Перейти к содержимому

Телесериал.com

Спасибо за Мишель.

Автор Лютик.
Последние сообщения

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
В этой теме нет ответов
#1
LenNik
LenNik
  • Автор темы
  • Магистр
  • PipPipPipPipPipPip
  • Группа: Супермодераторы
  • Регистрация: 20 Фев 2002, 14:33
  • Сообщений: 38517
  • Откуда: Москва
  • Пол:
Спасибо за Мишель.

Автор - Лютик.


Одно единственное утро перевернуло очередную страницу. Даже не так – оно просто закрыло книгу, книгу надежды на то, что все плохое в жизни рано или поздно заканчивается, как и хорошее. Не успел школьный автобус, в который сел Адам, скрыться за поворотом тихой улочки провинциального французского городка, в доме появился человек в черном. Майкл собирался на службу и остановился в дверях ванной с бритвой в руке. Он не изумился, не разволновался, его сердце не забилось чаще. Он просто устало опустил бритву и с досадой провел по щеке полотенцем.
Но тут же что-то сжалось в груди. В Отделе Никита. Она возглавляет его, значит именно она послала этого человека. Ей нужна помощь, очень нужна, иначе она не стала бы делать этого.
– Я должен отвезти вас в Отдел, – сказал человек. Его лицо было знакомым. Наверняка они вместе участвовали в миссиях, а может быть, просто много лет ходили мимо друг друга по бесконечным коридорам и ярусам.
Майкл отложил бритву в сторону и шагнул к своему конвоиру.
– Поехали, – сказал он коротко. Вечером он должен был успеть забрать Адама из школы.

Если ужас, сковавший все его мышцы, можно назвать сюрпризом, то в Отделе Майкла ждал неприятный сюрприз. В Поднебесье его встречала не Никита. Это был Стив, оперативник пятого уровня, который когда-то, как и Майкл, был подопечным Юргена. Они никогда не были в хороших отношениях, потому что Майклу не нравился взбалмошный характер Стива. К тому же, он не всегда был чист на руку.
– А, Майкл Самюэль! – просиял он, делая вид, будто хочет приобнять "гостя". – Найти тебя было не так уж легко, признаться. Садись. Могу предложить тебе кофе.
– Я хотел бы сразу перейти к делу, – чуть слышно отрезал Майкл.
– Хорошо, узнаЮ твою хватку. Ты не сдаешь позиции, – Стив затемнил окна, предложил Майклу стул и сел напротив сам. – Ладно, поговорим о деле. Я знаю, что ты не просто сбежал – тебя отпустили. Это не важно, совсем не важно. Ты вернешься в свой дом, к сыну, но вначале ты должен пообещать, что выполнишь мою... просьбу. Сам понимаешь, ничто не вечно, и твою свободу запросто можно переиграть, но мы не будем этого делать. Ты вернешься домой, и я навсегда о тебе забуду.
– Где Никита? – так же бесстрастно, как и раньше, спросил Майкл, взглядом просверливая дыру в переносице Cтива.
– Не торопись. Я как раз из-за этого послал за тобой. Видишь ли, она пропала. Когда она возглавила Отдел, я стал ее заместителем. Мы три месяца просуществовали душа в душу, а потом она исчезла, как будто в воду канула.
– Как может кануть в воду руководитель Первого Отдела да еще и на такой срок? Прошло четыре месяца, если я не ошибаюсь?
– Ровно четыре. Вчера было. Я серьезно задумался в связи с этим. Ну, ты же понимаешь, по головке меня не погладят за то, что я не нашел ее до сих пор. В принципе, ее уже можно считать погибшей, но нам же этого не хочется, правда? Да и в Центре мне сказали, что пока я не предоставлю им по крайней мере тело с доказательствами того, что это тело Никиты, я сам буду под подозрением.
– Теперь понятно, – Майкл сцепил зубы и постарался держать себя в руках. Никиты нет несколько месяцев, а Стив спохватился только тогда, когда его прижали к стене. Во всем он ценит только личный интерес.
– Я вспомнил о тебе и подумал, что только ты способен на это. В каком бы уголке мира я ни искал, мне не найти человека, который может с этим справиться лучше тебя. Если ты не найдешь Никиту, не найдет никто.
– Почему ты не вспомнил об этом раньше, когда было больше шансов найти ее?
– Ты ушел, значит не хотел иметь с Отделом ничего общего. Я понимаю, что вырваться отсюда можно только однократно, больше такого шанса не будет. Думаешь, мне хотелось опять лишать тебя воли?
– Свободы. Воли меня сложно лишить. Это будешь не ты, во всяком случае, – Майкл ясно представил себе, как смыкаются его пальцы на горле Стива и слегка тряхнул волосами, отгоняя видение. – Сколько у меня времени?
– Чтобы найти ее живой – очень мало. Она официально уже считается погибшей. Да и все остальное... Чем быстрее ты справишься, тем лучше.
– Я найду ее, – Майкл уже стоял в дверях, – но даже на миг не бери в голову, что я сделаю это ради тебя.
– О, я и в мыслях не имел, – Стив криво усмехнулся. Он переложил свою ношу на чужие плечи и приготовился возглавить Первый Отдел.

– Ты не найдешь ее, не стоило и пытаться, – Вальтер порылся в своих запасах и вынул новенький пистолет – видимо из личной коллекции.
– Я надеялся не услышать от тебя этого, – Майкл задумчиво взвесил его в руке.
– Я всегда говорил только правду, какой бы горькой она ни была. Ты пойми, если бы она была жива, мы бы давно нашли ее. Ты сам занимаешься поисками три месяца.
– Симона считалась погибшей три года.
– Симона не занимала такой должности, ее просто не искали.
– Я ее искал.
– Этого мало. К тому же, ты не настаивал, потому что был уверен в том, что ее нет.
– Не будем о Симоне.
– Ты первый начал.
– Вальтер, – Майкл устало, но пронзительно посмотрел прямо ему в душу, – мне все бросить? Ты считаешь, что ее нет в живых? Скажи мне правду.
– Я не могу сказать правду, потому что не знаю ее. Но я очень хочу ошибаться.
– Расскажи мне о ней, – Майкл присел на высокий стул перед столом Вальтера и вдруг его озарило одно из тех воспоминаний, которые неотступно преследовали его в последнее время. Он увидел Никиту на этом самом стуле, какой он видел ее здесь практически каждый день. Она с улыбкой слушала басни Вальтера и легонько постукивала пальцами по крышке стола. Майклу до дрожи захотелось вернуть тот миг, хоть раз поддаться внезапному порыву, броситься к ней и прижать к себе, чтобы удержать, чтобы не допустить сегодняшнего дня... Но на этом месте сидел он сам, а Никиты не было. Не было уже семь месяцев.
– Она изменилась, когда ты ушел. Не знаю, что именно повлияло на нее сильнее – твое отсутствие или новые обязанности. Она стала напоминать тебя: замкнулась в себе, отвечала односложно и одевалась в черное. А в тот день, когда я видел ее в последний раз, она вдруг появилась в белом платье – в таком коротеньком платьице-клеш. Я еще посмеялся над ней – она никогда не носила таких. Она смеялась и делала вид, что кокетничает, все как всегда, если не считать платья. А потом она вышла из Отдела и больше никто не видел ее. Как лепесток белой розы ветер унес.
– Она не говорила обо мне?
– Это тоже нужно тебе для поисков?
– Нет, я хочу знать.
– Она ничего не говорила о тебе, совсем ничего. Ни слова...
– Майкл, – Стив подошел сзади и остановился. У него был странный вид, как будто он был слегка растерян или даже ошарашен.
– Что случилось? – Майкл показал ему эталон непроницаемости и равнодушия.
– Я только что разговаривал с Центром. Они знают, что ты здесь.
– Ты им сказал?
– Нет, они знали, – Стив беспомощно покосился на Вальтера, как будто ища поддержки. – Понимаешь, ты не иголка, а Отдел – не стог. Вспомни Никиту, которая три года незаметно...
– Отстань от нее, – сухо оборвал его Майкл и взгляд его доказывал, что лучше послушаться. – Что сказали в Центре?
– Они вызывают тебя. Поверь, я...
– Мне все равно, Стив, ты это сделал или кто-то другой. Мы с тобой договаривались: я помогаю тебе пока свободен, а теперь выкручивайся сам.
– Постой, а Никита? Ты искал ее для меня?
– Когда я найду ее, твое имя не будет фигурировать, только и всего. Пока я занимался поисками, ты должен был заботиться о безопасности моего сына.
– Причем тут твой сын?
– Пока я буду в Центре, посиди и подумай, причем тут мой сын.
Майкл встал со стула и направился в коридор, ведущий к выходу. У самого лифта его перехватил Вальтер.
– Постой, Майкл, – старик крепко сжимал его рукав. – Что бы ни случилось в Центре... Никита думала о тебе, все время думала. Она не говорила о тебе, но ее губы все время беззвучно произносили твое имя, как считалку, и чем труднее ей было, тем чаще. Я хочу, чтобы ты это знал. Удачи тебе, парень.
– Спасибо, – Майкл едва заметным жестом сжал плечо друга и вошел в открывшийся лифт.

День за днем из года в год повторяются одни и те же события, как будто пленка его жизни проносится по кругу, начинаясь снова и снова каждую неделю. Каждую неделю, потому что в Отделе нет суток. Холодный металл, серый пластик, бесчувственное стекло, белоснежная стерильность камер и километры переходов и перекрытий – вот то, на что обрекла его жизнь много лет назад и он теперь уже беспрекословно нес свой крест. У него больше не оставалось других целей, больше ничего не связывало его с волей. Теперь его пристанищем было Поднебесье, половина мира послушно раскинулась у его ног, он мог вершить чужие судьбы и считать себя в праве распоряжаться сотнями, тысячами и миллионами жизней.
И одну жизнь ему спасти не удалось...
Он видел перед собой растрепанную дикарку, какой увидел ее впервые, за считанные секунды она взрослела и крепла на его глазах, становилась вначале полноценным оперативником, а потом – Женщиной... Такой, какой он видел ее в последний раз на вокзале – с глазами, полными слез и боли. Неужели ее больше нет? Майкл протягивает руку, касается кончиками пальцев пряди шелковистых волос и нежно ласкает их, Никита прижимает его руку щекой к своему плечу и трется, как котенок. Ее кожа нежная и теплая, Майкл наслаждается прикосновениями и закрывает глаза, одновременно притягивая к себе Никиту за талию. Она так близко, что он слышит, как бьется ее сердце... И потом она исчезает, а вместо нее в его объятиях оказывается стул, металлический поручень или клавиатура. За пять лет разлуки он уже мог бы смириться с тем, что никогда больше не сможет прикоснуться к Никите, никогда не сможет сказать ей то, что не успел. А не успел он сделать и сказать очень многое.
В редкие минуты отдыха он бродил по улицам – по тем самым, по которым они любили гулять с Никитой, – заглядывая в окошки бистро, останавливаясь перед их любимыми лавочками в тени скверов, на которых теперь сидели и прятались от всего мира другие влюбленные.
Совсем обессилев от истощавших его эмоций, Майкл присел на одну из скамеек рядом с детской площадкой в парке. Нежная грусть захлестнула его и он улыбнулся. Адам подрос и его больше не интересуют песочницы и горки. Теперь он отдан на растерзание Вальтеру и Куинн. Что угодно, лишь бы не оперативка. Будучи шефом, можно проследить, чтобы Адаму не взбрело в голову научиться боевым искусствам, иначе смерть. Оставить его на воле он тоже не смог – теперь это слишком опасно. После истории с его похищением слишком много лишних умов знают о существовании сына руководителя Первого Отдела. Арсенал или компьютерная... Какая разница? Лишь бы не свист пуль и не щелканье затворов.
Маленькая девочка на краю песочницы помогала годовалому карапузу застегнуть пуговицу на куртке. Старательно закусив коралловую губку, она пыталась справиться со сложной задачей, неловко перебирая неумелыми пальчиками. Со смущенной улыбкой она посмотрела на Майкла как-то совершенно по-взрослому и пожала плечами, давая понять, что совершенно не понимает, кто мог выдумать такие тугие и в принципе непонятные застежки.
– Хочешь, я помогу? – предложил Майкл. Она упрямо покачала головой. – Это твой брат?
– Нет. У меня нет брата, – девчушка опять взглянула на него и усмехнулась краешком рта наивности взрослого дяденьки.
Ей было года четыре, не больше. Совсем малютка. Внимание Майкла привлекла ее серьезность, по глазам читался характер. Глаза были голубые, как небо, из-под красного беретика выбивалась темная кудряшка. Коротенькое пальтишко с пелеринкой было добротного пошива, из дорогой ткани. В ней угадывался ребенок из богатой семьи.
– Ты всегда гуляешь в этом парке? – определенно у Майкла было настроение пообщаться, что шокировало его самого.
– Нет. Мама позволила мне погулять с няней, пока она занята. Я живу за городом, – объяснила девочка, уже не снисходя до того, чтобы одарить собеседника взглядом.
Еще раз улыбнувшись, Майкл поднялся, чтобы уйти. У него оставалось мало времени, через полчаса он планировал начать брифинг. Он дошел до поворота аллеи и готов был свернуть, когда услышал за спиной голос, заставивший его обернуться и застыть на месте.
– Мишель!
Низкий, чуть хрипловатый, такой чувственный и до боли знакомый голос... Как он боялся ошибиться! Это было почти невозможно – он знал этот голос до самой неуловимой интонации, до придыхания между звуками. Ошибка означала бы только сумасшествие, неизлечимое помешательство, которого он все больше боялся в последнее время. Но обернувшись он понял, что здоров. Она стояла далеко от него, но настолько близко, насколько не была уже очень давно. Шикарная женщина у шикарного автомобиля –такая же стройная и высокая, длинный черный плащ, неимоверно высокие каблуки, элегантная шляпа и, естественно, солнцезащитные очки, хоть погода и пасмурная.
– Мама! – девочка, с которой минуту назад разговаривал Майкл, бросила незастегнутого карапуза на произвол судьбы и бросилась к Никите, на бегу подпрыгивая, взлетая в воздух и оказываясь в крепких руках матери где-то высоко над ее головой.
– Никита... – прошептал Майкл и почувствовал, как улыбка в который раз за последние пять минут тронула его губы. Он несколько лет боялся произнести это имя вслух и теперь, когда наконец решился, как раньше почувствовал сладкий привкус на своих губах. Теперь он знал, что она жива. А разве в глубине души он хоть на миг прекращал верить в это?

У Никиты выдался сложный день: с утра у повара подгорел завтрак, и ей пришлось изо всех сил стараться, чтобы успеть составить новое простое меню, пока не проснулся Гарри; потом проснулась Мишель и зашмыгала носом – сказались прогулки в городском парке; позвонил парикмахер и сказал, что до завтра он приехать не сможет и очень извинялся; в довершение всего под вечер Гарри сообщил, что едет домой со своим новым деловым партнером и она, естественно, должна быть готова.
Ну хорошо, без парикмахера можно обойтись, можно даже успеть приготовить ужин, но где за пару часов найти новую одежду? Гарри терпеть не может, когда она надевает для его гостей то, что уже хоть раз носила. Нервно порывшись в своих неприкосновенных запасах, Никита извлекла на свет божий маленькое лиловое платье и строгий темно-синий костюм. Захотелось уколоть Гарри за неприятную неожиданность и напялить совершенно неуместное для встречи с деловым партнером платьице. Никита даже ехидно улыбнулась в предвкушении его реакции, но потом передумала и надела костюм. Она прекрасно знала, что выглядит великолепно и в костюме, и в платье, да и ссориться с Гарри не хотелось. Волосы она совершенно самостоятельно собрала в незатейливую аккуратную прическу, легкими штрихами нанесла на лицо косметику, наслаждаясь тонким свежим ароматом, окунулась в облачко любимых духов.
– Мадам, хозяин ждет вас в гостиной, – донесся из-за двери голос дворецкого. – Прислать к вам горничную?
– Нет, спасибо, я справилась сама.
Прежде чем выйти, Никита опустилась в большое мягкое кресло, откинула голову на спинку и рассмеялась. Могла ли она думать лет семь назад, что когда-нибудь самым большим дискомфортом для нее станет отсутствие в нужный момент под рукой парикмахера? Какая ерунда! Это не дискомфорт, а элементарные капризы. Она позволила себе расслабиться и избаловаться. Нужно взять себя в руки и хоть иногда в полном одиночестве выходить из придуманной роли.
На туалетном столике зазвонил телефон. Недовольно поморщившись, она взяла трубку.
– Анни, мы ждем тебя в гостиной. Ты еще не готова? – услышала она голос Гарри.
– Я готова. Уже спускаюсь.
Она не торопясь вышла из комнаты и буквально проплыла по лестнице в гостиную. Остановилась за спинкой кресла Гарри, не глядя на гостя, и легонько коснулась губами лба мужа.
– Добрый вечер, – радушно улыбнулась она, медленно переводя взгляд на нежданного посетителя.
Пальцы, которыми она сжимала спинку кресла, побелели от напряжения, по телу пробежал зимний холод, от которого кровь на миг перестала пульсировать в жилах. Напротив Гарри удобно устроился на мягком диване человек, об одном лишь взгляде на которого она мечтала последние пять лет. Ей не жаль было потерять и забыть свое прошлое, но Майкла она не могла оставить за чертой забвения и хоть на один миг перестать мечтать о встрече с ним. Ее тешила только мысль о том, что они оба оказались вне Отдела, что у него тоже своя тихая жизнь, что он избавлен от ежедневной необходимости рисковать жизнью, такой дорогой для нее жизнью. И она надеялась, что он все еще помнит о ней и чувствует хотя бы десятую часть того, что чувствует она.
– Познакомься, дорогая, – как из другого мира услышала она голос Гарри. – Это мой новый деловой партнер Мишель Самюэль. А это моя жена Анна, самый прекрасный цветок в этих живописных местах.
– Действительно она очаровательна, – Майкл встал, чтобы поцеловать руку Никиты. Естественно, его взгляд был непроницаемым. Он лишь на тысячную долю мгновения взглянул ей в глаза – да так, как умел сделать это только он, осветив ее душу сотнями противоречивых чувств, рассказав ей обо всем, что пережил за эти годы. Гарри не умел сказать ей столько вслух за неделю, но он не особо пытался, а она не очень настаивала. Ее нынешняя жизнь не предусматривала откровений, она даже не задумывалась об этом.
– Я распоряжусь, чтобы нам принесли ужин, – сказала Никита, отнимая у Майкла руку.
– И возвращайся к нам, пожалуйста, – потребовал Гарри. – Это не деловой ужин.
– С удовольствием, – она опять улыбнулась, кивнула Майклу и вышла на кухню.
Остаток вечера прошел как в тумане. Никита сидела в кресле рядом с мужем, опьяненная счастьем от близости Майкла и в то же время испуганная и растерянная от того же самого. Майкл – умнейший человек. Для него ничего не стоило раскусить весь этот фарс со старым мужем и дворцом в лесу. Гарри было уже под шестьдесят, он был владельцем крупнейшей нефтяной компании одним из самых богатых бизнесменов в Европе. Тем не менее, он вел замкнутый образ жизни, никогда не выставляя напоказ свою семью и быт. Это оказалось очень на руку Никите, которой необходимо было оказаться в безопасности и подальше от людей и светской хроники. К тому же этим браком она обеспечила беззаботное детство для Мишель, а ничего и никого важнее дочери в ее жизни не было.
И вот теперь вдруг, как снег на голову, свалился Майкл и разом спутал все ее карты. Она изо всех сил старалась хоть изредка отводить от него глаза и смотреть в стену стеклянным взглядом, который полагался женщине ее положения при встрече с деловым партнером мужа. Все остальное время она видела только Майкла, да что там говорить – она видела его даже тогда, когда смотрела в стену. Она мысленно касалась его, ласкала, истосковавшись после долгой разлуки, наслаждалась его близостью и понимала, что теперь ни за что больше не сможет существовать вдали от него. Само его присутствие манило ее и заставляло сбиваться дыхание. Исстрадавшийся взгляд наслаждался созерцанием каждой черточки такого дорогого человека.
Эту сладкую пытку прервала Мишель. Она спустилась в гостиную за руку с няней и подбежала к родителям, вежливо приветствуя гостя. Никита окинула дочь непроизвольно критическим взглядом, опасаясь увидеть малейшую погрешность в ее внешнем виде, но не нашла и успокоилась. Очень красивая девочка была очень живой и умненькой. Никита уделяла ей столько внимания, сколько дети ее возраста получают очень редко. Они почти все время проводили вместе и начинали скучать, когда расставались на полчаса.
– Я иду спать, мамочка. Ты поднимешься со мной в детскую?
– Да, любовь моя. Сейчас я приду к тебе, – Никита ласково убрала со смуглого личика дочки мешающие волосики.
Мишель напоминала маленького ангела. Няня надела на нее жемчужно-серый брючный костюм из тяжелого шелка, а на ножки обула белые лакированные туфельки с обвивающими щиколотки пряжками. В густых вьющихся волосах поблескивали серебристые ленточки. Щеки малышки разрумянились от недавней игры, а аквамариновые глаза светились озорными искорками. Когда Никита заходила в детскую перед тем как начать собираться к ужину, Мишель ползала по ковру в детской в простом удобном платьице и в одном съехавшем гольфике. Как няня догадалась привести ее в такой безукоризненный порядок ради двух минут, проведенных в гостиной? Но она догадалась, чем привела Никиту в восторг. Она хотела, чтобы Майкл полюбовался ее осуществленной мечтой во всей красе.
– Месье Самюэль, вы могли бы остаться на ночь, – предложил Гарри, бросая взгляд на окно, которое как раз драпировала горничная. – На улице сильный дождь, лесную дорогу могло размыть.
– Спасибо, но мне не хочется доставлять неудобств хозяйке.
– Если проблема только в этом, то я не вижу причин для того, чтобы вам не остаться, – улыбнулась Никита, уже стоявшая на лестнице за руку с Мишель. Внутри сжалась и разжалась жесткая пружина, по щекам пробежал румянец, и она отвернулась, чтобы мужа не заинтересовала такая резкая смена цвета ее лица. Майкл, как всегда, просчитал все, возможно, даже внезапную смену погоды. Она даже не удивилась бы, если бы это он сам вызвал дождь. – Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, – сказала она вслух и продолжила свой путь по лестнице.

Большой дом в лесу, похожий на замок, заливал дождь. Он барабанил по стеклам и крыше, шумел в ветвях вековых деревьев, струйки воды стекали с карнизов и подоконников, разбавляя сонную тишину умиротворяющей музыкой. Никита в халатике из полупрозрачной голубой ткани, накинутого поверх коротенькой ночной сорочки, босиком спешила через длинный коридор к лестнице, ведущей на третий этаж, где разместился их неожиданный гость. Она прикрывала рукой ночник, чтобы свет не слишком ярко вливался в щели под дверьми, и старалась ступать бесшумно.
Поднявшись наверх, она толкнула дверь одной из трех комнат, располагавшихся на самом верху их жилища. Естественно, она была не заперта. В комнате было темно и Никита приподняла ночник повыше, чтобы увидеть Майкла. Внезапно дверь за ее спиной неслышно захлопнулась, а ночник заморгал и погас. От ужаса сердце покрылось налетом инея, а ослабевшая рука с трудом удержала ночник, который мог упасть и своим грохотом разбудить весь дом.
Она почувствовала, как сзади ее обхватили сильные руки и развернули ее в противоположную сторону, ощутила прикосновение горячего тела и легкое дыхание, всколыхнувшее волосы над ее ухом, и замерла в ожидании. На миг ей представилось, что Гарри предугадал ее намерения, опередил ее и перехватил в этой комнате, застукав на горячем. Но она тут же отбросила эти подозрения. Все те же руки избавили ее от мешавшего ночника и в следующий момент Никита почувствовала, как чьи-то губы настойчиво, но мягко прижались к ее губам. Она узнала пьянящий вкус этого поцелуя – так целовал ее только один человек на Земле, человек, который был для нее дороже жизни.
– Майкл... – выдохнула она его имя, смешивая эти звуки с его дыханием. Это было имя, которое напевал ей весенний ручей, насвистывал легкий ветерок в ветвях сосен за окном, рисовало тонким лучиком на облаке ясное утреннее солнце. Имя, которое пять долгих лет не уставали повторять ее губы, истосковавшиеся по таким вот пьянящим поцелуям. – Майкл...
Майкл дотронулся рукой до маленького белого шарика на стене у двери, и он засветился бледным желтоватым светом. Никита увидела любимые глаза, взволнованные и влажные, полные нежности и страсти. Майкл поднял ее высоко над своей головой и его сильные руки не дрогнули от этой драгоценной для него ноши, а потом опустил ее прямо к себе на грудь, поддерживая ее вмиг ослабевшее тело.
Она почувствовала, как к ее ногам падает невесомый халатик, а ночная сорочка начинает сползать с плеч, движимая уверенной, но трепещущей от нежности его рукой. Никиту всегда удивляли руки Майкла. С ее собственными руками все было в порядке, они были одинаковыми в любое время года, дня и ночи, сжимали ли они пистолет, вязальные спицы или ручку ребенка – сильные, мягкие, готовые в любой момент дать осечку или дрогнуть, но не делающие этого. А руки Майкла менялись с каждой секундой – твердые с оружием, полностью расслабленные в покое и удивительно нежные в прикосновениях к ее телу. Они всегда заряжали ее энергией, даже когда она просто смотрела на них. Как давно ушли те времена, когда она имела счастье видеть его руки каждый день. Почему она не понимала, что это действительно было счастьем?..
Майкл коснулся губами нежной кожи за ее ухом, и Никита застонала от восторга. Не отнимая губ, он заставил ее потерять равновесие от легкого горячего дыхания, ласкающего ее шею. Она упала бы на пол, если бы не его рука, одновременно поддерживающая и ласкающая ее тело. Полностью освободив Никиту от ночной рубашки, Майкл слегка отстранился от нее, все еще удерживая. Она оказалась перед ним совершенно обнаженой. Призрачные блики светильника делали ее тело похожим на фарфор ручной работы. Майкл убрал руку, и Никита почувствовала, что если он сейчас же не вернется к ней, она замерзнет настолько, что ее кожа покроется коркой льда. Она потянулась к нему, и ее большие глаза заблестели от навернувшихся слез. Майкл подхватил ее на руки и перенес на кровать. Она молча наблюдала за тем, как он раздевается, все еще не в силах поверить, что это не сон – один из тех снов, которые она видела едва ли не каждую ночь.
Наконец Майкл опять оказался рядом и крепко прижал к себе, согревая. Она почувствовала, как нарастает в нем возбуждение, провела рукой по его спине и прижала ладонью ягодицы. Майкл глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и принялся целовать ее шею, постепенно опускаясь к груди. Она почувствовала, как его рука, только что поглаживавшая ее бедро, начала переходить границу целомудрия. Никита вздрогнула, схватив его за запястье. Майкл с выжиданием смотрел на нее. Она прижала егу руку туда, куда та только что добралась, и закусила губу.
Внезапно Майкл убрал руку, и во взгляде Никиты блеснул вопросительный укор.
– Я забыл спросить... Ты хотела о чем-то поговорить со мной? Может быть, сказать что-то важное? – он говорил шепотом, но она все равно уловила легкую дрожь в его голосе. В его потемневших от желания глазах мелькали смешинки.
– Когда? – с трудом переводя дыхание, уточнила она.
– Но ты же пришла сюда зачем-то?
– Я забыла… Наверное, это было не так уж важно...
– Мне предлагали поверить в то, что тебя нет, – прошептал он прямо в ее ухо. – Но я все равно нашел бы тебя на этом или на том свете.
– Я знаю. Все время знала об этом. Это был всего лишь вопрос времени.
– Скажи еще что-нибудь, Кита. Я так давно не слышал твой голос...
– Я люблю тебя...
Майкл так плотно прижал ее к себе, что Никите показалось, будто у них не два, а одно на двоих тело. Когда же они действительно слились воедино и вокруг них завертелась Вселенная, им больше не хотелось разговаривать, потому что теперь они точно знали: то, что они чувствуют, – песня без слов. Речь придумали не для этой песни, ее оставили бессловесной, чтобы она не потеряла своего смысла...

– Ты уверена в том, что можешь находиться здесь так долго? – Майкл осторожно перебирал волосы Никиты, уютно устроившей голову на его плече. Она отвлеклась от своих приятных раздумий и посмотрела ему в глаза, откровенно наслаждаясь тем, что видела.
– Почему нет?
– Ну... А твоего мужа не может удивить твое отсутствие в спальне среди ночи?
– У него своя спальня, в мою он ночью не заходит.
– И ВДРУГ не бывает?
– Нет, не бывает. Если в доме полно комнат и можно спать отдельно, почему бы этого не делать?
– Не знал, что у тебя такие взгляды на это. Помнишь наши мечты о домике с белым забором? Ты и там хотела сделать отдельные спальни?
Никита тихонько рассмеялась, прикрывая рот ладошкой свободной руки – вторую она держала под спиной Майкла.
– Шутишь, что ли? Мне и в голову не приходило сравнивать тебя с Гарри.
– Да? А мне вот пришло. Глупые мысли, но кто бы мог подумать, что нельзя проводить параллели?
– Ты не спрашиваешь, почему я вышла за него замуж?
– Нет.
– Майкл... – в ее голосе слышался укор.
– Почему ты так любишь, когда я тебя обо всем расспрашиваю? Ты же знаешь, что я не люблю этого. Вышла замуж потому, что посчитала нужным. Какие тут могут быть вопросы?
– Ну ладно. Не хочешь об этом говорить – не нужно, – Никита миролюбиво погладила его по щеке. – Ты сейчас в Отделе. Я правильно поняла? Иначе ты не стал бы так рисковать и заключать сделки с Гарри.
– Да, я в Отделе. Меня попросили найти тебя пять лет назад, а потом так и оставили.
– Бедняжка, – она вздохнула и помрачнела. – Это все из-за меня... А я надеялась, что ты так же счастлив, живя с Адамом, как и я здесь. И кто теперь руководит Отделом?
– Я.
– Ты?! – она приподнялась на локте, ее голубые глаза округлились от удивления.
– Что тебя удивляет? Ты хотела, чтобы твое освободившееся место занял Стив?
– Я вообще не хотела, чтобы ты возвращался в Отдел, если честно. Просто к твоему назначению однозначно относиться невозможно. Если кто-то и достоин этой должности, то это ты, просто я думала, что после твоего отсутствия Центр не рискнет ставить тебя во главе организации.
– У них был совсем не большой выбор. Я приблизительно знал эту работу, потому что Шеф готовил меня к ней. И потом, если они хотели заполучить для руководства Отделом надежного человека, им так или иначе пришлось бы рисковать. В данном случае риск был только в том, что я казался им не совсем надежным в плане личных интересов – ты, Адам, старые обиды... А кто-то другой мог бы подвести с профессиональной точки зрения. Что хуже, как ты думаешь?
– Это смотря с какой стороны посмотреть, – Никита улыбнулась.
– Вот и я об этом, – Майкл обнял ее покрепче, поудобнее укладывая на своей руке.
– А что с Адамом?
– Осваивает компьютер. Я не пущу его на задания.
– Он в Отделе?!
– Пожалуйста, не нужно об этом со мной разговаривать. Я сказал тебе все, а подробности совершенно не важны.
– Скажи только: это было твоим решением или Центр постарался?
– Это только мое решение.
– Тогда ладно. Все, что делаешь ты, всегда оказывается правильным.
– Хотел бы я быть так же уверен в этом. – он помолчал несколько минут, внимательно разглядывая потолок. – У тебя замечательная дочь.
– Да, – глаза Никиты сверкнули восторгом и гордостью. – Я знаю. Правда она стоила того, чтобы сбежать из Отдела?
– Что угодно стоит того, чтобы оттуда сбежать, но ребенок – это уже причина. Ей года четыре?
– Четыре года, – Никита покосилась на него, но его лицо ничего не выражало.
– Теперь я знаю, что ты жива и у тебя все хорошо.
– Извини, – тихо попросила она. – Я не могла начать тебя искать, ведь мне пришлось прятаться.
– Не думай об этом. А почему Анна?
– Не хотелось долго думать. Однажды мне уже пришлось выходить замуж под этим именем. Кстати, если с Гельмутом сейчас все в порядке, то у меня два мужа. Как тебе это?
– Лишь бы они не знали друг о друге, – Майкл улыбнулся, и Никита увидела в его глазах лучик веселья, – по крайней мере Гарри.
– Да, я помню, что у тебя большой опыт в таких делах, – она игриво ткнула его в бок. Он обхватил ее за талию и перевернул на спину, нависая над ней всем телом.
– Перестань напоминать мне о прошлом! – воскликнул он, но Никита видела по его глазам, что он совсем не сердится. Почему она раньше, много лет назад, сомневалась в нем и не доверяла до конца? Неужели она не видела, сколько доброты и понимания в его глазах? Но все приходит с возрастом, и когда она научилась читать его взгляд, многое уже поздно было менять.
– Прости меня, прости... – совершенно серьезно попросила Никита, имея в виду все, что было у них в прошлом.
– Забудь, – он стал ласково целовать ее лицо, не отрывая взгляда от ее глаз.
– Что теперь будет? Что дальше с нами будет?
– Забудь обо всем хоть на полчаса, прошу тебя, – Майкл прижал ее к подушке своим телом и она потеряла охоту говорить о грустном, растворяясь в своей любви без остатка.

Когда Майкл проснулся, было раннее утро и стены комнаты только начали освещаться сероватыми проблесками рассвета. Вторая половина кровати была пуста и холодна. Майкл с тихим стоном переместился туда, утыкаясь лицом в подушку, чтобы почувствовать легкое облачко запаха любимой женщины. Он должен будет уйти и оставить все как есть. Она смогла уйти от системы, поглотившей целый мир, ей удалось сделать это. Она счастлива, потому что добилась всего, чего так хотела: у нее есть дом, семья, обожаемый ребенок. Она сумела выжить в мире, от которого когда-то отвыкла, и нельзя отнимать у нее этот мир опять. Во всяком случае, делать это будет не он.
В коридоре послышался топот детских ножек и негромкий смех.
– Тише, милая, ты разбудишь месье Самюэля, – тихо попросил любимый голос. – Спускайся вниз, поиграем там.
– Я тихонько, – Мишель прошествовала мимо двери, по всей видимости – на балкон.
Майкл встал и оделся. Прежде чем навсегда покинуть этот дом, ему хотелось еще раз взглянуть на Мишель. Эта девочка прочно обосновалась в его сознании, он даже не мог объяснить, почему так получилось. Только потому, что она дочка Никиты? А может еще и потому что, он сам всегда мечтал иметь дочь? А может причины просто необъяснимы? Это же совершенно не важно. Почему бы ни происходило то, что творилось у него внутри, ему не хотелось искать объяснений. Он знал одно: он должен в последний раз увидеться с Никитой и Мишель, а остальное не имело никакого значения.
Мишель восседала на каменном парапете, крепко схватившись за него обеими руками, видимо железно следуя наставлениям матери. Перед ней сидел пушистый розовый зайчик с морковкой в лапках. Сама Никита стояла рядом с дочкой, облокотившись о тот же парапет, и задумчиво смотрела на первые лучи солнца, показавшиеся из-за мокрого от недавнего дождя леса. Услышав за спиной тихие шаги, она обернулась и улыбнулась.
– Доброе утро, месье Самюэль. Как вам спалось на новом месте? Говорят, в этом доме очень здоровый сон. Вокруг лес, свежий воздух и...
– Доброе утро. Спасибо за приют. Здесь действительно сладко спится, – Майкл не мог оторвать взгляд от глаз Никиты, стараясь на всю жизнь запомнить эту минуту. Она слегка смутилась, и на ее щеках мелькнул слабый румянец. Майкл словно невзначай коснулся ее руки, и по их телам пробежала дрожь.
– Вы уезжаете?
– Да, мне пора. Было очень приятно познакомиться с вами. Теперь мы с вашим мужем будем сотрудничать на расстоянии.
– Вы можете приехать на Рождество, – предложила Мишель, заинтересовавшись разговором. – У нас будет много гостей.
– Спасибо, – Майкл подошел к ней поближе, взял ее пухленькую ручку и поднес к губам. – Ты настоящая маленькая леди, Мишель.
Девочка зарделась и прижала к себе зайца.
– Я должен идти, – Майкл обернулся к Никите. Его взгляд был полон грусти и отчаяния.
– А завтрак? – с надеждой спросила она.
– Он ничем не поможет.
– Я проведу вас.
Майкл видел, как задрожали ее губы, и на глаза навернулись слезы. Он должен был отказать, не стоило позволять всему этому продолжаться. Она проведет его до лестницы, потом – до двери, потом – до машины. Эта пытка будет продолжаться почти бесконечно. А потом все равно придется расстаться, и на этот раз навсегда.
– Не стоит. Спасибо вам за чудесный прием. Я еще должен попрощаться с вашим мужем.
Он в последний раз окинул взглядом Никиту и Мишель и вошел с балкона в дом. Уже на лестнице Никита догнала его и схватила за рукав.
– Что ты задумал? – ее пальцы были холодными, как лед, а по щекам уже катились предательские слезинки.
– Держи себя в руках, Кита. Я увидел тебя, ты увидела меня, а теперь мы должны расстаться. Так будет лучше для всех. Теперь у тебя другая жизнь, и я не хочу ничего менять.
– А я хочу. Теперь я уже не смогу оставить все как было. Как я посмотрю в глаза Гарри?
– И что ты мне предлагаешь? Остаться здесь? Забрать тебя с собой?
Она не ответила, а только опустила глаза и покачала головой.
– Прости, что я приехал. Я должен был убедиться в том, что ты жива, – Майкл дотронулся до ее плеча и опять повернулся к лестнице.
– Ты спросил, – остановил его ее тихий голос, – почему я назвала себя Анной, но не спросил, почему я назвала дочку Мишель.
– Потому, что с этим именем в твоей жизни многое связано?
– Очень многое.
– Вот видишь, я и сам догадался. Иногда совершенно незачем задавать вопросы.
– Ее зовут так же, как и ее отца, – теперь ее голос был совсем еле слышным.
Несколько долгих секунд Майкл молчал, вникая в услышанное, потом покачал головой и приподнял лицо Никиты за подбородок так, чтобы она смотрела ему в глаза.
– И ответы на свои вопросы иногда тоже совсем не нужно знать. Когда ты это поймешь, ты поймешь и то, чего я от тебя пытался добиться долгие годы. Тогда ты смогла бы стать идеальным секретным агентом, Никита.
Он оставил ее на верхней площадке лестницы и пошел вниз. Никита одной рукой держалась за перила, а второй вытирала мокрые от слез щеки. Она жалела о том, что рассказала Майклу о своей тайне, но ничего вернуть было уже нельзя. Майкл спускался все ниже и ниже, и плечи его слегка ссутулились, как олицетворение всепоглощающей грусти. Он уходил, а она чувствовала, что камень на ее сердце не стал меньше, он превратился в неподъемную холодную глыбу.

После встречи с Никитой все в жизни Майкла изменилось. Он больше не мог делать свою работу спокойно. Он все время думал о том, что жизнь по кускам уже не собрать. Одна часть его жизни – Отдел. Что есть, то есть, ничего не поделаешь. Вторая – Адам. Он теперь навечно связан с Отделом, поэтому раньше Майкл не задумывался о том, чтобы не пришлось выбирать между сыном и чем-то еще. Выбор был бы однозначным, пусть даже он означал бы конец всему. А теперь появились Никита и Мишель. Мишель, крошечная девочка, к которой так потянулись все его мысли и мечтания, была так далеко, что совместить ее со своим существованием было просто невозможно. Ну, и Никита была вместе с ней, она так и осталась основной помехой его хладнокровию, как будто нарочно делала это.
Мишель – его дочка... Зачем он бросил Никите напоследок те жестокие слова? Неужели ему действительно хотелось оставаться в неведении? А ведь где-то глубоко в сознании он знал и раньше о том, что она сказала. Маленькая куколка с синими глазами – его ребенок. И как теперь разорваться между двумя детьми? Ведь оба бесконечно дороги ему. Двое детей, Никита... Они могли бы стать самой счастливой семьей на Земле, но им не суждено эту семью создать. Они так и будут разбросаны по свету всю жизнь, как ни крути. Кто-то всегда будет оставаться в Отделе, чтобы защитить остальных.
Майкл прошел через главный зал, где Адам под руководством Куинн боролся с компьютером. Он поднял взгляд на отца, и Майкл к своему неудовольствию отметил, что этот взгляд больше не был оживленным и радостным, он был сосредоточенным и слегка отсутствующим. Майкл кивнул сыну, не желая отвлекать его от работы, ответил пустым взглядом на улыбку Вальтера и направился в свое Поднебесье.
– Сэр, вас ждут, – сообщил молодой человек, исполнявший обязанности его личного секретаря. – У вас в кабинете.
– Кто? – спросил Майкл и, не ожидая ответа, вошел в кабинет. По большому счету, ему было совершенно все равно, кто ждет его за этой дверью.
У огромной стеклянной стены, недремлющего ока Отдела, стояла Никита и смотрела вниз – туда, откуда он только что пришел. Она обернулась к нему и насуплено посмотрела исподлобья. Ее запястья сковывали наручники, а рядом с ней стоял Стив. Он сиял.
– Майкл, посмотри, кого я раздобыл. Наверное, я напрасно тогда оторвал тебя от твоих дел на свободе, мог справиться и сам, только вот понадеялся на тебя и руки опустил. Видишь, она жива, а мы столько искали ее. Твоя школа, Майкл. Что теперь ты будешь с ней делать?
– Стив, я предлагаю тебе обращаться ко мне по уставу, – холодно ответил Майкл, не отводя взгляда от Никиты.
Он никак не мог понять, каким образом она очутилась здесь, почему попалась. Она слишком умна и осторожна для того, чтобы просто так взять и попасться вскорости после их встречи. Наоборот, она должна была вести себя еще тише, чем раньше. А она попалась, да еще и Стиву, который не способен разыскать под кроватью собственный ботинок. Понятно, что он сердится на Майкла за то, что тот понизил его и убрал с должности заместителя, но сердит он или нет, а его навыки от этого не увеличиваются и хватка не становится сильнее, как ни верти. Ну почему же тогда все случилось именно так?
– Ладно, сэр, – недовольно проворчал Стив. – Прикажете допросить ее?
– Я сам.
– Подготовить Белую комнату и пригласить Близнецов?
– Я сам обо всем позабочусь. Ты свободен.
– С вашей стороны, сэр, было бы ошибкой пустить все на самотек. В Центре не будут довольны.
– Это мне решать. Займись подготовкой к захвату заложника в Карловых Варах. Через час план операции должен лежать у меня на столе.
Стив недовольно вышел за дверь, а Майкл обернулся к Никите и, расстегивая наручники, сухо спросил:
– Что случилось?
– Он ткнул мне пистолетом в висок, когда я выходила из магазина.
– Ты редко доводила дело до того, чтобы дуло упиралось тебе в висок.
– Ну что ты хочешь от меня услышать?
– Я хочу знать, почему ты попалась. Если не скажешь добровольно, я прикажу Стиву подготовить Белую комнату. Ты издеваешься надо мной?
– Зачем тебе Белая комната? – она взяла со стола нож для резки бумаги и протянула Майклу. – Все можно делать на месте. Срезай с меня кожу, ломай мне пальцы, а я оказалась в Отделе и ничего изменить ты уже не сможешь.
– Где Мишель?
– Она дома. Что ты хочешь с ней сделать?
– Я подумаю, но мне кажется, что оставаясь в Отделе, ты хотела бы как минимум знать, что с ней происходит.
– Я хотела бы большего.
– Ты не заслужила того, чтобы я исполнял твои желания. Я не буду тебя допрашивать, но ты должна остаться здесь. Ты понимаешь это? Пройдешь испытания, потом – переподготовку и можешь переходить к оперативной деятельности.
– Майкл... Ты сердишься? – она говорила едва слышно и смотрела в пол. Майкл приподнял ее лицо, обхватив его обеими руками.
– А как ты сама думаешь?
– Может, все и к лучшему.
– Посмотрим, когда закончишь тренировки. Я не отказался бы заменить главного тактика. Если справишься, будешь заниматься этим.
– Но я...
– И не думай спорить. Это решаешь не ты. Поздоровайся с Вальтером и пусть он выдаст тебе все необходимое для экзамена.
– Майкл, – она обернулась, уже стоя в дверях, – прости меня за Мишель.
– Спасибо тебе за Мишель, Никита, – улыбка чуть тронула его губы. Она вышла, а он повернулся к окну и смотрел, как она пересекает зал, направляясь к оружейке. Столько времени прошло, а все опять возвращается на круги своя. Их жизнь – сплошной круговорот, и все опять повторится снова и снова, и если не с ними, то с их детьми. Так уж получилось.
 


0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей