Как это было. (КЭБ)

Как это было. (КЭБ)

Автор Gulya.

Роман.
По следам третьей фантазии Дэйвила (см. Bedazzled2)

http://www.teleseria...?showtopic=9406

Предисловие.

Стоял апрель. В этом году весна задержалась и снег только-только сходил. На прогретых неласковым солнцем проталинах то и дело мелькали головки подснежников. Небо было низким серовато-темным, как предвестник непогоды.
Такими же были глаза худенькой девушки с длинной светлой косой, стоявшей на вершине обрыва. На ней было простое домашнее платье-казакин поверх эластичных брючек, маленькие сапожки со шпорами.
Она подставила ветру свои плечи и руки, раскрыв их как крылья. Казалось, еще минута и она прыгнет вниз, навстречу ветру, презрев опастность разбиться об острые камни или дно бурного потока реки.
Но тут послышалось спасительное ржание лошади. Она привезла сюда хозяйку и теперь в ожидании дальнейшего передвижения нетерпеливо переступала с ноги на ногу и питалась редкими островками молодой травы.
Девушка очнулась от забытья, взглянула на часы и испуганно охнула. Словно в ответ на ее испуг где-то вдалеке послышался что-то возвещавший звон колокола.Девушка с разбегу вскочила на лошадь, натянула поводья и сжала шпорами бока лошади. Та со ржанием рванула с места в густой стоявший прямо за ними лес.
Их путь лежал по узкой тропинке. Наверняка, только местные жители знали о ее существовании. Лес был красив, несмотря на то, что деревья еще не успели покрыться листьями и даже почки едва набухали на серых крючковатых ветках. Помимо лиственных там встречались и вечнозеленые кедры и сосны. Солнце где-то высоко в вершинах светило в лицо девушке. От быстрой езды ее волосы растрепались, а щеки порозовели. Она выскочила на покрытую булыжником дорогу, едва осадив лошадь перед проезжающим коллекционным автомобилем довоенного образца. Затем, обогнув красивый средневековый мост, пустила лошадь в воду, немного замедлив движения, но разбрызгивая вокруг целые фонтанчики. Затем снова выехала на сушу, пустила лошадь рысью по темному холодному полю и наконец въехала на косогор. Оттуда, стоило лишь отвести ветки, открывался вид на прекрасный замок работы какого-то средневекового мастера.
Вблизи дом был очень ухожен и вполне обжит и мало напоминал пещеру Алибабы, но издали казалось, что это всего лишь сказка, спустившаяся откуда-то из исторических эпох в этот век.
Девушка остановила лошадь почти у подъезда еще издали разглядев хмурые морщины на лице помолодечески стройной женщины, именовавшейся ее матерью.
-Где ты болталась, Николь Санд?, - грозно поинтересовалась она у спешившейся девушки.
-Все в порядке, мам. Николь кинула поводья подошедшему конюху и он быстро увел мокрую от усталости лошадь.
-Нет, не в порядке. Ты только после болезни и вся намокла.
Вдали показался встречанный нами давеча автомобиль, который подъезжал к подъезду с громким кваканьем клаксофона.
-Марш наверх и переодевайся к обеду,- прошипела хозяйка дома, уже заранее приветливо улыбаясь гостю.
Николь уже начала подниматься по лестнице, как вдруг свернула куда-то в сторону. Пожилая кухарка из-под бровей недовольно взирала на то, как она порывисто налила себе в чашку молоко из бумажного пакета. Потом еще и снова поставила пакет в холодильник. Чашка была положена в мойку.
-Спасибо, Олив.
Она чмокнула кухарку в дряблую щеку, изобразила на лице самую неотразимую из своих улыбок и помчалась в свою комнату на всех парах. Там она немного задумавшись постояла у окна. Потом достала из ящика стола тоненькую тетрадку и углубилась в записи.
-Ник, Никки, - ее младший брат, как вихрь ворвался к ней в комнату.
Он начал озорничать, она за ним гоняться. Так играя они вбежали в столовую. За столом уже сидели хозяйка дома и гость - невысокий седой мужчина. Дети сразу же перестали веселиться и чинно, как подобает в благопристойных семьях уселись к столу. На Николь были коротенькие шорты и довольно эктравагантная маечка со звездой. Мать метнула на нее свирепый взгляд.
-Мы кажется виделись давеча? Ты здорово ездишь, - обратился мужчина к девушке.
-Да, постоянно носится по лесу верхом. Но она же ребенок, Пол, - извиняющимся тоном ответила за нее мать.
-Моя дорогая, мне кажется ты ошибаешься, - мягко не согласился Пол.
От его слов пахнуло каким-то намеком. Все замолкли и обреченно опустили глаза в стол.
-Мне кажется, пора подавать.
Хозяйка дома быстрее всех оправилась от удара и сделала вид, что ничего не произошло.


P.S. Это не Джекки Коллинз и, возможно, кому-то не понравится, что я переврала всю историю ЛФН и переворошила судьбы ее героев, но что, если бы не было Первого Отдела и общемировой терроризм не нависал бы на будущим мира. Из желания узнать как (бы) это было и возникла моя фантазия в трех частях.

Часть 1. Рыбка золотая или дневник моей сестры.[B]

Замок Касл или башня, как все называют родовое поместье Сандов, расположен в пригороде Лондона, где-то в ста верстах на северо-востоке от него. А создается впечатление, что мы живем где-то на необитаемом острове, на котором к тому же царят средневековые порядки. Уже приближаясь к башне, чувствуешь себя отделенным от всего мира, особенно если ехать лесом, а так значительно короче, вброд через речушку, а затем полем наискосок. Лес этот красив. Он не входит в наши угодья, но для семьи замечателен тем, что моя матушка разродилась мной именно там. Хорошо, соседи не дразнили меня лесничком или чем-то вроде того, но прозвище маменькиного сынка прилипло ко мне надолго.
В тот день я как всегда болтался без дела по дому. Надо признать, что этот огромный домище стал мне уже приедаться и если бы я не был так привязан к матери, вряд ли выдержал столько.
После поспешного бегства Никки и последовавшего вскоре за ним отъезда Майка стало особенно скучно. Мама продолжала вести свой привычный образ жизни - занималась слугами, домом, ездила в гости, но большую часть дня проводила в своей оранжерее или в библиотеке. А меня ее цветочки не вдохновляли абсолютно, и я не знал куда приткнуться. Единственным моим другом кроме супер-IBM был наш старый дворецкий Вальтер - кладезь мудрости и хорошего настроения, однако и что-то последнее время, как и все мы, подозреваю, впал в то странное меланхолическое состояние, которое обычно предшествует жаркому лету. Выезжать в этом году мы не собирались. Я забросил пару удочек матери, но она не среагировала, как я и предполагал. Логичнее было бы махнуть рукой на все условности и самостоятельно отчалить из башни Касл куда-нибудь в Сен-Тропез или Пальма-Бич к морю, пальмам и девочкам. Но я не слишком общителен и, мягко говоря, замкнут. Ни один соседский мальчишка, даже этот идиот Стивен Вольф не хочет иметь со мной ничего общего.
В общем, я маялся от скуки, грустил по своим слинявшим и бросившим меня родственникам, особенно по Никки. Ее я считаю родственной душой, между мной и Майклом слишком большая разница в возрасте и он редко воспринимал меня всерьез. А Никки меня любила. Я тоже ее люблю и вот, скучая, забрел к ней в комнату.
Ну, до чего же противными бывают девчоночьи убежища - розовенькие какие-то, обои, мебелишка так себе, куча плюшевых зайчиков и кукол на постели, разные пахучие флакончики и коробочки на трюмо. Для начала я перетрогал и перенюхал их все, а потом побрел к шкафу в надежде откопать что-нибудь стоящее и ранее не читанное. Но ее книжный выбор просто ужасен. Несмотря на то, что Николь - моя сестра она обычная девчонка и от названий всех этих романчиков в мягких и жестких переплетах меня стало просто мутить. Я шлепнулся на кровать. Нет, на душе было скверновато и, главное, дико скучно. А потом я нашел типа тайничка – нишу между кроватью и шкафом. А из нее на свет вынырнула небольшая тетрадка с иллюстрацией золотой рыбки на обложке.
Никаких дел на сегодня я не планировал и уверенный, что лезть в чужую жизнь, даже если это жизнь твоей собственной сестры нехорошо и неприлично, решил развлечься хотя бы на пару часов. Какого бы я не был мнения о Кики, как сестра и человек он вне всяких похвал, я просто уверен, что мама просто так к ней вечно придирается. Ничего серьезного и таинственного я не прочту. Ну, какие могут быть тайны у девчонки в двадцать один год?
Итак, с чувством полувялого интереса я принялся осваиваться с ее почерком:
***
Привет! Не знаю как начинать. Ну, в общем это мой дневник. Мне 12 и Кенди сказала, раз у меня уже начались месячные я просто обязана завести свой личный дневник куда буду записывать все свои секреты. Пока ничего такого я еще не узнала, но на всякий случай запишу, что я – Ник или вернее Николь Санд, по метрике, год рождения 1975 по гороскопу скорпион. Но в гороскопы я не верю, потому что говорят, что когда в семье рождается скорпион там обязательно кто-то скоро умирает. Это очень неприятно. И потому я не собираюсь в это верить.
Интересно, а кто умер у нас, когда я родилась?
У меня есть два брата – старший Майкл, он уже 2 года учится в гарварде и приезжает джомой только на каникулы и в дни подобные дню благодарения и т.п. И младший – Сеймур. Он смешной и очень доверчивый. А еще у меня есть мама – вдовствующая баронесса Медлин де Санд, наш старый Вальтер и несколько приходящих слуг. Вальтер – это душка, он мой большой друг и товарищ. А больше у меня никого нет. Даже собаки.
Интересно, когда у меня появится тайна, чтобы ее записать???.
*-*-*-
По-моему, Залман Рейнс делает мне авансы. Он уселся за стол прямо за мной и теперь постоянно норовит дернуть меня за косички. Сначал я собиралась оттузить его, но Кенди вовремя меня остановила. У нее очень большой опыт в этих делах и она сказала, что таким образом он выражает свои чувства. Мне кажется, это глупо, лучше б сел рядом и предложил свою дружбу, а то мое терпение и улыбки могут стоить мне кучи выдранных волос.
*-*-*-
На вечеринке у четы Вольфов их отпрыск имел честь танцевать со мной два раза, а потом в коридоре хотел поцеловать, но он такой прыщавый и потом младше меня, так что я пнула его коленкой.
Мама позволила одеть на праздник ее жемчужное ожерелье.
*-*-*-
Мы с Кенди ходили в кино на фильм Стенли Кубрика. Не помню названия, говорят очень нашумевший, но я ничего не поняла. Зато "Унесенные ветром" с Кларком Гейблом и Вивьен Ли пронял аж до костей. Я столько плакала! Вот это женщина! Вот это любовь!
Мы с Кенди решили, что Кларк Гейбл самый красивый из виденных нами мужчин и с ним не может сравниться ни один актер.
*-*-*-
Наступило Рождество.
Майкл приехала в Касл и пробыл у нас целых три дня. Он столько всего рассказывал. мы обменялись подарками, а потом все вместе смотрели "Лето на ферме" и "Серенаду солнечной долины".
Я хочу быть актрисой. Если бы можно было поскорее вырасти и сниматься с такими как Гейбл. Кенди сказала, что он оказывается давно умер, но мы все равно обе храним его портрет в рамочках.
*-*-*-
Умерла Маргарет Вольф. Говорят у нее был сердечный приступ. Вальтер и все остальные взрослые ушли на похороны. Мама заставила на с Сеймуром тоже надеть траур - Вольфы всегда были близким друзьями нашей семьи и теперь мы должны принимать Стивена еще теплее обычного.
Но я не люблю черное. Оно мне не подходит.
Я терпеть не могу Стивена с его вечно ухмыляющейся рожей. И я не любила Маргарет Вольф, а она не любила меня. Так что мне всек равно.
Но за окном льет ужасный дождь и мы вынуждены сидеть дома. Нам запрещено даже смотреть телевизор.
*-*-*-
Я поступила в колледж Святой Марии Кассельской и меня тут же записали в баскетбольную команду, так что иногда полезно быть долговязым подростком.
*-*-*-
Новый год - новые проблемы.
Пыталась проткнуться в театральную труппу, но мне сообщили, что данных мне не прибавит даже моя фамилия.
Пристроилась пока подработать в китайское кафе к Чао Тцин. Не так избито как пицерия и может быть вполне интересным. Хотя особых надежд не питаю.
Сеймур насмотрелся "Робин Гуда" и теперь носится по парку самодельным луком и стрелами. Счастливчик!
Так хочется присоединиться. А в общем-то, что мне может помешать?
*-*-*-
Колледж - это кошмар! Учеба доводит меня до слез. особенно измывается надо мной мисс Валерия - английская литература. Обещаю расквасить ей нос мячом при первом же удобном случае.
*-*-*-
Кажется, у меня появился парень. Кое -кто страшно симпатичный по имени Юрген начал проявлять ко мне интерес. он постоянный клиент у Чао Тцина. И главное - старый, старше Майкла на три года. Ух ты, здорово! А то я уже думала, что умру старой девой.
*-*-*-
Он пригласил меня в кафе как-нибудь. Ободряет, ого!!!
*-*-*-
Навела справки о Юргене у Вальтера - он же сторожил. Он совсем неплохо его знает и считает "своим" парнем.
Мы с Кенди отправились в парихмахерскую и постриглись под Мадонну. Мне нравятся ее песни. Зато мама была в ужасе от моих черных кудрей.
*-*-*-
Мы гуляли с Юргеном уже два раза и он уже делал попытки меня поцеловать по-взрослому. Он говорит, что вполне мог бы полюбить меня. Но разве это означает, что он любит меня???
*-*-*-
Вчера у меня с мамой был серьезный разговор. не знаю, кто ей доложил, наверное, Сеймур. она открыла мне смешной секрет про отношения между мужчиной и женщиной и необходимых методах предосторожности.
О, мамочка, ты забываешь, что мне уже 15.
*-*-*-
Я так и не поняла, чем он занимается. Юрген для меня - загадка! Он интересный, веселый, но иногда его неуклюжие и почти неприличные вопросы ставят меня в тупик.
*-*-*-
Ответственный вечер! Завтра, возможно, все наконец произойдет. Что мне одеть - юбку или джинсы? Откуда знать, что нравится парню старше тебя на десять лет и еще постоянно из всего делающего секреты.
Интересно, как это будет? Поскорей бы завтра!
*-*-*-
Заявился Майкл и уж не знаю откуда он узнал, но запретил мне строго-настрого встречаться с Юргеном. Он был так зол, что чуть меня не разорвал.Когда его глаза так близко, я чувствую себя как-то неуютно. Неужели я так отвыкла от собственного брата?
Но в общем-то, я уже взрослая женщина и не обязана ему подчиняться.
*-*-*-
Я спросила Юргена в лоб и он рассказал мне наконец, что очень давно знаком с Майклом, еще по нашему коледжу. они оба ухаживали за Симон - дочерью Чао Тцина, только Майклу повезло больше. А потом она неожиданно разбилась и умерла.
Я зла на Вальтера - мог бы предупредить меня. Получается, что Юрген обратил на меня внимание только потому, что я - сестра Майкла, из мести.
Он не признается, но выглядит препогано. Что делать?
*-*-*-
Все по-прежнему. Майкл завел интрижку с Лизой Фаннинг. Я бы не обратила на эту рыжую толстуху никакого внимания. Она годится лишь на то, чтобы давать списывать математику. Ума у нее, как у птички. Что он в ней нашел? НО не буду же я суваться к нему со своим мнением.
*-*-*-
Вчера была очень милая вечеринка. Я танцевала почти все время и старалась быть в центре внимания. Мы поехали всей семьей и все девчонки, как полоумные, бросились обхаживать Майкла. Даже Кенди, которая никогда не была безмозглой дурочкой, признает, что он очень симпатичный.
Не знаю, мне как-то неприятно это слышать. Хотя я вовсе не завидую. Пусть перегуляет хоть с ними со всеми и бросит - сами виноваты.
Лиза весь вечер висела у него на руке - меня раздражет эта навязчивая дура!
*-*-*-
Какие у него все-таки красивые глаза и вообще он очень изменился после того, как уехал из дома. Мама проводит с ним много времени и нам с Сеймуром остаются крохи. Все-таки интересно, у него зеленые глаза, у меня - серые, у Сеймура вообще карие. Но он-то точно в маму, а Майкл, наверное, очень похож на нашего отца.
Каким он был? Я его не помню совсем. Он пропал вскоре после рождения Сеймура. А мама терпеть не может говорить на эту тему.
Я совсем забросила баскет. И вообще, мне очень грустно. Кенди говорит, я влюбилась. В кого интересно бы знать?
*-*-*-
Юрген и Майкл столкнулись за кружкой пива и продолжили разборку кулаками. Вот идиоты! Оба перешли на темные очки. Кто победил не знаю, но всерьез задумываюсь, стоит ли в дальнейшем встречаться с Юргеном.
Устала. Чувствую себя старой развалиной.
*-*-*-
Все закончилось. Закончилось и стало для меня ударом - Юрген прогнал меня. И хотя я знаю, что все еще дорога ему и даже могу понять его ненависть к нашей семье, я ее не разделяю. Не могу разделить его злость, печаль и что там его еще волнует.Я не нужна ему.
Ладно, он был скорее другом, чем кем-то большим. Но все равно очень грустно, когда все заканчивается так внезапно.
Когда я буду счастлива? Где ты, мой принц?
*-*-*-
Майкл возвращается на работу и предложил маме взять меня с собой. Я буду жить под его присмотром - вот еще! Но мама, кажется впервые в жизни согласна с ним. Мы говорили с ней вечером и мне показалось что она понимает меня гораздо больше, чем я думала.
*-*-*-
Решено! Я еду в Европу! Пора расширять горизонты.
Бедный Сеймур! Он остается почти один.
Бедные девчонки нашего городка, которые обрыдают все подушки в отсутствие моего соблазнительного братца Майкла.
Но зато я увижу самые потрясающие места на свете.
*-*-*-
Итак, туманный Альбион остался за спиной. Впереди - солнечная Франция. Кажется, я полюбила Париж, хотя без этого не возможно - его любят все.
*-*-*-
Я живу с Майклом и его подружкой Еленой в Лионе. Он является агентом по недвижимости и мотается по делам по всей Европе. Мне в его отсутствие предоставлено право общаться только с Еленой и их друзьями.
Она милая, правда немного темновата. И потом слишком добра и наивна. Держу пари, она и не догадывается, как быстро он охмуряет провинциалочек и как часто пользуется этим даром. Но все равно она нравится мне много больше Лизы. Их даже сравнить нельзя - земля и небо.
*-*-*-
Была на фильме Люка Бессона. Теперь меня зовут Никита. К черту Николь - слишком французское имя, даже Майкл позабыл, что при рождении наша помешанная на стране Эйфеля мать дала ему имя Мишель.
Чтобы быть похожей на бессоновскую героиню я постриглась, очень коротко. По-моему - здорово!
*-*-*-
Осматриваюсь, обзавожусь новыми друзьями, делаю ночные вылазки.
Днем я флористка - устроилась в магазин. До мамы далеко, но как-то чисто по-семейному вышло. А после захода солнца гоняю на мотоцикле, как настоящая рокерша.
Я в восторге от собственной жизни, но семейная сентиментальщина Майкла и Елены, увы, уже не для меня. Чересчур идеальна и я явно им мешаю, ну когда Майкл конечно наезжает домой.
*-*-*-
Устроила собственные каникулы и приехала поболтать о жизни с мамой. Пора отпочковываться - уже 19. Сеймур был счастлив "французким" дискам - он помешался на компе. Вальтер нацепил бандану и впечатление, что носил ее всегда. Мама приняла клубни гладиолусов вполне благосклонно, согнласилась с моими доводами. Кенди вышла замуж за Залмана, моего Залмана (?!). Юрген уехал из города в неизвестном направлении.
*-*-*-
Я уехала в Прагу изучать архитектуру. Устроилась в общежитии. Профессор политологии - Николай Маркалли. Кажется, я ему приглянулась.
*-*-*-
В моде длинноногие блондинки. Стоит задуматься!
Мы с Карлой решили вместе снимать квартиру - вдвоем дешевле и потом она веселая и заводная.
*-*-*-
Наш сосед Грей Велман - чудный человек и тоже архитектор. Карла все время мигает мне, чтобы я не пропускала своего счастья мимо, но для меня он просто друг. Хороший парень, дествительно, нечасто такое можно сказать.
*-*-*-
Боже, я влюбилась. Это честно-пречестно. Я даже не ожидала, что такое бывает и со мной тоже может быть. Как только я его увидела, я поняла что это судьба.
Мы столкнулись на улице. Его зовут Алек Чандлер. Он похож на Джефа Бриджеса или Дон Джонса - настоящий мужчина до кончиков ногтей.
Он бизнесмен и я без ума от него.
Он сказал, что найдет меня и я как дура уже четыре дня не отхожу от телефона.
*-*-*-
Вау! Он позвонил. Я не верила собственной судьбе. Хотя я так молилась, что бог не мог не услышать меня. Мне даже не приходит на ум, что найти человека полузнакомого в огромном городе фактически нереально. Я знала, что он сдержит свое слово. О чем же мы говорили - куча пустяков. Я помню только интонации его волшебного голоса.
О, Никки - Никки, только не теряй головы.*-*-*-
*-*-*-
Вчера мы ужинали в маленьком ресторанчике на воде. Он так красив, так импозантен и настоящий джентельмен.
Я вернулась заполночь, совершенно пьяная без вина и столкнулась с Греем на лестнице. Он проводил меня каким-то странным взглядом. Кажется, он жалеет меня!
И пусть. Плевать на все! Ночью меня мучили все невысказанные слова и нецелованные поцелуи.
*-*-*-
Я как под гипнозом! Звонил Майкл, но я болтала какие-то глупости и хохотала совершенно не вслушиваясь в его нравоучения.
Мне кажется я не хожу - я летаю. Алек такой занятой, но сегодня он провел со мной почти половину дня. Я была у него дома. У него чудная квартирка. Обставлена с большим вкусом. Мы смотрели на звездное небо через телескоп, танцевали босиком... Что еще?
Прикосновения, каждый штрих, каждый оттенок запал у меня в памяти. Ничего не было, но я чувствовала такую сильную с ним связь. Мне не хотелось расставаться.
*-*-*-
Утром он уехал. Мой Алек! Он улетел, но обещал вернуться.
И уже с утра в нашей с Карлой квартире раздаются звонки - приносят цветы каждые 2-3 часа. Они также прекрасны, как и чувство, растущее у меня в груди.
*-*-*-
Я хожу хмурая, как туча. Единственное, что выводит меня из тоски - звонки Алека. Карла постоянно хмурит на меня брови, я просто ее раздражаю. Но ничего не могу поделать. Он нужен мне как соль, как воздух.
*-*-*-
Я совершенно забросила институт. В отсутствие Алека Карла вытаскивает, или вернее выволакивает меня на улицу подышать. Мы расшедрились на автоответчик и теперь я стала более спокойна.
Дома я более дерганная, слабею от каждого звонка. Алек звонит часто, но все же не достаточно и потому я часто его упрекаю.
Я несносна?
*-*-*-
Кажется, улица полна сюрпризов. Вчера ко мне пристал какой-то тип с предложением попробоваться в модели. Или это шутка, или сказки иногда сбываются.
*-*-*-
Рассказала Алеку. Он посмеялся вместе со мной и сделал два вывода:
1) решил приставить ко мне телохранителя;
и проверить меня на фотогеничность.
Что за дурацкая песенка привязалась:
...Хочешь, и я убью тебя
Только оставлю фотки твои
После куплю за франки очки
Видеть никто не будет глаза...
*-*-*-
Алек прилетел в пятницу и почти ворвался ко мне свежим ветром прямо из аэропорта. Карла незаметно оставила нас наедине. Но мы недолго пробыли у меня - неугомонный Алек собирается воплощать свои планы в жизнь. Мы летим с ним с солнечную испанию, в Севилью. Там совершенно другой климат, другая жизнь. Пара бутиков, кофе на центральной площади и сразу в фотосалон. Прическа, макияж, несколько часов перед камерой и через сутки я уже с хохотом и смущением разглядываю свои фотки. Я ли это? И потом меня больше притягивает Алек в моей постели, чем чье-то лицо на глянцевой бумаге.
Хотя, что за идиотизм, это же мое лицо. -Хочу быть твоей, хочу нравиться тебе всегда, - шепчу я.
*-*-*-
Только из постели, а уже успели поссориться. Терпеть не могу, когда за мной таскается кто-то хвостом. Я брякнула Алеку, что он слишком на меня подозрительно пялится. Он ухмыльнулся и пообещал сменить солдатая.
Однако ни его ласки, ни его нежности и пожуры не могут остановить меня. Он собирал обо мне сведения, прежде чем позвонить. На него работала целая разведка. Я узвлена тем, что он копался в моем прошлом.
...Он не любит меня нисколечко.
Я не знаю его ни капельки.
Здравствуй, мое одиночество!..
*-*-*-
Алек читал мои записки через плечо. И уверен, что знает как меня переубедить. А я не могу долго на него дуться, будь он самый злодейский из злодеев.
...И мы будем вместе на земле и на небе
Я твое море, а ты - мой бэби...
А не стать ли мне миссис Чендлер? (Но это секрет.)
*-*-*-
Мы не поехали на море. Мы вернулись домой. А где теперь мой дом?
Карла висела на мне, также как Кенди когда-то. И я успокоила ее, что все в порядке. Грей как-то посерел, оправдывая свое имя, с чего бы это?
...Женское счастье - был бы милый рядом
Ну а больше ничего не надо...
*-*-*-
Так трудно вернуться к реальности. Никого и ничего не хочу. Листаю альбом с фотками, глажу пальцем его родное лицо. Жизнь стоит как стрелка, на нуле.
*-*-*-
Я идиотка! Что за мысли? Он любит меня, я люблю его. Жизнь не стоит на месте, она движется вперед. Неужели несколько часов без него способны свести меня с ума? О, нет, постойте.
Алек ни разу не сказал мне прямо "Я люблю тебя, Никки" или "Я люблю тебя, Никита", или "Я без ума от тебя Николь Санд". Даже в самые интимные моменты, даже в самом начале, ни разу, никогда, ни намеком. Все было так, словно и должно было быть. А я ведь ничего о нем не знаю. Все сразу так закружилось, что я потеряла голову. И мои глупые мечты о свадьбе и о том, что он любит меня может всего лишь мечты.
*-*-*-
Он все еще не звонит.
...Скажи, зачем я жду звонка.
Зачем немые облака
Плывут ко мне издалека и тают.
Зачем любовь коснулась нас,
Зачем я плачу в первый раз,
Зачем хочу тебя сейчас - не знаю...
Набираю его номер. Сотовый отключен. Где он? Что делает?
*-*-*-
Пора вернуться со звезд на землю. Хочу домой к маме, мне так много нужно ей рассказать. Я скучаю по моему маленькому Сеймуру, по хитрюге Вальтеру, по своему плюшевому медвежонку.
Но больше всех - по Алеку, негодному и забывчивому. Как же я тоскую по нему!
...Куда ты пропал? Зачем ты исчез?
Мой ласковый ангел, коварный мой бес...
*-*-*-
Я должна сделать усилие. Я собираюсь и через несколько часов самолет уже несет меня в наш маленький Камелот. Ничего не меняется с годами. Поместье такое же зеленое и ухоженное. Вальтер также мне рад: Где ты пропадала, киска? Совсем забросила старика.
Малыш Сеймур вырос, но не изменился. Восхищен моими русыми волосами, кажется, такой он меня еще не видел.
Майкл тоже не часто баловал их наездами, зато Пол Вольф, кажется, стал почти своим. Я не могу осуждать маму - слишком рано она овдовела и если он ей по сердцу - что ж!
*-*-*-
Мама, мамочка! Ты разбила мне сердце. Пол по каким-то своим каналам навел справки об Алеке. Боже, это чудовище, а не человек. Но я отказываюсь в это верить.
Он действительно считал наши отношения серьезными, однако делал всю ставку на нашу фамилию и наши деньги. Почему бы не догадаться самой, когда ты узнала об его предварительном дознании? Ты - дура, первая дура на свете - Николь Санд. А ты-то считала себя неотразимой и божественной, любимой и единственной - кретинка! Дебилка! Ненавижу всех и себя.
Почему он не звонит мне? Почему не хочет оправдаться? Ведь я не перенесу этого. Где ты, родной???
*-*-*-
О ты, мой выдуманный герой!Сколько же счастья нам было отпущено? Как выбросить тебя из сердца, из души, из мыслей? Как зачеркнуть наши дни и наши ночи? Что делать с твоим голосом, твоим лицом и образом, который все еще стоит передо мной. Я даже не закрываю глаз. Слез нет. Я одна. Между нами потерянный рай.
*-*-*-
Кажется во мне что-то надломилось.
На Новый год к нам кроме Майкла пожаловал еще и Грей. Они оба такие разные, хотя чего это я решила их сравнить? Сеймур подслушал, что Грей просил моей руки у мамы. Я смогла изобразить ему только вымученную улыбку. Я пока не готова, я слишком разбита, чтобы думать и решать.
*-*-*-
Домашние пытаются меня расшевелить. Майкл взял на себя роль моего наставника. Он заставляет меня ежедневно проводить несколько часов в седле. Я сменила обстановку, теперь очередь за мыслями. Я стараюсь проводить большую часть дня в конюшне или на природе. Хотя мне хочется вдрызг напиться и не вставать с подушки.
*-*-*-
Я превращаюсь в призрак. Брожу по дому как неприкаяная, хамлю всем кому могу. Я ненавижу жизнь без него.
*-*-*-
Я ходила к гадалке. Она говорит, что моя судьба от меня рукой подать, но это не Алек.
Звонила Карла. Для меня есть сообщение. Интересно, стоит ли растравлять и так растерзанное сердце, хотя скорее ущемленное самолюбие.
От недолгой любви лишь одна пустота.
И одна стою я у берега, а любовь куда-то уплыла.
*-*-*-
О, боже, кошмар! Это невозможно. Что же я наделала. Мы сошли с ума...
-----------------------------------
Потом следовала еще куча фраз такого рода. Дальше страницы дневника были выдраны с мясом. В состоянии какого-то непонятного возбуждения и дрожи я встал с кровати, на которой провел уже столько часов, читая дневник Никиты. Мне не следовало читать его с самого начала. Такая боль сквозит от каждой написанной ею строчки. Как же она была несчастна! Однако предчувствую, что ее поспешное бегство из замка напрямую связано с этими выдранными листками. Я просто обязан проникнуть в эту тайну. Я должне их найти.
Начал методичнои рационально шнырять по комнате - лазил в ящики, шарил по столу и под кроватью, несколько арз проверил нишу. Никита должна была или сжечь написанное, но в ее комнате нет камина, а запах жженой бумаги обязательно привлек бы внимание; или спрятать далеко и глубоко.

Стоп! Каков первый принцип в детективе Эдгара По - требуемая вещь находится в зоне видимости, просто мы не придаем этому значения. Так! Что у нее есть в комнате? Забудем про тайник. Под матрацем и батареей отпления - ничего. Я собрался с наглостью и прошарил даже ящики трюмо и с бельем - страниц не было. Оставался подоконник и книжный шкаф. Заталкивая внутрь позывы к рвоте, я подбежал к стеллажу с книгами. Нет смысла выворачивать все. Что она читала последней? О ком рассказывала, что я видел в ее руках, ну же, Сеймур, напряги свою память и компьютерные мозги, - Шарлотта Бронте "Джейн Эйр". Кажется, она умилялась сцене признания Рочестера и Джейн, перечитывая ее сотни раз последние дни.
Он выдрал книгу из плотного ряда классических изданий. Пару раз тряхнул - меж страницами ничего. Как же так? Он зло швырнул книгу на кровать. Хотя нет, постойте, все не так просто. Форзац слишком оттопырен от страниц - так и есть: несколько свернутых в трубочку бумажек. Ну, Ник, тебе только в шпионов играть. Достать их не так просто, но вполне под силу. Что же ты прячешь, да так явно, сестренка? Это слишком дурно пахнет. Но поздно сворачивать, только вперед!
Дрожащими руками Сеймур развернул странички и расправил их на колене. Подозрение уже давно зрело у него, но то, что он прочитал заставило его волосы медленно зашевелиться на голове.

-------------ВЫДРАННЫЕ СТРАНИЦЫ------------------
Мне нет оправданий. Мне даже не с кем поделиться, хотя не поделиться я не могу. Меня переполняет столько чувств, что не перечесть. Но попробую все же описать все с самого начала. Кто мог знать, что один день изменит всю мою жизнь и все испытания, посланные мне ранее, были лишь предысторией, анекдотом, комедией, разыгранной небесами.
Утром я как обычно поехала к реке. Мысли о том, чтобы утопиться давно покинули меня, как и надежды на то, что в наших отношениях с Алеком Чандлером может произойти какой-то чудесный переворот. Мне было больно. Но страдать и плакать не буду. Просто - все. Уходи. Скоро я тебя позабуду. Когда я неторопливо и уже привычно меланхолично ехала обратно, меня опередил одинокий всадник, нечто вроде нарочного на мотоцикле в большом городе. Я окликнула его, и письмо оказалось мне. Славно, что оно не доехало до дому. Мама бы пыталась его скрыть, как она скрывала его звонки все это время, потом снова завела бы разговоры о будущем и о том, что мне надо чем-то заняться и проч. и проч.
Конечно, письмо было от Алека. Полное разных нежностей, всех тех слов, которые я тщетно ждала от него и которые могли излечить меня, даже не доводя до болезни. Писал про то, что я вошла и осветила его грешную жизнь. Он вовсе не пытается передо мной оправдаться. Но он не забыл ничего из того, о чем нам вместе мечталось, нашу поездку в Севилью, наши долгие телефонные разговоры, наши сладкие поцелуи, ласки и проч и проч. Он знает, что давно должен был открыть мне глаза и не должен был позволять мне обожествляюще и самозабвенно умирать по нему. Теперь брошен он. И это обернулось ему пыткой. Он нуждается во мне и именно во мне, своей золотой рыбке. Он задыхается, не чувствуя дыханья моей любви.
Я сидела в конюшне и плакала. Впервые после нашей разлуки. Слезы забивали мне нос и, обливаясь ими, как весенним дождем, я в свою очередь чувствовала как открывается от дыханья моя грудь, как по-своему я наконец-таки отомщена и ему еще хуже чем мне. Это была скорее истерика - полусмех-полуслезы, которыми я давилась и которые, несмотря на то, что я активно пыталась их вытереть, продолжали литься и литься.
Мне кажется, я не создавала шума, во всяком случае лошади не волновались.Но мой солдатай и надсмотрщик по собственному желанию Майкл носился как угорелый по поместью и, наконец найдя меня в несколько нестандартном психическом состоянии, страшно перепугался. Он начал выдирать у меня письмо. Мы орали друг на друга, как сумашедшие. Потом он ударил меня наотмашь и начал быстро перечитывать его послание. Кровь бросилась мне в голову. Я подскочила к нему и начала двумя руками бить его по лицу. Он выкрикивал мне какие-то скользкие гадости. Я рвала письмо на мелкие клочки и хохоча втаптывала в пол и вязкую глину. Он оттолкнул меня оттуда. Потом схватив в охапку потащил в противоположный угол, усадив положил руки на мое лицо, пытался успокоить, а когда слезы бессилия снова полились, стал целовать мне щеки.
Не знаю, может я повернула голову и его поцелуй пришелся на мои губы. Сначала мы оба дернулись, как ошпаренные, потом наши губы встретились снова. Он целовал меня нежно, но умело, затем зажигаясь и ускоряя темп, потом мы оба уже заглатывали языки друг друга.
Может я испорченная, сумашедшая извращенка? Но я хотела его. Меня возбуждали его руки, его тепло и его глаза, которые были так близко. Прошла дрожь, прошел страх и былые обиды. Было только желание отдаться этому человеку, спрятаться в его руках и не потеряться от внезапного счастья, который он мне давал. Это страшно, это гадко, это бесстыже - спать с собственным братом. Меня саму вывернуло бы, если бы я услышала о таком.
Едва очнувшись и осознав наш общий животный позор мы бросились врассыпную, как нашкодившие, только детьми нас было уже трудно назвать. Мы избегали друг друга оставшуюся часть дня и вскоре все произошедшее стало казаться мне ночным кошмаром.
На следующий день домашние уехали, мама двинулась к Полу вместе с Сеймуром, слуги были отпущены, я надеялась не спускаться к завтраку и, по-возможности, не сталкиваться с Майклом. Но не получилось. Ему во что бы-то не стало потребовалось обсудить все произошедшее, назвать это ошибкой и помутнением. Я не двигалась и не отвечала ему. Дверь захлопнулась, а потом распахнулась снова. Он набросился на меня как изголодавшийся любовник, начал сдирать с меня белье, а потом мы вытворяли в моей девичьей постельке такое, что не снилось мне в самых безумных и фантастических снах. Он был совершенен и я не думала сопротивляться, потому что мое тело перестало подчиняться доводам разума. Он сводил меня с ума, мой единокровный брат Мишель позволил мне стать любимой. Это был не просто секс, а какое-то единение душ, какая-то психологическая поддержка, что ли. Нестандартно, согласна, но я не могла противоречить своему врачу. Я была на грани, на пике, и не раз.
Мы старались заглушать наши крики и стоны подушками, поцелуями, чем могли. Мы надеялись, что это не выйдет за пределы этой розовой целомудренной комнаты.
...Далеко-далеко в твоем плену
Далеко-далеко тебя люблю...
Но, кажется, Вальтер застукал нас. Точнее, Майкла, который выскальзывал пантерой из моей комнаты - слишком подозрительно, а от Вальтера вообще трудно что-либо скрыть. Однако ужасно не только то, как я буду смотреть своему старому другу в лицо, ему или матери, или Сеймуру - жутко подумать, если кто-то из них может узнать о происходившем здесь. Еще бы там заграницей, а под отчим кровом...
В любом случае никто не сможет унизить меня больше, чем унижаю себя я сама. Даже Майклу это уже не под силу. Но я опозорила наш дом, я испортила жизнь не только себе, но и Майклу, моему родному, любимому брату - гордости моей матери. Я разрушила его мировоззрение. Испокон веков брат не спит с сестрой, а сестра не питает к брату чувств более глубоких, чем требует мораль.
Кошмар! Я все разрушила. Я - источник порока и грязи - результат долгого общения с Алеком, будь он неладен. И я должна исчезнуть, по крайней мере пока правда не вырвалась наружу, пока все не успокоится и не будет похоронено под крышкою гроба.
Это - моя последняя запись. Я не знаю, что мне делать. Куда податься и нужна ли я кому-либо кроме своей семьи. Однако после всего того, что произошло я не смогу здесь оставаться.
Попрощаюсь завтра, а пока рву все написанное.
==============
Биркофф вышел из комнаты как в полусне. Предварительно он положил бумажки обратно в книгу, но потом передумав опять скомкал и засунул себе в карман. После он сожжет их и развеет пепел по ветру. Эта тайна должна была умереть между двумя, ладно. Третий, случайно посвященный постарается сделать вид, что ничего не произошло. Но надо что-то придумать, как им обоим помочь. Это просто его долг как брата и как друга. раз она не избавилась от страниц, значит, просила помощи.
Держитесь, ребята, я за вас!

Часть2. На распутьи или письма в никуда.

Письмо 1 (написанное Никитой Карле).
Здравствуй, дорогая подруга! Куда же ты исчезла. Я так надеялась повидаться и вернуть нашу безоблачную жизнь. Когда я сбежала из дома, поверь, на это были весьма веские причины, хотя ты согласишься, что для того, чтобы сбежать из дому причины не так уж и нужны; я ехала в автобусе и плохо соображала куда податься. Меня никто не ждал. Мне негде было искать помощи. Я подумала о тебе и твоем несгибаемом характере, когда села в самолет на Прагу, кроме того я просто соскучилась.
Но Грей мне сообщил, что незадолго до моего возвращения ты съехала с квартиры. У тебя появился какой-то парень и ты решила, как и я, начать новую жизнь. Мешать тебе я не собиралась. Хотя и найти не смогла бы - ты не оставила адреса. Где же твоя предусмотрительность, подружка? Неужели ты была уверена, что я уже не вернусь? Неужели рассказы Грея о моем физическом и психологическом здоровье дали тебе основания считать меня пожизненной пленницей Башни Касл?
Шучу, конечно, не собираюсь тебя ни в чем упрекать. Мне действительно было плохо. Разрыв с Алеком был неизбежен и даже родная крыша не смогла защитить меня от удара. Однако все прошло. И на исцеление я рассчитываю более здесь, чем там.
Мы с Греем сошлись. Возможно, это не покажется тебе странным, так как ты давно догадывалась о чувствах, которые он питал ко мне. И если раньше я считала, что не достойна его воодушевления, жила несбыточными надеждами на брак, сама знаешь с кем, то теперь, вернувшись, я решила дать ему шанс. Он всегда вел себя безукоризненно по отношению ко мне и, хотя мое сердце все еще не может отозваться в такт его, думаю, отношения, где прежде постели стоит дружба и благородное понимание, вполне могут иметь романтическое продолжение.
Я считала, что смогу отказаться от прошлого и связей, давно утративших силу, но прошлое само настигало меня. Однажды наш с Греем уголок потревожил звонок в дверь. Каково же было мое удивление, когда на пороге появился мой брат Майкл. Меньше всех остальных родственников мне хотелось видеть его, да и момент был крайне неподходящим. Однако не впустить его в дом я не могла. Спустился Грей. Ты же помнишь, они были знакомы, так что, хотя и удивились оба, поддерживали вполне мирный разговор. Честно говоря, мне казалось, что я нахожусь на огненной сковороде, потому что безумно боялась реакции их обоих. Например, Майкл мог удосужиться брякнуть что-нибудь этакое или поступить с несчастным Греем как когда-то с Юргеном. К счастью, мои страхи оказались напрасными, и вечер прошел почти без сучка и задоринки. Уходя, Майкл начал настаивать на встрече, выдумал историю с какой-то больной теткой и на следующее утро мне пришлось идти туда.
Мы договорились встретиться и поговорить в месте наиболее удобном, но и людном также, и Майкл выбрал для этой цели городской парк. Сидя рядом на скамейке, он начал уверять меня, что все произошедшее дома было наваждением. Что я не должна вешать на себя весь груз ответственности, так как он виновен не менее, а скорее даже больше моего, так как именно он воспользовался моим пошатнувшимся психическим состоянием и буквально надругался. Конечно, все произошедшее не должно было повториться и тем более повлиять на ход наших с ним жизней.
Он не собирался вмешиваться в мои амуры с Греем, считая правда, что и тогда (в Новый год) и теперь он не достоин быть моим партнером. Единственной целью его поездки в Прагу и разыскивания меня было желание успокоить и направить мои суицидально-греховные мысли, если, конечно, таковые имелись, в иное русло - забвения, покоя, новой жизни. Я верила его словам лишь наполовину, так как его рука, случайно скользнувшая по моему колену, и нечто неуловимое в глазах подсказывали, что его слова правильны, но чувствует он совсем иное. Я попыталась прислушаться к собственным ощущениям и с недовольством поняла, что снова отчаянно нуждаюсь очутиться с этим человеком наедине, забыв про мораль и последствия.
Прошло еще некоторое время и Майкл, не столь часто вспоминавший меня в юности, стал периодически наведываться к нам с Греем. Я знала, что Грею неприятны эти визиты, хотя внешне все казалось безупречным и обычным. Майкл приносил нам билеты на редкие концерты, несколько раз приглашал в ресторан со своими друзьями и даже сговорился с Греем у меня за спиной устроить маленький валентинчик в роскошном отеле, комнаты которых нам с Греем были не по карману. В общем, он был заботливым и милым братцем, внушая это всем нам и себе прежде всего. К стыду своему признаюсь, что стала ждать его визитов и готовилась к ним особенно тщательно. Во мне проснулась женщина, которая хотела любить и быть любимой. Грей с неким смешанным чувством восторга и восхищения вкушал плоды моих изменений, не зная, что все происходившее и даже даренное ему, предназначалось другому. Он был наивен и в этом была его сила.
Майкл стал более неосторожен. Он подолгу держала меня за руку, крепко обнимал при всех, старался вникнуть во все тонкости нашей с Греем личной жизни. Но это походило больше на игру с огнем, чем на желание вернуть прежние беззаботные отношения брата и сестры. Однажды Майкл появился у меня, когда Грей отсутствовал. После пары стаканов чая и разговоров о погоде все слова исчерпались. Молчание тяготило обоих и первое же мое желание разрядить атмосферу оказалось провальным. Я почувствовала себя прижатой к стене в кухне, а руки и губы Майкла на своем лице. Я отвечала ему с неменьшим желанием и страстью, но нашла в себе силы оттолкнуть его. Этого не должно было снова произойти. Я прогнала его, зная, что все поворачивается совсем не так, как должно, и моя жизнь снова обретает очертания кошмара.

Письмо 2.
Здравствуй, милая моя, дорогая Карла!
Не представляешь, как я скучаю без тебя, как сильно мне тебя не хватает. Моя жизнь состоит из череды непонятных совпадений и все так запуталось, что не каждый психоаналитик разберется. Я все так же с Греем. Пытаюсь наладить с ним отношения, стараюсь быть ему доброй подругой и спутницей, однако постоянно ловлю себя на мысли, что искренне желаю видеть на его месте совершенно другого человека.
После нашей размолвки с Майклом он больше не появлялся у нас, хотя пару раз звонил. Но я просила передать через Грея, что занята или не могу поговорить с ним. Не знаю, какие выводы сделал Грей, но к радости моей он не задал ни одного лишнего вопроса. А ведь ты знаешь, как любопытны и настырны временами бывают мужчины. В этом отношении Грей - это просто клад с сокровищами, который мне неожиданно повезло найти. Я понимаю, что составить его счастье должно быть единственным моим желанием и не стоит попросту гневить небеса, отталкивая от себя человека, настолько честного, преданного и чистого как Грей.
Он снова делал мне предложение и я просила дать мне время подумать, однако это всего лишь означает немного оттянуть неизбежное. Мне хорошо с ним рядом и вместе, но быть его женой, провести всю оставшуюся мне жизнь с этим человеком я не смогу. Он ничего не знает о наших отношениях с Майклом. Даже если мне и захочется облегчить себе душу, я принесу этим Грею одни страдания, так как он не сможет понять то, что не укладывается в голове даже у меня - я люблю собственного брата. Иногда мне кажется, что я стала настолько испорченой и прогнила в душе, что именно та невозможность быть вместе с ним подогревает мои чувства.Я скучаю по нему, пытаюсь выбросить из головы и настроиться на другой лад, но сердцу не прикажешь.
Но на этом мои злоключения еще не завершились.
Я забыла упомянуть о том, что некоторое время назад поступила на работу - небольшая брокерская фирма, шеф которой взял меня в секретарши почти за красивые глаза, потому что я не умею ни быстро печатать, ни составлять письма и т.д. Но мистер Лавенталь настолко приятный и приличный человек, что он дает мне шанс всему обучиться. Я, конечно, воспользуюсь этим и постараюсь поскорее освоить все эти нехитрые в общем-то премудрости, необходимые для должности секретаря. И самое галвное, я столько слышала и читала в прессе о недопустимых отношениях между шефом и его подчиненными, что полнейшее отсутствие ко мне какого-либо интереса как к молодой женщине у мистера Лавенталя делает лишь ему честь и снова поддчеркивает всю безупречность этого человека. Решительно, мне везет с благородными людьми, хотя ты можешь усмехнуться над моим ханжеством после того, что я допустила разврат в собственной семье.
Прошла пара недель. Я почти освоилась с новой должностью. Грей не приставал ко мне со своими матримониальными идеями и вроде бы жизнь начала устраиваться. И несмотря на небольшие периоды тоски по Майклу и его теплу я запрещала себе думать о нем и в общем старалась. Как вдруг опять все переменилось и стало на уши. Не представляешь, кто оказался клиентом нашей фирмы - Алек Чандлер. Я чуть дар речи не потеряла, когда он вошел в приемную к Лавенталю. Не знаю, может он отмывает таким образом свои грязные денежки? Однако и мое присутствие было для него полной неожиданностью. Мы стояли как два истукана друг напротив друга, пока он наконец первый не сказал мне - Привет, малыш, как поживаешь?
Я что-то ответила в этом же роде, и славно, что мистер Лавенталь вовремя вмешался в наш, так сказать, разговор. Я глупо поступила, что не уехала из этого города, хотя Алек был не из тех, кто держиться определенного места жительства. Вероятно, за это время в его постели перебывала уже сотня таких же простушек вроде меня, и я немного удивлена, что он узнал меня.
Наверное, это просто судьба и нам суждено было встретиться вновь. Я повстречала человека, из-за которого вся моя жизнь полетела кувырком. Хотя, если положить руку на сердце, моя жизнь никогда не представляла из себя что-то сверхинтересное и увлекательное, и именно Алек и любовь к нему немного расцветила ее и расшевелила. Неважно, каков был финал. Может где-то в глубине души я даже благодарна, что он был в моей жизни. Тем более, мы больше не увидимся. Грею о нашей случайной встрече с Алеком я, конечно, не сказала - что толку понапрасну вызывать в нем ревность.
Вот так! А еще несколько дней назад я получила письмо от Сеймура - моего младшего братишки из Англии. Такое доброе и сердечное, что я пролила над ним немало слез. Оно лишь подчеркивало всю глупость моей тогдашней выходки, благодаря которой путь домой мне теперь заказан.

Письмо 3.
Здравствуй Карла!
Ты можешь с полным основанием считать меня самой глупой женщиной на свете. Когда я писала тебе прошлое письмо, я была уверена, что больше никогда не увижусь с Алеком Чандлером. Однако он, по-видимому, был совершенно иного мнения. Наша встреча, кажется, всколыхнула в нем прежние чувства и он задался целью вновь меня завоевать. Сначала на наш с Греем адрес приходили букеты цветов без карточек. Я подозревала, кто мог быть их отправителем, однако точной уверенности у меня не было и я также делано удивлялась вместе с Греем. Но потом терпению моего милого рыжего котика пришел конец, он устроил мне неимоверный скандал и выбросил все цветы на помойку.
Однако Алек не отставал. Теперь цветы ежедневно украшали офис. Мистеру Лавенталю, по-видимому, были даны определенные инструкции относительно меня, т.к он старался абсолютно не загружать меня работой, а наоборот повысил жалование. Я чувствовала себя марионеткой в чужих руках и это манипулирование мной мне очень не нравилось.
Я набралась наглости и буквально силой ворвалась в кабинет Алека, приказав ему прекратить свои штуки и оставить меня в покое. Он ни сколько не удивился моему появлению, наоборот, его, казалось, забавляло мое негодование. Он заявил, что просто умирает от желания снова сделать меня своей и даже попытался поцеловать. Но я не могла допустить того, чтобы снова попасть в капкан к этому человеку, чем более я знала его власть над собой и все те пакости, на которые он способен. Однако где-то все же мой рассудок подсказывал мне, что лучше я опять влюблюсь в Алека, к каким бы последствиям это не привело, и это чувство заставит меня ококнчательно выбросить Майкла из гловы.
Спустя несколько дней люди Алека практически выкрали меня. Я вышла на перерыв, возле офиса меня ожидал большой черный лимузин с тонированными стеклами, в который меня быстренько втащили. Надо тебе сказать, что на улицах Праги также безрезультатно кричать и звать на помощь, как и где-либо в другом месте, потому, невзирая на мои крики и сопротивление, я оказалась в салоне этой машины. Не стоило интересоваться у бравых накачанных до шеи парней по-чьему приказу они действуют и куда меня везут. Я постаралась смириться со своей участью, когда меня также насильно втащили на палубу яхты, которая тут же отплыла от берега.
Хозяином и заправилой здесь был Алек, я же стала узницей в одной из кают. Через несколько часов его вертолет приземлился, я слышала это по шуму мотора над головой, и его величество мистер Чендлер пожаловал ко мне. Благодарю небо, что качка не вызвала у меня морской болезни. Он приложил все усилия, что бы снова соблазнить меня и вскружить мне голову. А я помня о собственных решениях относительно роли Майкла в моей жизни, не сопротивлялась.
Мы снова стали близки. И Алек снова почувствовав себя победителем, потерял осторожность и чувство меры. Меня окружала роскошь и богатство, но я слишком хорошо знала каким путем досталась эта роскошь моему любовнику и как быстро он может потерять ее вместе с собственной свободой. Однако мне было все равно. Мои прежние чувства к Алеку не возвращались, так как я не могла ему доверять и не уважала его.
По возвращении на берег мы отправились в Акапулько, где у Алека был собственный дом. И он решил устроить в мою честь большую вечеринку. Пришла куча знаменитостей, какие-то партнеры Алека по бизнесу - такие же воротилы, его друзья, люди с кем он общался и с кем теперь должна была общаться я.
Милая, Карла, ты ведь помнишь я рассказывала тебе о моей семье и своем титулованном происхождении. Т.о. мне не впервой было знакомство с графами, и даже лицами королевской крови, интеллигенцией и другими интересными людьми. Однако окружение Алека составляли люди очень далекие от элиты, хотя они таковыми и звались. Это были те, кто в основном пробился в этой жизни сам. Не в коем случае я не упрекала бы их, т.к. сам факт этот чрезвычайно важен и достоин уважения, но они были далеки от элементарного. Не знаю, может я слишком привередлива. Но я не чувствовала себя королевой бала, несмотря на платье, стоившее, наверное, как яхта, среди всех этих чужих и далеких мне по духу людей. Особенно мерзко было получить комплимент из уст одного из гостей, уж слишком двусмысленным и липким он мне показался. Алек стоял рядом и видел мою реакцию. Ему это тоже не понравилось, однако он никак не ответил этому нахалу и только после праздника уговаривал меня смотреть на мир проще и не слишком задумываться над сказанным на пьяную голову.
Я старалась выкинуть неприятности из головы, тем более, что я уже сделала свой выбор. Оставалось самое неприятное - вернуться к Грею и сообщить ему о том, что между нами все кончено. Я знала, что он плохо это воспримет, а возможно, мои слова нанесут ему неизлечимую рану. Однако я не стоила его и только Алек мог помочь мне выкинуть Майкла из моих мыслей. Пока что ему это не удавалось, но я надеялась на будущее, потому что, собственно, больше мне не на что было надеяться.

Письмо 4.

Привет! Кажется, это уже не первое письмо, где я пытаюсь жаловаться на свою судьбу и поплакаться тебе в жилетку. Мне кажется, я сойду с ума. Мне не удасться смириться с тем, что как снежный ком снова свалилось мне на голову.
Помнится, наш священник всегда говорил, что испытыния, посылаемые нам свыше бывают ровно в том количестве, которые мы с состоянии перенести. А другой какой-то мудрец, не помню кто, писал что то, что не убивает меня, делает меня сильнее. Но я не знаю, откуда мне черпать силы, если последний свет, который еще поддерживал меня пропал, а тьма окончательно сомкнулась над моей головой. Я попала в собственную ловушку и главное, не вижу выхода.
Я уехала в Прагу вопреки предостережениям Алека, мне нужно было самой забрать свои вещи и серьезно поговорить с Греем. Начнем с того, что вначале он отказался пускать меня на порог. Мой тихий и вежливый Грей пылал таким гневом, пусть даже праведным, что мне становилось стыдно за нас обоих перед соседями. Проклятия и ругательства, которые я никогда не ожидала услышать от него, я услышала. Я была самой подлой и самой вероломной из женщин и это лишь подчеркивало, как сильно он любил меня.
Когда первая буря утихла и он смог говорить на цивилизованном уровне, мы сели на кухне и я попыталась объснить ему положение дел, не входя в излишние подробности. Но весь ужас в том, что мой дорогой Алек заранее сообщил Грею все то, что я не собиралась ему говорить, опередил меня и, конечно, жестоко его унизил.
Ты не представляешь, Карла, что стало, когда вдруг этот милый и сдержанный Грей, ласковый и нежный, но не более, вдруг стал на коленях умолять меня не бросать его. Это было словно в плохом сериале, где главная героиня - некая роковая блондинка, осталась как меж двух огней между двумя и еще не любимыми ею мужчинами. Больше всего на свете мне захотелось тогда удрать куда-нибудь туда, где я смогу быть с Майклом и только с ним:
...Небо уронит ночь ладони
Мы убежим нас не догонят...
Но куда я могла скрыться от всесильного Алека?
Я постаралсь успокоить Грея как могла, а на следующий день взяла билет на Париж. У меня еще были кое-какие каналы, по которым я надеялась найти моего братца. Поиски не затянулись. В офисе, увы, я его не застала, но мне указали точный домашний адрес Мишеля Санда.
Боже, как я боялась идти туда. Мы не виделись уже много месяцев, и я не знала, какой будет наша встреча. Я не знала, что я жду от нее.
Дверь мне открыла пожилая негритянка и провела в гостиную. Женщина, которую я уже знала много лет и любила, как собственную сестру, бросилась мне с криком на шею. Это была Елена. А потом с годовалым сыном вниз спустился Майкл - мой дорогой, любимый и все еще желанный брат. Наши глаза встретились, уголки его губ дернулись вниз и он поприветствовал меня примерным поцелуем брата - в обе щечки. На секунду я вновь почувствовала тепло его тела и нежное прикосновение. Я приехала сюда с твердым намерением поставить все точки над "и", бросить к черту мораль и послать всех и вся, ради того, чтобы снова быть с этим человеком. Однако теперь все изменилось. Я уже не знала, хочет ли он меня, способен ли он на то безумство, которое я собиралась ему предложить, ведь теперь у него была семья и ребенок.
-Поздоровайся, Адам, это твоя тетя Кики, - услышала я сквозь шум собственного сердца и поняла, что теперь уже не решусь то, чтобы вновь разрушить жизнь, счастье и покой Майкла, доставшиеся ему с таким трудом.
Меня оставили на чай, но от ужина я отказалась. Несмотря на всю теплоту, а может быть именно из-за нее, из-за того как по-доброму смотрела на меня Елена, и все наши разговоры про старых друзей, и тот небольшой стремящийся к самостоятельности кусочек Майкла, который ползал как метеор по ковру и все время норовил встать на нетвердые ножки, не совсем членораздельно болтал, радуясь и радуя папу с мамой... Мне слишком дороги были эти два, точнее уже три человека и я не могла поступить бесчестно, хоть раз в жизни не могла.
Майкл догнал меня во дворе.
-Когда ты женился? - этот вопрос сорвался сам собой.
Но Майкл был искренен: -Больше года назад. Когда я понял, что наша совместная агония бессмысленна, я приехал и узнал, что Елена ждет от меня ребенка. Отец - я, можешь не сомневаться, - как-то уж чересчур поспешно опередил он ехидный вопросец провертевшийся-таки у меня в голове. О, Майкл, как же хорошо ты знал меня!
-А что ты? Что случилось? - теперь его глаза смотрели на меня не мигая и он был очень серьезен.
Ах, если бы я могла рассказать ему о своих мучениях. - Но нет.
-У меня все в порядке. Я приехала только чтобы это тебе сообщить... И я очень рада, что ты выбрал из всех женщин себе в жены именно Елену. Она хороший человек. Желаю вам обоим счастья, - сказала я напоследок и небрежно чмокнув его в небритую щеку почти бегом зашагала прочь.
Спиной я чувствовала его взгляд, следовавший за мной и пытавшийся проникнуть в суть моей тайны, которая вновь привела меня к нему. Но я не обернулась. Ни разу до тех пор пока не дошла до остановки. И только сев в автобус до Парижа, я дала волю рвущимся наружу слезам.

Письмо 5.
Слезы иссушили мою грудь и опустошили cердце также, как когда я была без ума от Алека. Но все же это было несравнимо. Говорят, что чем старше становится человек, тем болезненнее он переносит разрывы. Тогда с Алеком я была юна и наивна, теперь же точно зная, что именно мне не хватает в жизни, как раз этого не могла купить и променять на все блага мира.
Однако нужно было определиться в дальнейшей жизни и сделать свой выбор. Я вернулась в Прагу и узнала, что в мое отсутствие Грей попал в аварию. Он решил взять развод у своей бывшей жены и подарить мне титул миссис Велман. Его супруга не имела ничего против, их брак давно уже был простой формальностью и когда они встретились для окончательного урегулирования этого вопроса, их такси, по роковому стечению обстоятельств, попало в аварию. Водитель и жена Грея погибли, Грей остался жив, но у него было множество травм и большая потеря крови. Врачи не были даже уверены, что он выживет. Но судьба смилостивилась надо мной и над ним. Грей не умер, и не остался инвалидом, он стал просто вдовцом и его маленькая осиротевшая дочка Кейси переехала к нам. Девочка воспринимала меня очень хорошо, не знаю стала бы я такой милосердной к своей мачехе, однако они оба, и Грей и Кейси, нуждались во мне больше обычного. Это была наша маленькая семья. Теперь окончательный выбор был наконец сделан.
А потом я совершила еще одну глупейшую ошибку, но думаю что даже глупость моя может быть чем-то оправдана. Я решила поехать к Алеку и честно сообщить ему о конце наших отношений. Теперь я была уверена на все сто, несмотря на ситуацию, которая повторялась. Да, это была большая и грустная карусель!
Я позвонила Алеку и договорилась встретиться с ним. Все же я совершила что-то непростительное в своей жизни, потому что встреча и то, что устроил мне Алек было настоящее сумашествие. Мы оба понимали, что уже не любим друг друга. Он вообще не был способен на такие чувства как любовь, благодарность и прощение. Он был зол и, кроме того, просто неприятен. Сначала он предложил "отпраздновать" наш разрыв последним сексом, как говорится, "на ура". Но когда я отказалась, он поступил по-своему, применив силу.
Как же долго мы скандалили! Эта была не перебранка двух влюбленных, это был поединок двух врагов. Он что-то упомянул о моей семье и, когда я запретила ему касаться этой темы, выплеснул на меня "истинную" историю нашей семьи.
Оказывается, моя мать - баронесса Медлин Санд была замужем дважды. Но от первого брака у нее детей не было. Майкл был ее пасынком. От второго брака с "моим" отцом родилось двое детей. Но страший мальчик вскоре умер и так как моя мать была безутешна они взяли "взамен" ребенка из приюта. Этим приемышем - сиротой, которую обогрели, умыли, одели, дали образование и фамилию была я. Я - которая и не подозревала, что Сеймур или Майкл не имеют со мной плотного родства, они не имеют со мной родства вообще, потому что я - никто.
Мало того, мой отец, я все еще называю его "мой", барон де Санд пропал при весьма странных и необъяснимых обстоятельствах, а вероятным отцом Сеймура является не он, а Пол Вольф - многолетний любовник моей матери, ставший им задолго до ее брака с Сандом.
Вот такие семейные секреты! От них волосы встают дыбом, да и поверить в них невозможно. И я ненавидела Алека, теперь больше всего за то, что он открыл мне то, что я не должна была узнать никогда. Было немного интересно, как это все мы - младшее поколение - не подозревали о секретах нашей матери и каким образом за столько лет нам никто не проболтался. И только теперь мне с торжеством сообщил эту грязь мой бывший любовник.
Да!.. Я ненавидела его. Я не смогла был простить его после этих слов ни за что и Алеку это было прекрасно известно. Теперь ему было уже наплевать. Оказалось, что у него на сердце уже есть очередная красотка и он удерживал меня только из вредности.
Да!.. Я ненавидела его до безумия. Все то, что он сказал, снова перевернуло весь мой мир. Это очистило меня от греховности связи с моим предполагаемым братом, но больше мне это было не нужно. Мне не понадобится это больше никогда.

Дорогая моя, милая Карла! Хочу попрощаться с тобой, т.к. больше писать тебе не смогу. Я оставила подробные инструкции на почте и если ты вдруг объявишься, тебе передадут эти мои сумашедшие письма. Но ты ведь знаешь, я всегда была немного сумашедшей. Случившееся здорово подкосило меня, однако все еще находясь в твердом уме и нормальной памяти, я прошу тебя быть счастливой с человеком, которого ты себе выбрала. Постарайся никогда не совершать моих ошибок - "с любимыми не расставайтесь" - так кажется гласит известная пословица?
Ну вот и все. Я целую тебя крепко-крепко и прощаюсь навсегда.
Вечно твоя подруга Николь,
теперь уже Никита.

конец 5 письма.

Часть 3. And nothing else matter.

День клонится к завершению. Солнце постепенно снижается, окрашивая небосвод поочередно во все цвета радуги. Чуть позже начнет смеркаться. Тени от деревьев преобретут пугающе большие размеры, а потом на город спустится непроглядная темень. И только свет, который зажжется в наших окнах будет Александрийским маяком одинокому путнику до самой глубокой ночи.
Сегодня выходной. Я дома один. Ей предложили работу. Возможно она и подойдет ей, пусть попробует - я не против. Ее глаза смотрели на меня так просяще - Майкл, позволь мне. А разве я могу отказать тебе в чем-то, детка?
И я отпускаю ее, пугаясь одной мысли, что она может не вернуться. Даже когда мы ругаемся из-за какого-нибудь пустяка я боюсь ее потерять. После всего того, что нам пришлось пережить вместе и поодиночке, я очень этого боюсь. Одна мысль, что снова придется лишиться ее тепла, ее нежности, ее любви сводит меня с ума.
Не так давно я уже проходил через это. Прилипнув лицом к стеклу, я видел как она лежит там одна в реанимации под аппаратами и ее сердце стучит "бу-туп", но стучит не само, а потому что его заставляют биться все эти аппараты и эта маленькая прозрачная трубка в носу. Она одна, а по эту сторону стекла целая толпа, болеющих с ней и за нее - родственники, близкие и знакомые.
Мы все сидим и молемся - все те, кто ее любит и кто боится даже помыслить о том, что может потерять ее - такую хрупкую и ранимую - дочь, сестру, любимую.
Вон в углу съежился готовый к удару рыжеволосый Грей. Он как ненормальный вертит какую-то штуку в руках и с отрешенным видом смотрит в стену. Все его мысли нетрудно угадать.
На другой скамейке сидят притихшие, словно дети, Вальтер и Сеймур. Только сейчас, мне кажется, я замечаю как постарел Вальтер. Он почти совсем старик. А у Сеймура из-под стекол очков явно блестят слезы. - Дурашка, он так ее любит.
Рядом с ними Медлин - моя мачеха и ее муж Пол. Медлин - сильная женщина, она никогда не плачет, но видно, как она напряжена и как ей требуется помощь Пола, который успокаивающе поглаживает ей руку. Ах, Медлин! А ведь я совершенно не зол на нее. Она всегда была нам хорошей матерью, может лучше настоящей и потом, если бы Санд не взял тогда Никиту из приюта, я никогда бы не встретил ее. Хотя это уж точно глупости! Мне бы пришлось слишком долго искать ее - свою половинку. А Санд в этом смысле здорово облегчил мне задачу. Так что спасибо тебе старик!
И снова я - полуослепший от потрясения стою прижавшийсь к стеклу и слушаю дыхание Никиты. И, зная что ее жизнь - единственно ценное, что есть у меня в жизни, то что она, как песок утекает у меня из пальцев..., это знание погружает меня в какое-то тоскливое забытье. Но я спокоен, зная также, что если умрет она, умру и я.
Елена! Она тоже сейчас здесь и очень волнуется. Никита всегда была ей, как сестра и она не намерена вставать между нами. Елена знает о моих чувствах. Она подходит сзади и слегка касается моего плеча
-Если она выживет..., главное, чтобы она выжила..!
И снова как в большом кошмаре я вижу ослепительно белые стены, длинный как кишка коридор, чувствую, даже не внюхиваясь особый канифольно-больничный запах. Проведя здесь несколько часов, перестаешь соображать и забываешь о том, что возможно где-то там вне этих стен ходят, смеются и шумят люди. Весь мир сейчас сосредоточен только здесь в одной небольшой комнатке, где лежит ее бездвижное и бездыханное тело. Шумят насосы, бьются датчики и предательской стрелкой скользит кривая на мониторе.
На какие-то доли минут время словно остановилось и никуда не движется. А потом из поля моего зрения окончательно пропадает все и всё кроме маленького окошечка. Мне показалось словно кто-то бесшумно открыл двери. И я обернулся, почувствовав чей-то взгляд. Это была она - неважно, Никита или ее бесплотная тень. Она стояла в дверях и смотрела на всех пришедших, улыбаясь им. Потом перевела взгляд на меня. Такой же чистый и лучистый. Я что-то хотел сказать, но она приложила палец к губам и велела мне молчать - Тс-сс! Я люблю тебя, Майкл, - словно бы услышал я. - Я тоже тебя люблю, - мысленно ответил я и услышал ее уверенное и смешливое - Я знаю!
Потом Никита, та что за окошком очнулась. Медсестра озабоченная и немного удивленная спросила в проеме - Кто из вас Майкл? Она звала вас.
Я оборачиваюсь к тому месту, где должен сидеть Грей. Уж очень интересно взглянуть на его реакцию, но Грей исчез. Никита была права, всегда хорошо о нем отзываясь. Он все понял и самоудалился из ее жизни. А она пошла на поправку.
А потом мы улетели далеко-далеко, как она и хотела, подальше от ненужный воспоминаний, вдвоем.
Думая и вспоминая о ней, я не заметил, как задремал в кресле. Меня будит слабый шорох в прихожей. Сквозь сомкнутые ресницы я вижу как медленно, стараясь не шуметь Кита стягивает с ноги сапог.
Подожду, пока она подойдет ближе. Ее лицо светится такой радостью и счастьем.
-Ну, здравствуй, родная!

конец романа.

Самое душервательное развитие сюжета о МиН.