Говорят, что зеленоглазые - счастливые

Черные волосы прилипли к влажному лбу, а и до этого белая кожа сейчас кажется мертвенно-бледной. Этой мертвенный оттенок пугает Бэлу еще больше, чем бессвязные выкрики, срывающиеся с губ Морганы, и ничего не остается, кроме как крепко вцепиться в ладонь ведьмы, повторять, что все будет хорошо и отчаянно в это не верить.


Они познакомились в аду. Моргана висела на соседней дыбе. И попала она в ад очень давно. Бэла поняла это даже не по остаткам явно не современного платья. Она поняла это по глазам.
Слишком старые, слишком отчаявшиеся. От всей ненависти и безнадежности во взгляде эти глаза сначала показались ей черными. Потом она поняла, что это не так.
«Странно. Говорят, что зеленоглазые – счастливые» - промелькнула в ее голове очень глупая мысль, а потом она вспомнила какого цвета ее собственные глаза и истерично рассмеялась.
Пытающий ее демон посмотрел на нее с некой обидой и пошел жаловаться Аластору.
Зеленоглазая соседка сдунула черные волосы со лба, и отчеканила, обращаясь то ли к Бэле, то ли к пытающему ее демону, то ли к себе самой.
- Я знаю, как отсюда выбраться. И я выберусь.
Демон только рассмеялся, но Бэла уже тогда по этой непоколебимой решимости в голосе поняла, что брюнетка скоро сбежит из ада.
Только она не думала, что ведьма возьмет с собой Бэлу.


Моргана зовет Эйсузу, и посылает проклятия на голову Мерлина. А еще иногда, совсем иногда (и от этого немножко обидно) она зовет Бэлу. Но та ничем не может помочь, и остается только в бессилии кусать губы, и сжимать эту чертову почти невесомую ладонь ведьмы, которая неожиданно оказалась такой не по-ведьмински хрупкой.
- Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо. Говорят, что зеленоглазые – счастливые.


Силы ведьм, которые попадали в ад, тотчас блокировали. Только никто не учел невиданного упрямства Морганы, помноженного на немалую силу. И на время.
У Морганы было очень много времени.
Каждый день она произносила сотни заклинаний. Которые не помогали. Но, наконец, она произнесла верное.
Демон разлетелся на кусочки так быстро, что, наверное, не успел ничего понять. Моргана легко освободилась от дыбы, и все что ей оставалась – исчезнуть, воспользовавшись магией.
Бэла не раз спрашивала, почему Моргана захватила ее с собой. Та грациозно пожимала плечами в ответ. Ведьма сама не знала ответа. Она просто спасла измученную девушку, которая неотвратимо должна была стать обузой
- Считай, что я просто сентиментальна.
Синтементальной Моргана не была. Бэла поняла это, когда она слегка сжала руку, и хрупкая брюнетка, отдаленно напоминавшая Моргану, рухнула к ее ногам с остановившимся сердцем.
Моргане нужны были документы.
Ведьма посмотрела на простенькую книжицу с фотографией.
Бэла сказала Моргане, что без документов, той будет трудно, но как поможет ей эта книжица она понять не могла.
Вообще, это мир был для нее очень странным.
Бэла фыркнула. – Вообще, это мой мир, но мне он тоже кажется странным. Так что не думай, что ты к нему привыкнешь.
Документы были, а денег не было. Деньги и документы – без этого никуда.
Это Бэла предложила грабить банки. Моргана не знала, что такое банки, но с легкостью согласилась. Этот мир ее слишком пугал, и она полностью переложила ответственность по принятию решений на Бэлу.
Это Бэла виновата в том, что Моргана умирает.


Моргана зовет Эйсузу и Моргаузу, а в голосе такая неподдельная нежность, что у Бэлы скулы сводит. Она знает, что дракон и ведьма мертвы. Может, Моргана была бы счастлива умереть и воссоединиться с ними.
Нет, она поправится. Она обязательно поправится, ведь говорят, что зеленоглазые – счастливые.
Тебе так хочется в это верить верно?


Они грабили банки полгода. Можно было остановиться. Деньги они тратили на простую еду, дешевые мотели и поддельные документы. И на платья. Для Морганы.
- Нет, ну может быть у меня одна слабость? – Моргана отмечала каждое ограбление шикарным дизайнерским платьем. Ноющую Бэлу она на шопинг не брала. Иногда она возвращалась в номер только утром слегка растрепанная в новом смятом платье.
Бэла гадала, скоро ли настанет день, когда ведьма останется у своего очередного кавалера навсегда. Что тогда делать Бэле? Беглянке из ада без сверхспособностей?


Это была единственная причина, по которой она беспокоилась. И по которой беспокоится сейчас. Моргана – это ее защита от демонов. Бэла помогает Моргане освоиться в новом мире. Крепкий деловой союз.


Им нужно было выбрать другой банк. Победнее. И не такой охраняемый. Но Моргане позарез нужно было красно-белое в пол платье, которое стоило уйму денег. И которым она хотела произвести впечатление на одного симпатичного бармена. Доводы Бэлы, что ведьма легко произведет на бармена впечатление и в джинсах, были пропущены мимо ушей.
Им нужно было выбрать другой банк.
Охранников было шесть. Моргана сильная ведьма, упрямая и несокрушимая Пендрагон и все такое, но шесть охранников это не шутки. Пока она раскидывала их в стороны, один все же успел выстрелить.


И теперь Моргана умирает, а Бэла скоро останется один на один с демонами, которые только и ждут, чтобы затащить ее обратно в ад.

- Я люблю платья, - говорила Моргана. – Всегда любила. Я же леди. Мой отец – лорд Горлуа иногда отказывался покупать очередное платье, а я зажимала нос руками и отказывалась дышать, пока не купит. И он тотчас сдавался. Я даже из-за этого верила, что если не дышать, то любое желание сбудется. Лет до одиннадцати. Пока отец не умер.
Про настоящего отца она почти никогда не говорит. Да и вообще старается не вспоминать про свою семью. Поэтому Бэла удивлена ее откровенностью.
Моргана – грубоватая и резкая. Настоящая ведьма. Дружбы с ней не получается, да и не очень-то хотелось.
Ведьма, наверное, сама поразилась своей откровенности, и поспешно встала из-за стола, бросив тоскливый взгляд на последнее пирожное. Моргана берегла фигуру, поэтому последнее пирожное всегда доставалось Бэле, которая была этому очень рада, потому что являлась жуткой сладкоежкой.


Моргана умирает, а скорую вызывать нельзя. Иначе их посадят в тюрьму. Немного страшно смотреть на нее такую мертвенно-бледную. Бэла вспоминает, что иногда Моргана даже умела краснеть. Наверное, она этого больше не увидит.


Она краснеет абсолютно беспричинно, когда ее застают за самыми невинными занятиями. Например, когда она нагло пялится на пирожное Бэлы, и не решается его взять, естественно из-за того, что надо беречь свою тончайшую талию. Когда она поправляет одеяло Бэлы, а та, оказывается, не спит. Когда тонкие пальцы неосознанно дотрагиваются до руки соседки, разумеется, случайно. И нечего тут краснеть. Никто не заподозрит тебя в доброте.


Моргана умирает, а скорую вызывать нельзя. А говорят, что зеленоглазые – счастливые. Но люди говорят много глупостей. Говорят, что если крепко держать кого-то за руку, то все будет хорошо. Говорят, что нельзя другу к другу привязываться, потому что если кто-то решит больше не возвращаться в мотель, то будет очень больно. Говорят, что если не дышать, то желание сбудется.
И Бэла не дышит, хотя легкие возмущенно требуют кислорода, слезы (из-за нехватки воздуха, разумеется, не из-за того, что ведьма умирает) текут по лицу, но Моргана все равно не приходит в себя.
Люди говорят слишком много глупостей. И хочется заорать, чтобы они перестали. Заорать так громко, чтобы это дурацкое небо упало и прикончило всех, кто виноват в ее бедах. Чтобы прикончило еще в младенчестве ее родителей, Лилит, Аластора, Винчестеров, Мерлина, Утера и Моргану. Особенно Моргану. За то, что оказалась такой хрупкой.
Глупые люди говорят, что зеленоглазые – счастливые.
И внезапно Бэла понимает, что люди говорят правду, потому что вот оно лежит – ее болезненное дурацкое счастье. И Бэла делает глупость.

Моргана выглядит очень сердитой. Очень.
- Врачи вызвали полицию. Ты сама мне говорила, что полиция – это плохо.
- Зато тебя прооперировали. И ты не умрешь.
- Я – верховная жрица. Меня нельзя убить.
- Ты потеряла половину своих способностей в аду. Знаешь, в мотеле ты абсолютно не выглядела бессмертной.
- Все равно. Я на тебя очень зла.
- Не болтай. Пора сбегать.
Легкий взмах руки и полстены как ни бывало.

Без документов, без денег, бледная, слабая Моргана в больничной пижаме.
Когда тонкие пальцы почти случайно касаются ее руки, Бэла понимает, что они со всем справятся.