Зелёность

А мир был чёрно-белым. И вроде бы секунду назад Спайк куда-то шёл, и даже с кем-то боролся, и чья-то кровь была красной, но потом мир внезапно обесцветился. И, в общем-то, ему с белыми волосами, в чёрном плаще и с чёрным лаком, должно быть пофигу. И ему, в общем-то, пофигу. Как и всем окружающим. Все бесцветные, и их чуть сложнее узнавать, но у Спайка и нет никого, кого хотелось бы узнать. Да, мир чёрно-белый.
И, наверное, так правильно. В общем, не много и изменилось.
Спайк, как всегда, с кем-то дерётся, гуляет по кладбищу, играет в карты на котов, пьёт. Ах да – ещё он рисует. У него нет красок, но в этом чёрно-белом мире достаточно и простого карандаша.
Кажется, раньше Спайк рисовать не умел. Но раньше – это было так давно, что почти и не вспомнить.
Тогда мир был цветным. Кто-то здоровается с ним, и Спайк механически кивает. Он не уверен, что с ними знаком. В обесцвеченном мире легко ошибиться. Но у Спайка нет никого, и сейчас это даже плюс. Спайк рисует пейзажи, в общем-то, этот город настолько однообразен, что рисунки не отличить. И тогда он начинает рисовать бесцветные портреты бесцветных прохожих.

Спайк с кем-то дерётся, гуляет по кладбищу, играет в карты на котов, пьёт. Спайк рисует.
Ему даже нравится. Унылые обесцвеченные лица в тусклом мире. Ему подходит.

Спайк с кем-то дерётся, гуляет по кладбищу, играет в карты на котов, пьёт. Бесцветному лицу на потрете чего-то не хватает. Спайк не знает, где видел это лицо.
А может, и не видел. Но чего-то не хватает.
Он бережно вырисовывает решительную линию подбородка, стараясь передать основную черту – упрямость. Почему-то он уверен, что незнакомка упряма.
Он рисует глаза чёрным, но выходит отвратительно. Тогда он только слегка нажимает на карандаш, и глаза выходят светлыми, почти прозрачными.
И какими-то злыми.
Не годится. Незнакомка, которую он никогда не видел, не была злой.
Спайк комкает очередной рисунок и долго ругается.


Спайк с кем-то дерётся, гуляет по кладбищу, играет в карты на котов, пьёт. И злобно смотрит на незаконченные холсты. И дались ему эти глаза. И далось ему это лицо. Спайк перестаёт рисовать.
Никому нет до этого никакого дела. Пока он чуть не отрывает голову очередному бесцветному знакомому по какому-то пустячному поводу. Тогда Спайку советуют успокоиться. А если успокоиться не получается, то в этом мире есть божество, которое может исполнить любое его желание, если Спайк его победит. И это было бы здорово, если бы Спайк знал, чего ему хочется.

Спайк с кем-то дерётся, гуляет по кладбищу, играет в карты на котов, пьёт. Спайк спит.
Бесцветная незнакомка достаёт его и во снах. Но теперь Спайк знает, какие у неё должны быть глаза. Когда Спайк в пятидесятый раз спрашивает у очередного бесцветыша, где можно достать зелёные краски, а очередной бесцветыш смотрит на него, как на психа, Спайк начинает злиться. И идёт побеждать загадочное божество, ибо скучно.
Божество рогатое, неприятное и несколько недружелюбное. Они бьются долго, отчаянно, и насмерть, но Спайку нечего терять, а божество почему-то хочет жить.
И оно сдается. Спайк просит зелёные краски. Божество смотрит на него как на психа. Спайк уже начинает к этому привыкать. Божество пытается возразить, дескать, нет у меня красок. И Спайк взрывается.
Потому что воспоминания и сны и в этом дурацком бесцветном мире не оставляют его в покое.
И он пытался забыть. Всё пытался забыть.
Своё воскрешения, долгожданную встречу и роковую битву. После которой в его мире не стало решительной доброй блондинки, глаза которой ему срочно нужно нарисовать. Потому что она заслуживает быть не бесцветной. И если ему сейчас же не дадут что-нибудь зелёное, то он будет убивать, и первой его жертвой станет рогатая тварь, которая зажилила несчастные краски.
Спайку вручают зелёные краски под еле слышное бормотание про совершенно чокнутых вампиров. Довольный Спайк идёт рисовать.

- Краски! - Уиллоу вздрагивает и опасливо отодвигается. Она, Ангел, Кеннеди, Джайлз, Фейт и десять Истребительниц с трудом угомонили Баффи. Но после гнева блондинки ещё долго нужно будет делать ремонт. Угомонённая Баффи молчала полчаса, но вот опять. - Нет, ты только подумай, краски!
- Баффи, пожалуйста, успокойся!
- Не хочу я успокаиваться. Я ему, мерзавцу, подкинула информацию о божестве, а он, видите ли, краски пожелал. Не выбраться. Краски!
- Баффи, это не причина крушить мебель.
- Ты сказала, что это божество – твой знакомый. Так какого хрена он не намекнул Спайку загадать другое, более адекватное желание?
- Теперь я виновата? Мой знакомый сказал, что больше не хочет со мной никаких дел иметь. Никогда. А ему тысячи лет, и он раньше ничего не боялся. Твой Спайк – псих.
- А то ты этого не знала? Делать то-что?
- Я попытаюсь выяснить.


Огромный демон нападает на Баффи, и Спайк бежит наперерез, и он не успевает, Баффи без сознания, и повсюду кровь, а потом мир тускнеет, и Спайк понимает, что вместе с Бафии ушли и все краски. Баффи умерла, он знает это.

Огромный демон нападает на Баффи, и Спайк бежит наперерез, и он не успевает, Баффи без сознания, и повсюду кровь. Кровь раненой Баффи и убитого Спайка.
Уиллоу быстро лечит Баффи.
Баффи поднимает на уши весь магический мир, пытаясь узнать, куда занесло бренную тушку вампира.
Они находят мир, в который попала душа Спайка, и придумывают способ его вытащить.
Спайк вместо воскрешения заказывает зелёные краски.
Баффи бесится.
Когда Бафии бесится, страдают все.

Уиллоу приглашает на чашечку чая своего старого друга, так напуганного Спайком. Начинаются переговоры.
Божество упирается рогом. В его случае рогами, и говорит, что, дескать, желание было, желание исполнено, отвалите.
Уиллоу пытается его умаслить.
Божество упирается.
Баффи не выдерживает, выталкивает ведьму из комнаты и остаётся с божеством наедине минут на пять.
Когда Уиллоу с помощью магии выносит дверь, потрёпанное божество истово крестится, бормочет что-то про опасных для общества истеричек и говорит Уиллоу, что их дружба окончена.
На робкий вопрос ведьмы, где собственно сама истеричка, божество ехидно сообщает, что исполнил её желание. Истеричка отчаянно хотела к Спайку.

Спайк рисует. С портрета на него смотрят зелёные глаза.
Спайк испуганно оборачивает, но нет, обладательница глаз никуда не исчезла. Она пришла пять дней назад и пытается убедить его, что это он умер, и им пора выбираться.
Спайк соглашается с привидением во всём, главное, чтобы она не исчезла.
Спайк рисует.
Баффи строит планы по возвращению.
Божество ехидно ухмыляется, искреннее уверенное, что наказало Истребительницу, и ей никогда не выбраться.
Уиллоу говорит всем, что Баффи и Спайк временно в очень недолгом отпуске, и искренне сочувствует божеству.