером.
И вот они здесь. Никита тоже немного устала от парижской суеты, от толкотни на предрождественских улицах и в магазинах, от роскоши и даже чопорности отеля, в котором они остановились… Хотелось чего-нибудь простого, привычного… Она поймала себя на мысли, что начинает скучать по дому… Чувство, которое её радует и к которому она всё ещё не может привыкнуть… Как здорово, когда есть куда возвращаться!
И вот этот маленький парк очень напоминал тот, в котором они любили вместе гулять дома. Кажется, нравится здесь и маленькой Николь. Девочка под пристальным взглядом отца бегала по дорожке, самозабвенно что-то лопоча на своем языке и подбирая прутики с земли.
И всё было бы хорошо… если бы не это не оформившееся во что-то конкретное чувство, вызванное молчаливостью и серьезностью Майкла, пока они ехали сюда. Но Никита не дала этому чувству перерасти в беспокойство, убедив себя, что ей это показалось, что он часто бывает таким. Она привыкла за эти годы к тому, что рядом с ним беспокоиться ей не о чем. Никита внимательно посмотрела на мужа - тот, закуривая, спокойно глядел вдоль дорожки. И, успокоенная его видом, она подхватила на руки приковылявшую и теперь тянувшуюся к ней маленькую Николь и, смеясь, закружилась вместе с ней, чем вызвала бурный восторг и смех девочки.
Остановил кружение Майкл, поймав в объятия их обеих, забрал у Никиты дочь, положил ей руку на плечо и произнес, глядя на что-то позади Никиты:
- Ты сейчас повернешься и пойдешь прямо по дорожке… Не торопись… и приглядись к людям на скамейках…
Чувствуя, что она сразу испуганно притихла, он перевел взгляд на неё и поспешил добавить:
- Не волнуйся… всё хорошо…
И, глядя ей в глаза, спросил:
- Ты ведь мне веришь?
Она стояла в нерешительности, не понимая, что происходит. Но… Майкл, хоть и серьезен был, улыбался - и это её успокоило. Взяв дочь за ручку, он закончил:
- Мы тебя скоро догоним… Иди.

Да, она привыкла ему доверять. Поэтому повернулась и пошла по аллейке, лишь однажды оглянувшись на мужа с дочерью. Но Майкл ободряюще кивнул ей, и она пошла дальше.
Никиту одолевали недоумение и любопытство. Приглядеться к людям на скамейке? А что она должна увидеть? Люди как люди… Вот кто-то читает газету… парочка обнимается… молодая женщина качает коляску… Ничего странного. Хотя… Взгляд её остановился на мужчине на ближайшей скамейке… пожилом мужчине… У которого на голове вопреки погоде и возрасту красовалась бандана. А она знала только одного человека…
Сердце Никиты упало.

… «Нда… Надо было поинтересоваться, какая здесь погода», - думал Вальтер, поеживаясь от холода в своей легкой для такого времени года джинсовой куртке. Старые кости его кряхтели, а спина пульсирующей болью отзывалась на каждое движение. Он попытался переместиться, сесть поудобнее, но напрасно.
«…А было ли у меня время поинтересоваться погодой… Еще день назад я и не подозревал, что окажусь здесь, - он обвел взглядом длинную аллею, обсаженную елями, среди которых он и сидел на деревянной скамье, - … да… Париж… Давно я здесь не был…И уж никак не думал, что окажусь здесь по такой причине. А… если это проверка?» Тревога опять вернулась. Сколько раз сегодня он утешал себя, что всё в порядке: этот секретный код доступа к его личной панели знали только два человека в мире. Которым он доверял, как самому себе. Но уж очень неожиданным было это сообщение, которое он получил сегодня ночью… В глаза сразу бросилось два слова: «Париж» и «конфетка»… точнее, «твоя конфетка» - подпись под короткой строчкой из цифр и нескольких слов…
«Этого не может быть!» - была первая мысль. Перед глазами встал упрямый вздернутый носик, голубые ясные глаза… И сердце сжалось – от жгучего желания увидеть это наяву… и следом, когда уже готов был поверить, - тревога: «Но… почему?…Что-то случилось?» Это и решило дело.

… Придумать предлог, зачем ему нужно отлучиться на день, было делом несложным…

… - Вы… всё ещё любите сладкое? – услышал он за спиной голос, который узнал бы и из тысячи голосов. И как Вальтер не готовился к этому, прозвучал он как гром среди ясного неба и тут же развеял все его сомнения. Он медленно повернул голову: такие знакомые ясные глаза цвета неба смотрели на него радостно и выжидающе.
Вальтер поднялся, забыв и о боли, и о холоде – забыл обо всем и поначалу просто смотрел на молодую женщину, не в силах что-либо говорить.
Никита ждала, улыбаясь, давая ему возможность прийти в себя. Да и ей самой это было нужно.
- Никита… это ты… Здравствуй, сладкая моя! – Вальтер обнял её, чувствуя, как непрошеные слезы наворачиваются на глаза.

… Да, это был он, её старый добрый Вальтер… Еще наблюдая за ним, сидящим на скамейке, еще не веря своим глазам, она заметила с болью, что он постарел, похудел…
Никита отстранилась, глядя ему в лицо… Да… и морщин прибавилось. Но в остальном – всё тот же Вальтер, мудрый и добрый старик, который когда-то был ей и учителем, и другом , и отцом…
– Я… долго поверить не мог, что это… твое послание… Я уж и не надеялся. Но… что то случилось?
– Нет, Вальтер… всё хорошо. Просто… мне хотелось увидеть тебя… А кое-кто принял это желание как руководство к действию… - она улыбнулась. Вальтер непонимающе смотрел на неё.
- Нет… правда, всё в порядке! А мы… я… не подвела тебя своей просьбой?
- Нет! Что ты! Имею же и я право на внеочередной выходной? – улыбнулся Вальтер. – Ну-ка, я посмотрю на тебя… - он отступил от неё, оглядывая с ног до головы, и удовлетворенно заулыбался, - …да, всё такая же красавица! Нет, ещё больше похорошела… Всё ещё соблазняешь сильный пол?
- Ну, что ты! – Никита рассмеялась. – Мне довольно и одного… - она кивнула в сторону дорожки, по которой медленно шел по направлению к ним Майкл, иногда останавливаясь, дожидаясь, когда маленькая Николь догонит его.
Вальтер пригляделся и…замер.
- Майкл… - Вальтер растерянно оглянулся на Никиту, - Боже мой… Ну, этот-то мужчина уже давно соблазнен тобой, - он улыбнулся.
Вальтер подождал, пока Майкл подойдет, чтобы убедиться, что это всё-таки он.
- Вальтер… - Майкл первый протянул руку и крепко пожал руку старика, - …я рад тебя видеть.
И… широко улыбнулся. Вальтер молчал, неизвестно чем больше пораженный: самой встречей или ТАКИМ Майклом.
- Да… Я тоже… Слава богу, вы вместе… - лицо Вальтера расплылось в счастливой улыбке.
- А… это ещё кто? – он посмотрел вниз, на маленькую девочку, прижавшуюся к ноге отца и смотревшую снизу вверх на всех этих взрослых, терпеливо ожидая, когда же на неё обратят
внимание. - …Я с этой маленькой леди не знаком…
Он присел и посмотрел на девочку. Та попыталась спрятаться, но любопытство было сильнее, и она выглядывала из-за отца, настороженно глядя умненькими, папиными глазками на этого незнакомого старика… Увидев эти глаза, Вальтер охнул, окончательно поверив в свою догадку. И как подтверждение, услышал голос Никиты:
- Это наша дочь… Николь, иди-ка сюда, познакомься… с дедушкой, - она подхватила дочь на руки.
Когда Вальтер поднялся, Никита увидела в его глазах слезы. Он, поймав её озабоченный взгляд, быстро ладонью вытер глаза:
- Простите старика… Столько сюрпризов за один день, - он виновато улыбнулся, - ну вы… даете, ребята… Какие же вы… молодцы! … А можно мне… подержать это чудо?
- Ну что, пойдешь к дедушке? – Никита посмотрела на дочку. Девочка, помедлив, потянулась к Вальтеру, справедливо рассудив: чего бояться? Папа с мамой здесь, рядом, они улыбаются этому дяде, и у него такие добрые глаза… почему бы не пойти? Вальтер осторожно взял девочку на руки и присел на скамейку. Какое-то время они с интересом разглядывали друг друга. Потом Николь протянула ручку и осторожно пальчиком потрогала сморщенную щеку старика, дотронулась до его носа, губ… Вальтер не удержался и поцеловал ручку ребенка. Николь не испугалась, но руки спрятала за спину, удивленно глядя на старика. Вальтер засмеялся, и девочка заулыбалась в ответ, уселась на его коленях и стала играть блестящими пуговицами на его джинсовой куртке.
- Она… просто чудо! – растроганно сказал Вальтер, осторожно касаясь ладонью светлой кудрявой головки. Никита присела рядом на скамейку.
- А ты как, Вальтер?
- Я? – он поднял глаза на Никиту. – Да… неплохо, в общем-то… Отдел живет… работает. Я там теперь редко бываю. Я теперь на Ферме… Молодежь воспитываю. Я у них что-то вроде… ходячего антиквариата, - Вальтер улыбнулся, - заслуженный пенсионер… Нет, это неплохо. Начальство не трогает, занимаюсь только своим делом… Молодежь уважает…
- Вальтер, а ты не думал… о другом? – спросила Никита.
- О другом? – он понимающе кивнул. – А зачем? Вся жизнь моя прошла там… Ничего другого у меня нет… Но я не жалею. Я на своем месте… Я ещё могу научить многому… Научить этот молодняк выживать… Зная, что их ждет…
Вальтер помрачнел. Помолчав, продолжил:
- Вообще-то, Отдел изменился кое в чем… Там уже не так разбрасываются человеческими жизнями… И это ведь пошло от тебя, - похлопав Никиту по руке, улыбнулся Вальтер. – И это радует… А вы знаете, что о вас до сих пор легенды ходят? - он посмотрел на Майкла и Никиту. -…Особенно среди молодых. Это им помогает надеяться, верить, - Вальтер вздохнул. – И, как вижу, не зря! Жаль, что я не смогу им об этом рассказать…
Николь надоело сидеть, она тихонько сползла с колен Вальтера, поддерживаемая матерью, и с деловым видом направилась по дорожке к играющим неподалеку детям. Вслед за ней пошел Майкл.
- Самостоятельная… - улыбнулся Вальтер, глядя на девочку. – А он… изменился, - кивнул в сторону Майкла. Никита усмехнулась.
- Да? И в чем?
- Ну… стал как будто мягче, более открыт… чувств не прячет… И улыбается!
- Улыбается… Ну, это уже не так удивляет. А вот… плачущим можешь себе его представить?
- Кого? Майкла?!
- Ну… не совсем плачущим… Это когда родилась Николь… Он влетел тогда в палату, взъерошенный, взбудораженный… с охапкой цветов… руки дрожат… Мы ведь долго ждали этого. Я уж и надеяться перестала… А Майкл… Поддерживал, верил, убеждал… И, как всегда, был прав! - она улыбнулась. – И вот это случилось… Я его таким никогда не видела… Взял дочку на руки, глядел на неё долго. А потом… - она замолчала, и глаза её влажно заблестели, - опустился на колени у постели… руки мои целовал… молча. И когда поднял глаза – они были полны слез, которые просто стекали по его щекам…
- Ну, так это от счастья… Я бы тоже… не удержался, - печально вздохнул Вальтер. И столько было горечи в этом вздохе, что сердце Никиты защемило. Она сжала руку Вальтера.
- Ничего, ничего, - успокаивающе похлопал по её руке Вальтер. – Мне достаточно и того, что это всё есть у тебя… Ты ведь всегда была мне как дочь… И я очень рад, что ты счастлива…- говорил Вальтер, наблюдая, как Майкл, догнав дочь, подхватил её и закружил…
Никита склонила голову на плечо старика, с удовольствием глядя на мужа с дочерью.
- Да… счастлива… Так, что даже боюсь этого… Ведь по логике вещей, счастье должно уравновешиваться несчастьем… белое - черным…
Вальтер успокаивающе погладил её по светлой голове:
- Не бойся, моя сладкая. Вы это заслужили. Все несчастья, которые были отпущены на ваш век, уже позади… Теперь вы оба просто обязаны быть счастливыми до самой смерти… - и он замолчал.
…Следующие два часа пролетели незаметно. Они ещё погуляли по парку, следуя за неутомимой маленькой Николь, посидели в маленьком кафе и всё это время разговаривали, вспоминали… Вальтер жадно слушал их рассказы об их теперешней жизни, Майкла и Никиту интересовала жизнь Отдела…
Никита вдруг поймала себя на мысли, что спрашивает и слушает об этом спокойно, без трепета и боли. Будто речь идет о вещах, её не касающихся… теперь. Совсем недавно она по-другому бы воспринимала всё это. Это удивило и обрадовало её…
Они опомнились, лишь когда до авиарейса Вальтера оставался час…

* * * * *
Она плакала, прижавшись виском к боковому стеклу. Хотя светлые волосы совсем закрыли её лицо, Майкл сразу это понял, как только сел на водительское место. Он только что проводил Вальтера, подождал, пока самолет взлетит. Никита оставалась с дочерью в машине…
Первое его желание было – обнять её, прижать к себе, осушить губами эти слезы, но… что-то подсказывало, что делать этого не надо.
Он оглянулся на заднее сиденье – Николь мирно посапывала, заботливо укрытая маленьким пледом – набегалась, нарезвилась на свежем воздухе, да и по времени ей пора было спать. Он опять перевел взгляд на любимую. Пусть поплачет… слишком много сильных эмоций сегодня испытала.
И он был прав. Море самых разнообразных чувств смешились сейчас в её душе – от грусти до радости.
Грустно было потому, что все-таки расставание есть расставание. И она интуитивно чувствовала, что это была последняя встреча…
А радостно… По многим причинам… Потому что она увидела дорогого ей человека из той своей жизни – человека, который помог ей выжить, не позволил разувериться в людях, и благодаря чьей заботе и дружбе она теперь имеет ЭТУ жизнь… Радостно ещё и потому, что она сумела доставить и ему радость этой встречей – это легко читалось в его глазах. И она теперь долго будет помнить слова, которые Вальтер тихо произнес ей в волосы, когда обнял при прощании:
- Если бы ты знала, как важно мне было тебя… всех вас… увидеть… Значит, всё не зря… значит, всё возможно в этом мире… даже невозможное. И мне теперь будет легче… я буду знать, что я живу… и жил… не напрасно. Прощай, конфетка моя…И будь счастлива….
Слезы опять начали душить её…
Никита почувствовала, как рука Майкла легла ей на плечо, слегка, успокаивающе сжав его.
А вот это ещё одна причина, по которой сейчас сердце её ликовало, несмотря на грусть и слезы – у неё есть он, любящий, заботливый и всё понимающий, и ещё раз доказавший, что это так. Ей казалось, что она всё о нем знает, но он не перестает удивлять её до сих пор…
Чувства переполняли её настолько, что даже посмотреть на мужа Никита не могла – боялась разрыдаться ещё больше, только от счастья… Сняв его ладонь со своего плеча, она прижалась к ней губами долгим благодарным поцелуем… И Майкл ни о чем не спросил…

…И все его тайные опасения - а правильно ли он сделал и не принесет ли эта встреча больше огорчения, чем радости – оказались напрасными… Никита это ясно дала ему понять в ту же ночь…

* * * * *
Перелет рейсом Париж-Марсель занял совсем немного времени. Но Никите этого хватило, чтобы обдумать всё происходящее. Они всего несколько дней в Париже, а уже столько всего произошло…
И вот очередная неожиданность. Только вчера они были в Париже и собирались провести там ещё пару дней, а сегодня вечером оказались в Марселе.
Вчера весь вечер и сегодня всё утро Майкл о чем-то напряженно думал, был молчалив и серьезен. Никита это видела и не хотела мешать, зная, что рано или поздно он всё расскажет. Может, это последствия встречи с Вальтером? Она боялась этого…
Но для неё стали полной неожиданностью слова Майкла сегодня утром, воспринятые ею всё-таки не без некоторого облегчения:
- Никита… у нас есть ещё два дня… Может, хватит с нас Парижа? Вроде бы всё уже посмотрели…
И, опередив её вопрос, закончил:
- Здесь до Марселя недалеко…
«Почему в Марсель?», - удивилась поначалу Никита, но уже в следующую минуту сама поняла, почему, и согласилась. Как она могла не подумать об этом? Причин для такого решения могло быть несколько, но Никита не сомневалась, что правильной будет только одна… Марсель – родной город Майкла, он там вырос, там когда-то был его дом, его семья… К тому же в свете последних событий это решение Майкла теперь не выглядело таким уж неожиданным и скоропалительным… Но она не спрашивала, права ли она в своих догадках.

…Собраться в дорогу, заказать билеты было делом нетрудным.
Всё это время, весь полет Майкл был молчалив, серьезен и заметно волновался, хотя и пытался это скрыть. Никита терпеливо ждала.
Устроив их в отеле, Майкл сразу же исчез и вернулся поздно, когда все уже спали.

Никита проснулась от того, что к ней прикасалось что-то холодное. Это вернувшийся Майкл, замерзший, продрогший, прижимал её, теплую со сна, к себе.
- Майкл? Где ты был?
Вместо ответа он стал целовать её, сначала легко, потом всё настойчивее и нетерпеливее…
- Майкл, да что с тобой? – она остановила его, взяв в ладони его лицо. Глаза его блестели, он улыбался. Она поняла, что он доволен, только вот чем…
- Я… просто знаю лучший способ быстрее согреться, - глядя на неё сверху вниз, прошептал Майкл, - а об остальном – не сейчас…завтра.
Никита только рассмеялась.

* * * * *
… Они вот уже двадцать минут сидели в машине и молчали. Никита смотрела на задумчивого Майкла и уже начинала терять терпение. Ну, чего мы сидим здесь? Чего ждем? Конечно, пора бы уже привыкнуть к тому, что он частенько не объясняет причин своих некоторых поступков, но… это трудно. Трудно подождать, пока пройдет время и в результате сама или с его помощью всё поймешь… Иногда просто не хватает терпения. Вот как сейчас.
Он сидел, опустив подбородок на руки, лежащие на руле, и смотрел прямо перед собой. Никита, глядя на него сейчас, вдруг вспомнила прошедшую ночь, от чего заколотилось сердце, и в который раз про себя удивилась: неужели это был он? Страстный, нежный, доводящий её своими ласками до полуобморочного состояния… Она смущенно улыбнулась.
А сейчас – холодный, невозмутимый… слова клещами не вытянешь. И такой он весь день.
Хорошо хоть ночью, когда она уже засыпала, прошептал ей на ухо, не сдержавшись:
- Я… их видел… Правда, мельком…
- Кого? – не поняла Никита.
- Сестру с мужем… Они по-прежнему живут в нашем старом доме.
Никите даже спать расхотелось. Теперь она понимала причину его радости, когда он вернулся.
- И ты говоришь это только сейчас?! Как они?
- Не знаю… Завтра увидим.

Сообщение отредактировал Ирсен: Вторник, 16 августа 2005, 15:20:27

 

#2
Ирсен
Ирсен
  • Автор темы
  • Участник
  • PipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 3 Янв 2005, 19:05
  • Сообщений: 211
  • Откуда: Пенза
  • Пол:
Ну, хоть что-то прояснилось… Но больше она ничего от него не добилась.

… Всё утро сегодня Майкл был молчалив, задумчив и заметно волновался. Играя с дочерью и сыном, он временами вдруг замирал, будто о чем-то вспоминая. Никита, наблюдая за ним, и сама начала волноваться.
А после обеда, уложив спать Николь и оставив детей на приглашенную няню, они отправились в город, взяв в прокат машину. И, хотя Майкл был не намного многословнее, чем утром, постепенно оживился, показывая ей город, медленно проезжая по тем местам, где прошло его детство и юность. Она видела, что ему это было совсем непросто… Он был серьезен, как никогда, и взгляд его часто затуманивался… то ли воспоминаниями… то ли болью… то ли слезами…
Многое осталось прежним, хотя и изменилось. Школа, где учился… улицы, по которым бегал мальчишкой… маленькое кафе, где готовили лучший в округе кофе… здание университета, который закончить ему было не суждено… И проспект, по которому проходила та злополучная демонстрация…
Никита с интересом смотрела на Майкла со стороны и ловила себя на мысли, что таким она его не видела – притихшим, мягким, с взволнованным блеском в глазах… Будто сквозь хорошо знакомого ей Майкла просвечивал другой Майкл, точнее, Мишель – такой, каким знали и помнили его эти улицы и дома…
И вот уже почти полчаса они стоят у обочины напротив небольшого двухэтажного дома, ничем не выделяющегося среди соседних домов. Здесь, на окраине Марселя. Она поняла, что это дом сестры Майкла и её семьи – дом, где жил сам Майкл. Чистый и опрятный домик был окружен ухоженными деревьями, посаженными вдоль невысокой ограды. «Наверное, здесь красиво летом, - подумала Никита, - деревья… И газон с зеленой травой… цветущие клумбы… Уютно и спокойно».
Майкл вдруг зашевелился, приподнял голову, напряженно глядя на что-то за окном. Никита увидела, как низенькая калитка в ограде открылась, и из-за деревьев вышла невысокая молодая женщина в куртке и брюках. Она придержала калитку – из неё на велосипеде выехал совсем взрослый мальчик, позади которого сидел, свесив ноги, мальчик поменьше. Женщина закрыла калитку и направилась по дорожке, а мальчики кружили вокруг, то уезжая от неё, то возвращаясь.

Майкл завел машину и тронулся медленно вслед, но притормозил, наблюдая, куда
направляется женщина, и вдруг резко свернул вправо.
- Что случилось? – тревожно поинтересовалась Никита.
- …Я знаю, куда они направляются… Улицей ниже есть скверик… Мы много времени проводили там…
- Значит… это твоя сестра? – осторожно спросила Никита.
- Да. Мари…
Они объехали квартал и остановились на небольшой площадке, с которой был хорошо виден небольшой скверик на противоположной стороне дороги. Майкл замер в ожидании.
Сквер располагался на возвышении и был обнесен невысокой оградой. Вдоль ограды пролегала пешеходная дорожка, от которой ответвлялась ещё одна, поднималась на горку и вбегала в распахнутые ворота сквера, вилась дальше и пропадала где-то в глубине сквера. Вдоль дорожки по обеим сторонам стояли красивые, сделанные под старину фонари, а под ними, через равные промежутки друг от друга, располагались деревянные скамейки. Сейчас они были почти пусты.
С того места, где остановились Майкл с Никитой, эта дорожка и скамейки хорошо просматривались. Майкл следил глазами за проходившими по дорожке редкими прохожими.
Из-за поворота вырулил велосипед с мальчиками, а следом показалась и женщина. Она шла неторопливо, что-то говорила кружившим вокруг на велосипеде мальчикам. На развилке дорожки младший из мальчиков, сидевший сзади, спрыгнул с велосипеда и резво побежал к воротам, ведущим в сквер. Туда же свернул и старший на велосипеде, и молодая женщина. «Кто этот маленький мальчик? – с любопытством подумала Никита. – Я помню, Майкл говорил только об одном племяннике…Неужели…» - блеснула догадка, но Никита остановила себя, решив не торопить события.
Она увидела, как Мари направилась по аллее в глубь сквера – и сердце Никиты екнуло: «Что ж, так они и уйдут?!» Но женщина остановилась у одной из скамеек, дожидаясь отставших мальчиков, и видя, что они не торопятся, присела на неё. Никита облегченно вздохнула и покосилась на мужа. Он внимательно смотрел на сестру, на племянника, и Никита понимала, сколько вопросов сейчас вертятся в его голове… Ответы на которые он не может получить…
А почему, собственно?

…Майкла отвлекла от наблюдения Никита. Она вдруг стала быстро перетряхивать свою сумочку: вытащила косметичку, бросила её на заднее сиденье, достала кошелек, открыла его, проверила и в таком виде сунула обратно, из какого-то отделения сумочки вытащила счета и ещё какие- то бумажки и положила это всё назад. Майкл со всё возрастающим удивлением наблюдал за этими странными манипуляциями Никиты. «…Что она задумала?» - пронеслось у него в голове.
Но когда он понял, было поздно: Никита накинула на голову капюшон и открывала дверцу машины.
- …Ты… куда?!…Никита, не смей! Слышишь?!… Вернись немедленно!!
Он потянулся за ней, надеясь ухватить её, остановить… Но она уже вышла из машины и, не оглядываясь, зажав подмышкой сумочку, направилась к дороге.
Майкл вылез из машины, но… Даже кричать ей что-либо было бессмысленно: она уже перешла дорогу и решительным шагом, стуча каблучками, поднималась по дорожке к воротам сквера.
Майкл вернулся в машину, от души раздраженно хлопнул дверцей, вцепился руками в руль и с нарастающей тревогой стал следить за женой. Что она опять творит?!

…Никита быстро шла по аллее. Уже пройдя мимо скамейки, где сидела Мари, она вдруг резко оступилась, будто подвернула каблук, взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, сумочка её выпала, и из неё разлетелись бумажки, деньги, всё это тут же подхватил ветер и понес дальше.
Мари кинулась помогать собирать разлетевшиеся бумаги, вскоре к ней присоединились и мальчики. Особенно это понравилось младшему – он с увлечением бегал за разлетающимися бумажками, собирал их и приносил Никите. Та уже, прихрамывая, доковыляла до скамейки, села на неё и начала исследовать свои каблуки. Рядом присела Мари, улыбаясь, качала головой и что-то говорила. Никита благодарила за помощь, что-то смущенно говорила, тоже улыбаясь и показывая на злополучный каблук…
Майкл наблюдал за этой картиной и усмехался про себя: ну, что делать с этим невозможным существом? Он постепенно успокаивался… Ладно, пусть только вернется…

…И ещё почти целый час он наблюдал за разговором двух молодых женщин – женщин, роднее которых у него никого не было…

… Дверца машины открылась и на сиденье плюхнулась Никита, внеся с собой облачко прохладного свежего воздуха. Майкл подобрал её ниже кварталом – выйдя из скверика, она не могла на глазах Мари и мальчиков подойти к машине, и ей пришлось пройти немного вниз по улице.
Она стянула перчатки и стала растирать замерзшие ладони, дыша поочередно на каждую. Нос и щеки её от холода раскраснелись. Но глаза довольно блестели.
Первое движение Майкла было взять её руки в свои горячие ладони, согреть их своим дыханием… Но удержался. Пусть сначала объяснится. И поймет, что он недоволен.
Но она это сразу поняла. Он не повернул головы в её сторону, не оторвал даже подбородка от лежащих на руле рук, и продолжал смотреть куда-то в окно. Взгляд его был серьезен… если не сказать больше.
Никита понимала причину его недовольства и понимала, что высказывать он его, как всегда, не будет. Даст понять это молча. А ей этого хотелось, так как у неё готово было возражение: «А что, собственно, случилось? Они же меня не знают…» И понимала, что это всё-таки слабое возражение.
И вообще… может, ей больше никогда в жизни не представится такого случая познакомиться с его родными. С его семьей. А теперь – и с её тоже…
И ещё одно она понимала, потому и не очень-то чувствовала себя виноватой – Майкл захочет услышать то, что она может рассказать. Она вздохнула, косясь на мужа. «…Вот только он не признается в этом… Будет просто ждать».
- Майкл…
Молчание.
А ей уже самой не терпелось поделиться с ним тем, что она узнала. Она умоляюще смотрела на мужа.
Никакой реакции.
Никита подвинулась к нему ближе, уткнулась лицом ему в плечо и быстро прошептала:
- Ну, и пожалуйста… Можешь молчать сколько угодно, изводя своим неудовольствием… а я… всё равно виноватой себя не чувствую!
Майкл усмехнулся про себя, вздохнул, оторвался от руля и откинувшись на спинку
сиденья, взглянул на Никиту:
- …Почему-то меня это нисколько не удивляет…
Никита заулыбалась.
Ему ведь самому сколько раз хотелось сделать то, что сделала сегодня она!
И он с нетерпением ждал, что она расскажет – он был уверен, что за этот час она получила максимум информации. Она это умела. Её этому учили. Он сам и учил. Такие навыки не теряются с годами. А когда к ним прилагается ещё и искренний интерес…
- Ты знал, - услышал он голос Никиты, - что твоего племянника зовут… Мишель?
По его молчанию поняла, что знал.
- … И что назвали его так в честь давно умершего дяди? – тихо закончила Никита.
Майкл, слушая Никиту, опять облокотился на руль и смотрел перед собой. По его невозмутимому и на первый взгляд спокойному лицу было трудно что-либо понять. Но Никита его знала и могла видеть то, что не заметят другие. По его бегающим глазам, по участившемуся дыханию она поняла, что её слова взволновали его.
- Она… сама тебе это сказала?
- Да. Мари до сих пор помнит и любит тебя…
Майкл протестующе покачал головой:
- Это уже не я!
- Майкл, это неважно…
- Важно! Она любит… того Майкла… И неизвестно, стала бы она любить меня так же сильно, если бы знала…- и он, не договорив, замолчал.
- Стала, Майкл… Поверь! Любят не за что-то, а… просто любят…
Он посмотрел на неё. «Как и я тебя…», - говорили её глаза. «… Хотя я могла бы сказать, и за что…» - подумала про себя Никита, а вслух сказала:
- Она могла бы и не говорить об этом. Достаточно было бы взглянуть на её сына… твоего племянника…
Майкл непонимающе покосился на Никиту.
- … Мишелю уже 15… И он похож на тебя. Вьющиеся волосы… эти зеленые глаза…
лицо… Я сама поразилась. Мари хотела и родила себе ещё одного Мишеля… Взамен умершему горячо любимому брату…
Майкл уткнулся лбом в руки, спрятав лицо от Никиты, и молчал.
- …Как я поняла, он не только внешне похож на тебя. Такой же немногословный,
сдержанный… умный… Учится хорошо, увлечен программированием… И очень заботливый. Особенно к младшему брату.
Майкл поднял голову.
Никита продолжила:
- Да, вот тот мальчик, который сидел сзади… Младший сын Мари. Интересный мальчишка… Веселый, любознательный… кучу вопросов назадавал! – она улыбнулась. - …Алену уже семь лет скоро…
Майкл судорожно вздохнул:
- Алену?
- Да... А что?
- … Так звали нашего отца…
Никита положила ему руку на плечо и сжала его. Она понимала, что чувствует сейчас Майкл, и ей было его… нет, не жалко. Это было что-то другое. Сочувствие, понимание… Ведь это его единственные родные, его семья… А значит, и её. Семья, которая уже столько лет думает о нем, как об умершем… И он никогда – никогда! – не сможет избавить их от этой боли… И это страшно.
Никита провела нежно рукой по щеке Майкла. Он не отстранился. Он ждал.
- Как я поняла, у них все в порядке. Мари, как родился Ален, стала домохозяйкой… посвятила себя сыновьям. К тому же муж занимает высокий пост в какой-то фирме, живут в достатке…
Она помолчала какое-то время.
- Два года назад хотели купить новый дом - побольше… Переехать… Мари не согласилась. Говорит, район хороший, тихий… И много воспоминаний с ним связано…
Никита рассказывала, Майкл жадно слушал, не глядя на жену. Сердце его бешено билось, в голове стучали молоточки, на глаза наворачивались непрошеные слезы… Ему и горько было это слушать, и отрадно. Радость, любовь, чувство огромной вины, бессилие – и ещё много разных чувств перемешались в его душе. И пока слушал Никиту, воспоминания и даже забытые ощущения чередой проплыли перед его глазами… Строгие глаза отца… теплые руки матери… смех маленькой сестренки… дом в Рождество весь в огнях… первый галстук, подаренный отцом на школьный бал… торжественный ужин в честь сына, ставшего студентом…и усиливающаяся день ото дня тревога в глазах близких из-за отчуждения сына, увлеченного какими-то идеями…
Майкл сжал зубы до боли. Какой же он был дурак… И ничего не исправить. Как с этим жить?
- … Майкл… Майкл! Посмотри на меня… - услышал он, выныривая из воспоминаний. Он посмотрел на Никиту, будто впервые увидел. Она продолжала говорить о чем-то, и он усилием воли заставил себя прислушаться к её словам:
- …Ты хотя бы увидел их! Ты будешь знать, что они где-то живут на этой земле! Это уже немало! А у меня… и того нет… Майкл… ты и есть моя семья. ВСЯ моя семья, - и она грустно замолчала.
А Майкл, глядя на это прекрасное лицо, в эти чистые, ясные голубые глаза, блестевшие от слез, думал: « Вот она… та, которая примирила и примиряет меня с этой жизнью и моей совестью… только из-за неё и благодаря ей я живу. И ради которой буду жить… Вот та, которая делает НЕ бессмысленными все мои потери… пройденные испытания… Моя награда и опора, моя слабость и моя сила… Моё счастье. И другого мне не нужно».
Никита что-то такое почувствовала в нем, потому теперь удивленно смотрела на него. У него был вид человека, на которого сошло озарение, который понял какую-то очень важную для себя истину.
Он вдруг обнял её, крепко прижав к себе.
- Я знаю… Будем жить дальше. Мы не так уж одиноки… - улыбнулся он.
- Да… Но было бы лучше… Я же вижу, как тебе плохо… - она всхлипнула, - Знаешь… Мари такая милая, добрая… открытая… от неё исходит такое спокойствие, уверенность… - она запнулась от переполнявших её чувств, - Мне кажется… мы подружились , если бы …
Майкл ещё крепче прижал её к себе, прошептав:
- Ничего… Всё будет хорошо, родная.
Такой она всегда и была – чувствовала то, что чувствовал он, разделяла и принимала всё близко к сердцу. Такой она была, такой осталась, и ничто не в силах изменить её. И слава богу…
- Майкл… я хочу домой…
- Конечно, - сказал он, отпуская из объятий жену, - нам пора. Николь, наверное, уже проснулась… «И в этом случае я не завидую няне… - вспомнив непоседливый характер и активную натуру дочери, подумал он, улыбнувшись про себя. - Вся в мать…»
- Нет… я не о том…конечно, нам пора возвращаться в отель, но… я имела в виду – к НАМ домой… Я соскучилась… - виновато улыбнулась она, - … и хватит с нас сюрпризов. Пусть даже хороших…
Он согласно кивнул головой, заводя мотор машины. И пока они ещё не тронулись с места, Никита осторожно спросила:
- Ты на меня… не сердишься больше?
Он замер. Потом медленно повернулся к ней, помолчал, глядя на неё потемневшими глазами, и тихо сказал:
- …Иди ко мне.
И сам первый потянулся к ней, наклонился к самому её лицу и прошептал:
- Ты опять… в который раз… как всегда… нарушаешь все гласные и негласные правила и запреты… никого не слушаешь… ставишь под удар себя и других… - и всё равно побеждаешь! Этого у тебя не отнять… И я люблю тебя и за это тоже… - и приник к её губам.
Никита, слегка ошеломленная, но быстро пришедшая в себя, ответила на поцелуй, обняв его за плечи и притягивая к себе…
Они целовались, забыв обо всем. И только когда кто-то из них сделал неверное движение и задел сигнал, этот звук вернул их в реальность, и они опомнились…

… Первое, что сделал Майкл, вернувшись с Никитой в гостиницу, - позвонил в аэропорт и забронировал на вечер билеты на самолет. Домой.

* * * * *
Турбины утробно рычали, прогреваясь, и самолет от кабины пилотов до хвоста сотрясала легкая дрожь. Огромный «Боинг», сверкая бортовыми огнями, медленно и тяжело, казалось, скрипя от натуги, выруливал на взлетную полосу. Звук работающих двигателей становился всё выше и выше, поднялся до пронзительного визга и вдруг резко оборвался, будто перейдя ту грань, за которой человеческое ухо в состоянии его воспринимать.
Внутри, в салоне первого класса, эти звуки были почти не слышны. К тому же их перекрывал шум от возни запоздалых пассажиров, устраивающихся на своих местах. Хлопали дверцы ящиков для багажа над головами, звенели пряжки ремней безопасности, скрип кресел, кое-где раздавался плач детей, глухие голоса переговаривающихся пассажиров…
Никита сидела, расслабленно откинувшись на спинку мягкого кресла, слушала эту затихающую суету и смотрела в иллюминатор, иногда бросая взгляды на происходящее в салоне. Они поднялись на борт в числе первых и к этому времени уже успели устроиться на своих местах. На коленях у неё сейчас сидела Николь, положив головку ей на грудь, и тоже завороженно смотрела в окошко иллюминатора: девочку привлекали медленно пробегающие мимо огни аэропорта. И хотя именно ей предназначалось пустующее сейчас кресло рядом с Никитой, где кучей лежали игрушки, она всё-таки предпочла колени матери – так надежнее, и с них можно в окно смотреть.
Справа от Никиты Майкл и сидящий рядом с ним Адам пытались разобраться с наушниками, с многочисленными кнопочками, встроенными в подлокотники кресел – как всегда, Адам проявлял интерес к технике.
Мимо них по проходу то и дело пробегали озабоченные стюардессы, помогали запоздавшим пассажирам. Все они были, как на подбор, красивые и длинноногие. Одна из них, увидев, что у Майкла и Адама что-то не получается, тут же услужливо склонилась к ним, что-то объясняя и показывая, и при этом лучезарно улыбаясь.
Никита покосилась на неё. «Ах, да, это та… Уже пришла в себя», - усмехнулась она про себя, вспомнив, как эта красавица-брюнетка в кокетливой синей форме, проверяя при посадке на входе в самолет их посадочные талоны, протянутые ей Майклом, подняла на него глаза и будто споткнулась, встретившись взглядом с его зелеными глазами, и потом какое-то время не могла сложить их билеты толком, а приглашая проходить в салон, даже заикаться стала… Никита улыбнулась. И надо было видеть, какое разочарование было написано на этом юном личике, когда она увидела, кому принадлежат остальные три билета… «И так всегда… Они просто млеют при нем…» - подумала она с некоторым раздражением и покосилась на Майкла.
Адам уже сидел в наушниках, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, а Майкл что-то тихо говорил на ухо склонившейся к нему стюардессе, слегка касаясь её руки своей. «Так… тяжелая артиллерия пущена в ход… Что ему нужно от неё?» Никита заинтересовалась происходящим. Лицо стюардессы поначалу светилось от удовольствия, но вдруг резко потухло, а улыбка, хоть и осталась, но стала натянутой. Она согласно кивнула головой и, резко распрямившись, удалилась.
« Что он ей такого сказал? –подумала Никита, но, поймав совершенно невинный взгляд Майкла, спрашивать не стала. – Вот этого у него не отнимешь… Магического влияния на женский пол. Официантка в том маленьком ресторанчике… девушка из конторы по прокату автомашин… Она даже деньги забыла взять тогда… смотрела на него во все глаза и на все вопросы согласно кивала головой… Теперь вот эта стюардесса… И так постоянно. Так было раньше, так и теперь… И ведь усилий как будто не прилагает… Как это ему удается?» И сама же, усмехнувшись, ответила: « Кому же, как не тебе, знать это! На себе это испытала… и постоянно испытываешь…» - она нежно посмотрела на мужа и встретилась с его взглядом. И был этот взгляд этих невозможных зеленых глаз такой внимательный, любящий, теплый, что у неё дух захватило. «Вот и ответ…»
Майкл вдруг взял её ладонь, сжал и не отпустил. И ей стало так тепло, уютно, спокойно, будто они уже дома. Люди в салоне притихли, суета улеглась, по динамику говорили что-то о предстоявшем полете, о чем-то предупреждали…
Самолет стремительно набирал высоту, оторвавшись от земли, слегка закладывало уши и потряхивало. Николь стала ворочаться на коленях Никиты – ничего интересного за окном иллюминатора для неё уже не было. Она переползла с колен матери на свое кресло, к игрушкам. Наконец полет выровнялся, ремни были отстегнуты, люди опять заговорили, по проходу опять забегали стюардессы. Никита зачарованно смотрела на остающиеся где-то внизу огни, и какое-то щемящее чувство охватило её… Будто натягивалась ниточка, связывающая их с этим городом, с этой страной… Вернуться ли они когда-нибудь сюда? Вряд ли… Она чувствовала что-то вроде освобождения, и в то же время – потерю… Будто оставляла здесь кусочек чего-то дорогого… частичку себя. Промелькнули перед глазами все эти встречи, случайные и неслучайные… Вальтер… Грей… Мари… Ничего случайного в этом мире не бывает. И эти встречи тоже не случайны. Они были им необходимы… Обоим. Она это чувствовала.
Она вспомнила многое за эти дни, вспомнила себя-прошлую, сравнила с собой-настоящей, и поняла, что это разные люди, хоть и очень похожие. Та Никита могла убивать, могла быть властной и даже жестокой. У этой Никиты – не было причин быть такой. Эта Никита – совсем другая… Спокойная, нежная, даже слабая… И ей это нравилось. Как и нравилась эта размеренная жизнь с её маленькими и такими важными для неё радостями. Радостями, которых, как она думала когда-то, будет лишена всю жизнь. Теперь у неё есть дом, мужчина, которого она любит и который любит её, замечательные дети… возможность заботиться о своих любимых. Живя среди обычных людей, она видела, что большинству из них этих радостей было мало. Им всегда хотелось чего-то ещё: успеха, карьеры, власти… денег, наконец. Наивные… Ей же этих радостей было достаточно… Люди просто не понимали, что они-то, эти радости, и есть самое ценное в этом мире…
Говорят, что если чего-то боишься, нужно встретиться лицом к лицу со своими страхами. Может, они окажутся совсем и не страшными… Вот и она боялась своего прошлого. И ей нужно было встретиться с ним лицом к лицу, окунуться в него, чтобы понять и успокоиться - возврата к нему нет. Оно – ПРОШЛОЕ! Оно ПРОШЛО! Осталось там, за чертой… Останется только память.
Может, хотя бы теперь ей перестанут сниться сны, от которых она просыпалась в холодном поту, в немом крике. И только услышав ровное дыхание спящего рядом Майкла, она понимала с облегчением, что это только сон … приходила в себя и успокаивалась… Может, хотя бы теперь она не будет бояться открывать по утрам глаза, боясь НЕ увидеть того, к чему уже успела привыкнуть…

… - О чем ты думаешь? – услышала она голос Майкла у самого уха. В следующую секунду он нежно коснулся его губами. Она склонила к нему голову, он прижался к её виску губами, потом лбом, взял её руку в свою и стал, лаская, перебирать её пальцы. Опять этот вечный, о многом говорящий им двоим, танец рук…
- Да так… ни о чем… - она задумчиво улыбнулась. - Вот и кончились наши парижские каникулы…
- Что-нибудь… было не так? – Майкл замер, ожидая её ответа. Она поняла его.
- Нет… Совсем нет. Всё, что случилось, - к лучшему…К тому же мы возвращаемся домой… - и подумав, закончила:
- …только всё равно немного грустно…
Майкл ничего не сказал. Потому что чувствовал то же самое.

Перед ними вдруг опустился поднос с двумя бокалами с шампанским, судя по бурно поднимающимся пузырькам. Никита удивленно подняла голову – поднос держала, стараясь не смотреть на неё, та самая стюардесса, с которой разговаривал Майкл. Она улыбалась будто приклеенной к лицу улыбкой. Майкл поблагодарил её, взял бокалы, протянул один Никите. Девушка ушла, напоследок, не удержавшись, смерила Никиту таким взглядом…
- … Если бы взгляд мог убивать – меня бы уже несколько минут не было бы в живых… - беря у него бокал, произнесла Никита.
- О чем ты? – невинно поинтересовался Майкл и… усмехнулся.
- Всё ещё используешь в корыстных целях свое влияние на женщин?
- Ничуть! Я просто попросил принести нам после взлета по бокалу шампанского, чтобы отметить с женой окончание нашего маленького отпуска… Вот и всё.
- О да! Именно это она и хотела от тебя услышать! – Никита рассмеялась. – Мог бы быть
и помилосерднее с ней…
- Тебя это волнует? – Майкл внимательно посмотрел на Никиту. Глаза его улыбались. – Я хочу оказывать влияние только на одну женщину на свете… Ну, и ещё на одну… вон ту, спящую, - кивнул он на соседнее кресло, где, свернувшись клубочком, спала Николь. Никита накрыла дочку своей кофточкой и повернулась к Майклу.
- Ну, - коснувшись его бокала своим, спросила она, - за что пьем?
- За нас… за наше будущее. А прошлое… - он вдруг стал серьезным, - пусть останется там, внизу…
Она даже не удивилась. «Господи… и всё-то ты понимаешь, любимый…»
- И с наступающим Рождеством! – он поднес бокал к губам.
- Боже! И правда – завтра уже Рождество! А я… даже подарков никому не купила!
- Ну, Адам уже получил свой… А мне… ты уже сделала подарок. Особенный. На всю жизнь… - он кивнул на дочку.
Никита улыбнулась, глядя на девочку:
- Да, это лучшее, что я сделала в этой жизни…
- … И ещё от такого подарка не откажусь, - тихо сказал Майкл.
Никита рассмеялась:
- Надо… подумать!
Но думать было уже не нужно – судьба распорядилась на этот счет. Никита и не подозревала пока, что Париж уже сделал им этот «подарок», что он уже жил, рос внутри неё. Осталось только немного подождать… Всего каких-то девять месяцев. :D :D :lol:

Сообщение отредактировал Ирсен: Пятница, 01 апреля 2005, 18:52:26

 

#3
VIOLA
VIOLA
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 21 Дек 2004, 20:09
  • Сообщений: 1425
  • Откуда: Москва
  • Пол:
Ирсен, это настоящее воплощение наших надежд... :)
Спасибо тебо огромное Ирсен и Дельфу, это чудо! :) Чудесное творение!
 

#4
Аннэт
Аннэт
  • Участник
  • PipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 10 Мар 2004, 20:13
  • Сообщений: 150
  • Пол:
По моему здорово :)
Полностью поддерживаю Виолу
 

#5
shadow
shadow
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 28 Мар 2004, 13:14
  • Сообщений: 758
  • Откуда: Москва
  • Пол:
Девчонки, спасибо! Мне очень понравилось, даже при моём цинизме-реализме :D . Очень легко читалось, приятный слог.
 

#6
Delf
Delf
  • Постоянный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 8 Ноя 2003, 18:28
  • Сообщений: 3403
  • Откуда: Екатеринбург
  • Пол:
Ирсен, ты наконец выложила это чудо! Я тебя щас расцелую :kiss:
Ты знаешь, что я от фанфа просто в восторге! Хэппи энд и все такое! -)
Пиши еще! *уворачивается от летящих тяжулых предметов* -)

И люди, автор этого фанфи целиком и полностью Ирсен, писала его она от и до! :yes: Я только ныла временами на тему "а скоро?" и "хочуууу!" -)
Ирсен, еще раз ОГРОМНЫЙ СПАСИБ тебе за сиё чудо! :kiss: :holy:
 

#7
Ирсен
Ирсен
  • Автор темы
  • Участник
  • PipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 3 Янв 2005, 19:05
  • Сообщений: 211
  • Откуда: Пенза
  • Пол:
Спасибо, девочки, всем за отзывы! :yes: :)
Я старалась! -)
 

#8
Leryn
Leryn
  • Активный участник
  • PipPipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 24 Фев 2005, 15:59
  • Сообщений: 1163
  • Откуда: Киев
  • Пол:
За хорошее творение никогда не жалко похвалы!
Кстати, я то сама забыла сказать, что мне тоже очень сильно понравилось. :cool:
 

#9
Ria
Ria
  • Участник
  • PipPipPip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 8 Апр 2005, 19:23
  • Сообщений: 117
  • Откуда: Москва
  • Пол:
Ирсен, гениально!!! Просто слов нет, одни эмоции! Я тоже так хочу! :))) ПИШИ!
 

#10
бяка
бяка
  • Новичок
  • Pip
  • Группа: Участники
  • Регистрация: 30 Июл 2005, 16:16
  • Сообщений: 9
  • Пол:
эх! Ё маё! да еслиб такое было в сериале, я бы умерла(надеюсь ещё очень не скоро) счастливой! :cool: :D :girl:
 


0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей