Подарок ко дню рождения.

Подарок ко дню рождения.

Автор Gulya.


Она проснулась, едва розовая заря окрасила небосвод, чутким ухом прислушиваясь к начинающемуся гулу за окном и странно молчащему нынче будильнику. Не открывая глаз, она продлевала свою дрему искусственно, пока, наконец, не послышался столь ожидаемый ею глухой щелчок и мелодичное треньканье. Теперь вставать было уже пора, но открывать глаза все равно не хотелось.
- Сегодня же мое рождение! Сколько мне уже? Неужели 25? Я старею, старею, так ничего и не добившись в этой жизни!
Возле ее правого плеча кто-то чуть слышно вздохнул и перевернулся - Майкл! Все же хорошо, что она встречала это утро не одна. Прошлый год был менее оптимистичным в этом смысле. Он позвонил мне днем, уверена первоначально даже позабыв о моих именинах, но спустя несколько часов неожиданно заявился на квартиру с букетом и подарком. В этот раз она не будет трястись от страха перед неизвестностью. Стоит только распахнуть глаза навстречу солнцу и осознать, что ты находишься на четвертине своей жизни. Значит новые морщинки, а может и седые волосы.
Почему-то зрелость ассоциировалась у нее именно со старостью. Она слишком глубоко выдохнула, так что лежащий рядом молодой, еще небритый и характерно пахнущий мужчина догадался, что его подруга уже не спит.
-Привет,- ласково прошептал он ей на ухо.
Но Никита и не думала сдаваться. Она сильнее зажмурила глаза, и ее дыхание стало более спокойным.
-Не хочешь вставать, соня, уже пора, - все так же ласково он касался кончиком губ ее уха.
Не открывая глаз, она повернулась, обняла его одной рукой и собиралась, перекатившись через его тело, встать. И план удался вплоть до перекатки - подняться мешала нога Майкла, неожиданно выставившая преграду на ее пути.
-Куда это ты? - удивился он.
-Пойду, соображу что-нибудь на завтрак. Ты против? - она распахнула наконец свои глаза и серьезно уставилась ему в лицо. Долго сохранять серьезную мину, пока он смотрит на нее безмятежными со слегка игривым огоньком глазами, было невозможно. Не получилось и в этот раз.
-Абсолютно. У нас еще полчаса до выхода. Времени в обрез и я хотел бы проверить, как ты справишься с "валентинкой" в Малаге.
-Продемонстрировать?
-Ага, - его глаза просто искрились весельем.
-Ну ладно.
Почему-то сейчас все страхи Никиты исчезли. Перед ней лежал любимый мужчина, а в своем белье, состоящем из темно-синей маечки на тонких бретелях из обтягивающего сатина и трусиков, она считала себя готовой на подвиги. Никита кокетливо взлохматила свои светлые падавшие на плечи волосы и медленно приблизила свое лицо к нему.
Когда его глаза уже казались огромными плошками, она невинно и быстро чмокнула его в губы. - Ну, как?
-Знаешь, начало неплохое, но конец смазан. Давай еще попыточку.
Никита прищурилась, но снова послушно наклонилась над Майклом, вытянувшись на согнутых руках без какой-либо поддержки Майкла потянулась к нему губами.
-Ну, милая. Я уже понял, что ты завалишь операцию, - расхохотался Майкл.
Одним рывком подмяв Никиту под себя, он завел ей руки наверх и одарил самым глубоким и страстным поцелуем на который был способен.
-Надо так, - сделал он последнее чмокающее движение и, опустив ее руки, первым вскочил с постели.
-Думаешь, ты - бог? насмешливо поинтересовалась Никита, подтянув одеяло к самому носу, словно оно могло скрыть ее горящие от возбуждения щеки.
-Ну... как тебе сказать, - протянул он - хотя и издеваться над собой не советую, - Майкл легонько как ребенка, щелкнул ее по носу и, напялив тапки, направился в душевую.

Они появились в Отделе вдвоем. Вошли разве что не под ручку и обменялись последним поцелуем уже в лифте, спускающемся на глубину.
Шеф ястребинно выглядывая со своей высоты так, словно давно ждал, сразу же позвал Майкла к себе. Никита, разминувшись с ним, задумчиво прошагала к терминалу, где обычно сидел Биркофф.
Компьютерщик, приветствуя, улыбнулся ей, на какую-то долю минуты оторвавшись от монитора и снова обернувшись к нему.
-Как дела?
-Славно, - ответила она.
-У нас полный завал! Я тут откопал один файлик. Если раскодирую, мы значительно облегчим вам - оперативникам задачу там, в Малаге, - гордо поделился он с ней информацией.
-Не сомневаюсь.
Никиту мало интересовала предстоящая операция. Почему-то ее расстраивало, что никто нынче не помнит ее рождения и не сделал даже попытки поздравить ее. Она же именинница, в конце концов. Хотя может это и к лучшему, - подумала она уже позже. Пока никто не напоминает мне о четвертаке, я чувствую себя молодой и даже юной. Что за глупости справлять свою приближающуюся старость?
Она подошла к лаптопу и стала изучать детали предстоящей операции. Хочется - не хочется, сделать все равно придется. Но потом незаметно пристроила в ушах наушники и включила музыку. Из динамиков полился мягкий и сочный голос жеманного итальянца Челентано поющий о любви.
-Скучаешь, козочка?
Вся в своих мыслях, погруженная более в музыку, чем в содержимое изучаемого ею файла, она не заметила, как за ее спиной вырос Вальтер - старая душка, подковырщик и хулиган.
Никита всегда относилась к этому седому и упрямому временами старикану в бандане с каким-то особым теплым чувством, считая его собственным несколько игривым полудедушкой. Сейчас он как никто другой мог развеять ее меланхолическую грусть, и она доверчиво зашагала вслед за его широкой слегка сутулой спиной в оружейку. Вальтеру не терпелось поделиться с Никитой свежесконструированной игрушкой.

В отличие о своей скучающей и задумчивой сегодня возлюбленной Майкл чувствовал себя препаршиво. Он стоял перед Шефом навытяжку и выслушивал его бесконечные недовольства своей дисциплиной, равно как и дисциплиной своей подопечной.
-До каких пор, - возмущался седовласый Пол, - вы оба будете демонстративно бросать вызов Отделу и его уставу.
Несмотря на то, что спорить с шефом, особенно когда он был в таком яростном настроении, было невозможно, Майкл все же решил высказать недоумение. В голосе и тоне, которым были произнесены его слова, звучала мягкость и сталь одновременно. И они взбесили неуравновешенного Пола еще больше прежнего.
-В общем, все. Или ты сегодня же бросаешь с ней всяческие лирическо-романтические отношения или оба пойдете...
Он не договорил. Слово "отсев" редко произносилось вслух, зато жестокость правящего режима была известна всем в Отделе. Майкл ни единым мускулом не выдал своего волнения и продолжил говорить так, словно они с Шефом пили утренний чай и болтали о милых пустяках.
-Сегодня - нет. Я не могу, - чуть тише сказал он.
-Боже, Майкл, - Шеф презрительно уставился ему в лицо, - что с тобой? Ты мякнешь в руках, как глина.
-У нее рождение, - еще тише произнес он, обращаясь уже даже не к начальству, а к усталой темноволосой женщине, сидевшей в глубине комнаты и не подававшей голоса в течение всего разговора. Теперь она заговорила:
-Значит, это самый подходящий случай. Сделай так, чтобы она сама от тебя отошла. Ведь это не так трудно. А в случае чего, мы поможем.
Она говорила со спокойным превосходством, которое явно контрастировало с несдержанным на язык Шефом. Однако не потому ли их идеальное сотрудничество называли "лед и пламя" Первого Отдела?

Когда Майкл вышел из комнаты, Медлин, наконец, встала со своего стула и подошла к стоящему у окна Шефу.
-Как думаешь, он послушает нас? - спросил он.
-Думаю, да! Ты повесил над их головой Дамоклов меч, а он не позволит, чтобы с головы Никиты упал хоть один волос.

Майкл понимал, что выбора нет, во всяком случае, он невелик. Ему не хотелось делать больно Никите, но она же умна и отлично знала по каким острым краям они бродят, начав сексуальные отношения. Странно только, что терпение начальства лопнуло именно в такой неподходящий день. Придется повернуть это себе на пользу.
Буду притворяться безмозглой скотиной, которая не ценит собственного плывущего ко мне в руки счастья. Что ж, не впервой, - подумал он.

Его план почти созрел, когда он начал разыскивать Никиту для того, чтобы поставить ее кое о чем в известность. Он услышал знакомый смех и, заглянув через окно в оружейку Вальтера, понял, что не ошибся.
Никита сидела на столе и болтала ногами, хохоча какой-то очередной шутке, неизвестно откуда черпающего их главного по обмундированию и оружию старика. Она была такая милая в простой белой хлопчатобумажной маечке с рукавчиком и плотной узкой твидовой юбке длиной до середины колена от Донны Кара, похожа на отличницу из старших классов. Как в школе к ногам притягивали черные босоножки с перепонкой на высоком каблуке. Из украшений на ней были только длинные, как ниточки серьги, унизанные крошечными бриллиантиками по всей длине, спускающиеся почти на плечи и теряющиеся в золотистых распущенных лежащих прямыми волнами волосах. Макияж, состоящий из подводки и темной туши, выделял глаза и выразительные брови, а розовая помада почти цвета губ подчеркивала красивый ровный загар.
Майкл понял, что не хочет причинять ей боль прямо сейчас. Он прошел мимо, сделав вид, что не заметил их или слишком занят предстоящей операцией.

Чуть позже, когда Вальтера вызвали с остальными на совещание, Никита, на сегодня освобожденная от полевой деятельности, снова пошла к своему компьютеру. Информацию по Малаге все равно придется проштудировать. И она почти втянулась в это чтение, когда над ней навис знакомый силуэт.
-Что поделывает самый красивый цветочек? - стараясь подражать говору Вальтера, спросил Майкл.
Интонация его была потрясающая и игривый тон совершенно не в духе майкловского. Никита удивленно-восторженно подтянула нос, касаясь его подбородка - Ты что, нас видел? - шепнула она.
-Кого это нас? - ревниво вслух переспросил Майкл. - Ах, тебя с Вальтером, расслабляющихся под его вечные приколы? уже более равнодушным тоном произнес он.
-Что это с ним происходит? - подумала Никита, - Кажется, он решил разыграть передо мной целую кучу разных персонажей, сменив амплуа вечного молчальника.
-Как разговор с Шефом? - уже вслух спросила она.
-Как обычно.
Майкл заметно посерьезнел. - Знаешь, Кик, я тут поразмыслил, почему бы не устроить праздник, позабыв обо всех этих трудностях, тем более нам выпал чудный повод.
-Повод? - недоумевала Никита.
-Повод, повод, - повторил Майкл.- Дорогая Никки, - он откашлялся, и на минуту показалось, что он сейчас при всех сделает ей реверанс или поклон, как это там называется и полагается у мушкетеров. - Дорогая Никита, снова начал он свою длинную фразу, - неужели мое отношение к вам, та безграничная слабость, которую я питаю к вашей очаровательной особе, позволили Вам усомниться в моем уме и памяти. Я отлично помню, что сегодня за день и предлагаю отпраздновать ваше рождение симпатичной вечеринкой.
-Но...
-Никаких возражений, милая, это, собственно, не предложение, а предупреждение, чтобы после работы ты и не думала отправиться с подругами в какой-нибудь стрипбар или еще какие-то чертовы куличики без меня. Слышишь - ни ногой. Будь паинькой и вертай домой.
Он незаметно коснулся губами ее светлой макушки и заспешил приготовляться.

Никита была сбита с толку кучей бестолковых фраз, явно свистнутых из третьесортного романчика, но раз Майкл решил предстать в ее двадцатипятилетие перед ней этаким донжуаном-джентльменом, валяй.
Посмотрим, что будет, - развеселилась Никита и стала с нетерпением ожидать вечера.
Несмотря на подлости судьбы, постоянно подбрасывающие ей неимоверно тяжелую работу, после выполнения которой Никита была взбудоражена и вымотана одновременно, когда каждый гудок или голос к концу дня в "офисе" заставлял нервы трепетать от напряжения и усталости, и после этого хотелось только спать, спать и спать беспробудно; это рождение оказалось удивительным по своему спокойствию. День катился медленно и почти тоскливо. Никаких особых поручений на нее не взвалили, а небольшая работа быстро заладилась и принесла удовлетворение.
Перед выходом из Центра Никита сбегала попрощаться с Вальтером и Биркоффом. К сожалению, оба были заняты по горло предстоящей операцией и ни за что не смогли бы выбраться на устраиваемый праздник. Это немного огорчило ее, однако отбросив прочь все неприятные мысли, Никита поспешила домой. Ей тоже надо было подготовиться к приему любимого и возможных гостей.

Вечер стал на редкость разнообразным. Никита предстала перед Майклом во всем блеске своей кокетливой молодости. На ней было вязаное платье цвета неразбавленного кофе со словно вытянутыми петлями по всей длине и прошитое нитями с разноцветным люрексом, оставляющее открытым руки, плечи и половину спины. Волосы, гофрированные сверху, были специально уложены в мелкие косы с бантиками на концах. Макияж был ярким, темным и одновременно тяжелым - коричнево-красная помада с блеском, коричневые румяна на скулах, темные тени, словно плывущие на веках.
Все это, а также особо приподнятое "вечернее" настроение Майкл отметил еще в прихожей, освобождаясь из рукавов черного элегантного пальто. Однако на ее шее кое-чего не хватало. И черный сафьяновый футляр хранил в себе необходимое сокровище - жемчужное ожерелье с золотой застежкой. Майкл собственноручно застегнул украшение на шее у любимой, прежде чем они прошли в столовую.
Но едва они успели выпить по глотку вина и переброситься парой слов, как ее квартира неузнаваемо стала меняться. Сначала появились официанты из ресторана с заказанной едой, потом начали появляться люди. Мужчины и женщины с маленькими подарками, но совершенно незнакомые Никите. Она не могла вспомнить даже, что видела их где-то на одном из низших уровней Отдела. Несмотря ни на что, все эти разряженные дамы, потому что количество женщин все же преобладало, и джентльмены чувствовали себя превосходно, словно на одном из званых коктейлей. Никита была не робкого десятка и сама никогда не смущалась множества чужих людей, наоборот, и она обладала замечательной способностью чувствовать себя среди них, как рыба в воде. Однако увидеть их всех в собственной квартире она не рассчитывала. Стоило поглядеть, осталось ли что-нибудь в холодильнике.
От духоты и выпитого мартини у нее слегка закружилась голова, и она пошла в ванную с намерением смочить виски. Однако картина, представшая перед ней, вмиг отрезвила ее. Главным героем был полураздетый Майкл и девица, сидевшая на нем верхом в одних черных шелковых колготках с прорезями. Даже без звуков, а бог-свидетель, эта парочка издавала их множество, можно было догадаться, чем они там занимаются. И Никита, досель не придававшая исчезновению Майкла из общей толчеи особого значения, вдруг ощутила нечто типа удара под дых.
Она яростно захлопнула дверь и, пошатнувшись, постаралась поглубже вдохнуть.
-Нехорошо? - заботливо промурлыкал ей кто-то в шею.
Никита вздрогнула и, обернувшись, увидела Мика Штоппеля.
-Мик, дружок! - воскликнула она, с трудом сдерживая рыдания.
-Я, собственной персоной. В коридоре стоит безумный гул и, придя на шум, я обнаружил, что хозяйка и затейница - это ты. Знаешь, Ник, это для меня откровение. Не знал, что и у мышки бывают периоды взрывного веселья. Я тут пока потолкался..., красивые девочки подобрались, надо сказать...
-Мик, спаси меня. Мне срочно надо проветриться - прервала шумливого толстяка блондинка и потянула его вон.

-Все, достаточно. Ты - свободна.
Как только дверь за застигнувшей их Никитой захлопнулась, девушка тут же вскочила и, стыдливо отвернувшись от Майкла, начала натягивать платье.
-Передай, чтобы расходились, - устало сообщил он брюнетке и засунул голову под кран с холодной водой. - Кретин чертов!!!

Ну же, Кита, что с тобой? Неужели ты настолько перебрала? - удивлялся Мик. Она лежала на его диване, лупя ногами по шелковой обивке и судорожно рыдая в подушку.
Позже сбивчиво и давясь слезами, она пыталась рассказать своему соседу все произошедшее. Мик слушал ее очень внимательно. Это было заметно по сразу ставшим серьезными его глазам и рукам, которые он сжал в кулаки, словно сдерживая бессильную ярость.
-Знаешь, детка, ты не первая, кому наставляют рога. И потом все не всегда такое, каким кажется. - Его голос был мягок и заботлив.
-Но мне все равно плохо, - напоследок трагическим шепотом произнесла она и упала без чувств на подушку.

Следующее утро было не таким ласковым, как предыдущее, а скорее серым, так словно собирался дождь. Никита долго стояла на балконе, вдыхая этот несколько тяжелый для дыхания разряженный воздух. А потом отправилась в душ. Звонок сотового застал ее именно там.
Она появилась в Отдела вовремя и такая же хмурая, как начинающееся утро: волосы собраны сзади в тугой хвост и покрыты цветастой косынкой, из-под которой все же выбивалась одна непослушная короткая прядь. В ушах качались серьги-кольца; глаза прикрывали очки с матовыми квадратными стеклами цвета светлого меда; кожаные штаны и водолазка с глухим воротником завершали облик девы, покрасившей лишь губы ярко-перламутровой помадой. Ее демонстративное почти граничащее с наглостью молчание красноречивей слов говорило об ее настроении. В броневичке она села вместе с другими оперативниками, подальше от Майкла и всю дорогу не проронила ни слова.
Поведение Майкла не отличалось так разительно. Он как обычно был сдержан и краток, и лишь изредка позволял себе метнуть незаметный взгляд в сторону закутанной по всем правилам Никиты. Те, кто не знал ситуацию, думали, что являются свидетелями небольшой размолвки или же Никита просто плохо выспалась. В любом случае, никто не собирался лезть на рожон с вопросами - это было не принято. Биркофф сдержал слово и значительно облегчил задачу полевым оперативникам. Зная ключевые посты всех охранников, их было нетрудно вырубить и поочередно проникнуть в здание. Далее все шло по заранее обкатанному сценарию: стрельба, захват заложников и оборудования, закладка бомб. Никита тоже принимала во всем этом участие, однако участие ее было деланным, автоматическим. Она запретила посторонним мыслям возникать на ее пути, но вряд ли сопротивлялась бы случайной пуле. Ее нервировало присутствие Майкла, ощущение, что он где-то за спиной, тревожное ожидание возможного объяснения.
Итак, она была не столь сосредоточена на сохранении собственной жизни, и пуля снайпера чуть было не раздробила ей голову. Она могла погибнуть, не появись вовремя Майкл и не сняв его за ее спиной.
Никита могла и не оборачиваться, зная имя своего спасителя, но благодарить его почему-то не хотелось.
-Зачем ты сделал это? - негромко, но отчетливо обратилась она к кому-то, уже стоявшему за ее спиной.
-Потому, что ты все еще мне небезразлична. - Голос был таким же теплым и таким же обманчивым.
Она скинула его руку со своего плеча и пошла к машине тяжелой походкой.

Выходной Никита провела дома одна: сдвигала на место мебель, пылесосила захламленную после вчерашнего квартиру. Куча бессмысленных подарков и сувенирчиков смелись метелкой в ближайший мусорный бачок, наполнив его доверху. Взгляд Никиты скользнул по сафьяновому футлярчику с ожерельем. Вчера, когда Майкл дарил его, он казался таким искренним. Девушка порывисто всунула украшение в бачок к остальным, присыпав сверху мишуристо завернутыми и перевязанными коробочками.
Бросив пылесос на середине комнаты, так и не завершив задуманной работы, она шмякнулась на диван, лениво выставив ноги на стеклянный столик и, уткнувшись в книжку, постаралась отключиться.
Звонок не вытянул ее из состояния нирваны. У нее и в мыслях не было открывать и с кем-то общаться. - Не будут же ломиться. Постучат - уйдут. Но "постучавший" не ушел, наоборот, в замке шевельнулся ключ и на пороге появился Майкл.
Он выглядит несколько встревоженным, - радостно отметила Никита. - Неужели думал, буду стреляться с горя?
-Нам нужно поговорить.
Ну, надо же - ничего нового.
-О чем же?
-Это не моя вина!
Сейчас будет сочинять, что его соблазнила эта соблазнительница, он поддался импульсу и т.д. Или нет, скорее использует Отдел, как вечный щит - с внезапной злостью подумала она.
-Я не сержусь. Но слушать тоже ничего не хочу. Покинь мой дом.
Майкл не двигался, пытаясь взглядом проникнуть в ее мысли, дать ей понять...
Но Никита сняла ноги со стола, неторопливо встала, на мгновение продемонстрировав ему свой отлично продуманный наряд: голубые джинсы, расширяющиеся от колен без пояса с бахромой и вставкой символов флага демократической Америки на одном колене и соседнем бедре; рубашечного типа блузку в черно-белую клетку со светлыми обшлагами и длинную блузу-жилет длиной до середины бедра, где клетки и полоски создавали более усложненный рисунок. Волосы ее представляли собой две торчащие в разные стороны начесанные косицы.
Повернувшись к нему спиной, Никита врубила на полную мощность пылесос и начала водить щеткой по ковру. Она не собиралась его прощать.
-Мы все равно будем вместе, поверь мне.
Но Майкл тщетно пытался перекричать грохот пылесоса. Никита активно делала вид, что не слышит его. И когда он направился к двери, тут же с грохотом захлопнула ее за ним. Желая также вычеркнуть подлого предателя из своей жизни и мыслей.
Майкл обернулся. Его глаза были печальны и тусклы. На него смотрела плотная деревянная дверь с серебристой табличкой № 412.