Бомбы иногда не взрываются?

Бомбы иногда не взрываются?

Автор - Real_Adult

Никто не свободен. Свобода - миф!
Свободы мера - длина цепи.
/Татьяна Яналина/

Я помню, когда поняла, что он такой же, как я. Он стоял вполоборота, держа в руках стаканчик обжигающего кофе, а порывы ветра ворошили его золотистые волосы. Пронзительный, чуть насмешливый взгляд за стеклами очков, изогнутые в полуулыбке губы?
Он сказал, что люди на воле, за пределами Отдела, не свободнее нас. Нас сковывают разные цепи, но это цепи. Эти слова эхом отозвались в моем сердце, на память пришла та ночь, когда Майкл своим вопросом, присутствием, видом вырвал у меня ответ, мое признани! е, мое покаяние. То, что вне Отдела - не свобода. Я и сейчас могу сказать то же. Это была не свобода. Осознание этого лишь облегчило кандалы Майкла, Юргена же оно освободило.
Он вспоминал, как обрел эту истину, и лицо его озарялось радостью.
- Все как бы прояснилось. Я понял, что мне все равно, где я нахожусь. Это было состояние души. Люди на воле, они... у них не больше свободы, чем у нас.
У нас ее вообще не было. Свободы. Майкл забыл это слово, и потеря его не тяготит. Я променяла свободу на мечту быть с ним рядом, и потеряла все. Майкл заставляет верить - и отнимает надежду.
Юрген был другим. Когда я вспоминаю его, я думаю о том, что могло бы быть, и чего не было. Я не успела. ? Не успела прижаться лбом к его груди, приникнуть всем телом и чувствовать только его пальцы, нежно перебирающие мои волосы. Я рассталась с ним, не успев спрятать его образ в укромный уголок сердца. Там сейчас пусто?
С ним рядом я могла представить себе многое. Жизнь, например. Ж! ить по-своему. Отключить телефон и нежиться вдвоем в теплой постели. Открыто говорить обо всем, не лгать и не притворяться. Быть храброй и идти против Отдела.
В Майкле нет жизни. Он все чаще напоминает мне машину - следует приказам, не подвергая их сомнению. Он лжет мне и заставляет лгать меня. В нем умерло все человеческое. Иногда рядом с ним я с трудом подавляю желание сжать ладонью лезвие ножа и посмотреть на кровь - мне кажется, что человечность уходит из меня по капле в его присутствии?
?Я не успела почувствовать щекотки от его ресниц на своей щеке. И его губы не оставили поцелуев-бабочек на моей шее?
Юрген вернул меня мне. Он освободил меня, открыв мне глаза. Это понимание пришло ко мне вместе с болью в запястье, сжатом ее мертвой хваткой. Лезвие ножа в нескольких дюймах от его лица - полное пренебрежение к жизни. ?Смерть не имеет значения, если вы предаете жизнь? Он находил в себе силы жить в Отделе, не покоряясь ему, он научил этому меня. Единственным же! стремлением Майкла было привязать меня к Отделу.
Юрген ничего не внушал. Он заставлял искать ответы в самой себе, пробираться сквозь дебри внушенной Отделом идеологии, чтобы найти свои собственные мысли, ощущения, чувства. Вопросы, мучительные поиски ответов, правда? Только так.
?Я не успела почувствовать его пальцы, чуть касающиеся кожи, пробуждающие легкий трепет. Я не успела ощутить горячего дыхания на своих губах и замереть от ожидания поцелуя. Прошло?
Юрген был опасен. Затаенная сила движений выдавала в нем хищника. Он помогал людям, он уничтожал людей. Почему он помог мне? Я так и не поняла. Но он помог мне тогда, когда я больше всего в этом нуждалась. Майкл? снова стал прежним. Бездушным, отстраненно-далеким. Юрген оказался рядом.
Его великодушие подкупало. Солгав, он оправдал меня перед Отделом. Майкл поступил так же. Странно, как он решает все наполовину. Вернул - и вновь просит убежать. Он не понимает, чего мне это стоило. Но? если бы я не вернулас! ь в Отдел, в моей жизни не появился бы? он.
?Не успела увидеть капли воды, блестящие на его поджаром мускулистом теле, когда он выходит из душа. Не успела завернуться в одно с ним полотенце и впитать прохладный бархат его кожи. Прошло?
Он знал о наших с Майклом отношениях. Он мог разрушить все одним словом, и, безусловно, так бы и поступил? будь он Майклом. Он обрел над нами власть, но не воспользовался ей. Он не ставил перед собою таких целей. Ему это было не нужно. Юрген не думал об Отделе - он мог это себе позволить? Но цена этой мнимой свободы действий была высока, как я поняла позже.
Юрген позволил мне самой сделать выбор. Он мог бы меня полюбить, так он сказал, но мог и заставить замолчать свои чувства. А Майкл не мог? Мог, говорю я. И заставил. После нашей первой ночи. Всего лишь трофей? Если нет - почему Майкл так безразличен? Он уверен, что владеет мной, контролирует меня? Одна эта мысль заставляет меня бунтовать.
? Я не успела увидеть его спящим.! Это дает власть над мужчиной, ибо, когда он спит, его душа освобождается от оков разума. Он непорочен и уязвим. Я не успела прочесть мыслей на его расправившемся от дневных забот лбе?
Фигуры, лица, тела. Манекены. Отдел и оперативники Отдела. И вдруг он - живой, осмысленный взгляд, улыбка, слово? Другой. Идеология Отдела не загустела в его крови, или же он знал секрет противоядия? Он был настоящим. Целостным. Раньше я не понимала, что это значит.
Я избегала сравнивать их, но от этого не уйдешь. Быть может, Юрген был прав, и Майкл действительно меня любит. Но я не хочу этого. Чтобы меня любили так, раздваиваясь. Чтобы чувство приносили в жертву работе. А Майкл? он слишком вжился в свою роль, чтобы измениться.
?Я уже не смогу положить ему на лоб прохладную ладонь, мягко успокаивая после вновь вернувшегося во сне кошмара войны. И никогда не смогу улыбнуться, поймав его лукавый взгляд, искрящийся смехом?
Они были похожи. Лишь после его смерти Майкл удосужился! сообщить мне, что именно Юрген был его наставником на первых порах. Что ж, ученик оказался хорош, и это делает честь учителю. Но чтобы сделать Майкла хорошим оперативником, Юргену пришлось стать его врагом. Не это ли затаенное чувство вражды управляло Майклом во всей этой истории? Кто знает?
?Я не успела подойти к нему сзади, и, обняв, вплести свои пальцы в его, крепко сжать, до боли - и ощутить реальность происходящего?
Мне будет его не хватать. Надеяться не на что, я знаю. Но напрасные надежды, бывает, дольше других терзают сердце. И тогда я говорю себе, перебивая голос рассудка:
Но бомбы иногда не взрываются?
Но бомбы иногда не?
Но бомбы иногда?
Но бомбы?
Но?
Нет.