Психопатия.

Психопатия.

Автор Gulya.


Недавно вернулась с операции. Валяюсь на диване, прислушиваюсь к шуму на лестничной клетке. Что-то странное, но вставать неохота. Решила отдохнуть, с ног валюсь от усталости, а сон не идет. Вроде бы и не слишком перегрузилась, и жалоб на здоровье нет. Но работа...моя работа уже давно не приносит мне успокоения и удовлетворения от сделанного. А возможно ли это вообще для меня?...
Лежу. Какое-то странно отупелое состояние. Думаю о Майкле. Как давно он не звонил? Наверное, уже с неделю, нет, меньше. Но все равно, последний раз мы виделись три недели назад. Странно, что я помню это. Вроде бы мелочь, но каждая встреча, каждый разговор, каждое свидание словно бы откладывается в моей памяти в особый ящичек.
Иногда я злюсь на него. И это бывает часто. А иногда люблю, люблю до безумия. Пару дней назад я видела сон. Я вроде бы болела или что-то в этом роде. И лежала. А потом пришел Майкл проведать меня. Он сел на край моей кровати и что-то говорил. Я не могла оторвать взгляда от его лица. А потом приподнялась и начала целовать его. Это было так странно. Я не могла оторваться, насладиться этим поцелуем. Как-будто бы это шло откуда-то изнутри. И мне нужен был этот поцелуй и его зовущие губы, как глоток воздуха, без которого я не могла обойтись.
Утром я проснулась в великолепном настроении. Я могла бы поклясться, что мой сон был явью. И все что я делала во сне, я с удовольствием бы непременно повторила. Я до сих пор надеюсь это сделать - ворваться в его жизнь своим поцелуем и нарушить его плановое существование.
А он не звонит, как назло, так долго. Я боюсь за него. Не знала, что когда-то в моем сердце может появиться страх к кому-то или за кого-то. Я же суперженщина! А все же в голове постоянно проносятся мысли о том, где Майкл. Что он сейчас делает? Жив ли? Может валяется в какой-то канаве без сознания или ранен, подстреленный случайной пулей? Вроде бы и нет у него сейчас особо тяжелого задания - обычная миссия без всякой угрозы для жизни. Такие миссии уже давно воспринимаются оперативниками как "прогулочные". Шеф говорит, что нет ненужных заданий, но мы-то знаем правду. И все же почему мое сердце не на месте?
Надоело разглядывать белый потолок. Кто-то, кажется, советовал расслабляться, чертя на бумажке два столбика. В одном писать хорошее, в другом - что не нравится. Потом ту, нехорошую часть, порвать и выкинуть и, таким образом, избавиться от всего, что гложжет. Интересная идея, но вставать лень. Сотовый валяется рядом - если вдруг понадоблюсь Отделу или Майкл захочет позвонить. А так, пусть хоть крыша обвалится - не встану.
Ладно, начнем. Я никогда ничего не имела. Правда была свобода, самая емкая и многомерная, которой я пользовалась всегда и к которой стремилась после как дикий зверек в клетке. Отдел отнял у меня свободу и подарил жизнь, взамен. Пока они дают ее нам, в рассрочку, а потом отбирают. И, в общем-то, не так уж много стоит моя жизнь...
Квартира! Та самая, где я сейчас лежу, ем, плачу, иногда провожу выходные, но чаще забегаю только переспать. Помню тот вечер первой операции, когда Майкл привел меня домой. Сказал, что мне дали новое ID - удостоверение личности, кредитку и кодовое имя, вдoбавок к квартире. Язык жжет слово "казеная", но она такая же "моя" собственность, как и отдела, раз они все заявлялись сюда со своими проблемами. Майкл так вообще вел себя как квартиросъемщик. Сколько же квартир я сменила? Эта, на первый взгляд миленькая и современная, но такая безликая, по сравнению с первой. Можно, конечно, устроить все здесь по-старому, но вкусы изменились, я изменилась. Может и к лучшему, что я стала леди. Но как я скучаю по той, старой и глупой Никите!..
У нас неплохое довольствие. "Грязная" работа хорошо оплачивается. Приходится отрабатывать каждый цент, но это как и везде. Раньше, бродя по улицам, я не могла позволить себе одеваться от Кардена или Гуччи, кататься из страны в страну и прочее. Но, как ни странно, я была счастлива. Счастлива каждым куском хлеба и найденной случайно $20 бумажке. Радовалась, если мою постель не утащил мусовороз, радовалась, когда мне удавалось спокойно заснуть и проснуться утром в том же месте. Было не густо, но я жила этим. А теперь... наряды, прически, поездки - все это одно прикрытие нашей т.н. миссии. Мы замахиваемся на дела бога, точнее помогаем ему. Раньше времени отправляем на тот свет разных мерзавцев, которые могут навредить миру. Увы, мелкие подлецы нам не по зубам. Сотнями гибнут невинные люди, а мы идем на все это, на жертвы прикрываясь, как щитом высокой целью. Больно сознавать КАКИЕ мы жестокие. Я говорю МЫ...А только на моей совести столько пятен, на моих руках столько крови, что если даже я уйду в монастырь и посвящу остаток своей жизни замаливанию грехов, мне не отмыться и я никогда не попаду в рай. Раньше я верила что он есть. Теперь мне все чаще кажется, что Отдел это филиал чистилища. Чтобы пройти очищение от всех грехов нередко приходится потратить годы и годы...
Как мне надоело все это: все эти игры, интриги, маньяки-террористы и "спасение мира". Я стараюсь поменьше думать о своей душе и о том, что происходит в стенах Отдела, о том, что находится в его ведомстве и подвластно ему. Иначе я давно бы загнулась. Очень сложно оставать ангелом, когда вокруг одни негодяи. Не все конечно, но...
На моих плечах лежит постоянная угроза очередного убийства, от выполнения которого зависит моя жизнь. Та самая, которая так мало стоит, но которой все так дорожат.
Я стараюсь отделять свою частную жизнь от т.н. общественой. Последнее время я только этим и занимаюсь. Смириться с существованием мальчонки-бродяжки, каким-то ворюгой, залезшим ко мне в карман или сутенером, на глазах избивающим свою подружку пока не могу. А вот о глобальных планах начальства стараюсь знать поменьше.
Они держат все тайны под семью замками. Сама я в детектива стараюсь не играть. Выходит обычно само собой. А если меня ненароком посвящают в "секреты" - значит это кому-нибудь нужно. Фальш, обман, лицемерие - вот с чем постоянно сталкиваешься в Отделе. Старые проверенные друзья, давнишняяя отлично подобранная команда. И вдруг, человек, которому ты безоговорочно доверяешь и готова поручиться своей жизнью предает тебя, подставляет.
Куда пропало то настроение, то благодушие и радость, которые царили в отделе в первые годы моего там пребывания? В глазах Майкла постоянно мелькала улыбка, да и губы его нередко сотворяли некое ее подобие. Медлин относилась ко мне как старшая подруга... Из старой гвардии остался лишь Вальтер. Такой же задира и балагур. Все исчезло сменившись осторожностью, недоверием, страхом...
Мое одинокое жилище! Мой дом, уютный, но холодный. Я люблю возвращаться сюда, прятаться за его толстыми стенами со своими обидами. Пусть казеная, но это МОЯ квартира, МОЙ угол, принадлежащий мне и только мне. Я могу устроить погром или уборку, могу лежать часами, уставая от безделья, могу кричать и биться головой о стену - в общем, делать все, что заблагорассудится, пока я дома и не нужна "миру". Но не могу устроить свою личную жизнь. Мне запрещено иметь связи с кем-то из коллег в Отделе. Нарушая устав мы ничего не выигрываем. Я не могу решиться заиметь собаку, птичку или ребенка. Вся хроника моей жизни запрещает мне рисковать. И я пасую перед фактами, потому что не смогу ничего изменить. Даже Майклу это не под силу.
Помню как я пыталась сбежать. В общем-то, это было неоднократно. Сбежать от жизни, лишив ее себя самостоятельно, на что мне не хватило силы воли. Сбежать от Майкла после той "милосердной" миссии. Но разве можно сбежать от себя? Тогда Майкл отпустил меня. Он всегда меня отпускает. И все бы шито-крыто,но... Ну почему мне не жилось на свободе? Сейчас я понимаю, что это было глупо. Тем более, что вернувшись я потеряла остатки гордости и упала в его объятия. Ненадолго. Потом он бросил меня. Не совсем конечно. Объявилась его жена с сыном. Когда я узнала, что у него семья, пусть фиктивная, трудно даже представить, ЧТО я пережила. Мое сердце рвалось на сто мелких кусочков. А потом, когда я вынуждена была быть у них, я умирала каждый раз, когда он дотрагивался до нее, что-то спрашивал. Представить что между ними происходило, когда они оставались наедине было выше моих сил. Я знала ЧТО это было. Двое людей - мужчина и женщина! Тем более женщина смотрела на него такими обожающими глазами, а совсем недавно у них появился ребенок. Майкл не удержался. Странно, почему говоря о своих чувствах к жене, точнее об отсутствии их он ничего не говорил о сыне. Конечно, между ними была страсть. Его всегда тянуло к мулаточкам. Есть мужчины, которых интересует только такой тип женщин. Подавай им темнокожую и все тут. А что делать нам, блондинкам - умирать?...
Я не хочу вспоминать Майкла. Воспоминания такие болезненные. Между нами столько всего было. Была дикая любовь, была дружба, сотрудничество, взаимопомощь и взаимопонимание. Однако он всегда был для меня загадкой. Был и, наверное, останется навсегда. Про таких можно слагать песни, но я не буду. Я слишком зла на него. Он исчез. Нет, он не задействован в какой-то очередной миссии "под прикрытием" и не соблазняет какую-то очередную красотку, которую надо расколоть в угоду Отделу. Он просто работает. Стучит на клавишах, расширяет горизонты, стреляет в преступников. Ему не до меня. Он старательно избегает меня, старается не сталкиваться в коридорах, его невозможно найти на рабочем месте. Честно говоря, я не слишком-то и разыскивала его. Будет нужно - позвонит. И он звонит, когда вызывают на срочное совещание. Он еще не перепоручил это какому-нибудь Стиву или Мартину. Значит, он остается моим другом. Но не любовником.
Ладно, скажем так, людям иногда надо отдохнуть друг от друга. Когда он впервые сказал "Я хочу тебя", я чуть не свалилась с сиденья. Мы ехали на миссию и он сказал мне это и попросил помощи. Это был отпад!..полный...неожиданность...я не думала что когда-то услышу от него это. Услышала. Тем не менее, вероятно, мне предстоит постареть и состариться прежде, чем он сообщит, что любит меня. Может Отдел прав, когда запрещает нам связи. Когда все кончается, это так грустно и главное - ты вынуждена терпеть присутствие этого человека, а следовательно, твоя рана постоянно открыта. т.е. во всяком случае все первое время. А когда зарубцуется не ясно.
В общем..., чего это я перешла на трагедии? Мы-то в общем не расставались. Просто на какое-то время наши отношения стали носить более прохладный характер. И тогда я встречалась с разными парнями. Знакомилась на улице, в кафе. Давала городской телефон и иногда уделяла несколько часов по вечерам. Они были совершенно разными. И не из отдела. После смерти Юргена, мне не хотелось, чтобы ревность Майкла коснулась кого-то из них. Ему трудно противостоять. Я не завидую его врагам. А те молодые люди? Они ничего не значили для меня. Мы слишком мало знали друг друга. Узнавать поближе не хватало ни времени, ни желания. Они слишком скоро отсеивались. Ну разве можно их сравнить с Майклом - великим и могучим? Что может быть хуже одержимости одним человеком?
Я начинала с ними общаться, потому что мне нужен был кто-то, в пику Майклу, чтобы доказать ему что-то, привлечь его внимание. Ведь он постоянно занят, и так скрытен. Иногда мне нравилось с ними общаться, но я никогда не думала зайти с ними далеко. Это был временный флирт, временные увлечения, полудружеские-полукокетливые. Чтобы я не забывала, что я женщина, а не просто агент, которого иногда, по настроению, посещает любовник.
Себастьян - милый такой. Занудливый. Я не выдержала больше 2х встреч. Потом еще Рене - медик. Он был такой красивый. Гораздо красивее Майкла. Голубоглазый брюнет. Он... не помню. Кажется он просто однажды нашел себе подружку. Я отсутствовала месяц. Мы уезжали в Торонто, а вернувшись я услышала только сообщение на автоответчике. Где ты? и Прощай!. Ладно..., потом был Энтони - горячий парень. Он приревновал меня к бармену и я послала его к чертям. Потом Виктор. Помню слезы. Горячие слезы потоками. Я не плакала так давно. Наверное, после прощания с мамой. Когда она в последний раз сказала мне "прости девочка". Я рыдала на плече у Майкла. И он нежно прижимал меня к груди. Майкл! Опять Майкл! А Виктор...он был такой лапочка, ну настоящий пупсик. Я бы вышла за него замуж и родила бы двойняшек. Почему-то с ним я чувствовала, что могу начать все с начала, с чистого листа и у меня все получится. Все было так волшебно! Но он слишком зависел от своей матери. Человек не должен бегать на помочах своей мамаши уже после того, как тебе стукнет 16. Ему было 26. Он работал в престижной фирме и я совсем не имела к нему профессиональный интерес. Да, между нами ничего и не было. Мы встретились лишь один раз. Но будто знали друг-друга всю жизнь. Такое когда-нибудь было с вами? О чем я говорю. Потолочек, потолок, наверное, ты видел множество сцен со своей высоты, однако зарождающуюся любовь тебе видеть не доводилось, я уверена. Странное чувство то ли дружбы, то ли еще чего. Он предложил нам быть друзьями. Я покривилась, но не показала виду. Други, так други. А потом оказалось, что я старше его и мамаша запретила ему со мной встречаться. Точнее, нашла ему милашку его возраста. Было грустно!
Где-то я читала, что "паника безысходности" это, когда в каждом улыбнувшемся тебе мужчине ты видишь потенциального претендента на твою руку и сердце. Нельзя, конечно, упускать и такую возможность, но как мала вероятность этого. Нужно ли было прибегать к таким "экстренным" мерам? Разговаривая с одним, я думала о другом. А от проведенного вместе времени оставалось ощущение пустоты и безысходности.
К чему сейчас самоедство - не пойму? Я все же очень устала. Надо поспать, тем более, что слова исчерпались. Что еще сказать - se la viе. Терпи пока жива. И "глупо рвать на себе волосы от горя, как-будто горе уменьшится, если ваша голова станет лысой" (Цицерон).
За годы проведенные в отделе я научилась спокойно сносить неудачи. Прихожу домой, валюсь на диван и со временем плохие мысли испаряются. Какие-то быстрее, какие-то попозже. У меня есть Майкл. Мой друг, с которым я могу поделиться своими страхами. (Но не страхами за его жизнь). Нет, пусть только появится, я все ему выскажу. Или зацелую до смерти. Посмотрим по обстановке. А пока, спокойной ночи, Майк! Береги себя. Я жду.