Перейти к содержимому

Телесериал.com

Приглашение на танец.

Последние сообщения

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
В этой теме нет ответов
#1
LenNik
LenNik
  • Автор темы
  • Магистр
  • PipPipPipPipPipPip
  • Группа: Супермодераторы
  • Регистрация: 20 Фев 2002, 14:33
  • Сообщений: 38517
  • Откуда: Москва
  • Пол:
Эта работа выполнена нашим новым автором, Инной, которая замечалено перевела фанфик CJC/Carol.
К сожалению, Инна не может выходить в инет, но я буду помещать и другие ее работы. :)

Автор – CJC/Carol

Перевод – Инна ЛМ

Примечание автора:
Это немного глуповатая, романтическая история о Майкле. Никита в ней отсутствует. Вас предупредили.


Обычно я видела его раз в неделю, вечером в кофейне, находившейся на той же улице, что и моя квартира. Я приходила туда по четвергам ради небольшого еженедельного развлечения – кофе мокко с настоящим молоком и настоящими взбитыми сливками, и маленьким пирожным или бисквитом, или еще чем-нибудь в этом роде. Со временем частью моего скромного ритуала с угощением самой себя стало наблюдение за этим невероятно привлекательным человеком.
В один прекрасный день я спросила о нем парня, стоявшего за стойкой. Он сказал, что этот человек бывает здесь только по четвергам и только после девяти часов вечера. Чаще всего в это время в кофейне не было никого, кроме нас двоих, и мы сидели в противоположных концах зала. Он всегда заказывал протеиновый коктейль. Обычно он читал какие-то бумаги, выглядевшие как отчеты или доклады.
Я находила его весьма загадочным. Он всегда был одет в черное, чаще всего в облегающие брюки, черную тенниску и шерстяной блейзер. Когда шел дождь, он носил длинный свободный плащ с поясом, также черного цвета. Он никогда не смотрел на меня. Он никогда не улыбался парню за стойкой. Он всегда выглядел суровым и занятым, так что я никогда и не мечтала приблизиться к нему.
В последний раз, когда я видела его – в предыдущий четверг – он читал книгу вместо обычных отчетов. Мне это показалось таким интригующим, что я специально отправилась в дамскую комнату только ради того, чтобы, медленно проходя мимо его столика, увидеть, что он читает. Как всегда, он не заметил меня. Это были «Les fleurs du mal» («Цветы зла») – сборник стихов Шарля Бодлера. В качестве дополнения к загадке, он читал их во французском оригинале.
Этим вечером он выглядел так же, как всегда – деловитым и отчужденным. Меня это удивило. «Les fleurs du mal» - стихи о любви, но некоторые из них необыкновенно печальные. Я не понимала, как он может читать их и при этом не выказывать никаких эмоций.
Сегодня он уже сидел в кофейне, когда я пришла туда без четверти девять. Приподняв бровь, я кивнула парню за стойкой на спину человека в черном. Тот пожал плечами и сказал мне вполголоса, что он сидит здесь уже полчаса. Я взяла свои бисквиты и кофе и устроилась за столиком.
И я сразу же увидела, что сегодня что-то изменилось. Он сидел неподвижно, как всегда; пустой стакан из-под протеинового коктейля стоял перед ним на столике. Разница заключалась в том, что он ничего не читал. Его руки были сложены на колене; он смотрел в окно. Но самым странным было то, что он выглядел печальным. Это было странно, потому что я никогда не видела на его лице никаких эмоций. И я никогда не ожидала увидеть там печаль. Может быть, «Цветы зла» все-таки подействовали на него.
Я покончила с кофе и пирожным и беззастенчиво уставилась на него. Он пребывал в своем собственном мире и совершенно не обращал на меня внимания. Я вспомнила кое-что, услышанное от моего инструктора по каратэ много лет назад: «Смотрите в лицо своим страхам, - сказал он. - Не позволяйте им удержать вас от того, что вы хотите сделать.»
Обычно я не боялась встречаться с новыми людьми, но человек в черном был другой. Он производил такое сильное впечатление, даже в чем-то подавлял, но то чувство, которое я прочла на его лице, вызвало у меня желание подойти к нему этим вечером. Приняв решение, я потихоньку сняла с запястья часы и опустила их в сумочку, а потом поскорее встала, пока храбрость не изменила мне.
- Извините, - сказала я.
Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и холодное выражение его лица мгновенно сделало его черты еще более суровыми и бесстрастными; это напоминало стоп-кадр в кино. Моя тщательно спланированная речь застыла у меня в горле, и страх начал брать верх. Он смотрел на меня выжидательно, но с оттенком нетерпения.
- М-м… - Так не пойдет, сказала я себе. Не стоит начинать с паузы. Наконец я решилась заговорить:
- Я хотела спросить у вас о времени.
Он продолжал пристально смотреть на меня, и я чувствовала себя так, словно сжимаюсь, уменьшаюсь и отступаю куда-то далеко. Я вполне могла представить, как он использует этот взгляд на своих подчиненных. Мне хотелось повернуться и убежать. И тогда он открыл рот для ответа. Я увидела, как его язык быстро коснулся верхнего нёба, затем он сказал:
- Времени на что?
У меня перехватило дыхание, как будто он ударил меня вместо того, чтобы заговорить. Я нервно переплела пальцы.
- О, ничего. Э… - снова эта боязливая пауза. – Извините, что побеспокоила вас.
Я начала было поворачиваться, чтобы пуститься в поспешное бегство, но заметила, что он вроде бы немного смягчился. Его плечи обмякли и ссутулились, голова склонилась вперед, и он уперся взглядом в стол.
- Садитесь, - сказал он.
- Что? – спросила я удивленно.
Он поднял на меня глаза – ледяной фасад исчез, он снова выглядел грустным.
- Не хотите ли присесть?
Я с благодарностью опустилась в кресло. До сих пор я еще не видела его так близко. Его зеленые глаза были как бездонные колодцы, и от его взгляда меня охватила слабость.
- Прощу прощения, - сказал он. – Я видел вас здесь и раньше. Я не хотел так резко разговаривать с вами. У меня был тяжелый день, и вы застали меня как раз тогда, когда я вспоминал его худшие моменты.
Его голос был мягким и тихим; мне пришлось податься вперед, чтобы слышать его. Кроме того, он говорил с легким акцентом, но я не могла понять, с каким.
- Все в порядке, - сказала я. – Я не должна была докучать вам, но я забыла часы, - я показала ему пустое запястье.
Он глянул на свои часы и сообщил:
- Сейчас девять с минутами.
- Спасибо, - сказала я, гадая, следует ли мне встать и уйти, или же остаться и попробовать завязать разговор.
- Я Кристин, - сказала я наконец, протягивая ему руку.
Немного поколебавшись, он взял мою руку и пожал ее мягко и вежливо.
- Майкл, - представился он.
Затем возникло неловкое молчание. Я твердила себе, что нужно просто сказать: «Приятно было познакомиться», подняться и уйти, и больше никогда не заговаривать с ним.
- Я подумал, не окажете ли вы мне честь… - внезапно сказал он.
- Конечно, - ответила я, гадая, во что это я ввязываюсь.
- Вы не потанцуете со мной?
Я уверена, что выглядела ошеломленной – но выражение лица наверняка не передавало полностью того изумления, которое я испытывала. Я огляделась. Для танцев в кофейне не было места, да и музыки тоже.
- Здесь? – выдавила я в конце концов.
На какое-то мгновение он почти улыбнулся.
- Нет, у меня, - он помедлил, затем продолжил:
- Или у вас. Дело в том, что сейчас я чувствую себя очень одиноким. Мне нужно ощутить близость к кому-то, и танец – это самый лучший способ.
Мое изумление стало еще сильнее, если такое вообще было возможно. Я постаралась не разинуть рот.
- Я не должен был спрашивать, - проговорил он, вставая.
- Нет, - возразила я, пожалуй, слишком горячо. – Я бы ничего так не хотела, как потанцевать с вами. – Я надеялась, что это не прозвучало чересчур жаждуще и нетерпеливо. Я тоже встала. – Я живу в полуквартале отсюда. Мы можем пойти туда.
- Прекрасно, - сказал он.
Пока мы шли по улице, я недоумевала, что со мной стряслось. Он мог быть убийцей или насильником. Он был мне абсолютно незнаком. Вводя его в мою квартиру, я успела раз десять мысленно обозвать себя дурой. Я остановилась, чтобы зажечь свечи и выбрать диск с музыкой. Он подошел к балконным дверям и открыл их. Слабый ветер ворвался в комнату, и пламя свечей заколебалось, а тонкие как паутинка занавески стали взлетать и опадать в такт его дуновениям. Майкл вышел на балкон, и сухие листочки, которые нанесло туда ветром, тихо скрипели и шуршали под его ногами.
Я поставила диск с песней Cure - «Этот сумеречный сад». Я всегда думала, что это самая мечтательная из всех песен. Если Майкл намеревался убить меня, то я по крайней мере умру, слушая свою любимую музыку.
Он стоял спиной ко мне, положив руки на балконные перила. Когда зазвучала песня, я легко дотронулась до его плеча. Он медленно обернулся и подал мне левую руку, сплетя свои пальцы с пальцами моей правой руки. Он уверенно привлек меня к себе правой рукой. Я прислонилась щекой к его плечу, с удивлением заметив, что его пиджак мягкий, как кашемир, а не шершавый, какой бывает шерсть.
Я закрыла глаза, вместе с ним отдавшись музыке. Он крепко прижал меня правой рукой к своей груди; щекой я ощущала ее твердость. Я чувствовала, как напряжение, сковывавшее его плечи, начало проходить, пока мы танцевали. Я вдыхала его запах; он был чистым и мужским. Музыка окружала нас. Это было удивительное, опьяняющее чувство, и я боялась того момента, когда музыка смолкнет, думая, что, наверное, упаду, едва мы прекратим танцевать.
Когда музыка стихла, я не упала, но мы перестали двигаться. Я стояла перед ним, закрыв глаза. Он прошептал мое имя. Я не могла шевельнуться. Он протянул правую руку и, положив два пальца мне под подбородок, приподнял мою голову, чтобы наши лица сблизились. Я была не в силах открыть глаза.
- Посмотри на меня, - сказал он.
Дрожь пробежала у меня по спине от настойчивости, звучавшей в его голосе. Я открыла глаза. Его взгляд был еще пристальнее, чем раньше. То, что появилось в этом взгляде – откровенное и не таящееся – я поняла, только когда его рот придвинулся к моему. Поцелуй был невероятно чувственным, и я вцепилась ему в плечи. Мы начали двигаться обратно в комнату и каким-то образом дошли до спальни. Не знаю, он ли тянул меня за собой или же я подталкивала его. Он остановился, когда его ноги уперлись в кровать. Поцелуй прекратился, и я раскрыла глаза. Прошло долгое мгновение, пока мы смотрели друг на друга.
- Можно? – спросил он.
Мне удалось выговорить: «Да», - и тогда он стал бережно раздевать меня. Я легла на кровать, откинувшись на спину, и наблюдала, как он раздевается сам. Это выглядело точно высвобождение из кокона. Холодная непроницаемость, которую он всегда выказывал, слетала с него, как листва с осеннего дерева, вместе с каждым новым предметом одежды, который он снимал. Когда он лег рядом со мной, его лицо было открытой книгой эмоций. Я видела желание – и примесь боли, которую он, несомненно, старался прогнать. Я откинула волосы с его лица.
Его руки были такими нежными – абсолютно непохожими на того человека, которым он казался. Он шептал мне на ухо по-французски. Я не могла понять слов, но их настойчивый призыв был ясен и без перевода.
Потом мы тихо лежали бок о бок, снова переплетя наши руки. Через некоторое время он взглянул на электронные часы, стоявшие у меня на тумбочке.
- Я должен вернуться в одиннадцать, - сказал он.
Я не ответила. Что-то подсказывало мне, что волшебство случившегося исчезнет, если я буду задавать слишком много вопросов.
Он встал с постели и оделся, а я лежала, завернувшись в простыню. Его холодная манера держаться возвращалась по мере того, как одежда закрывала его тело слой за слоем. Когда он был готов, то сел на край кровати возле меня. Вначале он молчал. Но его пристальный взгляд больше не заставлял меня чувствовать себя неуютно. Он поднял руку к моему лицу; прикосновение было коротким.
- Мы снова встретимся, - сказал он, а потом встал.
- В следующий четверг? – спросила я.
- Да, - ответил он, повернулся и направился к двери. Подойдя к ней, он оглянулся.
- Спасибо, - сказал он.
Я улыбнулась, и тогда он улыбнулся тоже – и ушел.
Я лежала, погрузившись в смутные мечты. В голове мелькнула мысль, что он просто использовал меня, но в тот момент мне было все равно. Я надеялась увидеться с ним опять, хотя и не была уверена, что это произойдет.

- - - - - - - - - - - - - - - - -

К тому времени, как наступил четверг, я уже была сплошным комком нервов. Большая часть меня надеялась, что он придет в кофейню, но меньшая боялась, что его там не будет. Под конец, когда я отправилась в кофейню раньше обычного, чтобы сидеть там, и волноваться, и ждать, мои нервы уже были натянуты как тетива.
Он вошел в двери точно в девять часов. Он кивнул мне, подойдя к стойке, чтобы заказать свой протеиновый коктейль. Потом он вернулся и сел за мой столик.
- Привет, - сказала я.
Он снова кивнул, затем выпил коктейль прямо из стакана, без помощи соломинки, от чего у него появились очаровательные молочные усы. Я ощутила легкое головокружение, увидев его язык, когда он облизывал губы после коктейля.
- Кристин, - сказал он, допив свой стакан. – Я думал о тебе всю неделю.
- Знаешь, я должна признаться, что тоже всю неделю думала о тебе, Майкл, - сказала я.
Он сидел, внимательно глядя на меня. В тот момент, когда я почувствовала себя неловко, он снова заговорил:
- Сегодня вечером я не смогу остаться, я и так опаздываю. Я просто должен был прийти и убедиться, что ты была реальностью.
Я ничего не сказала. Мне внезапно пришло в голову, что ему трудно разговаривать со мной вот так. И я, разумеется, не хотела усложнять всё еще больше, расспрашивая его. Возможно, я боялась спугнуть его, если буду слишком торопиться или давить.
- Я бы хотел встретиться с тобой снова. В следующий четверг. Ты будешь здесь?
Это прозвучало так, словно он назначал мне деловую встречу как своему партнеру по бизнесу.
- Да, я всегда здесь по четвергам, - сказала я. – Кроме того, ты знаешь, где я живу.
Он кивнул и попытался улыбнуться.
- Мы не всегда сможем, - он сделал паузу, - танцевать. – Он произнес это слово с особым ударением.
Я улыбнулась.
- Пока я могу видеть тебя, - сказала я, - я вполне довольна.
Тогда он встал, собираясь уйти.
- В таком случае, до следующего четверга.
- До следующего четверга, - откликнулась я.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

В течение последующих двух месяцев мы встречались каждый четверг. Иногда он приносил с собой свои отчеты. В такие дни мы сидели в противоположных концах зала; я пожирала его глазами, а он сидел как ни в чем не бывало, не обращая на меня внимания – такой, каким он был до нашего знакомства.
Иногда в такие дни он оставлял на моем столике какой-нибудь маленький подарок, когда проходил мимо, покидая кофейню. Однажды это была конфета, в другой раз роза, перевязанная красной лентой; как-то – сложенный листок бумаги, где было стихотворение из «Цветов зла» на французском.
Но чаще всего он сидел за моим столиком рядом со мной. В конце концов я рассказала ему о себе очень много. Что я – «свободный художник», вернее писатель, и специализируюсь на статьях о кулинарии. Что мне тридцать пять, и что год назад я разорвала отношения, продолжавшиеся семь лет. Что я люблю путешествовать, но мне не хватает денег на то, чтобы ездить всюду, куда хотелось бы. Я даже рассказала ему о своей семье. Он, с другой стороны, не говорил о себе ничего.
Изредка он только входил в кофейню и коротко приглашал меня потанцевать. Потом мы отправлялись в мою квартиру. Меня по-прежнему поражало, как он превращается из холодного человека, одетого в черное с ног до головы, в горячего, страстного и яркого человека в моей постели.
Когда наступил очередной четверг, я твердо решила нарушить свое собственное правило и самой попросить его потанцевать со мной. Оба предыдущих четверга он просидел в одиночестве, читая свои отчеты, и едва ли вообще замечал меня.
Он уже был в кофейне, когда я вошла туда, и выглядел печальным, совсем как в тот самый первый раз. Он не видел, как я приблизилась к нему.
- Майкл? – заговорила я наконец.
Он поднял глаза, и его лицо не стало холодным и бесстрастным, как тогда.
- Пойдем ко мне? – предложила я, подавая ему руку. – У меня есть для тебя подарок.
Выражение его лица смягчилось, когда он услышал это. Он принял мою руку, и мы вышли из кофейни.
Я наблюдала за ним краем глаза, пока мы шли по улице. Казалось, он все это время боролся с самим собой, стараясь совладать со своими чувствами. Он взглянул вверх, на небо, когда я искала ключ от двери подъезда, и сделал глубокий вдох, прежде чем войти в дом следом за мной.
К тому моменту, как мы очутились в моей квартире, он, очевидно, полностью овладел собой. Я зажгла несколько свечей; он открыл балконные двери. Был теплый вечер; и в этот раз даже легкий ветерок не колебал занавески.
Когда он отошел от дверей и повернулся ко мне, я протянула ему белую коробку, обвязанную пурпурной лентой.
- Что это? – спросил он.
- Я увидела эту вещь и подумала о тебе, - сказала я.
Он открыл коробку, внутри была шелковая пижама цвета сливы. Он легко дотронулся до ткани.
- Она такая мягкая, - сказал он.
- Мне хотелось увидеть тебя в цвете, - сказала я.
- Что?
- Ты всегда носишь черное. Я захотела увидеть тебя в чем-нибудь цветном.
- Ты хочешь, чтобы я ее примерил?
В самом звуке его голоса было нечто, что вызывало у меня трепет, особенно когда он говорил так тихо, почти шепотом, как сейчас.
- Да, - ответила я.
Выходя из комнаты, он бросил через плечо:
- Налей нам вина.
- Вина? Тебе не нужно возвращаться?
Я и раньше, бывало, предлагала вино, но он отказывался, когда должен был работать.
- Сегодня вечером я свободен.
Я налила вино в стаканы и уселась в уютное глубокое кресло. Когда Майкл вернулся, на нем были пижамные штаны, куртка висела у него на плече. У меня перехватило дыхание – он выглядел замечательно.
- Вот, - сказал он, подавая мне куртку, - надень это.
Когда я возвратилась в комнату, играл диск Cure и Майкл стоял на балконе, положив руки на перила. Я подошла к нему сзади и прикоснулась к его плечу. Он обернулся и окинул меня взглядом сверху донизу.
- В этом цвете ты смотришься просто фантастически, - сказала я.
Мы танцевали, но у меня кружилась голова от того, что наши слившиеся тела разделяет только тонкий шуршащий слой шелка. На него это должно было подействовать так же, потому что скоро мы остановились, и стояли так в объятиях друг у друга, пока музыка не смолкла.
- Кристин, - прошептал он.
Я медленно придвинула свое лицо к его лицу и ощутила его губы на своих губах. Он повел меня в спальню. Я потянула за шнурок у него на талии, и пижама с шелестом упала на пол.
Этот раз отличался от всех предыдущих. Не было никакой спешки. Когда наслаждение медленно растаяло, став воспоминанием, мы легли так, чтобы смотреть друг на друга, наши лица почти соприкасались.
- Кристин, я должен сказать тебе кое-что, - проговорил он. – Это будет нелегко.
О нет, подумала я. Вот оно – идиллия кончилась. Я немного передвинула голову, устроившись на подушке так, чтобы как можно яснее видеть его лицо, пока он говорит.
- Я уезжаю, - сказал он, закрывая глаза, чтобы спрятать боль, которая снова вернулась в них. – На полгода.
Поначалу я не могла ничего произнести.
- Куда? – спросила я в конце концов.
- На… - он запнулся. Его рот уже сложился, чтобы произнести «з», но в результате он сказал:
- В командировку.
- Ох, - проговорила я, немного успокоившись. – Страшно долгая командировка.
Он перекатился на спину и уставился в потолок.
- Дела опять пошли неважно в… - он поколебался, прежде чем произнести:
- В офисе.
Я видела, что он испытывает беспокойство, говоря об этом. Я подумала, что он не сказал мне правду. Всё выглядело так, словно он переводит в уме с иностранного языка.
-Майкл, - сказала я, тронув его за руку, – что это за люди, на которых ты работаешь?
- Люди, которые убьют тебя, если хотя бы заподозрят, что ты знаешь о них.
Я отдернула руку и отодвинулась подальше, на другой край кровати.
Он повернулся и притянул меня обратно к себе, так что моя спина прижалась к его груди.
- Прости, - сказал он, - я не хотел пугать тебя.
В моей голове вертелся миллион вопросов, но тем не менее я не сказала ничего и уснула, чувствуя, как его дыхание щекочет мне шею. Когда я проснулась, он уже встал. Электронные часы на тумбочке показывали пять утра. Я перевернулась на другой бок, когда он возвратился в комнату, полностью одетый. Он присел на край кровати.
- Я не могу просить тебя ждать меня, - сказал он.
- Все равно я буду ждать, - ответила я.
Он наклонился и поднял с пола пижамную куртку.
- Сохранишь ее для меня? – спросил он.
Я взяла куртку и кивнула, у меня сдавило горло.
Он поцеловал меня, а затем ушел.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Прошло шесть месяцев. Я по-прежнему приходила в кофейню вечером каждого четверга. Я начала учить французский и делала домашние задания, пока пила кофе. Поскольку теперь я обычно была здесь единственным посетителем, то практиковалась в произношении вслух.
- L’ascenseur ne marche pas, – проговорила я.
- Звучит бессмысленно, - отозвался парень за стойкой. – «Лифт не ходит».
- Это означает, что лифт не работает.
- Французский – странный язык, - сказал он.
- Ну, если вспомнить, к примеру, что «fly a kite» означает и «запустить воздушного змея», и «прощупать общественное мнение», и «пытаться получить деньги под фиктивные векселя», то английские идиомы гораздо страннее французских, - возразила я и продолжила, медленно и старательно произнося слова:
- Comment allez vous?
- Tres bien, et vous?*
- У-у, какой сильный акцент, - сказала я, снова посмотрев на него. Он только кивнул и указал на что-то, что было позади меня.
Я повернулась; Майкл стоял в дверях, и с его одежды падали на пол капли дождя. Я даже не услышала, как открылась дверь. Мы смотрели друг на друга, и это был очень длинный миг.
- Ты вернулся, - сказала я наконец.
- Oui, - ответил он, вошел в зал и остановился возле меня. Он протянул мене руку. Я встала, и он обнял меня.
- Voulez-vous danser avec moi? – спросил он.
- Oui,** - сказала я.


______________________________________________

*- Как вы поживаете?
- Очень хорошо, а вы?

** - Хотите потанцевать со мной?
- Да.





 


0 посетителей читают эту тему: 0 участников и 0 гостей