…Да не судимы будете.

…Да не судимы будете.


Сразу хочу сказать, что автор просил меня не называть его имени. Уважая желание, выполняю просьбу.

Приятного чтения.


Этот фанфик нельзя в полной мере назвать моим, потому что он приснился мне, а я только озвучила и соединила куски. Это не полное увиденное мной «кино». Целиком оно в 10 раз длиннее и посвящено всем персонажам, но половины я уже не помню. Может быть, мне покажут повтор…
Мне хочется посвятить его моей неистребимой вере в «хэппи энды», безответной любви к сказке и одновременно попросить прощения у Мэдлин за мою нелюбовь к ней.


Ангелы сидели на плечах женщины, собравшейся покончить с собой, каждый с положенной ему стороны, и, небрежно покачивая крыльями, вели беседу. Спешить им было некуда, в их власти было манипулировать скоростью времени и даже переставлять его местами для Божьих нужд, а может быть, для развлечения.
- Неужели она так ничего и не поняла?
- А ты дал ей шанс? Я хотя бы сделал ее жизнь сносной и достойной, я укрыл ее боль за гордыней, я дал ей в утешение власть. А ты что сделал? Неужели сложно хотя бы намекнуть или изменить события?
- Ты же знаешь, она должна сама. Ей дарована свобода выбора.
- Хорошенький выбор! Ей даже стирают память каждую новую жизнь. Как же можно обучаться, если она не помнит и не понимает, за что?
- Что ты предлагаешь?
- Дай ей шанс. Одари ее хотя бы ясновидением.
- Мне запрещено. Попробуй ты…
- Но мне позволены только сны!.. Может, навязчивый… Думаешь, поверит?
- А я сотру грань между сном и памятью.
Ангелы оглянулись, хитро улыбаясь. В Небесной Канцелярии был очередной аврал, и никто не смотрел в их сторону.
«Эх, Мэдди, - подумали они, не сговариваясь, - в чем-то это напоминает твой Отдел…»
Они прикрыли ей крыльями глаза, и время в комнате остановилось. Душа ее вернулась в Начало и заново стала проживать отпущенные жизни с неподвластной разуму скоростью. Она прожила их за те полторы секунды, которые понадобились, чтобы вынуть капсулу с ядом из пучка и донести до рта.

***

- Сесили, Сесили, где моя девочка!? Дама почти бежала по узким коридорам замка, натыкаясь на слуг и едва замечая что-либо вокруг. Она впорхнула в спальню, и улыбка сползла с ее счастливого лица. Старшая дочь, Мадра, стояла у окна, прижав к лицу воздушную фату, и с восхищением вдыхала ее аромат. Она не сразу заметила мать и когда та, подлетев, выдернула из ее пальцев тонкую ткань, инстинктивно сжала ее крепче. Легкая материя поддалась без всякого сопротивления, и через мгновение уши Мадры заложило от истеричного визга:
- Что ты наделала, мерзавка?!! Ты порвала целое состояние, разрушила мечту Сесили выглядеть самой потрясающей невестой графства!! С самого детства ты только вредишь ей. Лучше бы тебя не было! Убирайся, убирайся немедленно, я не желаю видеть такое чудовище!
Мадре очень хотелось плакать, но в душу тонкой змейкой вполз страх - мать разозлится еще больше и тогда уж точно никогда не полюбит ее снова. Неимоверное усилие воли сделало глаза стеклянными, но слезы остановились. Дама стремительно обернулась. На нее, не мигая, смотрели глаза дочери, полыхавшие внутренней силой. Она никогда не могла выдержать этот взгляд и не задумывалась о его значении. Необъяснимая глубина и отрешенность пугали, как воды омута. «Сущая ведьма, прости, Господи! - подумала она. - И как у столь утонченной леди, как я, мог родиться такой звереныш? Хотя… когда-то очень давно, до рождения младшенькой, этот взгляд был другим, и маленькие ручки крепко обнимали ее за шею. Ах, как и когда все так изменилось? Впрочем, от сложных мыслей начинает болеть голова…»

- Одри, ты здесь? - шепот, больше похожий на печальный шелест листвы, немедленно разбудил старую няньку. - Одри, я снова рассердила маму. Я порвала фату. Она не хочет меня видеть, а я так хотела помочь Сесили, чтобы они поняли, как сильно я люблю их обеих.
- Мэдди, твою мать несложно рассердить, и я уверена, что ты не виновата…
- Я только хотела насладиться тем, что мне недоступно, хоть пару мгновений, я так сильно хотела эту фату, что …что… в общем, она порвалась . И теперь Сесили возненавидит меня еще больше.
- Больше невозможно. - Одри тяжело вздохнула и взяла лицо девушки в узловатые ладони. - Послушай Мэдди, хочу тебе кое-что сказать на будущее. Научись сдерживать свои желания, как бы непреодолимы они не были. Иначе цена их исполнения может оказаться столь велика, что поглотит не только само желание, но и всю твою жизнь!.. Если что-то не дается тебе в руки само, оставь это другим. Иди по жизни легко, не обижаясь на Бога за лишения, Он знает, что для тебя лучше. Ты наделена силой не для борьбы с Ним, а с собой. Доверься Ему, доверься судьбе и не проси большего. Только тогда твой путь не заведет тебя в беду и боль.


Ангелы переглянулись и вздохнули. Ей всего шестнадцать, поймет ли она?..
«Отпусти обиду, отпусти, прими ее и отпусти» - прошептал один из них.


Десять лет спустя Мадра стала настоятельницей небольшого монастыря и быстро добилась его процветания. Однажды попавшие туда девушки никогда не покидали его стен. Рассказывали, что мать-настоятельницу побаивался сам Епископ. Говорили, что она необыкновенно строга и набожна. Однако через двадцать пять лет священник, позванный исповедовать умиравшую настоятельницу, почти сразу выскочил от нее, как ошпаренный, никому не сказав ни слова и отказавшись предать ее святой земле.

***

Мэдди, Мэдди! Мама подарила мне куклу!- звонкий голосок прорвался сквозь сон, и Мэдлин с трудом разлепила веки. На нее смотрели огромные, голубые глаза новенькой, пахнущей духами матери куклы. Сара небрежно держала ее одной рукой, другой упираясь в бок. Она высунула язык и постукивала ножкой, пытаясь еще больше раздразнить старшую сестру. Конечно, - подумала Мэдлин, сдерживая обиду, - как сидеть вечерами с этой мартышкой, так - Мэдди. А как подарки - так Саре. Последующие события она знала наизусть. Сейчас подойдет улыбающаяся мать, и небрежно пожурив Сару за плохие манеры, вскользь бросит: «Извини, Мэдди, денег хватало только на одну куклу. Сара младше, и тебе придется уступить. Ты же не хочешь прославиться плохими манерами?»
Мэдлин выползла из-под одеяла и со вздохом приказала себе забыть про куклу. Сара отскочила и хихикнула. Мать все не показывалась. Наверное, ушла в магазин, а это давало шанс хотя бы несколько минут подержать игрушку в руках, так как вопли Сары останутся без ответа. Мэдлин окончательно проснулась и потянулась к кукле. Сара снова отскочила, потом повернулась и побежала к выходу. Все произошло за мгновения. На пороге Сара еще раз оглянулась, чтобы показать язык, зацепилась ногой за коврик и…полетела в никуда. Мэдди наблюдала ее полет как в замедленной съемке, а над ухом кто-то тихо говорил, как в ее сне - «…Иначе цена желания окажется столь велика, что поглотит всю твою жизнь…» Или это был не сон?
Мэдлин не стала ждать мать, она помнила, как кричала ее «прежняя» мать. Или все-таки это был сон? Не важно, теперь уже не важно, все равно ей придется платить.
А теперь еще она порвала не просто ткань, а чужую жизнь. Стиснув зубы, чтобы не заплакать, девочка дала себе клятву покончить с любыми желаниями, как будто это было в ее власти.
Ангелы улыбнулись, подумав каждый о своем. Один решил дать ей власть. Другой послал ей неподвластное желание. Свободный выбор был за ней.


Она понимала, что с точки зрения разума это просто глупо. У обоих практически 100%-ная отдача, и все заверения о влиянии их отношений на работу просто нелепы. Сколько раз они пытались их разлучить. Сколько раз неизменно проигрывали. Сколько раз убеждались, что это не только бесполезно, но порой опасно для всего Отдела. Сколько оперативников пострадали и даже погибли, сколько операций было сорвано, пока она бьется об эту стену. Мэдлин словно бродила в темноте. Она не понимала, почему так непреодолимо ее желание их разлучить. Почему она не властна над ними? Почему ей так плохо, и только Отдел и власть, как наркотик, уменьшают ее боль. Она так долго училась психологии и стала асом. Она ломала чужие воли, как спички. Управляла чужими судьбами, как шахматными фигурами. Она даже убедила Шефа, что разлука этих двоих важна для отдела не менее, чем борьба с Красной Клеткой. Она ничего не имела против них лично. Каждый из них по отдельности вызывал у нее уважение и даже некоторую привязанность. А главное, она не понимала, зачем ей это! Ну не могла же она опуститься до тривиальной зависти. Как психолог, она знала, что это не так.
Когда-то давно она тоже была такой, как Никита. Но что-то умерло в ней. То, что она должна была сохранить прежде всего, то, без чего жизнь ее превратилась в ад. То, что дает сил этой девчонке высоко держать голову и не сгибаться под многотонным прессом Отдела. Почему она позволяет себе плакать, но лишь гнется, не ломаясь, и снова распрямляется, как тонкий ивовый прутик? Почему сама Мэдлин не плачет, тверда, как баобаб, но давно переломана во всех местах, хотя никто об этом не догадывается? Почему ей так страшно? Никто и не поверит, что только страх придает ей сил. Страх отличницы перед двойкой. Страх не заслужить любовь матери. Страх потерять Пола. Страх потерять что-то, ставшее необходимым. Страх оказаться несостоятельной и не добиться желаемого. Она вечно борется с этим страхом, она вечно натянута, как струна, вечно ждет неприятностей и готова к бою. И потому вечно платит за желаемое тройной ценой и все равно не обладает им в полной мере.
Никита… Даже ее походка напоминает независимую кошку. Надо же, она имеет наглость, размахивать руками и вихлять задницей даже на каблуках. Разве Мэдлин сможет когда-нибудь так пройтись? Разве ее назовут «Моя сладкая»? Если бы они знали, как она устала. Насколько больше она нуждается в любви, чем эта молодая дурочка. Но взгляды, так похожие на тот, из ее сна, взгляд матери, неизменно заставляют подбираться и натягиваться каждую жилку.
Я их сломаю, я пойду на все… Они считают меня чудовищем, они его получат!.. «Иначе цена желания окажется столь высока…» Но, одержимая целью добиться своего, она уже не слышала этот шепот над ухом.

Мэдлин с ненавистью смотрела на сидевшую за стеклом девушку. «Как тебе снова удалось обставить меня, светловолосая сучка? - думала она. - Почему Бог так несправедлив? За что он любит тебя, а меня возит мордой по столу? Разве это я придумала - дать людям разум и соблазнять их желаниями? Зачем ты показал ту яблоню, если нельзя было рвать яблок? Зачем ты создал меня? Разве я об этом просила? Тебя забавляет моя боль? Ты наслаждаешься полетом мотылька к свету, зная, что он сгорит? И я еще должна тебя любить? Я должна быть милосердной к другим. А как насчет тебя?»
Обида и боль в груди затопляли ее все больше. Желание отомстить и сохранить свою гордость, не уступить становилось все сильнее… Почему-то вспомнилось перекошенное лицо священника, которому она однажды уже говорила похожие слова. Или ей снилось? И вдруг прямо за спиной Никиты она увидела старуху из снов по имени Одри - ее губы сначала двигались бесшумно, но потом шепот становился все громче и отчаяннее, уже звеня колоколами прямо в ушах:
- Остановись, остановись, Мэдди! Теперь тебе нечего терять. Так думай сердцем, а не разумом. Отпусти свою душу, отпусти страх, прости обиды! Доверься судьбе, не борись. Вспомни… и выбери.

…Дама стремительно обернулась. На нее, не мигая, смотрели глаза дочери, полыхая внутренней силой. Но вот девушка вздрогнула, будто внутри нее лопнула невидимая пружина, и из глаз ее тихо полились крупные слезы, неудержимые и слишком горькие для ее лет. Взгляд стал растерянным и отчаянным, как у брошенного щенка.
- М-Мадра! - потрясенно прошептала мать. Последний раз ее дочь плакала в двухлетнем возрасте.
- Прости меня, мамочка, я так тебя люблю! Я так хочу заслужить твою любовь, но всякий раз получается наоборот! - пружина окончательно разлетелась на части, и рыдания вырвались из горла неудержимой волной. У нее не было больше ни сил, ни желания сдерживать их, она освобождалась от горького груза страха и обид с отчаянием обреченного.
У бросившейся к ней женщины было совершенно реальное ощущение, что ей дали пощечину и крепко встряхнули, приводя в чувство. Боже, как она могла быть так слепа и жестока?!! Ведь это Мэдди, ее маленькая девочка, такая внимательная и любящая, столько раз напрасно ждавшая похвалы и ласки.
- Это ты, это ты прости меня, девочка моя! Я была занята собой и Сесили. Я не понимала, что это не ты, а моя вина перед тобой раздражает меня. Я придумала столько оправданий себе, но ни разу не задумалась о твоих чувствах, о причинах твоих поступков. Конечно, я люблю тебя! Ты не должна заслуживать мою любовь, она и так твоя!
Они еще долго сидели, прижимаясь друг к другу, и, путаясь в словах, старались как можно больше сказать, чтобы наверстать упущенное.


… Мэдлин окончательно проснулась и потянулась к кукле. Сара снова отскочила и столкнулась с входившей матерью.
- Что здесь происходит? - нахмурилась та.
- Мэдди хочет отнять куклу, - оттопырив нижнюю губу, прохныкала Сара.
- Думаю, ей это не понадобится, - ответила мать, и из-за ее спины материализовалась еще одна кукла, настолько шикарная, что Мэдлин пришлось зажмурить глаза и тряхнуть головой, чтобы поверить, что это не продолжение сна.
- О-о-о!.. - простонала Сара. - А мне-е-е?
- А ты еще подрасти для таких подарков! Посмотри, у тебя столько игрушек, и ни одной целой!
- Сегодня праздник? - прошептала Мэдди.
- Разве нужна особая причина для проявлений любви и подарков? - улыбнулась мать и поцеловала ее в щеку, как всегда измазав помадой.


-Я сама буду решать свою судьбу!
Мэдлин потянулась к пучку и… (Ангелы замерли. Казалось, сама Вселенная перестала дышать…) решительно распустила его, тряхнув головой. Она встала и вышла, не обращая внимания на вытянувшиеся лица бывшего Мика и Никиты.
Ангелы скользнули вслед за женщиной.
- По-моему, у нас получилось!
- По-моему, мы не закончили. Как насчет того мерзкого старикашки, который собирается окончательно покалечить еще одну светлую душу?
- Она не наша подопечная.
- Но тесно связана с нашей! Мэдди была бы довольна…
- А какие у Канцелярии на него планы?
- Возвращают меньше, чем через год.
- Конечно, мы за это получим, но игра стоит свеч. Ускорим ему процесс!
- Не забудь еще после взрыва отмотать время на пару минут назад, а то…


- Никита! Никита! Ты слышишь меня?
- Да, Джейсон, слышу…, - она безразлично отвечала, не отрывая глаз от катившейся по щеке Майкла кровавой слезы. Сердце ее медленно умирало, по телу расплывалась холодная слабость, сковывая каждую клеточку льдом.
- Отмена! Отмена миссии Майкла! Немедленно вытаскивай его!!
Слабость, мгновенно превратившаяся в тугой комок, скакнула к горлу и ухнула вниз. Едва соображая, она закричала, заикаясь:
- Но… но… к-как ?! Взрыв у-уже…
- Действуй немедленно, до взрыва 20 секунд! - это был голос Шефа, он почти рычал. Связь прервалась.
Никита закрыла глаза, соображая, не сказалась ли ее боль на умственных способностях, и на всякий случай сжала виски. Майкл расценил это по-своему и, повернувшись, побежал прочь.
Она хотела крикнуть, но от волнения голос сел. Тогда она рванулась за ним. Никита отставала. Его спина уже была едва видна… и вдруг пропала. Продолжая бежать, Никита неожиданно споткнулась обо что-то мягкое и, сделав кувырок, вскочила на ноги, озираясь в поисках противника и одновременно взводя курок. Чуть в стороне, за кустом малины, стояла… Мэдлин и сияла так, будто только что очистила от ягод этот самый куст. Прямо под ногами Никиты неподвижно скорчился Майкл. Рухнув на колени, она стала лихорадочно нащупывать пульс.
- Да жив он, жив! Слишком быстро бежал. Я давно не бегала и не была уверена, что догоню… - Медлин подошла к Майклу, перевернула его и выдернула из левого плеча крохотную ампулу с острым концом. - Проснется через полчаса. Потом еще несколько часов будет, как пьяный. Это, конечно, задержит вас, и затруднит побег, но ты справишься. Что? Что ты так смотришь на меня? У меня выросли рога?
- От-отпали… - прошептала Никита, тут же отведя глаза, сообразив, что сказала.
- Долго объяснять, девочка моя, - улыбнулась Мэдлин. - Скажу только главное. Мистера Джонса хватил внезапный удар, он умер мгновенно. Пола переводят на его место. Майкл должен был стать новым Шефом…, но я решила сделать подарок нам всем. Мы это заслужили. Он получает тебя, ты - его и кое-что еще, а я - Отдел.
- Но я должна вернуться.
- Зачем? Ты погибла, пытаясь в последние мгновения вытащить Майкла по приказу Шефа.
- Но мой отец… Мистер Джонс обещал мне помочь… Все ради этого…
- Мик - актер. Настоящий Джонс мертв. Включи, наконец, мозги! Ради поисков отца! А что ты сделаешь ради этого? - она вытащила из кармана маленький диск и протянула его Никите. - Это я нашла, когда перед уходом удаляла твои файлы. Последние анализы. Ты беременна, Никита. А теперь закрой рот и запоминай…
Пока Майкл спал, Никите пришлось выучить номера счетов и адреса на первое время, запомнить лица и координаты людей, которые должны были создать им новые документы и жизнь…
Майкл пошевелился, и Мэдлин собралась уходить. Она отошла уже на несколько метров, но вдруг, будто что-то вспомнив, резко обернулась.
- Если родится девочка, назовешь ее Одри! - она отвернулась и пошла быстрее, шепча на ходу: «И где я могла слышать это имя?»
За ее спиной Бог схватил упирающихся ангелов за шкирки. Каждый схлопотал увесистый подзатыльник и новое назначение. Но все при этом улыбались.