16 апреля, раннее утро. Порт Роял.

Окончен срок.
Семь долгих лет в морях скитаюсь я.
Но что же здесь мне даст судьба моя?
О, гордый океан!
Быть может, вновь я брошусь в эти волны...
Нигде нет счастья, нигде отрады нет.
Опять помчусь навстречу бурям,
Дум печальных полный.
Вам, о, волны, вечный мой привет,
Когда стремитесь вы вперёд.
В морях, отверженец земли,
Отважно смерти я искал,
Но час мой смертный был далёк.
Когда вставал сердитый вал
В местах, где тонут корабли,
И там погибнуть я не мог.
Я в бой с пиратами стремился,
Мечтая пасть под их мечём
Я дерзко силой им хвалился –
Пираты шли своим путём.
А я сразиться был не прочь
Хоть с сатаной в глухую ночь.
В морях, отверженец земли,
Отважно смерти я искал,
Но смертный час мой был далёк.
Увы! погибнуть я не мог
И там, где гибли корабли.
Где ж смерть моя? приди за мной!..
Иль проклят я моей судьбой?
О, для чего ты, ангел мой хранитель,
Так много счастья в жизни мне сулил?
И для чего, бесплотный небожитель,
Ты надо мной так подшутил?
Мечтать о счастьи я забыл давно.
Мне век быть одиноким суждено.
Зачем в груди не дремлют силы,
Не гаснет в них огонь святой?
Зачем холодный мрак могилы
Не воцарится надо мной?
А ночь настанет в день суда,
Когда архангел затрубит
И громом мёртвых воскресит,
И мир исчезнет навсегда.
А Бог с нагорной высоты
Сойдёт и скажет: “сгинь и ты!”
Кончай же путь свой шар земной,
Чтоб смерть явилась и за мной!

Когда Джафира проснулась, уже совсем рассвело. В родной Шотландии в это время уже вовсю пели утренние певчие птицы, возвещая своим щебетом начало нового дня. А сегодня все шло, совсем не так, как обычно, и девушку разбудили отнюдь не птицы, а задумчиво шумящий вдали морской прибой.
"Сколько же это может продолжаться?" - с болью думала графиня, натягивая на себя это ужасное черное платье. Боже, она и не помнит, как она его надела... Траур по отцу уже давно закончился. Что это значит? Неужели... проделки Капестана?
Это платье совсем не портило ее, потому что такую внешность и фигуру, как у графини Макрори, очень трудно было испортить, и не удивительно, почему именно эта девушка стала центром притяжения мужских сердец, и яблоком раздора между знатным французским рыцарем, и обольстительным корсиканским авантюристом.
- Ринальдо! Любовь моя... Где ты? Я жду тебя...
Должно быть, Ринальдо еще ничего не знал о ее похищении...
Она покинула свой временный приют с мучительным чувством какого-то неведомого страха. Девушка очень боялась, выйдя из уютного домика, где она провела последнюю ночь, столкнуться с ненавистным Капестаном. А ведь он здесь, в порту, и наверняка ищет ее. И в то же время, ее ослепляла надежда, что сегодня, - именно сегодня, - она увидит своего обожаемого Ринальдо, упадет в его объятия, и соединится с ним... навсегда, чтобы никогда не расставаться! Он как раз сегодня ей снился.
То ли Ринальдо приехал за ней, то ли она, невзирая на опасности, которые чинили ей бушующее море и происки врагов, приплыла к любимому, этого Джафира уже не помнила. Да и не так это важно. главное то, что они снова были вместе, обрели друг друга. И теперь ничто не властно разлучить их...
Ей приснилось, что они стояли на палубе какого-то окорабля, и плыли куда-то, где их ждало счастье. Счастье, после стольких неприятностей, и тягостных минут разлуки. Она страстно прижималась к его груди, обнимала его, целовала, словно никак не решаясь поверить, что они снова вместе. К сожалению, сон этот скоро закончился, и она проснулась с ужасным разочарованием и тупой болью в сердце.
Порт Роял. Как зачарованная, бродила Джафира по улицам этого приморского городка, пытаясь припомнить, когда это ей доводилось бывать здесь. Она бывала здесь - это факт. Но когда, когда? Может, в другой жизни?
- Попалась, красотка! - этотголос прозвучал, как гром среди ясного неба, и вывел ее из транса.
Капестан...
- За что мне все это? За что? - она рвалась убежать, но руки Капестана уже крепко держали ее за талию. Она отвернулась, пытаясь не глядеть в это отвратительное, грубое плебейское лицо. Неужели, все французские мужчины так некрасивы?
- Сегодня же ты станешь моей, дорогая!.. - прорычал он, хватая девушку за руки, и перекрывая ей все пути к самозащите. Он грубо схватил ее в охапку, и потащил куда-то...
- Ублюдок! - не в силах более сдерживаться, она в ярости плюнула прямо в физиономию своего мучителя. - Я не когда не буду твоей, мерзкая галльская рожа! Понял? Я умру, но не стану твоей... Мое сердце, душа и тело отданы Ринальдо, и рано или поздно мы воссоединимся, какие бы ты препятствия нам не чинил!

Услышав это, Капестан рассмеялся, противным, козлиным смехом.
- Воссоединитесь... Разве что на том свете. Ринальдо твой, поди, давненько в ящик сыграл, красавица. Неужели ты забыла, как обнимала его мертвый труп и стирала кровь с его ран?
Джафира не могла даже закричать, мерзавец предусмотрительно завязал ей рот какой-то тряпкой. Из глаз ее нескончаемым потоком лились слезы, увы, большего она не могла себе позволить. Что он говорит? Неужели... Ринальдо мертв? Капестан убийца? Ну, кто же еще, как не он? В ее больной, затуманенной голове промелькнули обрывки воспомнианий. Дуэль. Смерть. Кровь.
Ринальдо, любимый... Как это могло случиться? О горе! И ради чего, ей теперь жить? Чего ждать? Что смерть когда-нибудь заберет и ее беспокойную, измученную душу?
Ринальдо!
Наконец, Капестан приволок графиню в какой-то покосившийся деревянный домик, бросил ее прямо на землю, и начал раздеваться. Нет, только не это... Сейчас он сорвет с нее платье, будет трогать своими мерзкими лапами ее тело, до которого еще никто, кроме Ринальдо, не дотрагивался, войдет в нее. Она представляла себе, как все это будет происходить, в надежде, что ее сейчас стошнит, и мучитель испытает к ней брезгливое отвращение. Никто, даже самый последний мерзавец, не овладеет женщиной, которую тошнит.
Когда нетерпеливый Капестан дотронулся рукой до ее тела, чтобы раздеть ее, Джафира не выдержала, и протянула руки к его лицу, пытаясь выцарапать глаза. Слава богу, руки он ей не связал!
- Ангел мой, не бойся... - издевательским тоном проговорил шевалье. - Тебе понравятся мои ласки, вот увидишь. Все женщины, которые были с Франсуа де Капестаном, всегда оставались им довольны. Понравится и тебе, и ты забудешь свою корсиканскую рвань. К чему помнить о мертвых? Надо думать о живых... и доставлять им наслаждение. А что еще, может доставить мне наслаждение, как не твое сладкое тело, моя шотландская красавица... маленькая леди Макбет! А скоро я отвезу тебя во Францию... как законную жену, мадам де Капестан.
Она неистово царапала, рвала его лицо, больше всего на свете желая, причинить Капестану боль, узреть его поганую кровь, которая, по ее представлениям, должна быть черной и гнилой. Наконец, она расцарапала щеку врага, и увидела на его лице струйку крови. Если бы руки Капестана не держали ее, она... не ручалась бы за себя. Она приникла бы к этой ране, как к источнику-роднику, и пила бы эту чертову кровь, пока всю не выпьет.
Постепенно силы оставляли девушку, и для того, чтобы сопротивляться насилию Капестана, одной ненависти было недостаточно. Он приподнял бесчувственное тело девушки, и принялся неистово ласкать ее прекрасное тело. Она ничего не чувствовала, ничего не замечала. Она была в тяжелом обмороке.

Вволю насытившись телом возлюбленной, которая никогда в жизни не сдалась бы ему добровольно, Капестан начал одеваться, явно намереваясь уйти отсюда... но только для того, чтобы снова вернуться в эту хижину. Платье Джафиры он прихватил с собой, на ней была только разорванная сорочка, через которую отчетливо были видны все прелести юной графини. Она не убежит... ведь, несмотря на свое распутство, мисс Макрори все-таки леди, и вряд ли способна показаться на люди в таком виде.
Пока он одевался, девушка понемногу начала приходить в себя. Увидев свою разорванную одежду, и счастливую ухмылку на лице капестана, она сразу поняла, что произошло. И она позволила... Какой позор! Как она после этого будет смотреть в лицо своему Любимому и Единственному? Впрочем, какая разница, если Ринальдо все равно уже нет на свете. Он простит ее. Она не по своей воле...
Джафира с трудом приподнялась, расправила затекшие руки, сорвала тряпку, которая сжимала ей рот, и мешала дышать. Взор ее упал на шпагу Капестана, которая, как ни странно, валялась на земле. Наверное, злодей, думал, что она умерла, а потому не позаботился убрать проклятую шпагу с глаз долой. Неужели он не подумал, что графиня рано или поздно придет в себя, и может быть, гораздо раньше, чем он заберет свое оружие. Джафира подняла шпагу с земли, и, раньше, чем шевалье обнаружил, что возлюбленная уже вышла из бесчувственного состояния, приблизилась к насильнику сзади, и без всяких сожалений, вонзила острие ему в спину. Кровь в единое мгновение окрасила землю, одежду Капестана и руки Джафиры. Она чувствовала себя храброй и суровой мстительницей, беспощадной леди Макбет, потомком которой была. Капестан не ошибся, назвав ее так. Леди Макбет...
"И рука все еще пахнет кровью. Никакие ароматы Аравии не отобъют этого запаха у этой маленькой ручки. о, о, о!"
Она с наслаждением смотрела на мучительную агонию Капестана, следя за тем, как страдает умирающий враг, как бьется в конвульсиях.
- Издохни, негодяй! Издохни, собака! Ты сам этого хотел...
Джафира сама не ожидала, что может так спокойно и без малейших угрызений совести убить человека. Пусть даже этим человеком и был Франсуа де Капестан, превративший ее жизнь в ад. Она не судила себя... не признавала своей нправоты. Она все правильно сделала. Сделала так, как ей велело ее сердце, и таинственный голос свыше. Такой далекий, такой милый... Голос этот принадлежал Арману Диабло, которого она любила... но который не отвечал ей взаимностью.
Она вспомнила его прекрасное смуглое лицо, черные волосы, и синие глаза, как у Ринальдо. Вспомнила все, что было с ней до того, как она очнулась на холодном, деревянном полу незнакомого корабля. Капестан вовсе не похищал ее, как она тогда решила.
А почему он здесь, почему он в Порту?
Неужели приехал по требованию сэра Гаральда? что-то быстро... Чтобы добраться до Шотландии, нужна как минимум неделя. Может, Капестан узнал об отъезде графини Макрори, и напал на ее след?
Он этого уже не скажет. К счастью. А ей остается только гадать...
Радость Джафиры, оттого, что Капестан понес заслуженную кару, уступила место отчаянию и тяжелой усталости. Ради чего ей теперь жить? Для нее все потеряно. Ринальдо убит, Армана схоронила морская пучина, а третьей любви у нее никогда не будет. Не может быть.
А может, она просто проклята, и вынуждена расплачиваться за грехи предков? Да уж... ее предки много "добрых дел" совершили! Макбет убил короля Дункана, своего друга Банко, а его жена спалила дотла замок Макдуффа, тана Файфа, вместе с женщинами и детьми. Как бы то ни было, но ее жизнь кончена, и надеяться ей не на что.
Она долго читала молитву, воздевая к небу руки, на которых еще свежа была кровь Капестана, просила Господа бога простить ей все ее грехи... и прошлые, и тот грядущий, что она намеревалась совершить. Самый последний грех в ее жизни.
Закончив молитву, девушка взяла все ту же пресловутую шпагу, покрытую кровью негодяя, и преисполненная суровой решимости, вонзила ее себе в грудь. Через минуту ее душа покинула тело, и унеслась в другой мир, дабы навек соединиться с душами тех, кого она так сильно и беззаветно любила.