К ним приходил ангел

Бела Талбот (Эбби)

- Мы не должны вмешиваться без особых на то причин, - мягко говорит Наоми. О, она умеет говорить мягко и убедительно. Кастиэль всегда ее слушает. Не всегда, - могла бы сказать Наоми.
Но все попытки непослушания были мягко стерты из его памяти.

Эбби опять молится. Эбби почему-то думает, что молитвы могут сработать.
Её вера подкупает. И он снова приходит. Ангел-утешитель. Кладет руку на лоб и шепчет, что все будет хорошо. Какая же ложь. Он не может сломать шею её отцу-извращенцу, значит, ничего хорошего не будет.
- Мы все дети Господа, и он нас любит, - шепчет Кастиэль.
- И моего отца?
И что он может на это ответить?

- У девочки своя судьба, - мягко говорит Наоми и осторожно касается его сжатых кулаков.
Кастиэль хочет верить, что в этой судьбе есть что-то хорошее, но малодушно не спрашивает.

В общем-то Эбби просто еще один из угнетённых детей. Их слишком много.
Наверное, дело в искренних молитвах.
Или в глазах.
Слишком взрослых.
Не нужно было приходить.

Когда уходит отец, всегда приходит ангел.
Эбби считает, что это не ахти какое утешение, но, по крайне мере, кому-то наверху не до конца на нее плевать.
Кастиэль –это молитвы и неуверенная рука на ее горячем лбу.
Только вот у девочки с красными глазами есть предложение получше.
- Целых десять лет, - шепчет Лилит.
Десять лет — это ведь так много.
К тому же у нее есть свой ангел-хранитель.

Кастиэль узнает о сделке чуть раньше остальных.
И Эбби обычный ребёнок, таких много, нельзя вмешиваться и прочая чушь, но, возможно, с него слишком достаточно детей со слишком взрослыми глазами.
Кажется, отцу Эбби пора предстать перед Господом.

- Мы не вмешиваемся, Кастиэль, - мягко укоряет Наоми и стирает кровь с его кулаков.
Через пару минут еле живой отец Эбби обо всем забудет.
Как, впрочем, и строптивый ангел.

У Эбби много денег и целых десять лет впереди, только вот ангел-хранитель больше не приходит.

- Чудеса закончились, – решает Эбби и начинает тратить деньги. Деньги гораздо более лучший утешитель.

- Чудеса закончились, - хрипло смеется Бела, когда синеглазый ангел в аду проходит мимо

Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Среда, 29 мая 2019, 23:36:35

Джо Харвелл

Прошлое нельзя менять – закон непреложный, вызубренный наизусть, въевшийся в подсознание прочно. Прошлое нельзя менять.
Джо Харвелл маленькая, изящная блондинка, ей бы в уютном офисе сидеть. Или актрисой быть. Джо Харвелл не должна бегать с ружьём наперевес, истребляя демонов.
Джо Харвелл не должна быть разорванной адскими псами. Джо Харвелл очередной божий ребёнок, оказавшийся не в том месте и не в то время.
И дело даже не в Дине. (Дело в его пустеющих глазах, когда кто-то упоминает её имя).
Джо всего лишь очередной ребёнок с широкой улыбкой и верой, что будет жить вечно. В меру симпатичный и в меру язвительный.
Кастиэль пытается предотвратить её смерть много раз. Она всегда умирает в пустом магазине рядом с матерью. Иногда раньше, иногда позже. Кастиэль всегда верит, что в следующий раз его план сработает.
Никогда не срабатывает. Кастиэль месяцами составляет новый план и возвращается в прошлое, чтобы через несколько часов появиться в настоящем. Ничего не изменилось.
Сэм в меру участлив. Дин в меру несчастен.
Джо как всегда мертва. Прошлое нельзя менять – звучит в голове непрестанно с лёгкой издёвкой.

Джо всего лишь очередной ребёнок только сначала. Джо слегка прикусывает нижнюю губу, когда нервничает, любит хот-доги, попсу (Дину только не говори), у нее под кроватью старый потрепанный сиреневый единорог, первая любовь – Билли с соседнего двора, и она ненавидит каблуки.
И, наверное, так сближаться с изначально мёртвым человеком – одна из разновидностей мазохизма. И, наверное, возможно, совсем чуть-чуть дело и, правда, уже не только в Дине.

Прошлое нельзя менять – закон непреложный, и возможно, в тысячный раз он его поймёт. Но ведь это не мешает ему принести Джо любимое шоколадное мороженное?

Мэг Мастерс

Ей восемь лет. Блестящие чёрные волосы заплетены в тугие косички. Глаза не привычно голубые смотрят знакомым взглядом. Слишком мягким для демона. Слишком пугающим для восьмилетней девочки. Как будто она наперёд знает, что произойдет. Для её же блага Кастиэль надеется, что это не так. Он не спрашивает её имени, это не важно. Для него она всегда будет Мэг Мастерс, пусть это и не так. Прошлое нельзя менять – вызубрено до тошноты, но он должен хотя бы попробовать. В конце концов, эта она натравила адских псов на Джо. Ещё одна попытка спасти светлую девочку. И сочувствие к демону здесь не при чём. Нельзя ему.
- Душа – это самое важное, что у тебя есть. Ты должна пообещать мне, что не откажешься от этого. Ты должна прожить простую человеческую жизнь, выйти замуж и нарожать детишек.
И умереть от старости, а не от рук Кроули. И не будет смерти Джо, этого непонятно мягкого взгляда, не будет этого «Кларенс».
Девочка кивает слегка испуганно, наверное, сейчас побежит к родителям, лепеча, что к ней подходил какой-то колдун. Но это не важно.
Есть надежда, что она запомнит его настолько, что когда придёт пора, она не продаст душу.

- Знаешь, Кларенс, когда демон предложил мне продать душу, я вспомнила одного ангела, который мне предостерегал. И я подумала, что если не продам душу, то тогда проживу обыденную жизнь с мужем и детьми. Но тогда больше не встречу ангела, - Мэг ухмыляется, отхлёбывает из бутылки и смотрит так по-прежнему необъяснимо мягко, что Кастиэлю хочется взять её в охапку и спрятать, пока не пройдут разборки с Кроули.
Но прошлое нельзя менять, а он больше не верит в чудеса.

Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Четверг, 20 июня 2019, 23:28:50

Мэри Винчестер

Впервые он встречает её – если это можно назвать встречей – когда ей двадцать девять. Он не зримо следует за малышами Винчестерами, чтобы проследить, что они не сгорят в огне – ведь будущие сосуды очень важны.
Призрак Мэри скользит по нему обеспокоенным взглядом, и Кастиэль мягко кивает – присмотрю, конечно. В следующий раз он встречает Мэри, когда ей двадцать четыре.
Мягко касается её лба, забирая воспоминания о предостережении Дина – нельзя менять прошлое, и Мэри должна войти в спальню в ту ночь.
Но оставляет ей остальные воспоминания о Дине – может пригодится, если придётся снова встретиться. Он встречает её снова, когда ей двадцать два.
Он уже пошёл против ангелов, и смотрит на всё по-другому. Помочь он не успел, слишком долго добирался.
Но Михаил справился без него. Анна мертва, воспоминания старших Винчестеров мягко подправлены, младшие Винчестеры живы. Можно уходить. У Мэри волосы светлее, а глаза голубые, но, если приглядеться повнимательнее, по-человечески, а не по-ангельски – он этому только учится – она вылитый Дин.
Вернее, Дин вылитый она, с этими путешествиями во времени так легко запутаться. У нее горькие складки в уголках рта после смерти отца и знакомое выражение глаз – затравленное, но упрямое – не подходи, меня сломали, но я ещё могу драться насмерть.Она щурится так же и, возможно, так же смеётся, этого он не узнает – смех у Винчестеров дело редкое.
Пора уходить, но перед ним стоит почти Дин, и он, наплевав на все правила в который раз, быстро говорит ей, чтобы она не входила в спальню в ту ночь, чтобы ни случилось.
Смешная попытка, - звучит в голове, потому что Мэри смотрит на него как на сумасшедшего, и, возможно, она права. Когда он возвращается, ничего не изменилось. Только на тумбочке у Дина стоит потрёпанное фото Мэри.
Кастиэль ловит её обеспокоенный взгляд и мягко кивает – присмотрю, конечно, обещал же.

Руби

Перекликается с этими историями http://www.teleseria.../page__hl__руби
http://www.teleseria.../page__hl__руби

В кафе очень накурено и без Руби. Но Руби докуривает пятую сигарету.
Дым делает черты её лица расплывчатыми и слишком похожими на те, прежние. Пятнадцатый век – это очень давно, нужно об этом помнить. Они встречаются каждым вечером в очередной забегаловке, только города меняются, они зависят от бесчисленных переездов Винчестеров. Эта раздражающая зависимость от охотников, возможно, единственное, что теперь их объединяет. А и было ли когда-нибудь что-либо общее? Мечтательная ведьма и ангел с чётким сводом правил.
Руби бросает выразительный взгляд на кровавые пятна на рукаве бежевого плаща, но не задаёт вопросов. Он также ничего не спрашивает про изрезанную куртку. Руби докуривает восьмую сигарету, и уже почти не видно лица только, эти чёрные манящие глаза и изящные пальцы.
Значит, пора уходить, пока он не решил, что она слишком похожа на ту прежнюю. Он всегда уходит вовремя.
Руби всегда курит. Они встречаются каждый вечер около полугода. И молчат. Слова давно закончились. Когда-то приблизительно вместе с чудесами. Сегодня вечером Сэм выпустит Люцифера.

Сообщение отредактировал Шарлотта Холливелл: Суббота, 29 июня 2019, 02:24:23