MWP PWW

( здесь основной линией идут РАЗУМЕЕТСЯ отношения Мэдлин и Шефа...с вставками про Несчастную Любовь Никиты))

MWP PWW,
или вся правда об одной Совершенно Секретной Операции

…В это прекрасное майское утро Мэдлин ехала в Отдел в совершенно неопределенном настроении, чувствуя, что рыльце у нее в пушку –не далее как вчера ночью она нагло отказалась есть в Башне круассаны, «доставленные для тебя специально из Парижа». Учитывая местоположение Отдела, звучало подобное заявление излишне пафосно, о чём Мэдлин не преминула сообщить Полу, заявив, что можно было бы потише хвастаться тем, что он заставил повара сбегать в ближайшую булочную. После этого Мэдлин до пяти утра учила уму-разуму (и некоторым другим вещам, не будем уточнять каким, мы же не хотим портить кристальную репутацию Мэдлин?) одного новенького, и не могла быть уверена, что это очень понравилось Шефу. Поэтому сегодня она быстренько собралась, взяв яркую помаду, надела специальные праздничные ТРУСЫ (мы уверены, вы помните эти ТРУСЫ, они назывались "испугай Пола" и имели 85% процент успеха в отпугивании его от Башни), по пути заехала в парфюмерный магазин и купила там пять парфюмов, про которые уж никак нельзя было сказать «дешевка» (на всякий случай предусмотрительная Мэдлин прихватила чеки для Шефа – ткнуть ему их в нос, если снова будет выпендриваться ну и, в конце концов, потребовать их обналичить – нормальная женщина ведь не должна САМА платить за себя, тем более что духи были рассчитаны исключительно на Башню). Духи на самом деле были такими дорогими, что когда Мэдлин с пакетами покидала магазин, весь персонал валялся в глубокой отключке – вероятно, она сделала им кассу на год вперед. С другой стороны, Мэдлин не была совсем уверена, что не пристрелила кого-нибудь в спешке, но в конце концов, чего не сделаешь ради репутации Женщины, Пользующейся Действительно Дорогим Парфюмом. Тем более, что трупы Пол прощал ей гораздо охотнее, нежели стайку влюблённых юнцов, как-то проводивших её до Отдела. Те, впрочем, были тут же на месте завербованы и отправлены сначала драить Башню, а затем чистить картошку. Так что, по мнению Мэдлин, Шеф должен был быть ей ещё и благодарен за решение проблемы с дефицитом кадров. По дороге в Отдел она также почти что задавила какого-то чувака на крутой тачке, что придало ей дополнительных сил – с другой же стороны, тачка у чувака была круче, чем у нее, поэтому Мэдлин быстренько сфотографировала ее со всех сторон на засекреченную камеру. Чтобы опять же предъявить снимки Шефу с требованием такой же, только розо…(упс, мы пишем не о Никите, извините), только еще немного круче и чернее, если он все же встанет – ну, вопрос о Башне, а вы что подумали?

В Отдел Мэдлин на всякий случай пробралась через чёрный ход, ибо вчера Шеф пригрозил ей, что в следующий раз кормить круассанами и делать подарки будет в присутствии всего остального Отдела, дабы Мэдлин было не отвертеться. Чёрный ход Отдела, полностью оправдывая своё название, представлял собой коридор с перегоревшими лампочками, но подобные мелочи Мэдлин не волновали. Попытки, не выходя из кабинета, угадать, во что сегодня будет одет Шеф, включая цвет его носков, которых у главы Отдела было просто неприлично много, развили у неё не то что ночное, но почти рентгеновское зрение. Как правило, Шеф одевался достаточно предсказуемо, за исключением тех случаев, когда стирал голубые рубашки вместе с красными носками. Но это случалось редко – только когда он был очень, очень злой (то есть когда у Мэдлин случались седьмые месячные за месяц и Башня соответственно накрывалась).

Когда Мэдлин наконец переступила порог своего кабинета, то не сразу поняла, куда, собственно, попала. С потолка свисали лианы, где-то на лампах дозревали бананы, вместо бонсаев посреди комнаты рос цветущий баобаб, а когда Мэдлин попыталась-таки пролезть по джунглям к своему столу, прямо перед ее носом откуда-то с потолка грохнулся кокосовый орех. Она помнила отвратительно – от-вра-ти-тель-но!!!- романтичную привычку Шефа дарить ей цветы, но такого еще не было ни разу. Матерясь про себя, Мэдлин засунула в карман дополнительную капсулу, на всякий пожарный приготовила шприц с успокоительным и, каким-то чудом дотянувшись до селектора, застрявшего в колючем розовом кусте, вызвонила Шефа.

Шеф появился на экране, какой-то непривычно дерганый, но тем не менее сияющий, как медный таз. За это утро он перемерял двенадцать голубых рубашек, остановился на одиннадцатой, уже успел сам себе вколоть три шприца с транквилизаторами, но они почему-то его не брали. Не помогала даже бессонная ночь, во время которой Шеф руководил вначале штурмом ботанического сада, а затем три раза заставил оперативников заново оформлять кабинет Мэдлин, пока те не добились устроившего его результата. После этого оперативникам были вручены фломастеры с красками и листы бумаги с указаниями подготовить плакаты по предоставленным Шефом шаблонам, сам же глава Отдела нетерпеливо ждал реакции Мэдлин на свой сюрприз.

- Тебе нравится? - спросил Пол, стоило только Мэдлин появиться на экране внутренней связи. Самому ему очень даже нравилось, как та смотрелась на фоне цветущего розового куста. Правильно он столько времени выбирал для того единственно верное положение.
- Ты не мог остановится на круассанах? - вместо восторгов поинтересовалась Мэдлин. Шеф хотел было обидеться, затем подумал, что если она не требует немедленно вернуть свой кабинет в первозданное состояние, то сюрприз ей всё-таки понравился. Просто признаваться не хочет.
- Круассаны у нас ещё тоже остались, - радостно заверил её Шеф. Между прочим, обвинения в том, что он послал кого-то за ними в булочную, было совершенно несправедливым. Шеф лично держал на мушке лучшего кондитера Парижа, пока тот их пёк.
- Тогда приходи, будем пить чай, - не подумав, на автомате предложила Мэдлин (про рыльце в пушку она все-таки помнила), и Шеф подпрыгнул от радости. Его план работал именно так, как и должен был. - Только надень каску.
- Зачем? - спросил Шеф ревниво, пытаясь вспомнить, с кем в последнее время общалась Мэдлин, что её начали привлекать мужчины в касках. Шеф вообще был недоволен, что Надзор отказался утвердить пункт его плана, предусматривающий временную отправку всего мужского населения Парижа куда-нибудь подальше от Мэдлин. Джордж даже не согласился ограничиться Отделом, как бы Шеф ни уверял его, что это очень важно для мировой безопасности. В конце концов, это было важно для них с Мэдлин, а они эту самую мировую безопасность обеспечивали.
- Тут вообще опасно, - уклончиво ответила Мэдлин, и Шеф собирался было возмутиться, что он никогда не допустил бы никакой опасности в её кабинете, приведя в пример прошлогоднюю ловлю мыши (мышь, которую ловило пол-Отдела во главе с самим Шефом оказалась сбежавшей заводной игрушкой, сделанной Вальтером в подарок Никите (в попытках вылечить ее от крысиной фобии, дабы не быть за это ликвидированной – вместо излечения от визга Никиты сбежала и мышь, и почти все население Отдела), но полученным во время охоты синяком Шеф гордился ещё целую неделю). Но тут Мэдлин зачем-то поднесла к экрану кокос. Но Шефа гораздо больше заинтересовал не плод, а исцарапанные до крови руки Мэдлин. А ведь он говорил, что у роз шипы и растение нужно пристроить куда-нибудь в угол, чтобы никто не пострадал.

Практически сойдя с ума от жалости к пострадавшей Мэдлин и уже на бегу пообещав ей прийти, как только пристрелит всех виновных, Шеф кубарем скатился с лестницы.
Много раз отработанное и опробованное приземление на этот раз почему-то дало сбой, окончившись чем-то острым, воткнувшимся в любимые брюки Шефа и самого Шефа.
- Осторожнее! - возмутилась Никита, как будто это не она только что устроила покушение на начальство, и нахально выдула розовый пузырь, хотя жвачку Шеф запретил в Отделе через месяц после появления в нём Никиты. Последней каплей тогда стал приклеенный всё той же розовой жвачкой пульт управления для брифингов (По-крайней мере такова была официальная версия. О том, что всё дело было в том, как долго Мэдлин смеялась над тем, что оторвать пульт от стола ему удалось только с третьей попытки, Шеф никогда никому не рассказывал).

Поднявшись и вытащив из себя гвоздь, Шеф обнаружил, что ещё легко отделался, ибо подобных гвоздей вокруг блондинки лежало ещё несколько. Наиболее остро заточенный внушительных размеров гвоздь Никита держала в руках.
- Это что такое, - поинтересовался Шеф, пытаясь говорить вполголоса и безразлично, как того требовал кодекс Отдела. Шеф сам придумал этот пункт, но отличником по нему до сих пор являлся Майкл, а сам Шеф получал кол с минусом, стоило ему увидеть\услышать Мэдлин.
Никита виновато посмотрела на него. Она сидела под дверью Майклова кабинета. Дверь была заперта – Майкла то ли не было на месте, то ли он ее не впускал, второе наиболее вероятно – перед Никитой стояли три пустые коробки жвачек «Love is…», наполовину использованная коробка бумажных платков, куда Никита также складывала вкладыши от жвачек, а гвоздями она от нечего делать выцарапывала на железной Майкловой двери что-то вроде Nikita +Michael =… Чему это все было равно, Шеф не дочитал, так как вспомнил, чему оказались равны розы плюс руки Мэдлин, и, даже не пообещав ликвидировать Никиту, понесся дальше – стомость двери всегда можно вычесть из Никитской зарплаты, как, в общем-то, и стоимость многого другого. Никите вообще часто казалось, что когда она жила на улице в ящике из-под бананов, доходы у нее были значительно выше, да и убивать никого не приходилось…

…Пока Никита раздумывала, что бы такое выцарапать еще и на стекле у Шефа в кабинете, чтобы тот не догадался, чьих это рук дело, Шеф мчался на выручку к Мэдлин. На необычную пустынность коридоров он в спешке внимания не обращал. Технологию "как не оказаться на пути у Шефа" предложил Майкл, а разработали и осуществили Биркофф с Вальтером. Теперь, стоило только кому-то заметить, что Шеф опять торопится к Мэдлин, как на всём пути до её кабинета загорались предупреждающие знаки, и оперативники поспешно покидали опасную зону. Количество травм в Отделе заметно уменьшилось, но премии ни о чём не подозревавший Шеф никому не выписал.
Впрочем, затраты добровольным работникам компенсировала Мэдлин, не отправив их в Белую Комнату, за что те провели ей в кабинет отдельное сигнальное устройство. Теперь к явлению Шефа можно было морально подготовиться заранее. Например, решить, стоит ли сразу запустить в него кокосом, или подождать, пока очередной из них самостоятельно свалится ему на голову. В том, что каску Шеф не надел, Мэдлин была совершенно уверена. Даже зонтик, наверняка, не взял.

Ожидания полностью оправдались, в помещение Шеф ворвался без каких либо средств защиты, тут же запутался в лиане, но быстро сделал вид, будто коленопреклоненная поза целиком и полностью была его идеей.
- Ты в порядке? Тебе не больно? Может, перебинтовать? - Шеф засыпал Мэдлин вопросами, пытаясь при этом одновременно схватить её за руки и стянуть с себя рубашку. Видимо, на бинты.
В отличие от Шефа, Мэдлин успела подготовиться к его визиту достаточно основательно – села-таки за свой стол, вычистив со стула иголки непойми от какого растения, просмотрела содержимое холодильника (молоко для Майкла, жидкий киндер-шоколад для Никиты-за-хорошее-поведение, чай для Шефа и себя, чай только для Шефа (лучше не знать, из чего он состоял), ананасы, собственноручно собранные ею на бонсаях – Шеф очень любил их есть и очень хвалил ее садоводческие таланты, опуская тот факт, сколько потом он обнимался с унитазом, ну и толченое стекло для всех желающих, самый быстрорасходуемый в холодильнике Мэдлин продукт). Также Мэдлин довольно отметила, что одета сегодня совершенно правильно на случай экстренной Башни – а она все еще помнила о своем вчерашнем промахе – водолазка под подбородок и какой-то ужасный розовый шарфик для надежности. По завистливому взгляду Никиты утром Мэдлин поняла, что шарфик у нее будут вымогать, и в принципе не была против – она купила его за доллар в последний момент, и он казался ей верхом безвкусицы. Зато нужно еще было просчитать, на какое сверхопасное задание отправить Никиту взамен на шарфик – обычно такие обмены у них проходили весьма успешно.
Но даже при столько тщательной подготовке поведение Шефа оказалось для неё неожиданностью. А неожиданности Мэдлин любила только тогда, когда сама являлась их источником. К тому же, полуодетый Шеф в её кабинете - это было уже чересчур. Мэдлин, конечно, ожидала, что вчерашнее просто так ей с рук не сойдёт, но на подобное не рассчитывала.
- Перестань, - велела она, пытаясь понять, чем была вызвана столь бурная реакция, Шеф же не Никита, вряд ли шарфиком. Да и чеков из магазина он ещё не видел. Минутой её задумчивости успешно воспользовался Шеф, всё-таки оставивший свою одежду в покое, перехвативший руки Мэдлин и глядящий теперь на них так, как будто собирался упасть в обморок. Чем его так расстроили несколько царапин, Мэдлин не поняла, но решила не упускать возможности.
- Это всё твоя идея! Как я теперь буду работать? А если у меня будет заражение крови?
На последнем предложении Шеф позеленел, и Мэдлин решила, что немного перестаралась. Всё-таки его труп в её планы не входил. Даже если это означало, что ей удастся избежать Башни не только сегодня, но и в дальнейшем. Но с трупом всё-таки будет гораздо скучнее, чем с живым Шефом. Хотя тогда ей достанутся все его деньги, и можно будет ни в чём себя не ограничивать… Мэдлин попыталась вспомнить, сколько у Шефа нулей перед запятой на личном счёте, а затем, обязательно ли ей для наследования выходить за него замуж, или хватит общения в Белой Комнате с нужными людьми.
- Я их пристрелю, - гневно пообещал Шеф, и отпустил одну из её рук, чтобы выхватить пистолет. Собирался он пристрелить её, чтобы не мучилась, или колючий розовый куст, Мэдлин была не уверена, тем более что направил Шеф дуло оружия почему-то на баобаб. На наличие жучков, взрывных устройств, тайников и замаскировавшихся шпионов Мэдлин дерево уже проверила, и поэтому была уверена, что расстрела оно не заслуживает.
- Я страдаю, а ты развлекаешься, - возмутилась она, возвращая Шефа к своему состоянию. Чем быстрее он сообразит, что сегодня никакой Башни не будет, тем быстрее она сможет заставить его убрать всё это безобразие из её кабинета. И ещё надо было узнать, куда делись её бонсаи. Главное, чтобы они не попались на глаза Майклу, тот давно нехорошо на них посматривал, прося выдать ему немного плодов на прокорм Никиты.
- Я тоже страдаю, - возразил Шеф, безуспешно пытаясь встать. Мэдлин подумала и решила, что со страданием придётся согласиться. Вид у запутавшегося в зелени Шефа и впрямь был несчастный. Но то, что любое проявление сочувствия с её стороны неизменно оканчивается Башней, Мэдлин опытным путём выяснила уже давно, и на подобные провокации больше не поддавалась.
Вполголоса высказывая всё, что она думает о некоторых, Мэдлин начала распутывать обвившиеся вокруг Шефа лианы, стараясь не перейти с множественного числа на единственное. Пусть Шеф думает, что это её мнение о растениях, а не о нём.
- Тебе не понравилось, - огорчённо заявил Шеф, когда Мэдлин закончила его освобождать и он смог подняться на ноги. - А ещё ты из-за меня поранилась. Я себе этого никогда не прощу. Ничего, дальше всё будет только лучше.
Обречённое "а может не надо?" Мэдлин не возымело на Шефа никакого эффекта. Тот за пару секунд перешёл из подавленного состояния в гиперактивное и, пообещав, что всё исправит, исчез за дверью. Мэдлин осталось только гадать, входит ли в планы исправления её кабинет и не оставить ли ей себе баобаб.

Тем временем Шеф в том же самом коридоре наткнулся на ту же самую Никиту (хорошо, что без того же самого гвоздя). Во всяком случае, в руках у нее его не было. Она невинно стояла около кабинета Мэдлин, вертела в руках сорванную по дороге в Отдел ромашку и изо всех сил делала вид, что не подслушивает. На самом деле Никита ждала, пока Шеф выйдет и можно будет пойти вести с Мэдлин переговоры о розовом шарфике, но Шеф этого знать не мог и сразу же начал подозревать Никиту в посредничестве между Мэдлин и всеми ее молодыми любовниками сразу ну или на худой конец, что Никита так разочаровалась в мужчинах, что сама явилась соблазнять Мэдлин. Тем более, что сейчас это стало модно, а он знал, что Никита не пропускает ни одного номера «Космополитен». О том, что их не пропускает и сам Шеф, никто в Отделе не знал. Но упустить такую возможность узнать, как же правильно общаться с женским полом в лице Мэдлин, Шеф не мог.
В любом случае Никиту надо было уводить.
- Пойдешь со мной, - грозно сказал он, и Никита, притихнув, подчинилась. Они вместе вошли в «Поднебесье», причем на входе их заметил проходивший мимо Майкл, и Никита успела издалека показать ему средний палец – чтобы знал, кто из них главнее и ходит в кабинет с самим Шефом.
- Это не я нацарапала цветочки и сердечки на вашем стекле, - быстро сказала Никита, когда дверь за ними закрылась. – Я, честно говоря, даже и представить себе не могу, кто мог совершить подобную низость.
На ее счастье, Шеф совершенно не слушал.
- Чем ты сейчас занимаешься, Никита? – рассеянно спросил он. Никита едва не ответила, что ничем (что было правдой), но вовремя поняла, что он имеет в виду работу.
- Ну вечером какая-то миссия, и завтра какая-то миссия, - сказала она, потому что помнила, что Майкл повесил сушиться у себя в каморке целых две пары лосин для миссий. Никита была занята в обеих, но какая разница, как – главным все равно был Майкл, и секса все равно не предвиделось. – Я очень-очень занята, мне даже можно поднять зарплату. Я и Майклу сказала, чтобы он попросил вас поднять мне зарплату, а он ответил, как всегда – «участок 8, место 30». – Тут глаза Никиты наполнились слезами и она посмотрела на Шефа. – А еще по всему Отделу висят плакаты с какими-то странными буквами, и меня даже посадили обводить их толстым маркером, и я обводила, как дурочка, полночи, даже не зная, что они означают, а когда я спросила у Майкла, что это за буквы, он ответил… - тут Никита уже заревела, - он ответил, что это для тех, кто умеет читаааать…
- Ну, я тебя для этого и позвал, - сказал Шеф, и слезы Никиты остановились, как по команде. – Я тебе расскажу, что это за буквы и вообще весь план. Только имей в виду, что Мэдлин не должна узнать об этом ничего, даже если она привяжет тебя к железному креслу в Белой Комнате, скажет, что Майкл решил перейти на мужчин, и покажет крысу, поняла?
Никита радостно закивала, скрестив за спиной пальцы.
- В общем. – сказал Шеф. – Ты, наверное, не лучший вариант, но ты единственная женщина в Отделе, кто за все эти годы не приобрел в характере ничего мужского. Поэтому я тебе скажу, что хочу попросить у Мэдлин ее руки, но так как она не очень соглашается на такие вещи, то нам нужно ее подготовить и быть уверенными, что она не откажет. (Никакой руки Шеф просить не собирался, Шеф вообще не понимал, зачем ему одна только рука отдельно от остальной Мэдлин. Но Никита такими мелочами не заморачивалась, тем более, что в разговоре Майкл не упоминался уже целый абзац. Миссия состояла немного в другом, но он пытался описывать все доступно. А о фактах позже). Поняла меня?
Никита опять закивала, глядя на него восторженными глазами.
- Да! Ух ты! Надо же! Это так романтично!!! Можете знать, что я полностью на вашей стороне! А вы уже купили ей кольцо, а оно с бриллиантом, да, а бриллиант большой, а покажите мне??
- Да, да, да, не покажу, - сказал Шеф, понемногу выталкивая ее за дверь, что было сложно – физически Никиту явно тренировали очень хорошо с самого начала. – Я тебя еще вызову и скажу, каковым будет твое задание, а пока иди, и если я еще раз увижу тебя с гвоздями, то тебя выпорют. Нет, не Майкл, так что можешь не радоваться.
- Конечно, не Майкл. Майкл меня совсем не лю… - обреченно начала Никита, обрадовавшись, что нашла слушателя, но Шеф уже захлопнул дверь. И на всякий случай прислонился к двери с той стороны, потому что аспирин от головной боли у него кончился, а иметь дело с Никитой придется еще, и уже скоро.


С нынешнего своего места Шефу стали очень хорошо видны нацарапанные на стекле цветочки в обрамление сердечек. Рисунки были чуть кривоватые, но учитывая, что стекло было пуленепробиваемым, это можно было простить. Всё-таки сложная работа, сразу видно, как много сил в неё было вложено. Первоначальное подозрение Шефа, как всегда, когда в Отделе что-то случалось, пало на Никиту. Но от этой мысли пришлось отказаться, Никита только что сказала, что она не виновата. Не станет же она врать ему, рискуя ликвидацией, и, что гораздо хуже, провалом его плана. К тому же гвоздём такое не нацарапаешь.
И тут Шеф понял - конечно же, это была Мэдлин! Её бриллианты вполне были способны справиться даже с таким прочным стеклом. А уж цветы вообще должны были сразу ему всё подсказать. Не подписалась Мэдлин, вероятно, из-за смущения. Шеф давно уже сообразил, что и в Башню Мэдлин не хотела ходить, боясь, что он догадается о её чувствах. Тому, что он давно уже всё понял, Мэдлин верить отказывалась. А сердечки, видимо, должны были означать, что сюрприз ей всё-таки понравился, несмотря на полученные из-за него ранения. О том, когда Мэдлин успела бы разрисовать стекло, Шеф подумать забыл.

Окрылённый, Шеф выбежал в дверь, противоположную той, в которую выставил Никиту, и отправился проверять, как продвигались дела со следующей частью его хитроумного плана. Никита немного преувеличила, плакаты висели вовсе не по всему Отделу, более того, вешать их оперативники почему-то начали с наиболее редко посещаемых Мэдлин помещений. Видя подобное отношение к наиболее важной из всех проводимых сейчас Отделом миссий, Шеф истратил две обоймы, доказывая, что если надо, он и самостоятельно справится, поэтому в очередь на ликвидацию можно записываться хоть сейчас. В результате оперативники отправились развешивать плакаты в более оживлённые коридоры и залы, а на пути в медотсек на стене теперь красовался сложенный из пулевых отверстий девиз проводимой Шефом кампании.
Подхватив под мышку наиболее на его взгляд удачно получившийся плакат, Шеф направился в кабинет Мэдлин. Почему-то предложение повесить какой-нибудь из лозунгов там воодушевило оперативников ещё меньше, чем ликвидация. Впрочем, Шеф решил, что повод пообщаться с Мэдлин лишним не бывает.
Мэдлин встретила его в ужасающем состоянии, с по локоть измазанными зелёнкой руками. То, что зелёнка была нанесена прямо поверх одежды, Шеф не заметил. На это Мэдлин и рассчитывала. Водолазку было немного жаль, но главным было произвести впечатление тяжело пострадавшей, чтобы у Шефа не возникло и мыслей о Башне.
- А все ты виноват, - философски сказала Мэдлин, не поднимая головы от стола, на котором лежала бумажка со странной надписью. Мэдлин рассматривала ее под лупой уже черт знает сколько времени, но что с лупой, что без лупы, что своим умом, что призвав на помощь весь свой тактически-стратегический опыт, не могла понять, что значат буквы MWP PWW, да еще и с кучей восклицательных знаков между ними. Мэдлин с ужасом думала, что стареет и глупеет, последнее ее так напугало, что она сама вызвала Никиту и швырнула ей в лицо розовый шарф, не требуя ничего взамен. Первое ее пока волновало не слишком – уже которую весну в Отделе отмечали ее 39й день рождения и пока еще существовал Шеф, из-за сексуальных аппетитов которого ей приходилось носить водолазки, так что даже Никита каждый раз при виде Мэдлин-в-водолазке часами ходила и канючила: «Майкл, я тоже так хочуууу». Черт, подумала Мэдлин, а с зеленкой-то я перестаралась, он точно не подумает о Башне, так зачем же я надевала ТРУСЫ?...
- Я не могу понять, что это за шифр, - наконец сказала она вслух и подала бумажку Шефу. – Можешь меня ликвидировать прямо сейчас, если хочешь.
- Э…А…А откуда это у тебя, а что это такое, - пробормотал Шеф, глядя на бумажку, которую он сам же и писал прошлым вечером. Мэдлин махнула рукой.
- Никита принесла. Она нашла это в лосинах Майкла и принесла мне на расшифровку, так как надеялась, что там зашифровано что-то вроде «Никита, я люблю только тебя, давай поженимся, родим пятерых детей, будем вместе всегда и вообще выходи за меня замуж». Но я там даже этого не вижу.
Мэдлин сложила руки так, чтобы было особенно хорошо видно, насколько они поцарапаны и похлопала километровыми ресницами из-под челки так, что ей не хватало только нимба и Шеф едва не рухнул на колени снова.
- Но я не буду глотать свои капсулы, - сжалившись, сказала она, видя, что Шеф практически сравнялся цветом лица со своей рубашкой. Ей казалось, что этого он больше всего боится. Правда, насчет капсул с ядом было что-то нечисто – несколько раз Мэдлин в порыве отчаяния выпивала две-три горсти, ну для надежности, и наутро не замечала ничего, кроме лишнего килограмма на весах.
- Не надо, не надо, - поспешно сказал Шеф, который, собственно, и подменял эти капсулы рыбьим жиром уже сколько лет как. Конфискованные капсулы он дарил Джорджу под видом рыбьего жира, но тот о своём здоровье нахально не заботился и выкидывал подарки куда придётся.
В общем, насчёт Мэдлин и яда Шеф не слишком беспокоился, но новость о том, что Майкл не только собрался присвоить себе его гениальную идею, но ещё и так небрежно с ней обошёлся, поразила его до глубины души. К тому же Мэдлин, которой после столь продолжительного изучения лозунгов следовало сделать соответствующие выводы, вовсе не стремилась ни к чему подобному. Наверное, решил Шеф, она слишком сильно страдает из-за своих ранений, поэтому прячет всё в подсознании. А вот Никиту Шеф собирался отправить на какую-нибудь миссию, где будет много-много диких крыс. Чтобы знала, как врать начальству.
- А больше Никита у тебя ничего не спрашивала? - поинтересовался Шеф, пытаясь узнать, что ещё успела выболтать блондинка.
- А есть что-то ещё? - Мэдлин тут же приготовилась зашвырнуть в Шефа отсутствующим нимбом или чем-то потяжелее. Кокосом, например. Ах, значит, вместо того, чтобы её утешать, он намекает, что она совсем ничего не знает? Тут Мэдлин заметила, что Шеф пришёл к ней с какой-то бумагой, которую ей не показывает, и сделала вывод, что это Очень Важная Информация. Которую ей не показывают.
- Ты же знаешь Никиту, - попытался увильнуть Шеф, размышляя, как бы теперь преподнести Мэдлин нужную информацию, чтобы та отреагировала на неё правильным образом. А то Мэдлин такая непредсказуемая. Вот, например, сегодня зачем-то надела розовый шарфик, почти как у Никиты, хотя в Отделе тепло, никаких шарфов не нужно.
Тут Шеф заметил, что шарфика на Мэдлин больше нет. Как не было нигде видно и петли, из которой ему пришлось бы вытаскивать Мэдлин, разочаровавшуюся в действенности капсул с ядом. Убедившись, что жизни Мэдлин ничего не угрожает, Шеф вернулся мыслями к пропавшему шарфику. Если на Мэдлин никто не нападал (а таких самоубийц в Отделе не было, даже если считать Никиту), то разделась она по какой-то своей причине. Мысль о раздевающейся Мэдлин Шефу вполне ожидаемо понравилась. Он, конечно, предпочёл бы что-то посущественней шарфика, но главное, что его план всё-таки действует.
На радостях Шеф развернул принесённый с собой плакат, намереваясь повесить его всё-таки напротив стола Мэдлин, для усиления и закрепления эффекта.
Эффект получился неожиданный. Мэдлин выскочила из-за стола, зажав в одной руке линейку, в другой - лупу, и начала изучать плакат, периодически сверяясь с всё ещё сжимаемой Шефом бумажкой, которую она пыталась расшифровать до того.
- В лосины Майклу это бы не влезло. И почерк другой. - бормотала Мэдлин, пока Шеф убеждал себя, что туда-сюда относительно источника света его крутят потому, что Мэдлин на самом деле очень хочется его всего облапать, но она почему-то стесняется. - Ага! А вот здесь явно поработала Никита! Видишь, чёрным по чёрному написано про любовь к Майклу? И, кажется, что-то про зарплату, но неразборчиво.
В очередной раз за день Шеф пожалел, что ликвидировать Никиту ему никто не даст. Почему именно, никто толком объяснить не мог, ссылаясь на то, что неубиваемость Никиты это аксиома, с которой можно только смириться. Сама Никита, как-то услышав про аксиому, почему-то обиделась на Шефа, и целую неделю не попадалась ему на глаза. Потом Шеф пытался повторить трюк ещё раз, но ничего не получилось, хотя Майкл и обещал за подобный рецепт целый год безропотно прикрывать отлучки начальства в Башню.
- Может ещё спектральный анализ? - обречённо поинтересовался Шеф, и тут же пожалел об этом, видя, как загорелись у Мэдлин глаза. Бумаги пришлось бросить, потому что Мэдлин собралась было воспользоваться селектором для связи с лабораторией Отдела. А допустить очередных ранений от розового куста, да ещё опять по его собственной вине, Шеф ну никак не мог!

Когда её нахально перехватили на полпути к вожделенной цели, возмущению Мэдлин не было границ. Мало того, что Шеф отказывался ей помогать, он ещё и пытался помешать ей работать! Мэдлин пожалела было, что аргумент с капсулами был уже истрачен, и задумалась, не стоит ли ей обидеться и заплакать. К счастью для Шефа, идея в очередной раз была с негодованием отвергнута. Во-первых, от слёз у Мэдлин текла любая тушь, какой бы водостойкой ей не полагалось быть (отловленные производители пытались убедить Мэдлин, что та сама виновата и активное размазывание слёз руками тушь выдерживать и не обязана, но Мэдлин всё равно подозревала какой-нибудь глобальный заговор) а во-вторых, первая и последняя её попытка добиться от Шефа чего-то слезами (Шеф был сам виноват, ибо умудрился целых три часа общаться с ней исключительно о рабочих делах, игнорируя новую причёску) закончилась сердечным приступом Шефа и тремя литрами сердечных капель для Мэдлин (в чём опять таки был виноват Шеф, ибо предупреждать о подобных особенностях своего организма следовало заранее).
- Я тебе всё расскажу, - пообещал тем временем Шеф, сочтя неподвижность Мэдлин за хороший признак. То, что та всего лишь разрабатывала план действий, ему в голову не пришло.
- Совсем всё? - заинтересованно спросила Мэдлин, прикидывая, сколько секретов Шеф хранил от неё все эти годы. Даже приблизительное количество получалось впечатляющим.
- Большую часть, - быстро исправился Шеф, вовремя сообразив, что про то, что её любимую чашку разбила вовсе не Никита, Мэдлин лучше не знать. Как и про то, каким образом Надзор в прошлом году так быстро утвердил им бюджет. Или в позапрошлом. Или про тетради, которые некоторые рекруты заполняли фразой "Я никогда не подойду близко к Мэдлин". Тем более, что недавно Шеф узнал про некоторые занятные особенности телефона и интернета, так что фразу предполагалось улучшить.
- Ладно, - временно смилостивилась Мэдлин, как раз пытающаяся решить, как Шеф отреагирует на попытку его покусать. По всему получалось, что слишком непредсказуемо, даже с учётом всего её отпугивающего арсенала. - Рассказывай.
- Дело в том, что... - Шеф запнулся, сообразив, что до этой части своего плана он ещё не дошёл и объяснительная речь была совершенно не отрепетирована. Не повторять же Мэдлин то, что он сказал Никите? Своей жизнью он ещё дорожил. - В общем, ты меня любишь.
От такого Мэдлин очень порадовалась, что Шеф никогда не возражал, если ей приходило в голову повиснуть у него на шее. То есть до сих пор к подобной практике приходилось прибегать всего дважды, первый раз, когда у её любимых туфель сломался каблук, а второй - когда нужно было удержать Шефа от проверки её шкафа, но сейчас от неожиданного заявления ноги у Мэдлин подкосились по настоящему.
- Ничего подобного! - возмутилась она подобной наглости. В таком её ещё никто не обвинял. - С чего ты взял?
- Я проводил эксперимент! - гордо заявил Пол, и Мэдлин подозрительно покосилась на украшающие кабинет джунгли. - Ты же оценила мой сюрприз. И мои лозунги!
- Так это твоя шифровка? - угрожающим тоном уточнила Мэдлин, рисуя в уме страшные картины мести. Она столько времени потратила на эти буквы, а Шеф, значит, всё знал, но молчал?
- Ну да! Специально для тебя, - надвигающейся угрозы Шеф не заметил, спеша поделиться с Мэдлин своим замечательным выводом. - Главные тезисы моей теории. Madeline Wants Paul!!!Paul Will Win!!! То есть Мэдлин хочет...
- Мэдлин очень хочет... - зловеще согласилась та, остановившись на варианте с медленно прожариваемым на костре Шефом. Для особо медленного огня можно было использовать вот этот самый баобаб. Но остаток плана Шеф нахально заглушил своим радостным воплем, хотя зачем было так радоваться подобной перспективе, Мэдлин так и не поняла.
- Тогда мы пойдём в Башню, - ещё больше огорошил её Шеф, и Мэдлин хотела было возмутиться, но тут её резко перекинули через плечо, временно лишив дара речи от возмущения. Ничего, зато у неё всё ещё были измазанная в зелёнке водолазка и ТРУСЫ. Коварные планы продолжались.

Была поздняя-поздняя ночь, когда Майкл, в домашней зеленой кофте с портретом Рэмбо (ну все же это была неофициальная миссия) и в лосинах для миссий (неофициальная, но миссия как-никак!) полз по полу одного из этажей Отдела, продвигаясь к Башне. Вообще-то он не очень понимал, почему нельзя просто дойти до Башни, но тогда бы это получилась не Очень Важная Миссия, а обычное подслушивание. В такое время в Отделе уже никого не было, только Биркофф кропал какие-то отчеты на своем посту, но Биркофф был привычный ко всему и не удивился, когда Майкл прополз мимо с Очень Серьезным Видом. Даже обрадовался, что пол завтра можно не мыть – была очередь Никиты, а значит, его собственная – мытье полов всегда сваливали на него, потому что все остальные были очень крутые и им было некогда.
На поясе у Майкла было закреплено несколько диктофонов такого размера, что нормально разглядеть их мог только Вальтер, который их, в принципе, и сконструировал. Майкл уже один раз ползал на такую же точно миссию, когда Шеф особенно тщательно изучил Камасутру и хотел поставить себе на звонок мобильного то, что выдаст Мэдлин при заценке его знаний. Майкл тогда предложил ему, в связи с размерами диктофонов, просто вмонтировать их самой Мэдлин в любое место – интересное или не очень, но Шеф почему-то так испугался что-то испортить в любом месте у Мэдлин, что Майклу не удалось отвертеться от ночной слежки.
Майкл подполз к дверям Башни (с Шефом они предварительно договорились, что те с Мэдлин не будут уходить в самую дальнюю от дверей комнату по возможности), включил все шестьдесят восемь диктофонов (а вы думали, их было два, что ли? В Отделе ничего не делали наполовину), и уселся ждать. Для того, чтобы время шло быстрее, Майкл принес с собой кувшин с молоком и вырезки из Космополитена на тему «как покорить женщину за десять дней» - он собирался применить все это, только с точностью до наоборот, чтобы немного отдохнуть от Никиты. Ну или много. Как получится.
За дверью пока раздавалось только невнятное шуршание, дурацкая музыка и ничего больше, работа не шла – зато Майкл внезапно понял, что работы у него прибавляется, ибо из-за угла с северо-восточной стороны неожиданно вырулила Никита, которая точно так же ползла на пузе, правда, без диктофонов. На ней был расстегнутый костюм для миссий, надетый на розовую кружевную ночнушку, на случай, если Майкл вдруг окажется в настроении немного расслабиться, и розовый шарфик, подаренный Мэдлин. В общем-то костюм был даже не столько надет, сколько взят с собой. Никита логично рассудила, что полы в Отделе без подогрева. Она подползла к Майклу и устроилась рядом, невинно хлопая глазами.
- Ты что здесь делаешь???!!! – прошипел Майкл, думая, как бы не сломать ей что-нибудь существенное. Лучше всего шею. – Кто тебя звал? Откуда ты узнала, что я тут?
- Майкл, я не нарочно, - Никита сразу же стухла и начала заправлять ночнушку в штаны, поняв, что расслабон обламывается. – Не сердись, я просто как всегда сидела под твоей дверью и гадала, а что ты там делаешь, совсем один, а потом ты куда-то засобирался, ну я и подумала, а вдруг ко мне, а меня же дома не было, ну я и пошла за тобой…чтобы ты не пришел и не расстроился, что меня нету дома…
- Я не расстроился, можешь уползать назад, - сказал Майкл. – и можешь также передать Биркоффу, что завтра у него будут проблемы в связи с тем, что он тебя не остановил.
- Нееет, - заныла Никита, - ну пожалуйста, ну можно, можно я останусь с тобой, мне так интересно, а что это за штучки, а что тут вообще происходит?
- Эти штучки тебя не касаются, - тут Майкл заметил, что Никита вытащила из кармана все тот же гвоздь и выцарапывает на полу сердечки и буквы M и N. – Чем ты занимаешься??
- Ну это на память, и чтобы ты всегда помнил, что мы провели тут ночь, - удивилась Никита. – Это же очень романти…
Договорить она не успела, потому что в этот момент Майкл одной рукой зачем-то схватил ее за горло – наверное, все же передумал и вообще жесткий секс – это круто, вспомнила Никита статью из Космополитена – а другой вцепился в пульт управления диктофонами, так как за дверью раздался шум, треск рвущейся одежды и чьи-то весьма довольные вопли.
- Ой мамочки, - сказала Никита, отцепляя его руку от своего горла и вообще позабыв обо всем на свете, так как она тоже узнала голос Мэдлин. – Ого. Ух ты. Вот это да. (видимо, на этом ее словарный запас кончался). Ничего себе! Майкыыыл, я тоже так хочуууу.
- Я так не умею, - бросил Майкл, не очень понимая, как в ближайшие несколько часов – или даже секунд – не прибить Никиту. А прибивать ее было нельзя, им надо было еще работать вместе. – И ты так не умеешь. Так что не мечтай.
- Вот черт, - сказала Никита и собралась было заплакать, но быстро передумала, потому что тогда бы Майкл ее точно погнал, а ей было интересно слушать звуки из-за двери.

К сегодняшнему походу в Башню Шеф подготовился основательно. Одна только трёхлитровая банка валерианки на столе служила сразу нескольким целям. Помимо прочего она ошарашила и отвлекла Мэдлин на время, достаточное для того, чтобы Шеф успел включить музыку, разлить напиток по бокалам и торжественно вручить один из них Мэдлин. Конечно, Шеф понимал, что после такого ему придётся приложить больше усилий, чем обычно, но первая часть его плана требовала полнейшего спокойствия обоих участников.
Валерьянка оказалась слишком горькой, и Шеф подумал, что, видимо, зря возмущался в школе тройке по химии. С растворами у него до сих пор не ладилось. Впрочем, Мэдлин с видом страдающей невинности послушно выпила свою порцию, и Шеф в два глотка заглотил свою, чтобы избавиться от воздействия демонстрируемого ему выражения лица и покрытых зелёнкой рук.
- Теперь можно раздеваться, - сообщил он Мэдлин, забирая у неё пустой бокал и вспоминая договор с Майклом далеко от двери не отходить.
- С удовольствием, - заявила Мэдлин, и Шеф понял, что был прав в своих подозрениях. Она действительно надела сегодня ТРУСЫ. К счастью, Шефу было уже почти полностью пофиг на всё, кроме самой Мэдлин (как сказали врачи, они были согласны вылечить и это, но только если Шеф согласится на пару десятков операций, а иначе правильной работы успокоительных они не гарантируют). К тому же, помимо чтения расширенного и дополненного издания Камасутры с цветными 3D иллюстрациями, Шеф провёл исследование, показавшее, что столь часто вмешивавшийся в его личную жизнь предмет гардероба Мэдлин достался той в наследство от бабушки. А следовательно, существовал в единственном экземпляре.
С торжествующим взглядом Шеф смело набросился на Мэдлин, храбро разрывая её тайное оружие в мелкие клочья. Как и планировалось, Мэдлин даже не подумала возмутиться такому обращению. Шеф собирался уже было торжествовать победу, когда Мэдлин всё-таки переборола действие валерьянки и возмущённо оттолкнула его к столу. Банка при этом не пострадала, но неудачно попавшийся на пути стул Шеф всё-таки снёс. К счастью, это его не слишком смутило, хотя стоимость антиквариата равнялась двум его месячным зарплатам. К тому же, стул был очень полезен в хозяйстве - им было очень удобно подпирать ручку двери, если в Башню пыталась вломиться Никита.
А вот треск разрываемой его любимой голубой рубашки напомнил Шефу, что вообще-то главный тут он, и ему полагается соблазнять Мэдлин, а не наоборот. Тем более, что план надо было выполнять. Судя по тому, что относительно недостаточной чувствительности микрофонов они с Майклом могли бы и не беспокоиться, Камасутру Шеф изучал на твёрдое "превосходно, достойно всяческого подражания". Шеф подумал было, что даже Майклу следует брать с него пример, затем представил, как Майкл решает потренироваться на Мэдлин, и мысленно пообещал оперативнику, что в таком случае никакая Камасутра тому больше не понадобится и не поможет.
Тем временем кроме стула жертвами бурной активности стали ещё спинка дивана, банка валерьянки и почему-то один из плафонов люстры, хотя Шеф был уверен, что уж люстру они с Мэдлин не трогали. Кажется. Ну, не так сильно, это точно. И вообще она была хрупкая. По крайней мере, осколками никого не задело, а вот почему-то три сломавшиеся ножки кровати едва не отправили их с Мэдлин на пол. На этой возмущённой мысли Шеф попытался вспомнить, когда они успели начать перетаскивать кровать в соседнюю комнату, но таких деталей память не сохранила. Тем более, что дверной проём всё равно оказался слишком узким, так что завершать начатое они с Мэдлин всё равно не стали.
- Маньяк, - заявила Мэдлин, когда они всё-таки разобрались, где чьи руки и ноги, а где вообще одеяло. Одеяло Шеф на всякий случай спихнул под кровать, памятуя как успешно Мэдлин в прошлый раз использовала его для игры в "я в домике". - Ты посмотри, что ты сделал.
- По-моему, неплохо получилось, - согласился Шеф, после внимательного осмотра Мэдлин. Синяки и засосы на её теле составляли художественно выполненную надпись "Не трогать - убью", заканчивающуюся сердечком, но особенно Шеф гордился филигранной работой "Здесь был Шеф" на шее Мэдлин. Теперь осталось только уничтожить всю её одежду с высоким горлом и подарить Никите все шарфики, дабы окружающие тоже могли полюбоваться на успешный результат его эксперимента.
- Неплохо? - возмутилась Мэдлин, крутясь перед зеркалом, - Хорошо, что я тебе заранее отомстила.
Возмущённый, Шеф тут же попытался рассмотреть собственную шею, едва не оттолкнув от зеркала Мэдлин. Та только довольно улыбалась, пока Шеф с ужасом переводил зеркальное отражение в "PWM!!!MWW!!!". Хуже того, эта нахалка воспользовалась тем, что Шеф давно отказывался оплатить ей маникюр, и эту надпись выцарапала. Почему шея у него ещё не болела, Шеф был не уверен. То ли действовали пары валерьянки, то ли и в этом тоже была виновата Мэдлин.
- Почему маньяк только я, а не ты? - возмутился Шеф, полагая, что он в данном случае безусловно является пострадавшей стороной. Мэдлин сама была виновата, если бы не её почти никитино упрямство, ему не пришлось бы прибегать к такому сложному плану. Могла бы сразу признаться, что его любит и готова ходить с ним в Башню дважды в день.
- Потому что ты меня сюда притащил, - напомнила ему Мэдлин тоном, который она приберегала для фраз вроде "Я опять оказалась умнее всех" или "Мы не увидим Никиту и Джорджа ещё целый месяц". Каким образом это делало его маньяком, Шеф так и не понял, но Мэдлин уже перелезла через застрявшую в дверях покосившуюся кровать, зачем-то направляясь в другую комнату. Пока Шеф размышлял, стоит ли идти за ней или подождать, пока Мэдлин сообразит, что входную дверь без него ей не открыть, до него донёсся страшный визг. Ожидая как минимум нападения Красной Ячейки, Шеф тут же бросился Мэдлин на помощь, но никаких противников не обнаружил.
- Это что такое? - ткнула ему Мэдлин под нос какую-то обугленную тряпку, которую Шеф первый раз в жизни видел. - Ты что сделал?
Повнимательнее приглядевшись, Шеф разобрал, что предметом возмущений Мэдлин (между прочим, гораздо более громких, чем касательно синяков, что ещё раз заставило его порадоваться собственной гениальности), были останки её водолазки. Опознание удалось провести исключительно благодаря щедрому количеству зелёнки, видимому даже в таком состоянии. Кажется, смутно припомнил Шеф, он в какой-то момент собирался зажечь свечи, но Мэдлин идею не оценила. Так вот, значит, чем он потушил едва не вспыхнувший пожар.
- Это не я, - честно возразил Шеф, потому что если бы Мэдлин не стала его тревожить, требуя не отвлекаться на всякие глупости, то ничего бы не было. Впрочем, миссию по уничтожению неправильной одежды можно было считать начатой успешно.
Пока он взвешивал плюсы и минусы, Мэдлин выудила откуда-то из-под дивана его любимую голубую рубашку, похожую сейчас на индейское национальное одеяние, количеством развевающихся полос, и нахально надела её на себя.
- Ты же не хочешь, чтобы я шла по Отделу голой? - промурлыкала она, предполагая, видимо, что сам Шеф хочет ходить по Отделу именно в таком виде.


…Наутро народ в Отдел подтягивался в странном порядке. Шеф специально не поставил ни одной операции до вечера, так что никто не понимал, то ли впервые за все время существования Отдела людям дали полдня выходных, то ли всех срочно решили ликвидировать, то ли что еще. Первым, конечно, пришел Майкл с темными кругами под глазами и в непереодетых с ночи лосинах для миссий, в кармане которых торчал розовый шарфик Никиты – чтобы все подумали, что Майкл его специально выпросил (коварный никитский план). Совершенно обалдевший от минувшей ночи, Майкл сидел на кресле в зале и тупо смотрел, как Биркофф моет пол чистой тряпочкой. Предложенный в качестве запасной тряпочки шарфик Биркофф с возмущением отклонил, пробурчав что-то вроде «онажетебялюбит», но Майкл так устал, что забыл даже про те проблемы, что обещал Биркоффу с вечера.
Второй пришла Никита с большим носовым платком и температурой 38, 5 – то были последствия внепланового ОЧЕНЬ холодного душа, последовавшего за сидением под дверью Башни (Майкл помочь отказался. Душ никогда не отказывался, что Никита обнаружила еще годы и годы назад после первой встречи с Майклом). На Никите были штаны с карманами, полными острых гвоздей – она была зла на весь мир и собиралась гнобить стены и паркет по-черному - и белая футболка с надписью I WANT SEX!!! . Футболки с надписью I want Michael или I want sex with Michael в магазине не оказалось. И после этой ночи Никите, если честно, было уже пофиг, с кем будет этот самый секс. Потому что она уже даже не помнила, что это такое за слово.
Третьей пришла Мэдлин с прической «я упала с самосвала» (она не позволяла себе такого со времен бурной молодости), с размазанной по неприлично счастливой физиономии тушью, с синей шеей и в ярко-красных туфлях на высоченных каблуках – но идти ей было трудно явно не из-за каблуков, что заставило Никиту еще больше позеленеть от зависти. Мэдлин никому не говорила, но под пиджаком у нее была надета майка с надписью I HAD GREAT SEX. Эту майку Мэдлин надела впервые, когда-то купив набор из 12ти футболок, на 11ти из которых красовалась надпись I HAD WORST SEX EVER. Те 11 футболок обычно активно демонстрировались Шефу с милой улыбочкой за утренним послебашенным чаем.
Последним явился Шеф. Точнее, не так – было явление Шефа, так как сначала появилось сияние, потом мерцание, и потом уже вошел Шеф, сверкающий, как начищенный пятак. Под очередной голубой рубашкой на нем была надета майка с надписью I’M GOD, а под надписью он заставил расписаться Мэдлин. Велев Майклу следовать за собой, он прошел в Поднебесье и затемнил там стекла.
- Между прочим, мне пришлось целую ночь провести с Никитой, - возмущённо заявил Майкл с порога, полагая, что подобный подвиг тянет как минимум на новый мотоцикл. Шеф, однако, на подобный героизм никак не отреагировал. - Одному. Наедине. На ней была розовая ночнушка.
- А на Мэдлин не было, - мечтательно пробормотал Шеф, и тут же пришёл в себя. - Так, зачем тебе знать такие детали про Мэдлин?!
- Я и так всё знаю, - успокоил его Майкл, доставая из потайного кармана лосин смонтированный из шестидесяти восьми записей окончательный вариант происходившего в Башне прошлой ночью. Никита порывалась было помочь ему, но Майкл достаточно быстро понял, что по мнению Никиты прошлой ночью у них с ней было торжественное объяснение, предложение руки и сердца и решение завести черепашку, после чего отправил блондинку домой. Нежную психику Биркоффа такому испытанию подвергать было нельзя, поэтому все без малого семь десятков записей прослушал и обработал сам Майкл.
- Забудь! - приказал Шеф, стараясь хищным выражением лица протелепатировать Майклу, что амнезию можно вызвать и искусственным путём.
- Забыл, - послушно согласился Майкл, вспоминая, что точно такой же разговор состоялся у них с Шефом и в прошлый раз. Майкл по опыту знал, что после ключевой фразы "я, кажется, начинаю что-то вспоминать" Шеф увеличит ему зарплату в полтора раза. Главное было не проболтаться в присутствии Мэдлин, которая вполне могла воспользоваться Белой Комнатой для стимулирования его памяти и ускорения воспоминаний. - А тут я отдельно записал вам звонок на мобильный.
Майкл услужливо протянул Шефу диск, надеясь, что это избавит его от необходимости прослушивать всю предыдущую ночь семьдесят первый раз. Шеф радостно вставил диск в компьютер, и Майкл едва успел выкрутить громкость на минимум, как по кабинету разнеслось оглушительное "ПОЛ, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!". Майкл пожалел, что помимо диктофона у него не было с собой камеры, ибо Шеф, кажется, успешно освоил основы левитации, и поставил файл на повторное проигрывание.
Увидев, что его не то что награждать, но даже благодарить никто не собирается, Майкл вытащил из кармана впавшего в транс Шефа кошелёк, продрался сквозь заполонившие тот фотографии Мэдлин и вытащил несколько банковских карт. Кажется, он заработал себе на два мотоцикла минимум. Если очень поторопится, он ещё успеет выбрать себе один до начала брифинга. Тем более, что Шеф на него, кажется, опоздает.

Никита тем временем, постучавшись (кажется, когда-то ее учили так делать в приличном обществе), вошла в кабинет Мэдлин. На голову ей немедленно полетел с потолка кокос, но Никита уже много раз бывала на заданиях и успела увернуться. Мысленно перебирая все то, за что ее сейчас будут ругать и ликвидировать, она подошла поближе. Мэдлин сидела за своим столом перед включенным монитором, забросив ноги на сам монитор, и сосредоточенно красила губы. Какой ракурс при этом открывался перед Биркоффом, который сидел на другом конце связи, оставалось только догадываться (вспомним о том, что ТРУСЫ были уничтожены еще ночью). Впрочем, транквилизаторы у Биркоффа не переводились никогда.
- Ты меня звала? – тихонечко спросила Никита. Мэдлин улыбнулась, спрятала тюбик красной помады и зеркальце в ящик и, перегнувшись через стол, поманила Никиту к себе пальцем. Та осторожно приблизилась, ожидая чего угодно. Вместо ожидаемого Мэдлин заговорщически предложила:
- В La Perla начались сейлы, идем в перерыв выбирать бюстгальтеры?
- Какие бюстгальтеры? – не поняла Никита.
- Мне бюстгальтеры, ты же их не носишь, - беспечно сказала Мэдлин. Она встала и, взяв вскипевший чайник, направилась к своим бонсаям.
- В какой перерыв? – снова спросила ошалевшая Никита и тут же заорала «осторожнее!!», увидев, как Мэдлин поливает кипятком из чайника свою рассаду.
- Ой, какая я рассеянная, - все с той же сияющей улыбкой сказала Мэдлин и поставила чайник на место. – Ладно, Никита, а какие у тебя новости? Как Майкл?
- Не любит меня, - по привычке сказала Никита, рассматривая порхающую Мэдлин – если бы завистью можно было убивать, от Мэдлин сейчас остались бы только пуговицы с пиджака. Одна пуговица. Пуговицу Никита собиралась пришить себе куда-нибудь в качестве талисмана. Мэдлин махнула рукой.
- Да ладно, делов-то. Ну хочешь, я его ликвидирую? До обеда. А в обед идем выбирать бюстгальтеры.
- Нет!! Не надо ликвидировать, и бюстгальтеры не надо, - быстро сказала Никита, и, пока не услышала чего-нибудь покруче, попятилась к двери, раздумывая над тем, что, может быть, несчастная любовь – не так уж плохо, вон к чему приводит счастливая?
Уже оказавшись в коридоре, она услышала голос Мэдлин:
- Слушай! А какой крем лучше всего…
Никита зажала руками уши и ускорила шаг.

Когда Мэдлин услышала, как Шефу кто-то продолжительно и страстно признаётся в любви, она ворвалась в кабинет разъярённой фурией, собираясь лично придушить соперницу. Ну, то есть она собиралась. Кто же знал, что эти каблуки окажутся такими неудобными? Впрочем, результат с мягким приземлением прямо на Шефа Мэдлин тоже устроил. Она как раз начала высчитывать, достаточно ли высок подоконник, или нужно всё же затемнить окно, как сообразила, что признания в любви всё ещё продолжаются, несмотря на её присутствие рядом с Шефом и на Шефе.
- Я всё могу объяснить! - заверил её Шеф таким тоном, что Мэдлин сразу стало ясно, что объяснять есть что. Удивляло лишь то, что соперницы рядом видно не было. Мэдлин на всякий случай задрала голову, проверив потолок, и с сожалением констатировала, что для выяснения проблемы придётся вставать. - Понимаешь, я попросил Майкла...
- Майкла?! - Мэдлин попыталась было подняться, но выяснилось, что Шеф каким-то образом успел её обнять, так что пришлось остаться на нём лежать. - А Майкл тут при чём?
- При диктофонах, - сообщил Шеф с улыбкой, которой хватило бы на месяц освещения Отдела.
- А я собралась в обед покупать себе бюстгальтеры, - зачем-то поделилась Мэдлин, хотя собиралась спросить, при чём тут диктофоны. Впрочем, про бюстгальтеры разговаривать было интересней. Шеф, судя по всему, эту мысль поддерживал.
- Потому что ты меня любишь. Я собираюсь поставить себе это на мобильный, - заявил Шеф, страшно гордый собой. Впрочем, гордость могла объясняться ещё и тем, что он успешно расстегнул Мэдлин пиджак. - Майкл специально на диктофон записал.
- А мне? - обиженно протянула Мэдлин. Она понятия не имела, где Майкл отыскал такую запись, хотя планировала узнать. В Белой Комнате. После шоппинга. Или завтра. Или потом, когда Шеф опять уедет куда-нибудь на Очень Секретное Дело, и бросит её одну Страдать и Скучать, а ей будет нужно Подлечить Нервы. Мэдлин стало себя так жалко, что она попыталась было по привычке залезть в карман за капсулой с ядом, но немного промахнулась, и залезла в карман Шефа с какой-то кассетой.
- Ты хочешь себе на мобильный, как ты меня любишь? - обрадованно вскочил на ноги Шеф, умудрившись при этом сбросить Мэдлин на пол. Падать было низко, но неприятно. Впрочем, Шеф тут же сообразил, что что-то сделал не так, так что Мэдлин даже обидеться как следует не успела, зато успела сунуть находку себе в карман, слушать Одинокими Скучными Ночами. Вдруг там что-то интересное. - Я думаю, весь Отдел должен знать!
Эта идея Мэдлин совершенно не понравилась, но судя по лицу Шефа, переубедить его могла только упавшая на Отдел атомная бомба, а лишних бомб у Мэдлин сейчас не было. Нужно было переходить к крайним мерам. Мэдлин затемнила стекло и так улыбнулась Шефу, что замолчавшей записи тот не заметил.

…С грустью убедившись, что свободного стула рядом с Мэдлин нет, а попытка сбросить с его места Майкла не приносит никаких результатов, кроме возмущённо кидающейся гвоздями Никиты (сам Шеф привык и не к такому, но гвозди могли попасть в Мэдлин, а это означало бы срыв его планов на вечер), Шеф в последний раз пообещал Майклу, что завтра же тот летит к пингвинам, и сдался. Никита пересчитала оставшиеся гвозди, решила, что до завтра ей хватит и начала вспоминать, где можно в мае купить приличную тёплую шубу, желательно с декольте. Майкл подумал, что, по крайней мере, пингвины дадут ему выспаться, что лишь доказывало, как мало он знал о пингвинах. А что подумала Мэдлин, никто не узнал, потому что она была Очень Загадочная.
- Господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить наиважнейшее известие, - заговорщицким тоном начал Шеф, найдя, наконец, где встать. Никита мрачно полезла в карман за тёмными очками, ибо сиять и мерцать Шеф так и не перестал. Биркофф давно уже спрятался вместе с тряпочкой за Майклом, а тому, как и Мэдлин, сверкающий не доставлял никаких неудобств.
- Нам повысят зарплату? - подпрыгнула на стуле Никита, и начала от избытка чувств выцарапывать на столе имя Майкла. К счастью, на такую мелочь никто не обратил внимания.
- Лучше, - заверил её Шеф, который вообще не понимал, как в такой чудесный день кого-то могут интересовать такие мелочи, как деньги. Даже предъявленные ему Мэдлин счета на парфюм он оплатил без дополнительных уговоров (роспись на своей рубашке Шеф предпочитал считать делом добровольным, ибо правду говорить легко и приятно), а три оперативника сейчас занимались тем, что разыскивали для Мэдлин "такую же машину только чёрную" ("и с перламутровыми ручками", специально по просьбе Шефа).
- Нам её выплатят? - подал голос из-за стула Майкла Биркофф, который по всем ведомостям Отдела проходил как "всегда тут жило", из-за чего никак не мог убедить бухгалтерию, что ему положена зарплата и куда-нибудь переехать уже наконец (то Шеф, то Мэдлин периодически подбрасывали ему карманных денег "на мороженое", что позволило Биркоффу уставить свою комнату самой современной техникой, но он всё равно мечтал о зарплате "как у больших").
- Ещё лучше! - теперь Шеф уже скалился во все свои тридцать два зуба, так что случайно проходящий мимо оперативник принял за предназначенное ему и поспешно побежал в Белую Комнату признаваться Близнецам, что это он вчера сказал, что Шефу не идёт голубая рубашка, но больше так не будет.
- О, это то, что Мэдлин нельзя было знать, да? - громким шёпотом спросила Никита, гордая тем, что догадалась, и перегнулась через Майкла, пытаясь рассмотреть, большое ли на пальце у Мэдлин колечко. Вместо этого не оценивший романтики Майкл больно щёлкнул её по лбу и усадил обратно. Никита хотела было обидеться, затем вспомнила, что если бьёт, значит любит, и начала дописывать loves Nikita к выцарапанному на столе имени Майкла.
- Мэдлин обо всём знает, - быстро заверил Шеф, увидев, как сквозь счастливый туман на лице Мэдлин проступает возмущение тем, что от неё что-то пытаются скрыть. Он ещё помнил, что сотворила Мэдлин в прошлый раз, когда он попытался спрятать от неё коробку конфет. С тех пор про страшное слово из пяти букв, первая "д" (если кто не понял, речь шла о диете для Мэдлин, вчитайтесь в эту убийственную во всех смыслах фразу), Шеф даже не думал, не то что не заикался.
Решив, что все уже достаточно заинтересовались, Шеф торжественно нажал на пульте кнопку, передающую на громкоговорители Отдела содержимое переданного ему Майклом диска. После этого Мэдлин уже никак не сможет отрицать, что она его любит, а оперативники перестанут наконец задавать глупые вопросы на тему того, почему их с Мэдлин каждый день посылают на сверхсекретные миссии, которые потом всё равно отменяются, потому что отменяться всё наконец-то перестанет.
- МАЙКЫЫЛ! - неожиданно разнёсся по Отделу голос Никиты, и Шеф в изумлении уставился на пульт, пытаясь понять, что он сделал не так. Майкл потихоньку сползал под стол. Просто так, на всякий случай, потому что храброму оперативнику под столом делать нечего. К его несчастью, Никита уже начала размышлять над тем, на что именно он ей таким образом намекает. А тем временем из всех колонок и Очень Секретных незаметных колоночек Первого продолжал раздаваться заикающийся голос Никиты, которая всеми доступными ей словами английского языка (выучить французский для Майкла она пыталась, но это оказалось все равно что слетать на Луну) старалась объяснить Майклу, как сильно она его любит и почему собственно им надо прожить вместе всю оставшуюся жизнь (теперь ее оставалось уже совсем немного, судя по выражению лица Шефа). Никита делала такие записи в свободное от работы время, но ни одну еще не отослала Майклу. Так что теперь она тихо радовалась, что кто-то очень хитрый сделал всю основную работу за нее, и даже все слышали, и Майклу, в общем-то, теперь некуда деваться…
Мэдлин терпеливо ждала, когда Шефу наконец-то надоест изучать пульт, и он обратит своё внимание на неё. Наконец их глаза встретились. Мэдлин чуть подняла брови и ее лицо озарила та самая ее улыбка, для которой ей всегда не хватало только нимба. В конце концов, Шеф уже сто лет как должен был уяснить, что если он не будет согласовывать свои хитрые планы с Мэдлин, то сам виноват...

Ну и немного меньше доверять ей, когда она хлопает ресницами, возможно.

Только этого Мэдлин уже уточнять не стала.
КОНЕЦ

Цитата

Гениальное выражение, правда? Это JustSomething маленького обижает)))

Это офигительно смешно
сегодня еле могла удержаться от смеха, читая это на работе
классный рассказ! рада что о МиШ еще помнят