Гордиев узел

ИЖЕН (Пятница, 26 декабря 2008, 22:14:59) писал:

на свете все субъективно.
впрочем, кризис испуга пройден, а фик почти дописан. менять уже ничего не буду ))

Женя, спасибо за главу!
Вот интересно - вы хотите осчастливить ММ, вручив им Брендона на воспитание? Сантана ему плохая мать, Джине вы его тоже отдавать не хотите, и СиСи вряд ли оставите.

Цитата

Не знаю, радоваться или огорчаться... С одной стороны жаль, а с другой есть надежда, что ваш Муз вернется к русским Кэпам - Я УЖАСНО ПО НИМ СКУЧАЮ! Как там Андрюшенька? Как Александра? И СС?

а главное, как там Мишанька и Марина. Вот к какому фику трудно придраться

Хм, интересно а как здесь Джина с Софией полетают на самолете? Надеюсь удачней, чем в сериале.

natka (Пятница, 26 декабря 2008, 22:34:03) писал:

Не огорчайтесь. выкладывать его я буду еще несколько дней.

Дослушав Мейсона, Мэри с сомнением покачала головой.
- По-моему, зря ты все это затеял…
- Во-первых, «затеял все» не я. А во-вторых, почему же зря?... - Мейсон даже растерялся.
- Я понимаю твое стремление поступить с Сантаной честно, но….
- Мэри, отец творит произвол! А ты говоришь «но»?
- СИСИ не прав, как и ты. «Произвол», «справедливость» - это лишь слова, которыми вы прикрываете свои амбиции, благие и не очень побуждения. Но никто не думает о чувствах ребенка. Брендон не разменная монета, не приз в гонке - он живой мальчик.
Мэри говорила спокойно, без пафоса, даже где-то устало, и от того, наверное, у Мейсона мурашки по спине побежали.
- Мэри, ты не совсем права…
- Ты уверен?
- Это слишком жестко….
- По отношению к кому жестко?
Мейсон тяжко вздохнул, а Мэри заметив его неуверенность, продолжила с напором:
- Это жестко только по отношению к Брендону. Брендон, не любит Сантану. А Сантана не интересуется им, не интересуется даже его учебой. Ты видел его тетради? Там полно отрицательных отметок. Пока мы тебя ждали, я помогала ему делать сегодня уроки - он очень умный мальчик, но ему никто не помогает. Ребенок одинок….
- Ты хочешь сказать, что нужно смириться и отдать его Джине?!
- Я хочу сказать одно - нужно исходить из интересов Брендона.
Мейсон замолчал, задумавшись. До этого разговора у него был четкий план действий, основанный на твердой уверенности, что Джина, как преступница не имеет никаких прав, Сантана родная мать и значит не может не любить… и вообще, он ей обещал… За минуту вся эта уверенность сдулась, как воздушный шарик. Теперь он не знал, как думать и поступать далее. Более того, чувствовал виноватым себя - учебой подопечного ребенка он интересовался не больше формальной супруги.
- Я уже ничего не знаю, - опять вздохнул Мейсон. - Но Джина - преступница… То, что она делает сейчас - это просто шантаж. Я, в конце концов, работник прокуратуры и….
- Мейсон, - Мэри взяла его за руку, - я все понимаю. Вопрос сложный. И потому сейчас давай ляжем спать. Умные мысли приходят обычно на свежую голову.
- Да ты права… - Мейсон крепко обнял ее. - Идем.
Он поднялся и слегка потянул девушку, увлекая в спальню. Мэри негромко рассмеялась.
- Мейсон, там Брендон спит… - напомнила она любимому, ибо мальчик уснул за долго до его возвращения домой. - Но я сейчас постелю на диване.

Среди ночи раздался детский плач. Мэри вскочила и побежала в спальню. Спустя минуту Мейсон вошел следом. Он увидел, что Мэри сидит на кровати и, прижимая рыдающего Брендона к себе, гладит его по голове.
- Мама, мамочка… - причитал мальчик. - Мамочка не умирай, не бросай меня, мамочка…
- Брендон, дорогой, успокойся, - уговаривала его Мэри, - это всего лишь страшный сон…
У Мейсона комок подступил к горлу. Он вспомнил себя в возрасте Брендона, свою мокрую от слез подушку, Софию также гладившую его по голове. И в этот момент он понял, что не сможет пойти против Джины. Какая она ни есть - она мать. И она борется за своего ребенка в отличие от… Мейсон не решился додумать эту мысль до конца. Он присел рядом с Мэри и бодрыми голосом поинтересовался у мальчика, который все никак не мог успокоиться, не хочет ли тот пить, как часто делала София. Уловка сработала - Брендон захотел апельсинового сока и, завернув ребенка в одеяло, Мейсон отнес его на кухню.

6.
София попробовала пошевелить руками, потом ногами - вроде бы все цело. Хотя левый локоть все же отзывается довольно противной болью и на лбу, будто что налипло, большое, что мешает открыть правый глаз. Правой рукой София осторожно ощупала шишку над глазом. Огромная шишка. Она тяжело подняла голову и огляделась. Кабина пилота в личном самолете СИСИ Кэпвелла находилась прямо сказать не в лучшем виде: стекло разбито, телефонная трубка оборвана, приборы мертвы. Все-таки идея лететь на ночь глядя, да еще не сверившись со сводкой погоды, была безумной.
Это поняла и Джина. Испугавшись бури, она явилась в кабину пилота и обнаружила там Софию, много раньше предполагаемого срока. Разразился скандал. Джина кричала, что ее хотят надуть и требовала развернуть самолет. Но разворачиваться было поздно. В какой-то момент здорово тряхнуло. Все дальнейшее София помнила смутно. Только нестройный шум двигателя и истошный вопль Джины врезались в память. Графиня думала об одном - нужно посадить машину, не важно куда, выбирать не приходится.
Судя по всему сесть таки удалось. И вот теперь уже можно и даже нужно выяснять где. Через разбитое стекло был виден лишь черный, бушующий океан. На всякий случай София принюхалась - пахло только соленой морской водой. Баки с топливом не повреждены - почти чудо. Однако спохватилась-то она поздновато. Будь в баках утечка, самолет уже раз пять в щепки бы разнесло. Она перекрестилась и принялась отстегивать ремень. Замок заело, рука не слушалась, и София промучилась с минуту, ругая себя отборной бранью итальянских торговцев. Нет, она уже стара для подобных приключений! Ведь можно было просто поручить слежку за Джиной Оресте и его людям. Только вот обращаться к Оресте второй раз за месяц очень не хотелась, да и времени было в обрез. Ремень, наконец, поддался. София выдохнула и только теперь подумала о Джине. Странно, что она так давно молчит… Может сбежала, или тоже без сознания, или… Вот тут София испугалась по настоящему. Нет! Она ведь велела Джине пристегнуться!... София вскочила и метнулась в салон.
Джина лежала навзничь у самого входа в кабину, так что София чуть не споткнулась о ноги в легкомысленных расшитых розовым бисером сапожках. Ее лицо было неестественно бледным, глаза закрыты, алая лужица растеклась, поглощая беспорядочно разметавшиеся светлые пряди. София отпихнула подальше валявшийся около тела столик для напитков, рухнула коленями прямо на мокрый от шампанского пол и припала ухом груди пострадавшей, потом, все еще сомневаясь, нашла пальцами жилку на шее. Пульс был, но очень слабый.
- Джина! - негромко позвала София.
Раненая не шелохнулась. София запаниковала. Всерьез. Она не знала, что делать, не знала даже, можно ли передвигать сейчас Джину.
- Джина! - закричала она громче, - Джина, очнись же!
Ответа не было.
- Нужно что-то делать! - вслух произнесла графиня Армонти, чтобы хоть как-то успокоится. - Нужно вызвать помощь.
Она рванулась обратно в кабину. Телефон не работает, но должна быть еще рация.
Руки дрожали так, что София с трудом смогла надеть наушник. Эфир молчал, в нем не слышалось даже атмосферного треска. Ручка поворачивалась со слабыми щелчками, но ничего не менялось. София закрыла глаза, сочла до десяти и, что было сил, ударила по рации кулаком. Ее слух заполнили встревоженные голоса пилотов и спокойно-предупредительные авиадиспетчеров. Сдерживая истерические рыданья, женщина выкрикнула в микрофон:
- Мей-дей, мей-дей! Говорит София Кэпвелл Армонти, борт 90116. Мы потерпели крушение. Пассажир - женщина тяжело ранена, нужна срочная медицинская помощь. Примерные координаты….
София запнулась, припоминая последние показания приборов и автоматически продиктовав их, похолодела. Они были в открытом океане, видимо на одном из безлюдных и голых островков.
- Понял вас 90116й, - ответил озабоченный голос в наушнике. - Передаю всем службам. Держитесь.

Сантана вернулась домой в полночь. В особняк поехать она так и не решилась, а после того, как выпила таблетку, из купленных в пиццерии, стало все равно. На нее навалились апатия, тоска, а после злоба на себя и стыд за неумение справиться с зависимостью. Дома было все также пусто. Но Сантана не стала ломать голову над этой странностью. Родители могли остаться ночевать в особняке, если готовилось что-то важное, а Денни… да мало ли где может проводить время молодой парень. Как была, в мокрой от дождя одежде она повалилась на диван, но заснуть так и не смогла. Долго лежала, глядя в потолок и дрожа от холода. Поняв, что сна нет, женщина поднялась и, раздевшись донага, пошла в ванну. Сидя в горячей воде, она вновь разрыдалась. Сына у нее отняли, отняли надежду на счастливое и безбедное будущее, а она даже не посмела свидеться с ним в последний раз! И все из-за Джины, из-за этой мерзкой твари! Но она еще отомстит…
Ей лучше всего было бы лечь спать, но выпив еще две таблетки, Сантана почувствовала вновь бодрость и решила ехать к Кепвеллам. Сейчас ей было все равно, что о ней подумают. Она должна была убедить СИСИ и избавиться от Джины. Да избавиться! Впервые подумав так, Сантана поняла, что ЭТО и нужно сделать и мысль такая грела теперь и придавала сил.
Одевшись, Сантана выпила кофе. Есть не хотелось, а в голове уже метались другие тревожные мысли. Почему родители не ночевали дома? Что такого должно случиться завтра? Годовщина свадьбы СИСИ и Софии уже миновала, до прочих дат далеко…. Может быть мать осталась рядом с Брендоном?! Тогда отец все равно пришел бы…. Что ж она совсем скоро все узнает. Прихватив на кухне самый острый нож, Сантана направилась в гараж.
Решимость опьяняла не хуже таблеток, но чтобы избежать сомнений, выехав на пустое шоссе, Сантана включила радио. Танцевальная музыка не то, нужно что-то по тяжелее… Несколько раз сменив волну она услышала поставленный умерено-печальный голос новостного диктора?
- … самолет миллионера СИСИ Кэпвелла потерпел крушение в районе островов Ченнел-Айлендс около часа тому назад. На борту находились бывшая жена магната Джина Демот Кэпвелл и графиня София Армонти. Все службы оповещены. Спасательная операция ведется.
Сантана резко затормозила, развернула машину в противоположном направлении и до упора нажала педаль газа. В голове была только одна мысль...

Сообщение отредактировал chernec: Среда, 28 октября 2009, 11:16:30

Графиня откинулась в кресле и закрыла лицо руками. Спустя мгновение за спиной послышался слабый стон.
- София…
- Я здесь, здесь, - София уже вновь на коленях у распростертого тела.
- Где? Не вижу… Я ничего не вижу… - прошептала Джина, пытаясь повернуть голову. - Мне страшно…
- Я здесь… - повторила София и взяла ее руку в свои. - Я вызвала помощь. Не бойся.
- Они не успеют…
- Ну что ты, Джина, они уже в пути!
- Помоги мне…. Больно… и холодно…. Здесь очень холодно…
- Я сейчас!
София заметалась по салону в поисках одеял и аптечки. Укрыв пострадавшую, она попыталась приподнять ее голову, чтобы наложить бинт. Джина взвыла и выгнулась в судороге. Только теперь София увидела, что раненая лежит на битых бутылках. Шампанское и коньяк смешались с кровью. Один из осколков вошел глубоко в шею прямо под нижним позвонком.
- Сейчас, сейчас, потерпи… - шептала София, очень осторожно укладывая Джину на бок.
Она принесла еще одеял. Одним из них она быстро вытерла пол, сметая в сторону стекла. Остальные постелила, чтоб не было складок, аккуратно уложила на это скудное ложе раненую, проследив, чтобы ничто не давило на осколок в шее, вытащить который София не посмела, боясь сделать хуже. Бинтовать она тоже ничего не стала, только приложив к ранам стерильные салфетки.
Все это время Джина лишь слабо с хрипом стонала, но когда ее раны, наконец, были оставлены в покое, прошептала с горечью:
- Все это зря - я умираю…
- Не говори так… не надо…
- Я ничего не вижу… - горько усмехнулась Джина. - Я уже почти не чувствую своего тела…. Но это даже хорошо - не больно….
- Скоро прибудет помощь…. Тебя спасут….
В кабине призывно запищала рация. София хотела броситься туда, но раненая остановила ее умоляющим шепотом:
- Не оставляй меня…. Я не успею…. Будет поздно…. Не бросай меня….
- Я не уйду, но нужно ответить...
- После… сперва выслушай меня….
София не осмелилась спорить.
- Я все делала ради Брендона, - даже не шептала, хрипела Джина. - Только ради Брендона…. Ты мне веришь?
- Верю! - абсолютно искренно ответила София. - Верю, Джина. Не трать силы….
- Кассета…. - без всякого перехода продолжила Джина. - Кассета на вокзале в Енчи ….
- В Енчинитасе? - уточнила София (Джина так и не сказала, не успела сказать пункт назначения, который должна была сообщить только в воздухе). - Мы летели в Енчинитас?
- Да…. Там…. В камере …. В камере хранения…. Код в сумочке…. Записная книжка…. На букву «БИ». Брендон…. Все ради Брендона…. София, обещай… обещай мне одно….
- Да, да, отдохни….
- Обещай… ты позаботишься о Брендоне…. Сантана не любит его…. Обещай!
- Обещаю! - твердо ответила София. - Богом клянусь!
- Ты дала слово…. Хорошо…. - из последних сил прохрипела Джина. - Бренд….
Ее лицо вытянулось, глаза уставились в потолок, изо рта вытекла тонкая красная струйка. София до боли закусила губу, но это не помогло - из глаз брызнули слезы. Временами она ненавидела эту женщину, но никогда не желала ей смерти, а подобной тем более.

Марк остановил машину около порта. Вышел, поглядел в темное небо и мрачно выругался. Звонок застал его уже дома, когда пришел с дежурства. Конечно, это не редкость в муниципальных больницах часто не хватает рук - под выходные особенно, но вот ведь насмешка судьбы: отправляют среди ночи в море на поиски разбившейся на самолете Софии Кэпвелл. С недавнего времени он так ненавидел эту женщину, что сам был готов убить. Готов был, но знал, что не осмелится, слишком уж опасным противником была графиня Армонти. Однако чувство, что ты находишься во власти женщины, угнетало, и помогать этой женщине не было никакого желания. Впрочем, что зря раздумывать - выбора все равно нет. В городе всего одна большая клиника и, устраиваясь в нее после полугода практики в богадельне, д-р Маккормик понимал, начинать придется с начала: срочных вызовов и ночных дежурств не избегнуть. И что за год выдался! Два развода, работа без перспектив, а еще этот идиот маклер уговорил его ставить на повышение бразильских бумаг, а теперь Марк Маккормик оказался без копейки сбережений.
Он принялся разыскивать больничный катер и вскоре выяснил, что опоздал, бригада отчалила без него. Марк не успел еще вздохнуть с облегчением, как ему сообщили, что его может принять другое судно, врач все же необходим на месте катастрофы.
У причала ждал маленький ботик, от одного вида коего Марк расстроился окончательно. Хилое суденышко даже помещения для пассажиров не имело, только навес в центре палубы. Промокнет он насквозь и сам еще сляжет с пневмонией. Желание послать все к черту сделалось нестерпимым. Но деваться некуда. Страх вновь потерять работу пересилил все.
Так жалея себя, он спустился на палубу и сразу забрался под навес. Здесь было, что ни говори, суше, к тому же дождь стал ослабевать. Марк намеревался провести тут время до самого конца плавания. Он врач и двинется с места только, когда увидит раненую. Прочее его не касается.
Сходни уже собрались убрать, когда какая-то женщина легко сбежала по ним.
- Кто вы?! - гневно вскричал рулевой, он же капитан и единственный матрос суденышка. - Кто позволил?! Это медицинское судно!
Марк сразу узнал Сантану и поморщился - не по его ли душу? Только этого не хватало!
Но Сантана, уладив каким-то образом конфликт с капитаном, к Марку даже не подошла. Она встала на носу, не смотря на дождь и, вцепившись в поручни, неотрывно глядела во тьму впереди. Любопытство и скука уже через десять минут пути одолели доктора, и он сам подошел к неожиданной попутчице.
- А ты, что здесь делаешь? - без церемоний спросил Марк.
Сантана вздрогнула и резко оборотилась.
- Не твое дело! - огрызнулась она и снова уставилась в промозглую мглу.
Марк пожал плечами.
- Мы тут надолго, - напомнил он. - Так что лучше бы не ссориться.
Сантана ничего не ответила. Ей хотелось лишь одного, чтобы ее оставили в покое.
Марк махнул рукой и снова ушел под навес. Там он уселся на моток каната, накрылся каким-то куском брезента и вскоре даже задремал.
Сантана тут же о нем забыла. Все происходящее казалось ей странным сном, но она знала, что должна делать. Она уже видела лицо Джины, каким оно будет, когда в ее сердце вонзится нож. Да, именно так. И хорошо, что там нет Брендона. Хорошо, что она встретила Круза и Иден и они предупредили ее, что Брендон у Мейсона. Значит Мейсон на ее стороне. И пока она разберется с Джиной, сын будет в безопасности. Иден и Круз предлагали плыть с ними. Ха, Джину она отыщет сама. Правда, там еще София… об этом она позже подумает. Сантана выпила еще таблетку и снова уставилась вперед.
Марка разбудили крики. Он выбрался из-под брезента и увидел, что небо уже посерело, а дождь прекратился вовсе. Сантана о чем-то яростно спорила с капитаном.
- Я требую, чтобы вы повернули к Ченнел-Айлендс! - истошно вопила она, размахивая сумочкой.
Моряк отвечал ей, спокойно и с достоинством в том смысле, что ему лучше знать, куда править. В конце концов, истерика женщины его, похоже, достала. Он пригрозил выбросить пассажирку за борт, если та не соизволит заткнуться.
Все дальнейшее произошло мгновенно. Марк даже не понял сразу, что Сантана выхватила из своей сумочки. Но когда она бросилась на рулевого сзади, а потом, тот взвыл, выгнулся, повис на штурвале и медленно сполз на палубу, Марк завопил в ужасе что-то нечленораздельное. Сантана оглянулась. Ее глаза были безумными, волосы развивались, платье и руки были в крови моряка, нож она вновь сжала в кулаке.
- Вставай к штурвалу, - вскричала безумная, - если хочешь жить!... Вставай, я говорю!
Марк медленно поднялся, держа руки вверх.
- Но… я не… не умею… управлять судном…. - промямлил он, заикаясь.
- Делай, что говорю!
Он медленно пошел боком, не выпуская из виду руки Сантаны, той, в которой был нож. Переступив через мертвеца, он схватил штурвал и резко крутанул его. Корабль сильно накренился и послышался глухой скрежет, а за ним толчок.
Убивица не удержалась на ногах и повалилась на спину, ударившись головой о борт. Нож отлетел куда-то в сторону.
- Ах, ты!... - взрычала Сантана, окончательно обезумев от боли.
Она тут же вскочила на ноги и бросилась на Марка с кулаками. Завязалась жестокая схватка. Страх смерти добавлял сил обоим. Сантана дралась отчаянно, кусалась, царапалась и в какой-то момент повалила противника на палубу. Марк быстро устал, да и одежда на нем почему-то намокла и мешала движениям. Оказавшись в очередной раз на спине, в холодной воде, он крикнул, что корабль тонет, но противница, даже бровью не повела. И тогда, из последних сил, Марк перекатился, оседлал женщину и ударил ее лбом в нос. Сантана замычала, ослабила хватку. Марк вскочил на ноги, схватил первое, что попалось под руку, кажется, то была швабра, и несколько раз ударил женщину по спине. Сантана затихла.
Сердце Марка Маккормика бешено колотилось, руки дрожали, тошнота подступала к горлу, но проверять, жива ли Сантана было некогда, воды налилось уже по щиколотку. Отбросив, швабру, он заметался по палубе в поисках шлюпки или хоть спасательного круга. Последний вскоре отыскался.
Зеленый берег какого-то острова едва виднелся, но выбирать не приходилось. Марк прыгнул за борт и поплыл, цепляясь за круг. Соленая вода разъедала царапины на лице и руках. Алые капли окрашивали воду. Он поздно подумал о том, что нужно было снять ботинки. Только бы добраться до берега. Впрочем, круг надежно держался на воде, что вселяло в доктора уверенность. А потом вдруг что-то резко дернуло его вниз, под воду. Дикая боль сковала тело. Выпустив круг, Марк с ужасом вспомнил, что акулы чувствуют запах крови за много километров.

7.

На панихиде по Джине Брендон все время плакал и жался к Мэри. Она утешала его, как умела, но понимала, что утешить не в состоянии. Брендон верил, когда Мэри рассказывала ему про небо и ангелов, но отвечал, что тоже хочет туда к маме. И от таких слов ребенка у Мэри сжималось сердце. Она сильно привязалась к мальчику за эти дни. Он так и жил у них с Мейсоном до самых похорон. Всем вокруг было не до него: СИСИ занимался Софией и Келли и похоронами Джины, Роза слегла, узнав о смерти дочери, а больше вспомнить о сироте было некому, собственно все были рады, что он у Мейсона.
Была рада и Мэри. Присутствие рядом ребенка, о котором нужно ежеминутно заботиться, не давало и ей самой в полной мере пережить ужас произошедшего. Погибло столько людей, которых она знала. В том числе ее бывший муж и школьный друг. И чувство вины перед ним, противное и скользкое шевелилось на дне души. Она поступила нехорошо и знала это. И может быть, будь она честнее перед собой и перед ним с самого начала, этой ужасной трагедии не случилось бы. Но тут Мэри вспоминала про Брендона, который потерял в один день обеих матерей, одну из которых обожал, и понимала – вся ее боль ни в какое сравнение не идет с трагедией мальчика.
А еще рядом всегда был Мейсон, любимый и незаменимый, умевший найти нужное слово и для нее и для Брендона. И Мэри истово благодарила за это Бога.
Когда закончилась панихида, Мэри увезла Брендона, опасаясь, что самих похорон тот просто не вынесет. Она вспомнила, что когда хоронили отца, ее сестренка Кристи (ей было тогда немногим меньше, чем сейчас сыну Джины) очень переживала, что папу засыпают землей, даже пыталась остановить действо и спрыгнуть в могилу. Мэри не хотелось, чтобы мальчик переживал подобное.
Исстрадавшийся Брендон быстро заснул на диване. Мэри, присев рядом, смотрела на мальчика и думала о том, что с ним теперь будет. Она сейчас впервые задумалась об этом - за суетой и переживанием было не до того. Но вот вчера похоронили Сантану и Марка, сегодня Джину (пришлось ждать приезда ее матери и брата). Мертвые ушли и остался на земле без приюта мальчик, судьба которого за эти дни сделалась небезразличной Мэри. Что задумал СИСИ, она не знала, но вряд ли он отдаст Брендона родственникам Джины. Да и вряд ли они этого потребуют. Все они, подходившие на панихиде к Брендону, чтобы поздороваться и обнять «сиротку», производили впечатления людей исполнявших обязанность и чувствующих себя при этом крайне неловко. Значит, остаются сам СИСИ и Роза. Впрочем, КТО не столь важно, лишь бы Брендону было хорошо…. Важно, чтоб СИСИ не забыл об этом. А еще Мэри вдруг подумала, что если бы Брендон остался с ней и Мейсоном, это было бы, наверное, неплохо. Но захочет ли того сам Брендон? А Мейсон?... А смогут ли они убедить СИСИ?... Может быть, как все-таки вдовец Сантаны, Мейсон имеет права? СИСИ, конечно, отдал ребенка Джине, но кто вспомнит об этом теперь? В любом случае нужно обсудить все с Мейсоном. Чутье подсказывало Мэри, что любимый не будет против ее идеи, но сомнения оставались.
Однако, как только Мейсон вернулся, Брендон пробудился, и поговорить не удалось. Мальчик сначала снова плакал, а потом, с трудом успокоенный Мэри, попил сока и сел рисовать с Мейсоном. Мэри готовила ужин, поглядывала на «мужчин» и все больше укреплялась в своих мыслях.
Мэри уже накрыла на стол и хотела отправить Мейсона и Брендона мыть руки, когда в дверь позвонили. Она открыла и застыла в нерешительности - на пороге стоял СИСИ. Мэри невольно напряглась. СИСИ замялся, взглянув в ее каменное лицо.
- Мэри, я пришел с миром. Ты позволишь войти?...
- Да, конечно…. - Мэри вымученно улыбнулась и смущенно отступила.
Мейсон поднялся, подошел к Мэри и кивнул отцу. Брендон же на СИСИ не взглянул, продолжая рисовать.
- Я хотел извиниться, - произнес миллионер печально. - У меня не было возможности сделать это прежде... Но, поверь, Мэри, то, что произошло в прошлый раз, стало для меня серьезным уроком, и я бы не хотел...
- Не стоит, СИСИ, - отвечала Мэри, глядя в пол. - Я тоже несколько погорячилась тогда, о чем искренно сожалею.
- Нет, Мэри, ты была совершенно права…
- Давайте просто забудем об этом, СИСИ, - сказала Мэри тихо, почувствовав руки Мейсона на своих плечах.
Теперь она смогла взглянуть на будущего свекра открыто и даже улыбнулась.
- Согласен, - отвечал СИСИ, с радостным облегчением пожимая кончики ее пальцев.
- Теперь можно и бокалы за единение поднимать, - усмехнулся Мейсон, но без особой злобы.
Повисло неловкая пауза. Мэри не нашла ничего лучшего, чем пригласить СИСИ на ужин, но миллионер вежливо отказался. Ответил встречным предложением, на завтра в дом Кэпвеллов на семейный обед.
- София вас очень ждет. Она хотела ехать со мной, но я не мог... при ней...
- Да, каяться лучше в одиночку, - хмыкнул Мейсон.
- Так вы придете? - СИСИ выпрямился, глядя на сына.
- Спасибо, обязательно, - пообещала Мэри, с укором посмотрев на Мейсона.
- Как Брендон? - спросил СИСИ.
- Немного лучше… - вздохнула девушка.
- Будем, надеяться, что вскоре он все забудет, - произнес СИСИ печально. - Я пришел сказать еще вот что....
Мэри снова подобралась, предчувствуя дальнейшее. А она так и не поговорила с Мейсоном…
- ....я очень благодарен тебе, что ты все это время заботилась о мальчике….
- Мейсон тоже, - уточнила Мэри, невольно занимая уже оборонительную позицию. - И мы это делали только ради Брендона!...
- Конечно, - кивнул СИСИ, - я в этом и не сомневался. У тебя очень доброе сердце, большое, тут мой сын прав. Однако не думаю, что стоит обременять вас дольше. Мальчику пора вернуться домой.
Прежде, чем Мэри успела ответить, он подошел к Брендону.
- Что ты рисуешь, дорогой, - присев на корточки рядом с журнальным столиком, за которым расположился мальчик, ласково спросил СИСИ.
- Маму, - ответил тот, не поднимая головы. - Как она живет на небе.
- Очень красиво, - похвалил СИСИ, - но ты ведь уже закончил?
- Почти…. - угрюмо отозвался Брендон.
- Ну, заканчивай, да поедем домой, ужинать. София испекла печенье….
- Я не хочу ехать, - равнодушно ответил Брендон. - Мэри уже приготовила ужин.
- Хорошо, ты можешь поужинать, а я тебя подожду….
- Зачем?
- Чтобы ехать домой….
- К тебе?
- Да, София ждет тебя....
- Я не хочу к тебе. Ты ругал маму.
- Но Роза больна и я не знаю….
- К Розе я тоже не поеду! Я хочу остаться у Мейсона и… Мэри! Мэри добрая - она говорит, что мама теперь ангел!
Сердце Мэри при этих словах бешено забилось. Она умоляюще посмотрела на Мейсона. Он понял ее взгляд и кивнул согласно.
- Но, сынок… - продолжил тем временем СИСИ.
- Неправда! - закричал вдруг Брендон. - Ты мне не папа! Папа бы не прогнал маму и не отдал бы меня Сантане.
Мальчик разрыдался и бросился к Мэри.
- СИСИ, пожалуйста, - произнесла девушка умоляюще, взяв ребенка на руки. - Брендон слишком много пережил сегодня. Ему нужен покой. И поверьте, он для меня… для нас - не обуза.
И она решительно вышла из комнаты с Брендоном на руках.
СИСИ проводил ее взглядом и обернулся к старшему сыну.
- Значит, так вы все решили? - спросил магнат надменно. - И давно?
- Не очень, - неопределенно ответил Мейсон.
- Ты хоть понимаешь, что ребенок - не игрушка?
- Даже лучше тебя, папа, - Мейсон тоже умел быть надменным.
СИСИ хмыкнул и пошел к выходу.
- Я надеюсь, - остановил его Мейсон, - на сей раз, мы договоримся полюбовно, как и всегда впрочем, не потащим ребенка в суд?
СИСИ с досадой махнул рукой.
- Раз Мэри этого хочет!.. - ответил он сумрачно. - Завтра перед обедом бумаги получишь. Присутствие обязательно. Форма одежды парадная. Но учти, если вы с Мэри не поженитесь в ближайшие месяцы…
- Гнев громовержца поразит нас обоих?
- Вот именно! - рявкнул СИСИ, отворяя дверь.
- Спасибо, отец! - улыбнулся Мейсон на прощание.

Мм… Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если вы скажете, что это… Я ваш кровный враг на всю жизнь. Это плохо?
М. Булгаков "Собачье сердце"
Шучу))))

Сообщение отредактировал chernec: Четверг, 29 октября 2009, 09:25:03